там, где гуляют в ночи влюблённые

прекрасные и проклятые

людские сердца,

как вы ещё молоды,

исполнены тягой друг к другу.

я вам завидую,

но молча.

по-детски смотрю вам в спину,

провожая очередную пару имён

за самый горизонт.

не спрашивайте,

когда-нибудь вы этого и не вспомните…

Вечерами

под дымом и гнётом увядания

выкуриваю я

свою промокшую сигарету,

что так мне дорога.

немерено не замечаю,

как вытанцовывают девушки

вблизи помоста корабля,

как подгибаются их каблучки

и взгляды утопают в нас -

несчастных горемык.

всего-навсего,

ещё один вечер

из жизни лазальщика стропил…

Невозможность

невозможно вернуться в начало,

но можно продолжать жить

в своих снах,

как ни в чём ни бывало.

блуждая по крошечной комнате,

как по лабиринту,

и напевая

всё ту же песню

без конца…

***

ты даже

и не можешь предположить

намерений любви.

просто,

ты всё узнаешь

сам,

в один из дней…

Впереди

восход и угасание,

и долгое скитание в потьмах.

стремительный восторг

и бесконечное молчанье

нас ждёт

у длани зимних берегов.

как не сойти с ума,

как выбраться наружу,

истратив уйму непомерных сил?

молчанье,

долгое молчанье,

застыло впереди…

Пространство

влачить себя

в Богом забытом пространстве,

низвергаясь

в каждую из ям,

в каждую подворотню,

неизвестно куда и зачем,

до тех пор,

пока не иссякнешь…

К чуду

петляй писака,

ввек не сыщешь чуда.

вся красота невидима,

незрима.

потиху бродишь ты

за призраком из прошлого,

неугасаемых лет своих младых.

великий ты писака

и несчастный писарь,

пока стремишься

к чуду,

вопреки…

***

заглядывая в прошлое,

я нахожу всё больше разочарований.

они сыплются на меня

один за другим

и громче битого стекла кричат.

и только в самые светлые из дней

они замолкают,

но так,

чтобы я мог их расслышать

снова…

Идеаль

я долго думал

над одной лишь строчкой,

написанной не мной.

я ясно видел,

что хранит в себе строка,

как невозможна красота,

родившая строку.

но, к сожаленью,

только двое на земле

смогли понять её…

***

будь у меня крылья,

я тут же улетел бы вдаль,

чтоб никогда не вернуться.

будь во мне чуть больше храбрости,

я бы поборол

ту мерзкую гниду,

сидящую внутри меня.

будь всё не так, как есть,

и не было бы этого стиха…

***

смогу ли

замахнуться

на ещё одну картину -

создать

неслыханное полотно

из слёз и крови?

смогу ли

высечь

то, что должен

или исчезну

в тишину?…

Парящее платье

платье

в невесомости парит,

как скат могучий,

плывущий в море вод.

казалось,

платье есть сам Бог,

что внемлет каждому обиженному,

что обращает взор свой вездесущий

на прокажённых и любимчиков -

пропойцев,

старцев,

молодых умов,

на нипочём осужденных,

униженных,

на оскорблённых собственной судьбой.

клянусь,

я был свидетелем

того величия…

***

я живу

от стены до стены.

этим всё и закончится…

Лакричный поцелуй

лакричный поцелуй

ты подарила мне

во времена холеры

и оживила тут же.

подняла бренного с колен

и повела с собой

навстречу невозможному.

как ты спасла меня,

не передать…

Трещина

откуда

могла возникнуть

трещина

на безымянно-чистом потолке?

её ведь не было

ещё вчера.

пожалуй,

всему виной

то зло,

происходившее

в квартире сверху…

Сказочка

стало быть

всё кончилось.

песни заменили потуги.

на смену ритму пришла пауза.

огонь совсем угас.

за дверкой что-то движется невнятно.

пустой стакан с пустыми мыслями.

в довесок ко всему -

оглобля болей

и тоска

по дамам прошлого.

так почему же стоит продолжать?...

Старец

проста участь старца -

быть изваянием,

не требующим ласки от другого.

высиживая мерные деньки

под шум прибоя,

у старца выработался взгляд,

определённый мысли ход

и нечего хотеть

от пыли прежних форм…

Тоска

откуда-то извне

ввалилась в комнату

зелёная тоска

и подчинила тут же своей воле.

оставив горклый след

печати подневольных,

покрыло нас тоской,

как покрывает одеялом мать ребёнка.

погрязнув в вязком сонме снов,

теперь мы мреем,

словно в танце пчёлы.

таков наш странный долг…

Сломанное кольцо

отчего

на обочине затерялось кольцо?

вернее,

лишь его часть.

другая

где-то таится,

в смятении,

от разрыва двух половин…

Дурман и дым

дурман и дым.

дым и ровная полоска света.

зашторенные окна настежь.

бесчисленное множество окурков по полу.

потоки мыслей,

сновидений.

гуляющий по кругу зайчик солнца.

пустоты,

рытвины,

прогалины стены.

измытый насовсем линолеум.

никак не вяжется история и вымысел -

одно другому рознь.

зачаток старой сигареты.

промеж дверей,

щелей

сочатся струйки воздуха.

здесь всё живёт, как может.

…

дурман и дым.

дым и я…

Очарование

незабываемая крошка цветов

с голоском дитяти,

млеет кожа от такой.

от головы до пят

сплошь образ -

душа поэта,

вывернутая наизнанку.

а губы каковы!

о, им нет равных.

предел мечтаний,

чувств моих мальчишьих.

навек такую не забуду…

Мираж

я тебя выдумал

и поселил

в этом страшном болоте.

такого не могло произойти

ни здесь,

ни даже где-то поблизости.

я выдумал тебя

нарочно,

чтоб видеть выход,

хоть иногда…

Шорохи

ты потерялся,

заплутал,

мой сын.

в тебе говорит

неприятие -

слепая вера

в собственные вымыслы.

куда она сможет тебя завести?

мы с тобой так похожи -

оба заблудшие,

оба

одинаково смотрим на звёзды.

без шанса на ответы,

мы болтаемся

в мире,

к которому не имеем

никакого отношения…

Состояние

и ненароком

родилась тревога

и разрослась,

подобно сплетням пустословов.

чего уж там,

подобно самой древней лжи

о небесах и вашем Боге,

пленившей жалкие сердца убогих.

и не было конца и края

склокам,

ссорам,

войнам.

теперь никто уж и не вспомнит

первопричину

той тревоги…

Мальчишка из песочницы

поставьте крест

на мне живом,

его уж не вернуть -

мальчишку из песочницы.

как ни старайся,

камнем стал он

в лице других камней.

озлобленный, как чёрт,

бредёт он,

задыхается,

плюёт,

купается в грязи.

и нет больше следа

мальчонка из песочницы…

Никита

наша ферма -

моя и моего друга.

когда-нибудь

мы доберёмся до неё.

стариками

будем сидеть,

греясь у камина,

и говорить, говорить, говорить

обо всём,

что попадёт к нам под руку.

долгими,

несбыточными вечерами…

Клетка

любой зверь,

любой,

спросите каждого,

мечтает выбраться из клетки.

он только этой мыслью и живёт,

с утра до поздней ночи.

ты даже и не представляешь,

как рвётся сердце львицы

взаперти…

Бесчеловечность

отдать концы

на погребение матрасу.

раскинуть тело жабой по полу

и больше ни о чём не думать

вжизнь.

как на той картине,

о спящих дамах в полдень,

рядами дышащих своим лишь дрёмом.

позвольте высказаться,

вам точно также страшно,

как и мне?...

Миф

оказываясь

на самой шумной вечеринке,

мы остаёмся

всё такими же одинокими,

может быть,

даже больше обычного.

в тихом закутке,

потираем

слегка запотевшие ладони

и не надеемся

на чью-то доброту…

Возможности

противно думать,

как глуп,

невыразимо глуп я.

был и остался

тем же самым школьником

из актового зала,

не знающим куда пристроиться -

приложить себя.

пока другие

устремляются вперёд,

я остаюсь смотреть на них

глазами школьника…

Просвет

я знаю,

должен быть просвет.

нельзя всё время гнить в подвалах,

питаться крохами.

что-то должно обязательно быть,

там,

за горизонтом.

иначе, я не смогу.

иначе, я труп…

Те, кого мы любим

не уходите,

прошу!

не покидайте наши мысли

ни на миг!

не оставляйте

затухать нас

одинокими,

шальными!

без вас всё кончится…

Ужас

лицо художницы

сокрытое в веках

и больше ничего…

Ещё

много, много пробелов.

запомнилась чернота -

время, проведённое с самим собой.

одинокие посиделки

то тут - то там.

бульвары,

вы так противны мне.

меня тянет на вас блевать.

сколько вы у меня отобрали?

снова чернота.

блекнет воспоминание из детства -

место куда лучше не возвращаться.

словно,

ты сидишь на ветке.

тебя удобно касается ветерок.

солнце греет твой живот,

твою впалую грудь.

ты уже очень давно

на этой самой ветке

и никуда

не собираешь улетать…

Пирсинг

я остаюсь смотреть,

как раньше,

как пропадает нечто важное,

стирается граница сна…

я остаюсь смотреть

на грустный дым потолка,

на надоевший свет

моей комнаты.

так странно,

чувствовать нападки мелкой радости

в разрез очередного помешательства….

из почвы

медленно произрастает

чёрная вода,

что заполняет мою жизнь…

я остаюсь смотреть

на раковину девочки

давно забытого воспоминания…

Белые Берега

невыносимо мне

думать,

ещё хоть полминуты,

представлять себе,

как хороши,

как наливаются светом

Белые Берега.

как ты ходила

там

в школу

и лазала

по макушкам деревьев.

как ты смогла

уехать подальше

в нужное время,

чтобы не стать частью

тихой

детской комнаты

на втором этаже,

где навсегда останется

твоя юность…

В конце

подбираясь к концу,

я уже и не помню,

когда было сносно.

я слышу

несвязные речи,

праздник

соседней улицы,

как что-то скрипит,

снуёт,

глаза старой кошки,

звуки неумолимых стрелок,

пространные раскаты чьих-то слов,

но не здесь,

где-то там

…

подбираясь к концу,

встаёт вопрос

о надобности записки,

с числом и подписью,

обращённой

уже на тот свет…