Правовое регулирование кибертравли.

Что касается правовой сферы, то за угрозы человек может понести наказание. Так, часть 1 статьи 119 УК РФ гласит, что угроза убийством или тяжким причинением вреда здоровью, если имеются основания опасаться осуществления этой угрозы, наказывается принудительными работами, арестом или лишением свободы. Несколько сложнее дело обстоит с угрозами в Интернете. Ведь нет реального доказательства угрозы, как говорится: нет предмета, которым угрожали, – нет угрозы.

 

 

¹ Рене Жирар. Козел отпущения. Спб.: Изд.Ивана Лимбаха.2010. 410 с.

Иначе дело обстоит в других странах. Так, например, в упомянутой нами Новой Зеландии за угрозы, наносящие вред другому лицу в интернете, обидчик может получить штраф в размере 40 тысяч долларов и до двух лет лишения свободы, а владелец сайта – штраф до 170 тысяч долларов. Для обеспечения медиобезопасности в России тоже необходимо дальнейшее развитие законодательства. До сих пор у нас существует разное отношения к различным медиасредствам. Например, печатные СМИ спокойно и безнаказанно могут опубликовать статью о коррумпированном чиновнике, за которую в сети могут привлечь к судебному разбирательству.

В российском законодательстве достаточно статей, которые можно использовать для привлечения к ответственности людей, занимающихся травлей в интернете. Просто «троллинг», «нападки» – всё это не юридические термины, и в каждом конкретном случае нужно разбираться отдельно. Например, по статье 150 Гражданского кодекса и статье 5.61 КоАП, можно привлечь к гражданско-правовой или административной ответственности за оскорбление. Есть также отдельные статьи за оскорбление представителей власти и суда.

Но что же такое оскорбление и как доказать, что оно имело место? Обычно под оскорблением понимают использование экспрессивной, жёсткой лексики оценочного характера, порочащей честь и достоинство человека, ложное обвинение его в каких-то правонарушениях, недолжном поведении, обмане. На юридическом языке все это называется диффамация. В таких случаях можно подавать иск о защите чести и достоинства, в том числе в связи с распространением информации в интернете. Статья 152 ГК устанавливает возможность подачи такого иска, а статья 128.1 Уголовного кодекса уже касается клеветы, то есть при действиях, совершённых умышленно. Уголовная ответственность в виде лишения свободы при этом не предусмотрена, но назначаются весьма крупные штрафы: от одного до пяти миллионов рублей.

Сегодня в России идет процесс ужесточения законодательства, особенно в том, что касается Интернета, речь идет о введении уголовной ответственности за троллинг. Хотя в большинстве цивилизованных стран уголовная ответственность за оскорбление и клевету в Интернете признана непропорциональной мерой наказания, поэтому от неё отказываются, заменяя административной или гражданской. В России в конце 2011 года уголовная ответственность за диффамацию также была отменена, но через полгода статья о клевете была вновь возвращена в Уголовный кодекс.

В России есть нормативная база по этому вопросу, проблема в том, что иногда наказание недостаточно влияет на обидчика. Он может достичь своей цели, даже если будет привлечён к ответственности. Очевидно, что штраф в тысячу рублей, не остановит человека, жаждущего личной мести. Важно выяснить мотивы поведения человека.

В целях противодействия такому поведению юзеров целесообразно вмешательство модератора, регулирующего дискуссии в соцсетях, могущего удалить пост или привлечь киберпреступника к административной или уголовной ответственности.

Регистрирующийся участник общения в социальных сетях или на сайтах, подписывает пользовательское соглашение. Хотя люди порой их совершенно не читают. Между тем, в них прописаны регулирующие положения, нормы поведения в сети: что является недопустимым, признаётся нарушением. У многих сервисов есть службы жалоб. Ввиду того, что небольшой процент угроз в соцсетях влечёт за собой реальное действие, следствие к таким угрозам обычно относится несерьёзно, хотя когда речь идёт об угрозах убийства, ситуация меняется. Статья 119 УК предполагает привлечение к уголовной ответственности за угрозу убийством. Она скорее для того, чтобы сдерживать агрессию. Если человек знает, что его привлекут к ответственности за угрозу, он много раз подумает, прежде чем её высказать.

Доказать реальность угрозы в соцсетях достаточно сложно, потому что в статье есть важный квалифицирующий признак: угроза должна быть

реальной. Не всегда слова используются в прямом смысле, поэтому следствие должно доказать, что человек, который высказал угрозу, не просто болтает, а действительно может её исполнить. Существует юридическая статистика, по которой совсем небольшой процент угроз влечёт за собой действие, и это приводит к тому, что следствие к угрозам часто относится несерьёзно. Хотя известны случаи, когда убитые сначала получали угрозы, в том числе по СМС и в интернете, а следствие не обращало на это внимания.

В любом случае, если человек заявляет, что ему угрожают, правоохранительные органы должны подходить серьёзно к расследованию таких дел, особенно когда есть основания считать, что угроза реальна. Ведь у человека нет других способов защиты, кроме как с помощью правоохранительных органов.

Художница Люси Пеппер создала своеобразную классификацию интернет-обидчиков в портретах. Так, ее персонаж The Caged Crusader завидует и хамит всем, кого считает успешнее себя; Rectifyer видит свою миссию в том, чтобы исправлять девиации в обществе, поучая других; Wiseman — худой конопатый подросток 17 лет, настолько умный, насколько это вообще возможно в его возрасте; Lifewreckingjourno — персонаж, который всю жизнь хотел стать журналистом, но не преуспел в живом общении. Здесь встречаются и пожилые люди-пенсионеры, использующие Интернет, как уже почти единственный способ общения.

Почему же все-таки люди оскорбляют друг друга в Интернете, да еще и платят за такую возможность? Все дело в агрессии, наконец-то спрятавшейся под сенью анонимности? Согласно Конраду Лоренцу, агрессия

– видоспецифическое поведение, помогающее особям выжить в процессе эволюции. Она имеет свойство бесконечно накапливаться и разряжаться. Разряжается агрессия от специфических для данного вида раздражителей. То есть поступает сигнал, запускающий инстинктивное агрессивное поведение. Этот  сигнал  может  быть  как  внутренним  (например,  высокий  уровень

тестостерона, адреналина), так и внешним – угроза доминированию альфа- самца.

Как видим, у травли весьма древние эволюционные корни. Этологи говорят, что у вида наблюдается отбор «по норме реакции». То есть приоритет в выживании и размножении имеют средние по всем параметрам особи.  Все  пограничные  или  сильно  отклоняющиеся  состояния

«отбраковываются», как правило, «средними» собратьями. Эффект гадкого утенка. Причём «усредняющий» отбор может происходить по всяким не связанным друг с другом факторам – форме носа и ушей, умению петь и т. д. Таким образом, из этой гипотезы следует, что подростки, которые занимаются травлей, просто гипертрофированные носители стабилизирующего отбора в конкретной популяции. В этом есть и позитивный смысл. Дело в том, что если человеку, генетически склонному к нонконформистским поступкам, запретить совершать их, то мотивация к ним будет накапливаться, а также будет падать порог входных раздражителей. То есть  человек,  лишённый  возможности  проявлять  свою  агрессию,  может

«завестись с полуоборота», среагировать на малейший раздражитель и проявить свои разрушительные наклонности в ещё большем масштабе, чем если бы эти поступки случались на регулярной основе в интернете и носили безопасный характер. Пусть лучше подростки матерятся в соцсетях, чем пойдут убивать друг друга после футбольного матча или митинга. Интернет таким образом «утилизируют» агрессивную энергию людей.

Благодаря Интернету, социальным сетям современный подросток очень рано превращается в публичную фигуру, может стать очень известным из-за одного удачного поста. То есть ему приходится очень рано испытать тяжесть славы. А, как известно, легче пройти испытание водой и огнем, нежели медными трубами.

Молодые люди часто платят не за то, чтобы поддержать какого-нибудь гениального автора статьи, а за то, чтобы увидеть себя, чтобы мир отвечал им, чтобы войти в «черное» зеркало, в которое можно посылать смайлики,

материться и рыдать. Эксперименты подтверждают «заразность» агрессивного поведения. Тем более, анонимность снижает уровень самоцензуры, сообщение получает голос, через который действует – и это доставляет большее удовлетворение, нежели просто анонимное сообщение. Создаётся подобие коммуникации – таким образом можно объяснить, кстати, не только агрессивное поведение в отношении любого медийного лица, но и выражение положительных эмоций.

В условиях тотального стресса потребность в безопасном выплеске агрессии экспоненциально растет. В интернете люди стремятся получить те эмоции, которые не могут получить в жизни: быстрое достижение успеха, например, в игре, самовыражение и самоутверждение. Это помогает не только сбросить стресс, но и ощутить собственную значимость, поднять самооценку. Геймер в процессе игры отождествляет себя с игровым персонажем, ощущает себя таким же всесильным, то есть практически теряет чувство реальности.

Обеспечение государством информационной безопасности детей, защита физического, умственного и нравственного развития несовершеннолетних, а также человеческого достоинства во всех аудиовизуальных медиа-услугах и электронных СМИ – важнейшее требование международного права. Международные стандарты в области информационной безопасности детей нашли отражение и в российском законодательстве. 29 декабря 2010 года Федеральный закон Российской Федерации № 436-ФЗ "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" установил правила медиабезопасности детей при обороте на территории России продукции СМИ, печатной, аудиовизуальной продукции на любых видах носителей, программ для компьютеров и баз данных, а также информации, размещаемой в информационно- телекоммуникационных сетях и сетях подвижной радиотелефонной связи. Этот закон определяет информационную безопасность детей как обеспечение состояния защищенности, при котором отсутствует риск, связанный с

причинением информацией (в том числе распространяемой в сети Интернет) вреда их здоровью, физическому, психическому, духовному и нравственному развитию.

Действует также Федеральный закон от 21 июля 2011 г. № 252-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию", направленный на защиту детей от разрушительного, травмирующего их психику информационного воздействия, переизбытка жестокости и насилия в общедоступных источниках массовой информации, от информации, способной развить в ребенке порочные наклонности, сформировать у ребенка искаженную картину мира и неправильные жизненные установки.

Этот закон устанавливает порядок прекращения распространения продукции средств массовой информации, нарушающих законодательно установленные требования. Все печатные издания, копии аудио-, видео- материалов должны содержать знак информационной продукции, а при каждом выходе в эфир радио- и телепрограмм они должны сопровождаться сообщением об ограничении их распространения.

Закон запрещает размещение рекламы в учебниках, учебных пособиях, другой учебной литературе, предназначенных для обучения детей, а также распространение рекламы, содержащей информацию, запрещенную для распространения среди детей, в детских образовательных организациях.

Контроль за реализацией этих законов должен быть со стороны гражданского общества и всех сознательных людей.

В Интернете размывается не только личность, пространство, но также и время, так как переписка может длиться бесконечно. Комментарии и лайки, подпитывают юзеров чувством осознания своей востребованности. Человек начинает чувствовать свою значимость для других выход, за пределы своей единичности, неизвестности и ненужности. Не секрет, что посредством Интернета сегодня можно стать очень известным, популярным и богатым

человеком. Хотя, как это ни парадоксально, но в Интернете можно иметь несколько тысяч друзей, не имея ни одного друга в действительности.

Для манипуляции людьми создаются посты-наживки с целью проверить реакцию читающих. По лайкам и комментариям можно составить психологический портрет жертвы, ее сильные и слабые стороны: «Легче обмануть человека, чем убедить его, что он был обманут…»

Известно, что применяются технологии часто обманывающие наш мозг, заставляя делать то, чего мы не хотим и нам вовсе не нужно. Чем больше вариантов предлагает Интернет практически в каждой сфере жизни (информация, мероприятия, места, куда можно пойти, друзья, свидания, работа) – тем больше люди уверены, что телефон всегда является наиболее удобным и полезным списком альтернатив из всех существующих. Даже многие ученики и студенты не столько слушают своих преподавателей, сколько пользуются информацией со своего телефона.

Когда человек просыпается утром и берет телефон, чтобы просмотреть список сообщений, формируется своего рода ритуал «утреннего пробуждения», подразумевающий просмотр «списка всех событий, которые мы пропустили со вчерашнего дня». Посредством комбинирования имеющихся выгодных для крупных корпораций вариантов, Интернет вытесняет наши собственные предпочтения, заменяя их своими. Причем, предлагаемые варианты, как правило, могут быть человеку вовсе и не нужны. Но он, скорее всего, выберет их.

Известно, что среднестатистический человек проверяет свой телефон 150 раз в день. Одной из главных причин такого поведения людей являются периодически повторяющиеся различные поощрения. Нир Эйял в свой книге

«На крючке» показал, что триггеры, позволяющие манипулировать человеком находятся в его собственной психике¹. Это прекрасно знают манипуляторы и дергают за нитки.

 

 

¹ Нир Эйял На крючке. Как создавать продукты, формирующие привычки. М.: Миф. 2014. С.247.

Для создания зависимости от услуги или продукции они связывают действия пользователя, например, нажатие на рычаг, с обязательным вознаграждением. Пользователь нажимает на рычаг и сразу же получает награду. Интересно, что зависимость потребителя достигает максимального предела, когда ставка вознаграждения наиболее изменчива².

Нами управляет страх пропустить что-то важное. И различные сайты внушают нам это. А что такое страх?

 

Страх

Так как субстанциональным свойством информационного террора является устрашение противника, начнем с исследования страха и его роли в организации общественной жизни. Заметим, что речь идет о метафизическом Страхе, именно о страхе с большой буквы, которым кибертеррорист щедро делится со своим окружением, желая вывести его за пределы собственной сущности, то есть трансцендировать в окружающую медиасреду. Согласно второму закону термодинамики всякая система сохраняется посредством постоянного выведения энтропии за свои пределы. Так она сохраняет негэнтропию, то есть порядок внутри себя. Этот феномен наблюдается и в создании целой современной индустрии Страха.

Согласно Толковому словарю В. Даля – «страх, боязнь, робость – сильное опасение, тревожное состояние души от испуга, от грозящего или воображаемого бедствия…»¹. Артур Ребер в Большом толковом психологическом словаре трактует страх, как «эмоциональное состояние, возникающее в присутствии или предвосхищении опасного или вредного стимула. Страх обычно характеризуется как внутреннее субъективное переживание очень сильного возбуждения, желание бежать или нападать и ряд симпатических реакций². Академик И.П. Павлов считал страх

 

 

² См. А. Даллан. К. Даллакян Ультиматум удовольствия. М.Аст.2017. С.144.

¹ Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. СПб., 1863–1866.

² Большой толковый психологический словарь. М.: АСТ, 2000. С. 71.

проявлением естественного рефлекса, пассивно-оборонительной реакцией с легким торможением коры больших полушарий.

Страх почти всегда связан со смертью и болью, потерей, несчастьем или их ожиданием и противопоставляется жизни, благополучию, здоровью. Хотя страх может быть и перед собственным благополучием, высокой должностью, большими деньгами, красивой женой и т.д. То есть перед неспособностью справиться с ситуацией. Мы это называем «страх себя».

Для дальнейшего анализа, прежде всего, следует дифференцировать страх от боязни и страх от Страха (то есть страха с большой буквы). Страх в отличие от боязни практически всегда патологичен. Боящийся всегда знает, чего он конкретно боится и может объяснить почему. Страх же, как правило, иррационален и может быть бессознательным. Согласно психоаналитическим исследованиям известны случаи маниакально жестокого поведения лиц, получивших при рождении родовую травму. Повзрослев, они бессознательно мстили женщинам за боль, которую испытали при рождении. В этих случаях страх и ненависть слились в бессознательном преступников.

По Серену Кьеркегору, Страх порождается Ничто. «Страх, – пишет он,

– это определение грезящего духа…. действительность свободы, как возможность для возможности»¹. То есть страх порождает возможность для реализации других возможностей. И это очень важно для понимания страха, выступающего одновременно средством порождения и реализации множества других возможностей. В этом его потенциальная сила, как самого сильного человеческого чувства. Очень многие человеческие достижения, в том числе и великие, детерминированы страхом.

Мы уже отмечали, что дифференцируем страх как чувство от экзистенциального, метафизического Страха. Это полностью подтверждается в речи, ибо говорят: сладкий страх, сладкое устрашение, удивительный страх, робкий страх и так далее. По Серену Кьеркегору, «страх – это желание

¹ Кьеркегор С. С. Страх и трепет. М.: Республика, 1993. С. 144.

того, чего страшатся, это симпатическая антипатия; страх – это чуждая сила, которая захватывает индивида, и все же он не может освободиться от нее, – да и не хочет, ибо человек страшится, но страшится он того, что желает. Страх делает индивида бессильным, а первый грех всегда происходит в слабости; потому-то он по своей видимости случается как бы безотчетно, но такое отсутствие сознания и есть настоящая ловушка» 2.

Он сравнивает страх с жадным стремлением к приключениям, к ужасному, загадочному, подчеркивая, что этот страх присущ всем народам, где детскость сохранилась, как «грезы духа»; тот, кто через страх пришел к преступлению, с одной стороны, является невинным, так как страх и неведение подтолкнули его к этому, а с другой – является виновным, ибо он сам погрузился в этот страх, который все же любил, хотя и боялся его. Согласно Теодору Адорно, именно в традиционных обществах, в которых сохранилось строгое воспитание со стороны отца, основанное на страхе перед ним, более велика вероятность формирования агрессивных и деструктивных в будущем личностей¹.

В таком случае традиционно воспроизводящийся страх вызывает к жизни агрессию как ответную реакцию. Террор традиции подавления порождает традицию террора сопротивления. В то же время традиция подчинения вызывает страх перед свободой и даже ненависть к ней. Вспомним «бегство от свободы» Эриха Фромма.

Тревога находится над страхом. Порой страх является средством выхода тревоги. Тревога – страх – боязнь – такова схема конкретизации. Различают страх реальный, невротический и свободный. Невротический страх – это бесцельный страх невротиков, «следствие отвлечения либидо от нормального применения». Свободный страх – это общая неопределенная боязливость, готовая на время привязаться к любой появившейся возможности и выражающаяся в состоянии «боязливого ожидания», страх

 

² Указ. Соч. С. 367.

¹ Адорно Т. Исследование авторитарной личности. М.: Астрель, 2012.С.280.

беспредметный, не связанный с каким-либо объектом. Патологичность страха определяется его необъяснимостью, отсутствием контроля сознания над ним, нарушением адаптивности личности, роста социального напряжения в ее жизни.

Человек может возвести свой страх в такую ценность, что появится потребность ее разделить с другими. Неудивительно поэтому как люди наслаждаются страхом, просматривая фильмы ужасов, превращая их даже в физиологическую ценность. Сегодня телевизионная реклама убеждает нас, что лучшая борьба с лишним весом – это страх при просмотре фильмов ужасов. «Хочешь избавиться от лишних калорий – смотри фильм «Страх!» – такие слова можно услышать практически на любом телевизионном канале. Это ли не преступление против людей, против малых детей, чья психика находится лишь на стадии формирования? Индустрия страха – постоянный источник дохода в Интернете. А страх, как известно, разрушает человеческую личность, хотим мы этого или не хотим. Личность теряет свою целостность, а это означает потерю жизнеспособности общества. Таким образом, террористический акт – это попытка заражения людей психическим заболеванием. Как говорится: «С больной головы на здоровую…».

Апелляция к страху как средству воздействия на социального субъекта обычно показатель неразвитости самого угрожающего. Маленький ребенок,

«терроризирующий» своих родителей плачем, вождь в первобытном обществе, внушающий своим соплеменникам страх, проявляющий силу и жестокость как необходимые средства своей власти. Чем более отсталое общество, тем жестче «террор» вождя. Воистину: «Каждый народ достоин своего правителя». Насилие практически всегда порождает ответную реакцию – агрессию и ненависть, но в активные действия они могут перерасти лишь при наличии необходимых социальных условий, важнейшим среди которых является социальное неравенство. Иначе ответные действия недовольных носили бы открытый характер. Информационный террор же всегда завуалирован, скрыт, всегда «исподтишка».

Он возможен лишь при социальной иерархии, как отчаянная попытка слабого ответить сильному. «Лучше погибнуть от крайностей, чем от отчаяния» – эти слова Ж. Бодрийяра иллюстрируют настроение человека- бунтаря, пытающегося найти смысл в этом безумном мире, хотя бы ценой собственной жизни. Печально, что подобное самоубийство, которое само по себе уже является безусловным грехом, сопровождается убийством ничем ни повинных людей. Видимо, страшно умирать в одиночку! Еще страшнее умирать бессмысленно, наверное, страшнее, чем бессмысленно жить. Поэтому информационный террор всегда законспирирован.

Чтобы не погибнуть от отчаяния, кибертеррорист выплескивает все свое недовольство, ненависть, агрессию на окружающих. Это характерно и для реальных террористов. Вспомним хотя бы Брейвика, расстрелявшего десятки людей, лишь за то, что они приехали в его страну. Или тех людей с Майдана, которые стреляли по всем без разбора: и по повстанцам, и по полицейским. Что это – проявление индивидуальной психопатологии или особенностей современной цивилизации? Альбер Камю в своем романе

«Чума» описывает человека, который узнав об эпидемии чумы в своем городе и, поняв собственную обреченность, начинает стрелять из окна без разбору по прохожим. Отчаяние психически неуравновешенного человека может привести к немотивированной и неуправляемой агрессии. Не потому ли так СМИ, включая Интернет и социальные сети усердно работают над созданием ощущения отчаянности у людей?

В работе «Прозрачность Зла» Ж. Бодрийяр, анализируя характер современной цивилизации, классифицирует социальные ценности, выделяя рыночную стадию, когда ценность выступает как средство обмена, структурную стадию, когда появляется ценность-символ, симулякр и стадию дробления, когда ценность подвергается диффузии, подобно вирусу распространяясь по всем направлениям¹. Это уже нельзя назвать ценностью, так как исчезает ее идейная сущность.

¹Бодрийяр.Ж. Прозрачность зла. М.: Добросвет, 2000. С. 48.

Современная капиталистическая цивилизация, считает Ж. Бодрийяр, приводит к исчезновению духовности, поглощению ее вещным меркантилизмом. Идея прогресса исчезла, а сам прогресс продолжается, идея богатства, которое предполагает производство, исчезла, но производство продолжается. Исчезает и идея политики, но политический процесс продолжается, и даже интенсивно набирает обороты. Политика превращается в игру, а политики – в безразличных игроков, делающих свои ставки. «Все сущее, – пишет он, – продолжает функционировать, тогда как смысл существования давно исчез. Оно продолжает функционировать при полном безразличии к собственному содержанию. Парадокс в том, что такое функционирование нисколько не страдает от этого, а напротив, становится все более совершенным»². Как и предупреждали экзистенциалисты, сущность оторвалась от существования, набравшего беспрецедентную скорость и мощь. Существование посредством бешеной скорости преодолело гравитацию сущности. По сути, это – формула бюрократизации, формализации, но уже вселенского масштаба. Безразличие становится человеческим богом.

Терроризм, включая виртуальные его формы, сегодня также превратился в фантом, растерявший по дороге свою идею. Звучит абсурдно, но терроризм, формализовавшись, превратившись в структуру, потерял свою субстанциональную основу. Все более и более мы видим за «деревьями» террористических актов «лес» огромных денег. Все быстрее простывает след Идеи, и выступают кровавые следы Лжи и Денег. Социальное неравенство, нищета одних и богатство других является плодотворной почвой для разворачивания этого лицедейства. Террористическая идея, говоря словами Сьюзен Зонтаг по поводу рака, напоминает нам «дьявольскую беременность». А дьявол, как известно, любит рядиться в благородные одеяния. Не случайно, что терроризм преимущественно развит в традиционных обществах, где, хотя бы номинально, сохранились

традиционные ценности. Однако, как известно, современная мировая экономика – транснациональна, изолированных экономик практически не существует. Поэтому и традиционные общества также разъедает коррозия симулякров. То, что раньше было детерминировано Идеей, сегодня называется бизнесом. «Ничего личного!» – любимая поговорка  современных

«деловых людей» – может быть переиначена: «Все обезличено!». Деньги требуют своих исполнителей и марионеток. И чем идейнее и многограннее исполнитель, тем меньше денег потребуется, чтобы его нанять. Так что идейный террорист, как дешевый товар, весьма востребован. Он не только не требует денег «за работу», он получает  удовольствие от реализации

«собственной миссии». Мы, к сожалению, это хорошо знаем по собственной истории.

Одним из социально-психологических детерминантов кибертерроризма является фрустрация вследствие стресса, вызванного вышеупомянутыми факторами современного общества. И социальное неравенство, и агрессивная политика СМИ, и тотальная технизация, и автоматизация жизни, порождая у современных молодых людей стресс и вследствие этого фрустрацию, закрепляют в психике агрессию, озлобленность, завистливость, а порой и комплекс неполноценности, неверие в себя и безволие. Кстати, последние могут быть и следствием искусственно сформированных, нереально высоких притязаний, которые, не реализуясь, порождают у человека ненависть и к себе, и ко всему миру, желание покончить и с собой, и со всеми сразу.

Однако, чаще всего в своей основе кибернасилие, как и терроризм вообще, «не событие, а скорее отсутствие события, принимающее форму взрыва, направленного внутрь: взрывается политическая пустота (а не злоба той или иной группы людей), молчание истории (а не психологическое подавление индивидуумов), безразличие и безмолвие»¹. Кибертерроризм  как

«трансполитическое зеркало Зла», трансформируясь сегодня в различные вирусные  формы,  преследующие  нас,  ускоряется  и  умножается  в

политической и нравственной пустоте. «Сатанинская энергия отверженного»,

«ярость проклятого» – этими эпитетами награждает террориста Ж. Бодрийар, называя современное западное общество слишком изнеженным, чтобы противостоять терроризму. Это справедливо и для информационного терроризма в виртуальном пространстве. Меняется лишь форма, сущность остается той же самой.

Главное разобраться в идее, господствующей в зачастую извращенном сознании кибертеррористов. Ведь в противостоянии идеи, пусть и параноидальной, пусть даже эфемерной, деньгам и власти идеи почти всегда побеждают, ибо они нетленны! Поэтому кибертерроризму, впрочем, также, как и терроризму вообще, необходимо противопоставить не угрозы и силу, а прежде всего, Идею. Показать неверность и неверное понимание потенциальными убийцами их собственных идей. Поэтому развитие гражданского общества, его духовное совершенствование, активная позиция граждан, проявляющаяся в медиапространстве, является профилактикой террористических акций в социальных сетях.

Анализируя причины кибертерроризма, необходимо отметить, что одним из важных методологических принципов анализа должна быть дифференциация кибертеррора по форме, содержанию, субъекту, объекту. Необходимо выявление не только общего в них, того, что объединяет все формы терроризма, но и их отличия. Общее почти всегда – протест. Вот против чего необходимо разбираться отдельно в каждом конкретном случае.

«Террорист смертник – это не только немыслимая жестокость и варварство. Это еще и послание. Почему бы не спросить: «Что мы должны понять?»¹.

Всякий диалог – лучше односторонней агрессии и непонимания. Информационная война, существующая в современном медийном пространстве уже много лет, так же, как и всякая война, деструктивна. Она разрушающе действует на психику людей, не говоря уже о том, что вызывает у подростков нездоровый интерес к кибертеррору. Ведь запретный плод, как

известно, сладок. Поэтому восстановление диалога в медиапространстве между различными социальными субъектами – приоритетная задача антитеррористической деятельности.

Кибертеррор как отчаянная попытка устрашения ненавистного противника, вербовка его в свои ряды нередко представляет собой признание террориста в собственном бессилии. Во-первых, он подчеркивает бессмысленность и даже абсурдность не только собственной, но и вообще реальной жизни самой по себе. Во-вторых, он признается в самом акте кибертеррора, что ненавидит противника, а это уже само по себе есть признание в своей слабости. Ненависть как деструктивная эмоция – всегда следствие несостоятельности субъекта конструктивно повлиять на изменение ситуации. В-третьих, кибертеррор, как желание обмануть или просто «больно укусить» противника (причем, анонимно, исподтишка), – почти всегда свидетельство не только страха, но и нередко психического отклонения, паранойи.

Однако самым серьезным основанием кибертеррора является невежество. Многие могут не согласиться, противопоставив этому тезису высокий процент образованных людей среди них. Заметим, что, во-первых, дипломированность и формальное наличие образования не являются свидетельством образованности. А во-вторых, образованность не решает, а порой и усугубляет проблемы наличия психических аномалий личности. В данном случае мы имеем в виду сократовское, а не аристотелевское понимание знания. Сократовское знание является основой добродетели: «Кто знает, тот зла творить не будет!», подразумевает истинное знание, а не наличие информации. Знание, которое превращает человека в знать. Ведь возможна и обратная ситуация, когда человек вроде знает, что делает, но все же «не ведает, что творит». Поэтому невежество действительно является универсальной причиной Зла. Тьма в душе проецируется вовне, воцаряя тьму вокруг. Воистину: «Заставь дурака молиться, он и лоб расшибет!» Причем не только себе…

В-третьих, именно это невежество – незнание детерминирует превращение потенциального агрессора-разрушителя, сеятеля тьмы в марионетку, чаще всего бессознательно служащую реализации чужих целей. В-четвертых, в основании всяких террористических действий почти всегда лежит такое деструктивное чувство, как обида. Обида на несправедливость жизни, на свою страну, на себя, наконец. А обида, как убедительно показывает психология, будучи причиной и следствием множества комплексов, разрушает и личность, и все находящееся вокруг. Человек постепенно начинает ненавидеть жизнь и все, что он когда-то любил, бессознательно стремясь к смерти. Это прекрасно показал великий Ф.М. Достоевский посредством Р. Раскольникова. Именно раскол в психике, в сознании, системе ценностей, потеря личностной целостности привела Раскольникова к расколу психики, жизни (посредством «раскола»… черепа старухи процентщицы). Беда Раскольникова в том, что он запутался, противопоставив ницшеанскую волю к власти христианской воле к Любви и Свободе. «Кто может быть самим собой, пусть не будет никем другим!» Но кто может быть самим собой! Кибертеррористам этого не удается. Они стремятся к самоотрицанию посредством отрицания жизни.

И, в-пятых, совсем уж подло и трусливо кибертеррорист наносит удар не по тому, кого он ненавидит и одновременно боится (иначе он выступил бы открыто), а по невинным, молодым людям, еще несозревшим подросткам. Тем, кто, как правило, ответить ему не может.

Альбер Камю в «Мифе о Сизифе» пишет: «Я вижу, как умирает множество людей, ибо, по их мнению, жизнь не стоит того, чтоб ее прожить. Мне известны и те, кто, как ни странно, готовы покончить собой ради идей или иллюзий, служащих основанием их жизни (то, что называется причиной жизни, оказывается одновременно и превосходной причиной смерти)».¹ Он связывает самоубийство с особенностями мышления  человека.

«Самоубийство подготавливается в безмолвии сердца, подобно  Великому

 

¹Камю А. Бунтующий человек. Миф о Сизифе. М: Полит.литература, 1990. С. 25.

Деянию алхимиков»². «Червь сидит в сердце человека, там его нужно искать. Необходимо понять ту смертельную игру, которая ведет от ясности в отношении собственного существования к бегству с этого света».³ То есть в сознании человека извне запускается программа самоуничтожения. Идеальным механизмом такого запуска программы по самоуничтожению является идея вечной жизни, жизни после смерти, смерти во имя великой идеи. Именно поэтому во всех религиях самоубийство является одним из самых великих грехов. Идея вечной жизни в религии должна служить духовному очищению и росту человека, давать ему силы для жизни на этом свете. Медиапространство порой и представляется манипуляторами неокрепших душ одной из моделей вечной жизни. Хочешь приобрести бессмертие – прыгай в виртуальность. Но поторопись, вдруг ты не успеешь! Опять страх!