Фашистский оккупационный режим в Донбассе

 

Трагедией для советского народа стала немецко-фашистская оккупация части СССР. В Донецкой области и юго-западной части Ворошиловградской области она продолжалась два года – с осени 1941 г. до сентября 1943 г., а для остальной части Ворошиловградской области – с июля 1942 г. по февраль 1943 г.

Система оккупационных органов власти на занятых восточных территориях и план их ограбления был изложен гитлеровцами еще до начала войны в так называемом плане «Ост». Его целью было обеспечение материальными, продовольственными и человеческими ресурсами потребностей фашистской военной машины, порабощение и сокращение местного населения и в дальнейшем – колонизация оккупированных земель и заселение их немецкими переселенцами.

Сталинская и Ворошиловградская области находились под управлением военной администрации и входили в так называемую военную зону. Административное управление осуществлялось полевыми и местными комендатурами, находившимися в подчинении командиров дивизий, корпусов, командующих тыловыми подразделениями группы армий «Юг» вермахта.

Для регулирования общественной жизни, претворения в жизнь приказов и предписаний оккупационных властей, из числа коллаборантов создавались органы местного самоуправления – городские и районные, сельские управы, подразделения вспомогательной полиции. Кроме этого, на территории Донбасса действовали карательные органы оккупантов: СД, гестапо, айнзацгруппы (С, D) – специальные части, предназначенные для массового уничтожения местного населения, подразделения тайной полевой полиции, особые отделы абвера, охранная полиция, полевая жандармерия, охранные дивизии.

В силу подчиненности военным администрациям установившийся в Донбассе в 1941–1943 гг. оккупационный режим («новый порядок») отличала крайняя жестокость. Такой характер оккупации определялся близостью фронта: оккупанты имели возможность выселять жителей прифронтовых территорий, получили полное право распоряжаться их собственностью, насильно привлекать местное население к различным видам трудовой повинности. Оккупационный режим основывался на массовом терроре и преступном произволе оккупантов.

Нацистское руководство и фашистская пропаганда среди немецких военнослужащих поощряла бесчеловечное отношение к советским гражданам. Так, Гитлер в программном обращении к армии в июне 1941 г. заявлял: «Солдаты, я освобождаю вас от древней химеры, именуемой совестью, во славу Великого Рейха!»

Оккупировав Донбасс, фашисты вернули городам и селам дореволюционные названия. Сталино вновь стало Юзовкой, Ворошиловград – Луганском, Артемовск – Бахмутом. В городах и селах были переименованы улицы, носившие советские названия, снесены памятники. Новые названия давали предприятиям и даже троллейбусным маршрутам.

С первых дней оккупации на полную мощность заработал фашистской репрессивный механизм. Оккупационные власти всех рангов издавали многочисленные приказы, распоряжения и объявления, которые до мелочей регламентировали жизнь населения и, как правило, заканчивались лаконичной фразой: «За нарушение – смерть». Все местное население было разбито на специальные категории в зависимости от того, насколько они были опасны для оккупантов.

Эта мера должна была обнаружить на местах советско-партийный, комсомольский актив, передовиков производства и всех тех, кто сочувствовал прежней власти. В Сталино сразу же на особый учет были взяты члены и кандидаты в члены ВКП(б). В Краматорске оккупационная власть издала приказ о регистрации членов партии и комсомольцев. В Горловском районе регистрация населения происходила по семи спискам: к первому относились местные жители; ко второму – все прибывшие в город во время оккупации; к третьему – семьи членов, кандидатов ВКП(б), комсомольцев и представителей советского актива; к четвертой – евреи; в пятый – полицейские, пожарные и лица, лояльные к новому режиму и т.д. Подобная процедура была введена и в других населенных пунктах Донбасса.

Повсеместно проходили казни. В Горловке были казнены все выявленные коммунисты. В Волновахе расстреляли 35 коммунистов и комсомольцев, а в Харцызске – 12 коммунистов. В Старобельске расстреляли секретаря райкома комсомола О. Ф. Решетняка. В первые дни оккупации поселка Голубовский рудник (ныне город Кировск) гитлеровцы убили 82 передовика производства, которые не успели эвакуироваться.

В ходе массовых казней расстреливались целые семьи советских граждан вместе с детьми. В Акте комиссии по расследованию массового расстрела советских граждан в г. Ворошиловграде от 13 апреля 1943 г. указывалось, что за время оккупации было убито более 8 тыс. жителей областного центра, большинство – в районе Острой Могилы: «При осмотре трупов медицинскими экспертами были обнаружены ранения различных частей тела, лица, головы, глаз, разбитые черепа. Некоторые трупы имели несколько ранений. Трупы детей носили следы переломов рук, ног, выколотых глаз и прочих повреждений, указывающих на акты предварительного издевательства». В Краматорске в глиняно-меловом карьере в трех ямах было обнаружено 812 трупов, из них – 22 трупа детей, убитых выстрелами в упор. В Сталино жителей дома профессуры согнали в сарай, завалили вход в него, облили горючим веществом и подожгли. Случайно удалось спастись лишь двум девочкам.

Местом массовых казней в Донбассе стали шурфы шахт. Десятки тысяч человек (точное количество установить не удалось) погибло в шурфе шахты № 4-4 бис г. Сталино (сейчас – Калининский район г. Донецка), их памяти посвящен мемориал. В Акте обследования шурфа шахты «Узловая» и обнаружения следов преступлений оккупантов в Горловском районе от 15 октября 1943 г. указывалось: «Установлено по размеру ствола шахты ее заполнения трупами на 118 м глуб[ины] сечения. По свидетельству жителей установлено, что люди… привозились живыми, расстреливались и были случаи бросались живыми в ствол. Таким образом, в стволе шахты количество трупов около 14 000 человек, среди них женщины и дети».

Один из наиболее страшных эпизодов оккупации региона связан с детским домом хутора Крипаки Ворошиловградской области. 14 июля 1942 г. немецкие солдаты выселили из помещений учреждения в подвал и на улицу 80 детей-инвалидов, из которых 18 были прикованными к постели, забрали все запасы еды и урожай приусадебного хозяйства. 50 детей умерли от голода, а четверо были расстреляны. По указанию коменданта города Макеевки в детском приюте «Призрение» умертвили по одним данным 300, по другим – 500 детей, которых использовали в качестве принудительных доноров. В 2005 году по инициативе руководителя Макеевской городской организации Украинского союза узников-жертв нацизма Л. С. Симоновой на предполагаемом месте захоронения детей был открыт памятник, на котором увековечены 120 имен, которые удалось установить.

Не все преступления оккупантов удалось расследовать. Так, в ходе изучения «Дела по авиабазе американских ВВС, производивших челночные операции и базировавшихся на аэродромах СССР Полтава–Миргород–Пирятин» в Отраслевом государственном архиве Службы безопасности Украины автором были обнаружены материалы агентурной разработки шофера авиабазы, которого заподозрили в сотрудничестве с оккупационными властями города Сталино. В частности, 15 июля 1944 г. в спецдонесении был зафиксирован его рассказ: «Я знаю, как однажды машина была полностью нагружена детьми и отвезена на Смолянку, где они живьем были сброшены в шахту». Следственные действия были прерваны по неизвестным причинам.

На оккупированной территории тотальному уничтожению подвергалось еврейское население. Преследование и массовое уничтожение евреев нацистами в Германии и оккупированных странах в 1933–1945 гг. вошло в историю под названием Холокост («всесожжение» – древнегреч.).

Первым зафиксированным случаем массового убийства евреев в Донбассе стало уничтожение 8 тыс. человек в Мариуполе 20–21 октября 1941 г. Подробности этого злодеяния описаны в дневнике чудом уцелевшей во время расстрелов в Мариуполе студентки Сарры Глейх: «Нас гнали к траншеям, которые были вырыты для обороны города <…> Владя спрашивал: «Мы будем купаться? Зачем мы разделись? Идем, мама, домой, здесь нехорошо» <…> Когда я пришла в себя, были уже сумерки <…> Было много заживо погребенных. Кричали маленькие дети, которых матери несли на руках, а стреляли нам в спину, и малыши падали невредимые, а на них валились трупы…»

В конце ноября 1941 г. каратели осуществили первые расстрелы евреев в Сталино, во время которых казнили 226 человек. Было организовано гетто, которое располагалось на территрории современного Ленинского района г. Донецка. Расстрелы продолжались до полного унчтожения гетто в мае 1942 г.

Одним из бесчеловечных преступлений нацистов стало уничтожение евреев в Артемовске в середине января 1942 г. В соответствии с приказом коменданта города и объявлением городского головы, все евреи города должны были явиться 9 января 1942 г. к помещению бывшего железнодорожного отдела НКВД. После трехдневного содержания там без пищи и воды людей вывели из подвала помещения и погнали к месту казни. 3 тыс. человек были расстреляны и замурованы в туннеле карьера алебастрового завода.

На территории Донбасса фашисты создали разветвленную сеть концентрационных, исправительно-трудовых, пересыльных и трудовых лагерей, в которых содержались как военнопленные, так и гражданское население. 25 июля 1941 был издан приказ об «Обращении с враждебным гражданским населением и российскими военнопленными в завоеванных областях», в котором отмечалось, что снисходительность и человечность в отношении пленных строго преследуются.

По обобщенным данным, за время оккупации в Сталинской области было убито и замучено 150 тысяч советских пленных. Значительная часть пленников погибала во время транспортировки, условия содержания и обращение с заключенными были нацелены на их массовое уничтожение. В брошюре «О поведении войск на Востоке», изданной накануне войны в Германии, поставки питания советским военнопленным рассматривались как ошибочная гуманность. Пленных заставляли работать с такой интенсивностью, что они быстро погибали, кроме того их часто использовали при разминировании местности. В Мариуполе в феврале 1943 г. 1500 больных заключенных в одном белье вывезли в товарных вагонах в Старокрымский тупик и там заморозили. На вагонах были нарисованы череп и кости с надписью «Не подходите, заразное!».

В Донецке один из крупных концлагерей располагался на территории Дворца культуры им. Ленина и прилегающих к нему территориях (сейчас – Центр славянской культуры). Пленники находились в ужасных условиях. Зимой, когда мороз достигал 20-30 градусов, люди жили в неотапливаемых помещениях, почти без пищи, страдая от различных болезней. На месте массовых захоронений погибших в концлагере сегодня высится мемориал «Жертвам фашизма».

Все приведенные выше факты красноречиво свидетельствуют о размахе и масштабах внедренной в Донбассе человеконенавистнической политики фашистов, когда систематически и планомерно уничтожалось гражданское население региона. За время оккупации в Ворошиловградской области гитлеровцы замучили, расстреляли, повесили и живьем сбросили в шурфы шахт около 100 тыс. человек. По Сталинской области число погибших составляет почти 400 тысяч.

Во время планирования агрессии против СССР важное место нацисты отводили перспективам использования его промышленных, сырьевых, аграрных и трудовых ресурсов и превращение их в сырьевой придаток немецкой экономики. Основополагающим программным документом по этому вопросу стали «Директивы по управлению экономикой во вновь оккупированных восточных областях», составленному под руководством уполномоченного по «четырехлетнему плану» Геринга. Им были даны прямые указания немецкой армии и немецким хозяйственным органам о порядке ограбления и уничтожения материальных ценностей Украины.

Для эксплуатации донецких шахт и заводов гитлеровцы создали горно-металлургическое общество «Восток» («Ост»). К богатствам донецкой земли сразу же проявили интерес монополии Круппа, Сименса и других. Ведущую роль играл концерн «Герман Геринг-Верке», который открыл отделение в Сталино.

Стратегической целью немцев на оккупированной территории стало обеспечение бесперебойной добычи угля. Поэтому сразу же началось создание новых структур управления горной промышленностью региона. На базе бывших комбинатов образовывались горные управления. В Сталинской области – на базе комбината «Сталинуголь», с оккупацией Ворошиловградской области – на базе местного комбината. Самые высокие посты в руководстве угольной промышленности региона занимали немецкие чиновники и инженеры, шахтоуправлениями и шахтами руководили немецкие управляющие. Местные специалисты в состав производственного руководства привлекались только на низшие должности.

В ходе обследования было установлено, что почти все шахты региона, в частности, все 97 шахт бывшего комбината «Сталинуголь», были выведены из строя, большинство затоплены. Оккупационными властями планировалось восстановление тех из них, где был наименьший процент разрушения и основное оборудование находилось на месте. Таких шахт фашисты насчитали всего 37 из 156 угольных предприятий Сталинской области. Закончить их восстановление планировалось не позднее первой половины 1942 г.

Острая необходимость овладения экономическими богатствами региона появилась у гитлеровцев в 1942 г., когда стало ясно, что война приобрела затяжной характер и для ее продолжения понадобятся дополнительные ресурсы. В июне 1942 г. Гитлер поставил задачу организовать добычу каменного угля в Донбассе, а Геринг в специальной директиве от 2 ноября 1942 г. отметил, что ход военных действий требует, чтобы экономическая мощь оккупированных территорий Востока в большей степени, чем предполагалось ранее, была поставлена на службу германской военной машине.

В ноябре 1942 г. организация «Берг-Хютте Ост» возобновила работу 40 угольных шахт. На Ворошиловградщине в сентябре 1942 года Селезневский каменноугольный трест построил и пустил в эксплуатацию 52 мелкие шахты. Однако восстановить подавляющее большинство шахт в Донбассе оккупантам не удалось. Среднесуточная добыча угля этих шахт в декабре 1942 года не превышал 300 тонн. В бывшем тресте «Фрунзеуголь» была восстановлена только одна шахта, которая давала 20 тонн угля в сутки, то есть в 300 раз меньше, чем до войны.

В докладе штаба экономического руководства «Ост» от 30 сентября 1942 г. отмечалось, что добыча каменного угля в Донбассе за время его оккупации составила всего около 4,1 миллиона тонн угля в год, что составляло всего 4,5 % довоенного уровня добычи. Поэтому для удовлетворения потребностей транспорта и промышленности нацистам приходилось ввозить уголь из Польши, что, в свою очередь, резко снижало пропускную способность железных дорог для военных перевозок.

Оккупанты попытались также возобновить работу металлургических заводов. В оккупированном Донбассе нацисты провозгласили металлургические предприятия собственностью рейха. Правда, арендатором могло стать частное лицо или фирма. Между последними развернулась острая конкурентная борьба. Крупп обеспечил передачу своей фирме заводов «Азовсталь» и им. Ильича в Мариуполе. Другие немецкие фирмы взяли под «опеку» металлургические предприятия Донецка. Особенно активно действовали здесь представители Геринга.

Лишь ценой больших усилий оккупантам на некоторое время удавалось частично наладить производство на металлургических заводах Донбасса. В Мариуполе в январе 1942 г. доменные печи № 4 «Азовстали» и №1 завода им. Ильича дали первые тонны чугуна. К концу 1942 – началу 1943 года захватчики частично восстановили работу Макеевского металлургического завода, на котором за все время оккупации получали лишь четвертую часть довоенного суточного производства. Аналогичная картина сложилась в других промышленных отраслях Донбасса – химической, коксохимической, машиностроительной. Электротехническое хозяйство также было основательно разрушено и добытой элекроэнергии едва хватало на нужды оккупационной власти.

Аграрная политика немецко-фашистских оккупантов в Донбассе была направлена на обеспечение полного продовольственного снабжения вермахта и Германии. Свою деятельность в регионе оккупанты начали с реорганизации системы управления сельским хозяйством. МТС и совхозы становились собственностью Германии. Вместо колхозов якобы временно образовывались земледельческие общества, обещалось наделение землей, но лишь в пропагандистских целях. Главным было внеэкономическое принуждение к труду. Крестьянам не позволяли переходить из одного хозяйства в другое, из деревни в деревню. Тот, кто уклонялся от работы, подлежал наказанию. Собранный урожай присваивался оккупационными властями. Она сама определяла нормы сдачи зерна. Труд оплачивался в форме остатка от сданного урожая. Для крестьян были установлены ненормированный рабочий день и ежедневная обязательная регистрация. Каждый крестьянин должен был отработать в хозяйстве не менее пяти дней в неделю. Вместе с тем, все меры, предпринимаемые оккупантами, не достигли поставленных целей – Германия не получала необходимого объема сельскохозяйственной продукции.

Пытаясь подчинить себе промышленный потенциал Донбасса, гитлеровцы рассматривали его население исключительно как рабочую силу. «Наш руководящий принцип, – заявлял Гитлер, – должен заключаться в том, что эти народы имеют только одно-единственное оправдание для своего существования – быть полезными для нас в экономическом отношении».

С оккупацией Донбасса на его территории немцами была введена всеобщая трудовая повинность с целью мобилизации местного населения для работы на оккупированной территории и принудительного вывоза граждан на работу в Германию. Во всех населенных пунктах были созданы биржи труда (центральная биржа – в Сталино), которые проводили регистрацию всех без исключения безработных от 14 до 60 лет и учет их по специальности.

Мобилизация рабочей силы на оккупированных территориях СССР для вывоза в Германию началась по распоряжению рейхсмаршала Геринга от 10 января 1942 г. Для этого была развернута широкая пропагандистская кампания о выгодах и преимуществах добровольного выезда в Германию. Однако общее количество добровольно желающих ехать в Германию оказалось незначительным, и оккупанты практически сразу стали применять силу. Обычным явлением стало проведение облав на население на улицах, в кинотеатрах, в домах граждан. Схваченных при этом людей на автомашинах либо в пешем порядке доставляли на сборные пункты, где их грузили в эшелоны и отправляли в Германию.

По состоянию на 19 апреля 1942 г. на работу в Германию только из Юзовки, Мариуполя, Макеевки, Снежного, Харцызска, Чистяково было отправлено уже 50 тыс. жителей. В качестве пунктов назначения фигурировали города Северной Рейн-Вестфалии, Саксонии, Померании, а также Вена, Линц, Гамбург, то есть регионы с высокоразвитой промышленностью, где требовались квалифицированные рабочие руки.

Донбасс пострадал от угонов в Германию больше всех регионов Украины. Всего из Донбасса по неполным данным было вывезено более 320 тысяч человек, 252 тыс. человек было вывезено из Сталинской области и 74 тыс. человек из Ворошиловградской. Многие из них погибли на чужбине от голода и изнурительного труда. В «Невольничьей песне мариупольцев», составленной в 1943 г. в г. Эссене и записанной в 1945 г. в лагере репатриантов, были такие слова (орфография и пунктуация сохранены):

«Мы приехали у Эссен

Вот нас вывели на путь

Сразу все мы разобрали,

Как в Германии живут.

 

Соль – на карточки дается,

На шесть месяцев – носки

Про костюм – не вспоминайте

Вот в Германии пайки!

 

Поселили нас в бараки

И навесили замки.

За решеткой и забором

Ходят хмуро патрули».

Частью оккупационной политики стало преднамеренное уничтожение голодом советского населения. Такая стратегия была согласована на совещании между рейхсминистерством поставок и командованием вермахта и изложена в «Директивах по экономической политике для организации экономики на Востоке», принятых накануне войны 23 мая 1941 г. В этом документе отмечалось, что Германия заинтересована в поддержании лишь необходимых производительных сил на оккупированных территориях с целью обеспечить бесперебойное снабжение войск из местных ресурсов, параллельно вывозя продовольствие в Германию. Прежде всего эта политика предусматривала уничтожение голодом населения крупных городов и индустриальных районов, тогда как сельским жителям из прагматических соображений оставлялось право на элементарное самообеспечение. По этой стратегии, созданной вполне сознательно, предусматривалась смерть от голода нескольких миллионов людей. Эта цель достигалась путем уничтожения «лишних едоков» и сокращением потребления продуктов сельским населением.

Во время оккупации общего продовольственного снабжения не существовало. Городское население осталось без средств к существованию. Единственная возможность добыть пищу заключалась в обмене: горожане обменивали личные вещи на продукты питания.

Регулярно у горожан изымалось продовольствие под видом «реквизиции излишков». Фашисты врывались в дома, учиняли повальные обыски и брали все, что попадалось им на глаза. Тысячи посылок («подарков с фронта») были отправлены в Германию гитлеровскими мародерами из города Сталино, а люди массово умирали от истощения.

Главной темой воспоминаний о военной жизни наших земляков, переживших Великую Отечественную детьми, является голод. Н. А. Носкова рассказывала о жизни в Артемовске: «Постоянный голод был. Лето ходили в поле, где была посадка, и ели траву, паслен, маслины, цветы акации. У нас дома был сад. Пока фрукты были зеленые, мы все объедали, дедушка сильно ругался. Но все это казалось таким вкусным, что мы не давали фруктам созреть». Жительница села Иванополье Константиновского района М. Г. Гребенюк вспоминала: «А осенью уже немец пришел, начал вред делать, кур грабили, скотину забрали. Помню, как первые мотоциклисты приехали, сразу домой зашли, спросили, где курятник и 2 курицы забрал, берут и отрывают ей голову и в сумку здоровую кладут, сначала одну, потом другую», «Пришли немцы, так мы начали бедовать, голодать, картошку, шелуху ели, бурьяны рвали, оладьи с них пекли, корова была, кукурузу ели. Жили трудно, голодно». Р. В. Буханченко, которая всю оккупацию провела в Донецке, делилась воспоминаниями: «Один час было настолько ужасно, что есть было нечего, тогда маму устроили на хлебозавод, выносить оттуда ничего нельзя было. Мы бегали под окна завода и нам скидывали из них хлеб. Было страшно, но есть хотелось больше чем страшно».

Население страдало также от отсутствия медицинской помощи. В период оккупации значительно сократилось число больниц и других лечебных заведений. Гилеровское санитарное управление Донбасса некоторое внимание уделяло лишь борьбе с эпидемиями, которые могли угрожать служащим вермахта и немецких учреждений.

В комплексе мероприятий, направленных на утверждение оккупационного режима на территории СССР, гитлеровцам важно было не только навязать свое территориальное господство, но и идеологически подчинить завоеванные территории. Для этой «высокой» цели использовались все имеющиеся в их арсенале средства пропаганды, от листовок до газет и радиотрансляций. В 1941–1943 годах в Донбассе выходили десятки оккупационных газет практически во всех городах, а иногда и в поселках на украинском и русском языках. Немцы активно привлекали к работе на себя представителей ОУН – Организации украинских националистов, которая еще с довоенных времен работала на германские спецслужбы. Бандеровцы были переводчиками, охранниками, водителями, работниками карательных, пропагандистских и административных органов.

Особая идеологическая политика осуществлялась нацистами в сфере образования. Главную свою задачу в этой области они видели в искоренении следов коммунистического воспитания. Как писал в те годы фашистский «Донецкий вестник», немцам нужно было «…устранить, прежде всего, самые следы коммунистического воспитания, а они просочились во все учебники, начиная с букваря. Поэтому одной из задач школы является устранение этих следов…» И немцы, и националисты призывали к усиленному изучению немецкого языка и привитию детям «трудолюбия». Поэтому в регионе должны были остаться только начальные классы для детей возрастом до 11 лет, а список школьных предметов ограничивался такими предметами: чтение, письмо, арифметика, гимнастика. Старшие классы распускались, а их ученики были обязаны идти работать. Ликвидировались все вузы и средние специальные учебные заведения.

Военной администрации предписывалось руководствоваться инструкцией «Поведение войск в религиозных вопросах по отношению к местному населению». Она предусматривала разрешение на открытие церквей, закрытых советскими властями. В пропагандистских целях представители оккупационных властей и военного командования иногда посещали торжественные молебны по случаю открытия церквей, массовые крещения детей. Все это должно было демонстрировать причастность немецкой армии к «возрождению церковной жизни».

Таким образом, оккупационная политика, которую осуществляли фашистские военные власти и коллаборанты на территории Донбасса, была заранее разработанной преступной системой жестокого и планомерного уничтожения населения с целью освобождения жизненного пространства для арийской нации.