Кароль Липиньский — Ф. Шопену в Париж

 

Наш уважаемый соотечественник, граф Тарновский, направляется в Париж и жаждет лично познакомиться с Мужем европейской славы, Фридериком Шопеном, имя которого стало гордостью народа. С наслаждением пользуюсь этим случаем как из желания содействовать искреннему любителю музыки, с которым Ты, как с подателем этой записки, будешь иметь удовольствие познакомиться, так и с целью напомнить о нашей дружбе, которая, несмотря на временную разлуку и отдаленность, всегда будет и должна существовать между нами. Храня в своем сердце чувства высокого преклонения перед Тобой, Уважаемый маэстро, объявляю себя Твоим искренним почитателем.

Кароль Липиньский.

 

Дрезден, 26 augusta [августа] 1844

 

ВОЙЦЕХУ ГЖИМАЛЕ В ПАРИЖ

 

[Париж, конец августа 1844]

 

Я приехал позавчера ночью; всё время бегаю с сестрой, и каждое утро проходит впустую. Как повидать Тебя? — Сегодня я веду их на Рашель (Мадемуазель Рашель — настоящее имя Элиза Феликс (1821—1858) — великая французская трагическая актриса, возродившая на сцене французскую классическую трагедию.); буду поблизости от Тебя. Может быть, забегу ночью — или завтра утром. — Они еще пробудут здесь понедельник (Понедельник — может быть, 26 августа 1844 г..), а во вторник я — в Ноан, они — домой. Пани С[анд] сердечно обнимает Тебя.

Твой старый Ш.

 

МАРИИ ДЕ РОЗЬЕР В ПАРИЖ

 

[3 сентября 1844]

 

Дорогая мадемуазель де Розьер.

Итак, словно во сне повидали мы Людвику. Дай бог, чтобы она благополучно вернулась к своим. Вы были как нельзя более любезны, и я Вас недостаточно поблагодарил за Ваше доброе сердце. Я сожалею, что там не было Мориса. Мне кажется, что он приедет именно сегодня затем, чтобы я пожалел, что не подождал его. Во всяком случае я думаю, что поступил правильно. Напомните ему о Варение и Маркизе (Маркиз — одна из собак Жорж Санд, любимица Шопена.). Возможно, что у него есть с собой второй ключ; известите нас, если он появится. В случае, если ко мне будет письмо от г-жи Санд (что, здраво рассуждая, трудно предполагать), сохраните его для меня, пожалуйста. Не забудьте также про этот ящик (Ящик с книгами для Енджеевичей и семьи Шопена.). Его нужно засмолить и покрыть жиром; упаковщики, кажется, умеют это. Если завтра г-н Франк (тот, который живет надо мной) не пришлет Энциклопедию и l’Humanité (Энциклопедия — «Encyclopédie nouvelle» (1841) — восьмитомный философский энциклопедический словарь, написанный П. Леру в сотрудничестве с Жаном Рейно. L’ Humanité — «De l’ Humanité, de son principe et de son avenir» (1841) — главное философское произведение Пьера Леру.), то напомните ему, пожалуйста, об этом. Напишите мне словечко. Бог Вас благословит. Людвика Вас любит. Простите, что я Вас приобщаю к нашим делам.

Преданный Вам Ш.

 

Орлеан (На обратном пути в Ноан Шопен проводил Енджеевичей до Орлеана.)

 

Гайар ехал в том же дилижансе.

 

Оригинал на французском языке. Почтовый штемпель: «Orléans, 3 Sept.».

 

ВОЙЦЕХУ ГЖИМАЛЕ В ПАРИЖ

 

[Ноан, 6 сентября 1844]

 

Моя дражайшая Жизнь.

Я пишу Тебе по поводу тех нескольких слов от Носажевского для сестры — и посылаю Тебе для него записку с просьбой. — Если он Тебе не откажет, то, прошу Тебя, сразу же перешли мне записку. Мне грустно — и если прощание (С Енджеевичами.) было грустным, то и встреча тут тоже не была радостной — без Мориса, которого мать ждет и который не написал ни слова. — Спасибо Тебе, дорогой, за всю Твою доброту по отношению к моей любимой сестре. — Она еще раз при отъезде просила передать Тебе, — что она не забудет повидать Твоего сына и сказать ему о Тебе, — что Ты за человек.

Напиши словечко, — что Ты здоров и что Твои дела идут получше.

Бесконечно привязанный Ш.

 

Тут еще спят и поэтому не приписывают.

 

«Muzyka», 1958, № 1-2 (Warszawa). На русском публикуется впервые. Почтовый штемпель: «La Châtre, 7 Sept. 44».

 

МАРИИ ДЕ РОЗЬЕР В ПАРИЖ

 

Ноан [7 сентября 1844]

 

У меня есть время лишь на то, чтобы попросить Вас отправить это письмо в Вену, франкировать его, если это нужно (что весьма вероятно), потому что в Австрии не так, как повсюду, поблагодарить Вас за Ваше милое письмо и напомнить Вам о ящике, о г-не Франке и г-не Дювэ (Дювэ — транспортный агент, которому Шопен поручил отослать в Варшаву ящик с книгами.), а также припасть к Вашим стопам. Скоро Вы получите второе письмо с большим количеством моих каракуль.

Если мое письмо запоздает на один день, оно может не застать их.

Здесь все здоровы. Морис только что прислал письмо.

Прощайте. Ш.

 

Оригинал на французском языке. Почтовый штемпель: «La Châtre, Sept. 1844».

 

МАРИИ ДЕ РОЗЬЕР В ПАРИЖ

 

Благодарю Вас за прекрасное письмо от моей сестры, которая, слава богу, довольно хорошо переносит путешествие. Спасибо также за г-на Дювэ и г-на Франка, для него я Вам посылаю несколько слов, которые будьте добры тотчас же передать ему, если он еще не отправил эти книги. В противном случае оставьте письмо к нему у себя. Я посылаю Вам с дилижансом l’Humanité г-на Леру, уложите ее вместе с другими книгами и отправьте ящик как можно скорее, потому что Вы получите мое письмо десять дней спустя после их отъезда. Попросите г-на Дювэ просмотреть таможенную квитанцию. И не лучше ли вместо того, что там значится, написать просто: учебные книги, журналы и словари. Не будет ли он любезен написать мне, пойдет ли это через Данциг или Штеттин и как это попадет в Торн. Не лучше ли будет направить только через Гамбург. Имеются ли у него хорошие связи в Данциге и Штеттине, так как мне бы не хотелось, чтобы посылка пропала в пути. — Благодарю Вас за Вашу доброту. Соланж Вам напишет. Г-жа Санд сегодня немного больна. Она может лишь передать Вам привет в моем письме. Идет дождь. Только что во время урока разучивали новую Сонату Бетховена.

Ваш коллега Ш. (Шопен давал Соланж уроки игры на фортепиано, а так как раньше с ней занималась Мария де Розьер, то он и подписался «Ваш коллега».)

 

Ноан, 11 сентября 1844

 

Оригинал на французском языке. Адрес: «Mademoiselle Mademoiselle de Rozière, 48, rue St. Lazare, Paris». Почтовый штемпель: «La Châtre, 13 septembre 1844».

 

ЛЮДВИКЕ ЕНДЖЕЕВИЧ В ВАРШАВУ

 

Ноан, 18 septembre [сентября] 1844

 

Моя милая.

Посылаю Тебе песенки, которые Ты слышала однажды вечером. — Соланж просит обнять Тебя и напоминала мне об этом два раза; она написала по памяти слова, а я — музыку. Надеюсь, что Вы счастливо доехали и получили от меня весточку в Вене и Кракове. Я послал Тебе в Вену обещанную песенку «Пригожий парень, чего хочешь» (Первые слова песни Шопена «Пригожий парень» на слова Богдана Залеского; написана в 1841 г..), а в Краков — несколько слов для пани Фр. Скарбек (Для жены Фридерика Скарбка Виктории Скарбек.). Если Ты не получила ни того, ни другого, что весьма вероятно, так как австрийская почта очень медленно ползет, то вели переслать краковское письмо; мне было бы приятно, чтобы Ты сама вручила его п[ани] Скарбек; о венском не стоит беспокоиться, песенку я напишу Тебе снова. Я адресовал: à Mr. le Prof. J. К. Jędrzejewicz, poste restante [г-ну проф. Енджеевичу, до востребования]. — Меня интересует краковское [письмо]. — Сегодня я вас видел во сне. Лишь бы дорога не повредила Твоему здоровью. Напиши мне словечко. Последние дни мне немного нездоровится. Мориса еще нет, но он должен вернуться завтра, послезавтра. Помнишь, я предсказывал, выезжая отсюда, что вернусь почтой назад один и что всё наше путешествие на почтовых делается лишь для того, чтобы соблюсти определенные приличия (Люси Делаборд, жена Жана Луи Марешаля.). — Сегодня после обеда намечается поездка в Арс. — Здесь находится тетка (Морис Дюдеван воспользовался отъездом Енджеевичей из Ноана как предлогом для поездки в Париж (по предположению Шопена, для какого-то романического приключения).) Хозяйки со своей воспитанницей; она живет, как я писал Вам в Вену, в Вашей комнате. Часто, войдя, я ищу, не осталось ли чего-нибудь после Вас, и вижу лишь то место у дивана, где мы обычно пили шоколад, — и те рисунки, которые копировал Каласанты. — Больше осталось от Тебя у меня в комнате — на столе лежит та вышитая Тобою туфелька, завернутая в тонкую английскую бумагу, — а на фортепиано маленький карандашик из Твоей сумочки, который мне прекрасно служит. — Кончаю, потому что мы выезжаем. —

Обнимаю Тебя от всего сердца, обними Каласанты. — Скажи, что ему кланяется Ипполит (Ипполит Шатирон.). Деток тоже поцелуй.

Твой старый Ш.

 

Пишите.

 

[Приписка Жорж Санд:]

Дорогая Людвика.

Мы живем лишь Вами со времени Вашего отъезда. Вы можете себе представить, как Фридерик страдал от разлуки с Вами, но физически он довольно хорошо перенес это испытание. В общем, Ваше доброе и святое решение навестить его принесло свои плоды. Оно избавило его душу от всякой горечи и сделало его сильным и мужественным. Нельзя целый месяц наслаждаться подобным счастьем без того, чтобы от него что-нибудь не сохранилось, чтобы не зажили многие раны и не создалось нового запаса надежды и доверия к богу. Уверяю Вас, что Вы самый лучший врач, какого он когда-либо имел, так как достаточно поговорить с ним о Вас, как это уже возвращает ему любовь к жизни. А Вы, моя милая, как Вы перенесли это длинное путешествие? Я уверена, что, несмотря на все развлечения, которые Ваш муж изобретал, чтобы скрасить Вам дорогу, — Вы по-настоящему утешились лишь тогда, когда вновь увидели своих детей, Вашу мать и сестру. Наслаждайтесь же глубоким счастьем, которое дает Вам возможность вновь обнять эти священные предметы Вашей любви. Утешьте их, после столь долгой разлуки, рассказав им, сколько добра Вы принесли Фридерику. Скажите им всем, что я их тоже люблю и отдала бы жизнь, чтобы однажды собрать их всех вместе под моей крышей. Скажите им, как я люблю Вас, они это поймут лучше, чем Вы, которая, возможно, сама не знает себе цену. От всей души обнимаю Вас, а также Вашего мужа и детей.

 

ОГЮСТУ ФРАНКОММУ В ПАРИЖ

 

Дражайший.

Если я не писал Тебе до сих пор, то лишь потому, что думал увидеться с Тобой еще на этой неделе в Париже. Но поскольку мой отъезд отсюда откладывается, то посылаю Тебе несколько слов для Шлезингера, чтобы он заплатил Тебе за мои последние рукописи, то есть 600 франков (из которых 100 сохрани для меня). — Надеюсь, что он это сделает без всяких затруднений, — в противном случае попроси его о немедленном кратком ответе (без раздражения с Твоей стороны), пришли его мне, и я незамедлительно напишу г-ну Лео, чтобы он отдал Тебе еще до конца месяца 500 фр[анков], которые Ты дружески одолжил мне.

Что же Тебе еще сказать? — Я часто вспоминаю последний вечер, проведенный с моей милой сестрой. Как она была счастлива, что слушала Тебя! — Она писала мне об этом из Страсбурга и просила передать привет Тебе и госпоже Франкомм. — Надеюсь, что вы все хорошо себя чувствуете и что по возвращении я застану Тебя в добром здоровье. — Пиши мне и люби меня, как я люблю Тебя.

Твой старый Шопен.

 

Тысяча дружеских приветов Супруге.

Обнимаю Твоих милых детей.

Тысяча приветов от госпожи Санд.

 

З[амок] Ноан, 20 сент[ября] 1844

 

Я работаю немного.

Ш.

 

Посылаю Тебе также расписку для Шл [езингера]. Отдай ее ему только при получении денег наличными. Еще раз, — не беспокойся, если он будет отвиливать. — Обнимаю Тебя.

Ш.

 

Оригинал на французском языке. Адрес: «Monsieur Aug. Franchomme, Professeur au Conservatoire de Musique à Paris, 10, rue de la Bruyère».

 

ЖОРЖ САНД В НОАН

 

Понедельник, 4 ч[аса] ¹/₂ [Париж, 23 сентября 1844]

 

Как Вы поживаете? Вот я и в Париже. Я передал Ваш пакет Жоли (Антенор Жоли — издатель «Courrier Français» и «Epoque», у которого Жорж Санд печатала ряд своих произведений, в том числе «Чертову лужу», «Лукрецию Флориани» и др..). Он был очень любезен. Я видел м-ль де Розьер, которая заставила меня позавтракать. Я видел Франкомма и моего издателя. Видел Делакруа, который не выходит из дому. Мы проговорили два с половиной часа о музыке, о живописи и в особенности о Вас. Я заказал себе место [в дилижансе] на четверг; в пятницу я буду у Вас. Иду на почту, затем к Гжимале, потом к Лео. Завтра я буду проигрывать с Франкоммом сонаты. Вот листок из Вашего садика. Только что вошел Гжимала, он Вам кланяется и напишет Вам два слова. Я же не говорю больше ничего, только то, что чувствую себя хорошо и остаюсь Вашим из ископаемых самым ископаемым.

Я не забуду ни одного из Ваших поручений. Отправляюсь с Гжим [алой] к княгине Чарт[орыской]. — Поцелуйте от меня Ваших милых ребят.

Шопен.

 

[Приписка Войцеха Гжималы:]

Припадаю к Вашим стопам. Вчера я написал длинное письмо, которое лишь Шопен сможет перевести с нашего сарматского французского на французский академический [слово неразборчиво). Напишите мне словечко, прошу Вас. Княгине (Княгиня — Анна Чарторыская.) сегодня хуже, чем вчера. Погода прекрасная, надеюсь, что Ваша поездка удалась.

 

Оригинал на французском языке.

 

МАРИИ ДЕ РОЗЬЕР В ПАРИЖ

 

Ноан, 22 окт[ября 1844]

 

Вот еще письмо в Варшаву. Я злоупотребляю Вашей добротой. Но об этом я сумею Вам лучше сказать устно. Моя сестра писала мне наспех и просила сказать, что она Вас очень любит и напишет Вам. Она посылает своего сына в школу. А Вы, наверно, пошлете меня к черту, потому что я надоедаю Вам своей корреспонденцией. Это не помешает мне обратиться к Вам еще с одной просьбой: если увидите Франкомма, будьте любезны сказать ему, чтобы он написал мне, получил ли он рукописи для Лео (иначе говоря, письмо). Будьте, пожалуйста, здоровы. Здесь себя чувствуют неплохо, но избытка здоровья не ощущается. В следующем месяце я буду иметь честь лично засвидетельствовать Вам свое почтение; а пока соблаговолите, пожалуйста, принять всё то, что говорится в конце письма, когда имеется возможность использовать книгу с эпистолярными образцами.

Ш.

 

Остальные Вам не пишут. Но все Вас целуют и ждут от Вас вестей.

 

Оригинал на французском языке.

 

МАРИИ ДЕ РОЗЬЕР В ПАРИЖ

 

Давно уж я Вам не сообщал новостей о нас, так как думал, что вскоре Вас увижу. — Планы изменились, и я коротко пишу Вам еще перед отъездом в Париж и прошу взять на себя труд отправить письмо моей матери. Надеюсь, что Вы совсем поправились и не поступаете так, как Донна Соль (Соланж Дюдеван.), которая уже несколько дней прихварывает. Она говорит, что скоро Вам напишет.

Будьте добры, передайте, пожалуйста, привратнику [дома] № 9, что через несколько дней я буду в Париже. Закажите также, пожалуйста, Перрише пару занавесок из гладкой кисеи для моей гостиной, если мои слишком изношены. Не будете ли Вы столь добры, чтобы убедиться в этом?

Примите заранее мою благодарность. До скорой, надеюсь, встречи.

Ш.

 

Моя сестра в своих письмах передает Вам тысячу приветов. А Вы для меня займитесь Бахом.

 

Ноан, 31 окт[ября] 1844

 

Оригинал на французском языке. Адрес: «Mademoiselle Mademoiselle de Rozières, rue St. Lazare, nro 48, Paris».

 

 

ЛЮДВИКЕ ЕНДЖЕЕВИЧ В ВАРШАВУ

 

Ноан, 31 Oct [obre — октября] 1844

 

Людвике.

Дорогая моя, милая.

Вот Вы и все вместе. Я получил оба Твоих письма, из Вены и из Кракова. [Панна] Мюллер писала мне, что она счастлива, что познакомилась с Тобой. Добрая душа, не правда ли? И [пани] Шашек тоже. Жаль, что не было ни [пани] Диллер, ни Дейсауэра. Если [панна] Мюллер приедет в Париж теперь, то ей придется некоторое время подождать меня. Я, вероятно, пробуду здесь еще несколько недель. Листья пока не совсем опали, только пожелтели, и с неделю стоит хорошая погода, чем Хозяйка пользуется для разных посадок и переустройства двора, где, помнишь, танцевали. Будет большой газон и клумбы. Есть также проект пробить дверь из бильярдной — напротив двери, ведущей в столовую. Она будет открываться в теплицу (оранжерею, как у нас говорят), которую предполагается пристроить. Твое краковское письмо пришло очень кстати. Сципио (Сципио — Ян дель Кампо Сципио, пансионер Шопенов, каноник краковский. Людвика, видимо, встретилась с ним в Кракове.) меня позабавил; но из него [письма] я не узнал, получила ли Ты те несколько слов для пани Скарбек в письме, посланном мною в Краков. Не забудь написать мне об этом. Твои дети, наверное, уже выздоровели. Напиши мне о докторе Домуся (Доминик Дзевановский.) и о руке Титуса (Титус Войцеховский.). Соль сегодня немного нездорова, сидит в моей комнате и очень просит передать Тебе сердечный привет. Ее брат (учтивость не свойственна его натуре, поэтому неудивительно, что он ничего не просит передать Твоему мужу за машинку для сигар) едет в следующем месяце недельки на две к отцу и, чтобы не соскучиться, берет с собой дядю (Дядя — Ипполит Шатирон.). — Отвезенная мною рукопись еще не напечатана, и [из-за этого] может быть будет процесс (Речь идет о рукописи романа «Мельник из Анжибо»; в этом романе Жорж Санд с позиций утопического социализма подвергала резкой критике частную собственность и особенно помещичье владение землей. Издатель газеты «Le Constitutionel» Верон, с которым Жорж Санд заключила договор на издание этой книги, отказался печатать ее по идеологическим мотивам. Верон «опасался страха буржуазии, представителем которой он являлся», — писал один современник. До процесса, однако, дело не дошло: договор был расторгнут, и роман появился в газете Луи Блана «La Réforme».). Если дойдет до этого, то это принесет только пользу, а неприятность, в сущности, мимолетная. Помнишь, как во время поездок на прогулку через Вик (по дороге на Châteauroux) мы иногда останавливались и Хозяйка заходила навестить больную женщину. Ее нельзя было спасти, и несколько дней тому назад, под громкий плач дочерей, ее похоронили на кладбище, около сада. И той, которую навещала Соль, также нет уже больше в живых. Помнишь ли Ты, как однажды в Париже на площади около колонны (Речь идет о Вандомской площади с колонной Наполеона.) я вышел из коляски и пошел в Министерство финансов по делу к одному старому здешнему другу (Имеется в виду Луи Морис Пьерре, друг Софи Виктуар Дюпен, матери Жорж Санд.). На следующий день он пришел ко мне. Это был уважаемый и стариннейший друг родителей Хозяйки. Он присутствовал при ее рождений, хоронил ее мать и, в сущности, был членом семьи. Недавно, возвращаясь с обеда у одного депутата, своего друга, он упал с лестницы и через несколько часов умер. Здесь это был большой удар [для всех], потому что его чрезвычайно любили. Словом, с тех пор, как я видел Тебя, было больше печали, чем радости. Де Розьер в каждом письме пишет о Тебе с tendresse [с нежностью]; мое нынешнее письмо пойдет через ее руки, и я передам ей от Твоего имени много теплых слов, — она этого стоит. Не правда ли, она была очень любезна? Скажи Новаковскому, что я люблю его по-прежнему. Его квинтета я еще не знаю, но просил прислать мне его. Пусть он мне как-нибудь напишет словечко. Славный Франкомм и его жена писали мне о Тебе необычайно сердечно. Так как я с Яном (Ян — слуга Шопена.) думаю быть в Париже на несколько дней раньше Хозяйки, то Ты не беспокойся ни о каких валиках, подушках и тому подобном. В доме, как обычно на зиму, надо будет всё заново чистить и устраивать. Напиши мне номер Твоего дома.

Обними мужа и детей.

Твой Старый.

 

Хозяйка обнимает Тебя, Ты знаешь, как они (Шопен в письмах часто говорит о Жорж Санд во множественном числе.) Тебя любят, — Тебе писали об этом. Здесь медведь пошел в гору (Вероятно, речь идет о барометре, в котором движение фигурки медведя указывало величину давления. А настроение Ж.Санд часто сравнивал с погодными условиями).