Некоторые дни являются проводниками

В новый период жизни.

Но эти дни,

 тщательно скрыты

 среди остальных.

Пока вы ищете их – они наблюдают за вами.  

Невидимый день.

 

 К. поигрывал маленьким озером чая в кружке, несколько охладевшего за время приготовления. Этим часом он посвятил своё тело дивану, мягкому и широкому. К. не был один. Справа сидела его более - старшая, и слегка искаженная копия, с пультом в руке.

 Отец варьировал громкость, делая её тише перед каждым вопросом, и громче, после того, как К. ему отвечал.

- Ты сегодня будешь дома?

- Нет. Схожу кое-куда, кое с кем. – Уровень громкости снова поднялся, человек с высокими скулами, круглой спиной и большими ладонями - выдумывал новый вопрос…. 

 

 М. обманывалась – рассеивая по квартире пыльное безразличие. Она обманывалась, делая вид, что правит статью на компьютере, убирает на кухне, разговаривает по телефону с подружкой – не выпуская из головы его образ, она цвела рядом с ним, позволяя себя перебить, улыбнуться – пока настоящая М. сметала хлебные крошки на кухне, другая, которую невозможно увидеть – что-то шептала на ухо.

 *Он то, что нужно. Он обязательно позвонит. Видела, какой он внимательный? Такие - не умеют обманывать, и готовы сами нести ответственность, и не трепаться, без всякого смысла.

 Сума сойти, он же тогда сам ко тебе подошёл. Другой мог застесняться, а он сам подошёл, и заговорил. И ещё так учтиво, без спешки, наверно готовился? Интересно, он часто так делает? Если да, ну и что. Он не очень похож на негодяя. Просто, наверное, он одинок. Вот и подошёл тогда сам. И правильно. Иначе ты бы ушла, и вы бы никогда не узнали друга. Хорошая фраза. Нужно будет её как-то сегодня использовать.

 Жаль, ты не встретила его раньше, до нового года. Могли бы вместе провести рождество. Он тебе что-нибудь подарил бы, ты ему. Вы бы пили шампанское, и разговаривали. Всю ночь на пролёт. Пока солнце не встанет. С ним уж точно есть о чём пообщаться*.

 

- Он что ещё не звонил? – спрашивала по телефону подружка.

- Нет, не звонил…. – На выдохе промолвила М., и сразу же осеклась – Кто?

- А что, появился кто-то ещё?

- Ну…

- О-о-о, вот это да! Рассказывай….

- Мы с ним на рождество познакомились.

Он сел за мой столик, без спроса, представляешь?

- Да ты что?

- Да. Я, конечно, сидела как не в чём не бывало, что-то разглядывала в телефоне. И представляешь он даже не говорил. Просто сидел и смотрел на меня. Мне даже стало не по себе, думаю сумасшедший какой-то, но зато симпатичный. Немного выше меня, серьёзный, в очках, очень проницательный взгляд. И улыбка. Улыбка такая, будто что-то сейчас произойдёт что-то такое грандиозное, что-то, чего он…. В общем, не знаю. Но он мне очень понравился.

- И что потом? Долго он ещё так сидел.

- Да. Но я поняла, что это часть его шарма. Ну, знаешь, он может сидеть, и просто молчать, и этого хватит. Вот он также молчал. И тогда я специально решила его торопить, сделала вид, что уже ухожу. Он понял что нужно действовать. И заговорил.

- И что потом?

- Потом он проводил меня до машины, и попросил у меня телефон. И мы попрощались. А вчера, представляешь, он позвонил, и пригласил меня на свидание.

- Ничего себе.… Так у тебя большой вечер, куда сегодня пойдёте?

- Пока не знаю, жду, когда он позвонит….

 

 Солнце проявлялось яркими струями, оно светило так ярко, что могло показаться – снег исчез навсегда. Дороги и тротуары снова спешили похвастать пепельно-серым оттенком.

 

- Аллё.

- Привет, это К..

- Привет.

- Привет. Ты скоро будешь свободна?

- Почти, а что?

- Может, встретимся.

- Сейчас?

- Нет, можно позже.

- Лучше позже, а где?

- Давай в Озоне. В том мегацентре, помнишь, где мы познакомились?

- Да, а где именно?

- Возле комнаты отдыха. Там ещё пиццерия.

- А, я поняла где. Хорошо, давай там. А куда мы пойдём. Что-нибудь нужно с собой взять?

- Хорошее настроение. Мы пойдём сначала в кино, а потом погуляем немного, я так запланировал, ты не против?

- Нет. Отличная мысль.

- Хорошо, значит в четыре….

 

 Вечер немного усилился. Небо поблекло, холод и тесные тучи спрятали солнце, усилив тем самым присутствие ветра. К. начал сигаретную пачку, смял в руке плёнку от пачки, и подошёл ближе к урне. Он поправил очки на переносице, и выпустил дым.

 Он подходил к главному входу, метким броском отправил в плывущую рядом урну окурок. К. подошёл кассе кинотеатра, и стал перечитывать названия фильмов, чтобы найти подходящий для первых свиданий. Он забронировал 2 места на мелодраму, и ещё 2 на комедию, чтобы слегка доминировать, но показать, что уважает мнение М..

 Время имело значение. Оставалось ещё 20 минут до начала свидания. К. снова прошёлся по магазинам, и задержался в магазине очков.

 Сам не желая того, он заметил момент приближения М.. Она ждала его в указанном месте, и всем видом немного скучала, когда он вернулся на место свидания.

- Привет. Извини. Я опоздал. Ты давно здесь стоишь?

- Нет. Ничего. Я сама недавно пришла.

- Отлично выглядишь.

- Спасибо.

 К. остановил ненадолго часы, хранившие время под своим циферблатом, и стал записывать её внешность в таблицу своих идеалов.

 М. обладала стройной фигурой, её талию выделял кофейный жакет, а узкие синие джинсы без труда могли передать физическую красоту даже самому заурядному воображению. Эти ноги были созданы для объятий руками, поздним солнечным утром. Взгляд карабкался выше, пройдя чёрный шарф, пока не остался наедине с румяным от мороза лицом. Небольшой греческий нос, живые глаза с коричневой радужкой, аккуратный овал подбородка, и до безумия страстные губы. Будет ли это лицо таким же прекрасным в обычные дни, лишённые романтики и волшебства – К. задался этим вопросом. Он знал, что ответ на него придёт не сегодня, и даже не завтра, потому не страшился стереть ещё один день в своей личной жизни, и посвятить его кому-то ещё.

- Мы пойдём в кино?

- Да. Я…. Там есть 2 фильма, я не знал какой выбрать. Пойдём, может ты выберешь их сама, и то… - Он вдруг обнаружил, что язык закаменел, а губы сжимались, не желая разжаться. Дыхание сбилось. Он не мог говорить. И только слушал её. А когда собирался чем-то дополнить беседу, слова ускользали из рук, и разбивались. Именно в этот момент ему стало понятно, какую огромную роль выполняет кино на первом свидании.

 *Мы же ещё друг друга не знаем. И конечно хотим другу понравиться. Я боюсь сказать что-то не то, и поэтому так волнуюсь. А в кино мы физически сблизимся. Там мы привыкнем друг к другу. Мы проведём вместе больше часа, и без разговоров, но вместе. А на обычном свидании, я бы чересчур волновался. Да. В кино лучший вариант*.

 

 М. предпочла посмотреть мелодраму, стесняясь вульгарно смеяться во время просмотра комедии. Они сели в конце кинозала, и время от времени переглядывались, покоряя тактильный барьер. Не подозревая того, что в этот момент К. ласкает ей шею в своих представлениях – М. также невидимо гладила его по щеке.

 

- Тебе понравился фильм?

- Да. Он поучительный. Только уже надоело, что главный герой в конце умирает, или что-то ещё в этом роде. А что мы теперь будем делать, куда мы пойдём?

- Пойдём просто побродим по городу, посчитаем шаги, поболтаем?

- Давай. – Они пересекли автобусную остановку, и пошли пешком вдоль тротуара, пересекавшего десятки кварталов. – К. обнаружил, что его настроение теперь на такой высоте, что низким чувствам стеснения или страха, ни за что не удастся до него дотянуться.

- Знаешь, у меня есть для тебя сюрприз.

- Сюрприз, какой сюрприз?

- Ну знаешь, многие дарят на свиданье цветок, а я решил подарить тебе… - Он достал из кармана шоколадный батончик, сам не зная зачем, но пришлось весьма кстати.

- Вот, это тебе, я подумал, ты проголодаешься во время прогулки.

- Спасибо. Так неожиданно. А ты часто даришь девушкам шоколадки вместе цветков?

- Нет, я дарю их только особенным девушкам.

- Понятно. Очень мило. Ты любишь сюрпризы?

- Да.

- Значит любишь управлять людьми.

- Почему?

- Но ведь сюрприз, это своего рода власть над тем, кому он предназначен. Ты ведь знаешь больше другого, ты знаешь, что это за сюрприз, а тот, кому ты его даришь – не знает. Значит ты обманешь его. Правильно? Сюрприз – это обман.

 - Нет. Сюрприз это неожиданность, и только всего….

 Тротуар упёрся в проезжую часть, за которой был виден студенческий парк. К. вспомнились дни, проводимые в этом парке. Он снова гулял по этим тропинкам с собакой, было лето, был вечер, и деревья были намного моложе.

- * Парк, давно я здесь не был, нужно туда* - Подумал К., переходя через дорогу.

- *Мы пойдём в парк? Почему бы и нет? Я здесь давно не была* - М. отмолчалась, давая понять, что парк сейчас отлично место для их зимней прогулки. Они окунулись в холодное лоно природы, деревья молчали как мёртвые статуи, лишённые листьев – их верхушки провожали закат, ещё попадавший на кончики веток.

 Разговор продолжался – их лица омывались выдыхаемым паром, руки зарылись в карманы, но – разговор продолжался:

- …сюрприз – это то, о чём ты ещё не знаешь, то чего не могло произойти. Верно?

- Да.

- Это что-то вроде бонуса. Его могло и не быть, он просто приятная неожиданность. 

- Подожди, но получается, человек всё равно вынужден врать, чтобы тот, кому он предназначается, раньше времени  всё не узнал.

- Хорошо. Например, я знаю какую- то истину. Например, я знаю, что эта лавочка… – К. указал на стоящую слева, пустую скамью - … весит 100 килограмм, например, а ты об этом не знаешь. Разве это значит, что я сейчас вру, хоть я и знаю что-то, чего не знаешь ты.

- Нет.

- Правильно. Я буду лжецом, если скажу, что она весит меньше, но для этого, ты должна спросить меня, сколько же она весит. Правильно? – Она незаметно кивнула. – Ты ведь меня ещё не спрашивала - сколько весит скамья, и не знаешь, что, я вообще что-то знаю о ней. Значит, я ещё тебе соврать не успел.

- Но ты всё равно бы врал, притворяясь, что не знаешь, сколько она весит.

- Да, я притворялся. Вообще, у нас какой-то очень, философский спор получается. Может, лучше сменим тему.

- Давай.

- Чем ты занимаешься в обычные дни? – Спросил К., и прищурил глаза.

- Слушай, а давай поиграем в одну игру?

- Игру?

- Да. Для неё сейчас самый подходящий момент. Эту игру я придумала как раз на прошлое рождество. Я пришла к тому, что современные люди перестали общаться. Каждый только говорит о себе, или о ком-то, или о чём-то. И больше никто не мечтает, ты согласен со мной.  

- Да, люди получили неземные высоты, Интернет, телевизор, машины, и при этом стали мыслить ещё приземлённей, чем раньше. Всё стало слишком доступно, чтобы об этом мечтать.

Так какие правила у этой игры?

- Очень простые. Мы не будим, ничего рассказывать о себе. Какие мы, чем занимаемся. И если у нас найдётся, о чем говорить, значит, мы действительно интересные друг другу люди. Тот, кто первый засыплется, и ему будет нечего предложить – проиграл.

- Нечего предложить, в смысле тему для разговора?

- Да, кто не найдёт ничего нового для обсуждения - тот проиграл.

- Какая-то философская задача. Получается, нужно размышлять, обсуждать, и никакого прошлого, историй из своего детства?

- Нельзя вообще ничего рассказывать, не важно о ком, тем более о себе. То есть, как сейчас о сюрпризе – мы просто общались, рассуждали, мыслили, Да? *Опять я об этой ерунде заговорила…*.

- А в чём смысл игры?

- Смысл в загадочности. Вот я о тебе пока ничего не знаю, а ты, ничего обо мне. Мы пока друг о друге что-то представили, подсознательно. То есть, ты ведь можешь быть сейчас для меня кем угодно. Тайным агентом, или… - К. не выдержал, и рассмеялся. Это был чистый, добродетельный смех. М. не устояла под этой волной, и, сужая глаза, также открыто разлилась бархатным хохотом – если бы дыхание было настолько материальным.

- Извини. Просто ты так…

- Да ничего, это ты меня извини, я…. *Нужно сменить тему*.

- Нет-нет, продолжай, я понимаю, романтика это же хорошо. В наши дни совсем не осталось настоящей романтики – он вытер пальцами свой краснеющий нос, на улице становилось прохладней.

 М. обладала пышными волосами до плеч, и, вероятно поэтому, ощутит настоящий мороз несколько позже, к тому времени, как К. успеет пригласить её на чашечку кофе – это случиться через 15 минут, минуя территорию парка, и четыре коротких квартала.

 

 Дверь заведения была не слишком тугой, как вежливый сторож – она плавно освобождала проход, если её слегка подтолкнуть. М. вся продрогла, и горячие запахи кофе, с дымом и посторонними мыслями обуял её спину, затылок, колени – она зашла первой в кафе, и, ступая вперёд, принялась комментировать про себя увиденные перед собою картинки - * Здесь уютные столики. Лучше сесть у окна, там меньше накурено. А он же будет курить, тогда пусть садиться слева, чтобы дым выходил. Так, а что здесь есть? Выпьем по чашечке кофе, о, тут даже есть сладкие пироги, великолепно….*.

 - Ну, где присядем?

- Давай там, возле окна?

- Давай.

 М. положила сумочку на кресло, за которое собралась садиться, К. расценил этот жест адекватно, и положил сигареты, лежащие в кармане пальто на другой край стола. В то время, как пальто и жакет появились на вешалки – внутренний холод почти отступил, стекая тонкими, невидимыми струйками по кончикам пальцев.

 Чёрный квадрат потолка разнообразно мигал то ярко красной, то жёлтой тенью. Гирлянда, развешенная по периметру заведения, тихо, незаметно переливалась цветами, подменяя один на другой – она будто хотела что-то сказать, передать какой-то секрет, но похоже никто из гостей этого зимнего заведения, не владел азбукой Морзе. Огни всё мигали, настойчиво приглашали внимание, а люди продолжали их игнорировать. 

Время от времени, по залу проплывали подносы, с полными чашками тарелок с пирожными, или грязной от крема посудой. На коричневых, круглых – шоколадных столах лежали ладони. Дым и разговоры – кофе, и прозрачный ветер на улице.

- С чего начнём?

- Не знаю, начинай ты.

- Я? Хорошо. Итак. Что ты думаешь о смысле жизни?

- О смысле жизни, ни чего себе? Так сразу?

- А что? С чего-то же нужно начать. Так, по-твоему, в чём смысл жизни?

- Смотря у кого.

- То есть у каждого свой смысл жизни?

- А ты сам как думаешь?

- Подожди, сначала ты. В чём смысл твоей жизни?

- Стать лучше.

- А как же – сделать мир лучше?

- Ну, одно не мешает другому. А у тебя?

- Ты знаешь – К. выдержал паузу – Я, наверное, с тобой соглашусь.

- Вот и поговорили. Я думал на такую высокую тему у нас уйдёт целый вечер, а мы разделались с ней в 3 предложения. – Официантка подошла ближе, они заказали по кусочку чизкейка с клубникой и 2 мокачино с порцией коньяка, чтобы согреться быстрее.

- Получается, такой смысл жизни подходит для всех.

- Нет, почему? Как раз таки для единиц, остальные копаются глубже, накручивают что-то ещё. Они сами отдаляют ответ, поэтому и тратят на это тысячелетия. – М. улыбалась. Ей нравилось говорить все эти слова. Нравилось приводить доводы. Её радовало говорить именно это, именно с ним – именно в этот вечер. Она так воодушевилась беседой, что даже сняла белую ниточку, с рукава его свитера – в этом месте и проходила та самая грань, где отношения между двумя людьми плавно смещаются в отношения между мужчиной и женщиной. К. равнодушно моргнул обоими глазами, но трепет, который сейчас пробурил где-то посередине груди узкую скважину – тёплой струёй бил наружу. В мире только что появился ещё один влюблённый счастливец.

- Я думаю проблема ни в этом. В теории да, звучит очень легко – нужно стать лучше, делать всё хорошо, добрые дела, семья, мир, работа, а вот на практике. Во-первых, стать лучше по сравнению с кем?

- С тем, кто ты сейчас, говорят, что пределов…

- Я знаю! Что пределов не существует, и тому прочее. Но как определять – лучше ты стал, или хуже? 

- Думаю, - *Если ты сам себе нравишься, если делаешь, что запланировал, то неизменно становишься лучше*. – К. ожидал. Для него это предложение ещё не существовало, он остановил взгляд на её кисти, в которой она переминала салфетку. – Думаю, нужно делать нами запланированные дела, а там будет видно. Если что-то не так, отклоняться в сторону правильного пути, вот и всё.

- Сейчас столько оптимистических импульсов вокруг развелось.

- Каких ещё импульсов?

- Например, что проблема – это испытание, всё идёт к лучшему, и относительного любого факта, можно варьировать результат. – Она немного прищурилась, но показала, что понимает его, это был мимолетный кивок, но было достаточно. – Мне кажется всё равно, всегда будут обиженные, униженные и победители. Даже в самые тяжёлые времена. Например Наполеон.

- А что Наполеон? – *Интересно…*.

- Наполеон вёл войну, изменил сотни жизней. У него была своя цель, у других, тоже своя. И в целом, если представить, что он был послан сюда не случайно, ну чтобы попытаться завоевать мир, а например, чтобы изменить остальных. Дать им возможность чего-то иного. Многим полководцам не пришлось бы сражаться – они не совершили бы подвиги, их просто бы не было, это бы были простые прохожие, каких полно сейчас вот за этим окном – К. указал большим пальцем, слегка провернув в сторону кисть – на окно. М. машинально метнула лицо в утверждаемую сторону, он погрузил её в свои мысли, и в дополнение их направления – Несколько человек переходили дорогу, держа руки в карманах, они прошли мимо, и за ними, на заднем плане проскользнули машины – как отражение новой эры. 

- Вопрос в том, стал ли Наполеон лучше?

- Можно и так сказать. Я думаю, он стал в чём-то хуже, а в чём-то лучше, но вряд ли всё это было спонтанно. Вряд ли талантливый мальчик просто решил однажды стать генералом, и всё. Нужно было родиться великим, внутри, а потом просто стать великим снаружи, чтобы все это поняли.

- В смысле судьба? – Им принесли кофе, и два кусочка аппетитного пирога. М. наклонилась пониже, чтобы ухватить аромат горячего коньяка, струившийся через столп кофеина. К. повторил упражненье за ней, и сладко выдохнул, затем взял чайную ложку, и стал продолжать.

- Вообще я не верю в судьбу. Точнее, я считаю, всё обстоит немного иначе. Судьба это скорее прошедшее время. Как этот пирог. Его судьба быть съеденным мной. Но я могу его и не есть, и тогда его судьбой станет быть съеденным кем-то другим. – М. коснулось окружностью ложки о мягкий бисквит, и сняла краешек его пирога. – Мной например. – Она облизала свою ложку и улыбнулась.

- Да. Точно. Теперь, его судьба, быть съеденным нами. – Он отодвинул тарелку ближе к себе, она наклонилась вперёд, немного сопротивленья, после К. намерено отступил. Завязалось сражение – они стали ломать пирог ложками, глотая всё новый кусок, пока им не стало стыдно перед другими клиентами заведения, и одновременно легко, от прелести разделить мелкие шалости жизни с кем-то ещё.

 

 Посторонние скучно жевали, моргали глазами, курили, и блекли по краю кофе, у входной двери, и в центре – где бы они не седели, спрятать поблеклую сущность среди темноты было практически невозможным. Временами, в самых неожиданных формах всё же встречались некие вспышки – события – настоящие откровения, но, будучи производимы в строгих умах, события не решались выходить на поверхность. Они умирали, признаваясь абсурдными в думах хозяина. Ведь заговорить о мечтах, или высидеть около часа не открывая глаза, но, продолжая общаться – было сперва сумасшествием, а уж после возможностью изменить восприятие, разнообразить досуг.

 В то время, как трое подружек обсуждали бывших парней – К. подвинулся ближе к столу, открылся улыбкой, и стал отламывать по кусочку её пирога. М. приняла вызов. Разговор продолжался.

 Кто-то в другом конце зала пробудил в себе зависть, наблюдая за ними.

 

- Всё это так необычно. Давай придумаем себе имена?

- Имена? Давай.

- И истории. Давай, я начну. – М. придала своей внешности важный вид – одернула прядь волос за плечо, приподнялась в кресле, подбородок повыше, вдохнула, и сказала:

- Привет.

- Привет - сказал К., реабилитируясь на своём кресле в позу кратной её – правая рука на колене, левая на столе, затылок откинут назад, плечи опущены, завлекающий взгляд. *Меня зовут О., я писатель, пишу здесь новый роман – о Чём? Я пишу о мужчинах и женщинах, нет, – о первых свиданиях….* - К. успел быстро соткать себе тонкую бронь из кольчуги и выдумки, и начал вести себя отчасти вальяжно – ведь, что-то готово, а значит уже преимущество.

- Неплохой кофе, правда? 

- Да, очень хороший.

- А можно мне вас угостить?

- Если вам будет угодно, вообще то, я очень занят, но. – Разговор завязался, снова задор, антураж общих чувств пополнялся, М. подозвала рукой странствующую официантку.

- Заняты говорите?

- Да, я думаю над романом.

- Я наверно вам помешала?

- Что-нибудь ещё – Между ними возникла третья фигура. 

- Да. Пожалуйста латте с коньяком. – Официантка снова исчезла.

- Вы сказали, романом? – Снова начала М.

- Да, я писатель.

- Писатель, как интересно. А о чём же вы пишите?

- О людях. О нас с вами.

- Надо же. А о чём сейчас думаете, может, я смогу вам как-то помочь?

- Может быть. – Им подали напитки, и чистую пепельницу, К. в третий раз закурил. – Знаете, я пишу сейчас о первых свиданиях. Как они происходят. Знаете, я заметил, что первое свидание всегда самое интересное. Это всегда интрига, всегда интерес. Я хочу найти формулу идеального свидания. Ну, знаете, знакомишься с человеком, а он тебе не подходит, и маешься потом, терпишь его целый вечер? – К. говорил эти слова так легко, что М. немного поверила в их естественность - *Может он не выдумывает, может быть всё так и есть, но откуда он знал заранее? Нет, он не мог знать заранее*. М. отправила горку белого снега в горячую чашку.

- А бывает так – продолжал К., - что не можешь понять, что тебе нужно. Партнёр тебя вроде устраивает, и ты боишься ему не понравиться, а в итоге оказывается, что перестарался…. – это копилось годами, или получалось спонтанно, К. ответа пока не имел. Он говорил, и слова растекались по залу, столам, затекали под стойку и двери уборной – если бы мысли являлись рекой.

- А давно вы стали писателем.

- Да. Закончил факультет журналистики, потом работал в газете, и мало помалу писал, и современем, хобби перешло в настоящее дело. – М. могла счесть довод о журналистики как провокацию - *Но откуда ему знать, что я то же училась на журналистском факультете? Наверно профессор сказал*.

- А вы чем занимаетесь?

- Я актриса.

- Актриса? –

- Да.

- Невероятно. Знаете, меня всегда интересовал вопрос. Вживаясь во множество ролей, вы ведь перенимаете качества своих персонажей, как отрицательные, так и положительные.

- Может быть, в какой-то степени. После съёмок приходиться уделять много времени самовосстановлению личности. Чтобы выветрить из себя чужую, чужую маску, характер, вы понимаете…? – М. жестикулировала, всей душой отдаваясь в фантазию, которую только что придумала вскользь.

 Это напоминало игру двух лжецов, или шпионов, каждый из которых стремился употребить всё более изощрённый вопрос, чтобы вывести другого на чистую воду, где лживость даёт свой осадок, и смывается правдой большого напора.

- Но ведь возникает соблазн перенять хорошие качества персонажа?

- Какие-то детали перенять удаётся. Всё равно харизма остаётся харизмой.

- Вы об этом так говорите, как будто в этом есть что-то плохое. Вы же никого не обманете, если переймёте чистоплотность у своей героини, или привычку хорошо одеваться. Что в этом плохого.

- Я же говорю, это мелочи. Такие да, почему бы и не перенять. А вот действительно крупные вещи, например, способность логически мыслить, или прощать – это действительно сложно.

- А по-моему, в этом весь фокус вашей профессии. Жила была девочка, которую никто не любил, работала официанткой – К. махнул взглядом на проходящую мимо девушку с чёрным подносом, но говорил тихо, чтобы она не услышала – И однажды этой официантке предложили небольшую роль в сомнительном фильме. Она взялась за сценарий, и решила прочувствовать роль своей героини, которая была сердцеедкой, с огромным наследством, машиной не последней модели.

 Вы меня слушаете?

- Да-да. Сердцеедка….

- Эта девушка вжилась в роль, сыграла необходимые сцены, а съёмки шли долго, ожидали настоящую драму. – М. внимательно пожинала слова.

- Но фильм не добился успеха, и гонорары актёрам едва заплатили. Зато бывшая официантка – стала другим человеком. Ей пришло настоящее откровение. У неё появились поклонники, кое-какие новые роли, то есть другая работа, без подносов и унижений, но главное, теперь она ни на что не променяёт тот опыт, и качества, которые ей перешли. Вряд ли она будет тратить время на, как вы сказали?

- Самовосстановление….

- Самовосстановление личности.

- Может быть.

- А сыграй она теперь дурочку, всё равно не станет дурочкой, а останется той, что была прежде – сильной, строптивой, не знаю, - уверенной. Главное что она изменилась, и для неё получается, что в лучшую сторону, правильно?

- Да, только тогда она не является актрисой. Она просто побывала в нужном месте, в нужное время. А вообще я с вами согласна, только эта теория относится к частным случаям.

- Например?

- Сыграть выдающихся личностей предлагают большим звездам, для которых перенять новые качества личности покажется лёгкой детской забавой. У больного актёра ролей хоть отбавляй, поэтому применить новый опыт, скажем, умение управлять коллективом он не станет, это ему не нужно. Он не настолько одержим или беден, чтобы зарабатывать таким способом. Чтобы сыграть Казанову, нужно хотя бы немного быть Казановой, или страстным любовником. Понимаете о чём я?

- Понимаю…. – Несмотря на погружённость в беседу, К. почувствовал тяжёлое¸ нагнетающее отторжение заведения. Обычные люди, о чём-то общаются, играет подходящая музыка, заказы спешат выполняться, но, стены сжимаются, гул становится громче, дым сигарет разрастается каменной пеленой.

 Моментально, посмотрев на него, М. по наитию - предложила уйти.

- Простите, я в городе недавно, остановилась у своей подруги, вы не могли бы меня проводить. – В её взгляде К. смог прочитать, что и эта короткая часть её биографии является вымышленной – логичным авансом для продолжения вечера.

- С удовольствием. Счет, пожалуйста! – К. закурил сигарету, и посмотрел на неё.

- Что? Почему ты так смотришь?

- Хочу понять, откуда ты такая взялась. С этой игрой. Она ведь действительно действует. Ты мне кажешься героиней какого-то фильма. Твоя мимика, и жесты такие… такие особенные.

- Спасибо.

- Пожалуйста. Только это не комплемент. Это правда. А что ты думаешь обо мне?

- Не знаю. Я думала эффект от игры даст волю фантазии, а вместо этого образовалось какой-то пространство. Я даже не знаю, что о тебе и думать. Не зная ничего о тебе, мне хочется просто говорить и говорить без конца. То есть, кончено в голову лезут самые разные мысли, но их так много, и они так быстро меняются, что я перестаю их воспринимать. Но вечер, правда, какой-то волшебный. Тебе так не кажется?

- Да. Он тоже особенный. Будто остальные дни куда-то пропали, а будущее не настанет само по себе, и поэтому его придется выдумывать из нечего.

- Тогда я хочу, чтобы ночь не кончалась.

 

 Ветер замораживал мысли, вопреки температурному гневу - К. листал в голове возможные исходы последствий, пытаясь угадать, готова ли М. на то, чтобы он взял её за руку, например прямо сейчас, когда они покидают кофе, или, переходя дорогу у светофора. Он всё гадал, и улыбался, в то время как М. - просунула руку под его локоть, закинула подальше плечико сумки, и что-то спросила:

-....а разве писатели тоже, не перенимают повадки своих персонажей?

- Только если им это нужно.

- А вы перенимаете?

- Я? Иногда. Почему бы и нет? Говоря об актёрах, я не собирался сказать, что в этом есть что-то плохое. Извините, если я вас обидел. - М. стало несколько страшно от непринуждённости его слов. Будто возле неё шёл вовсе не парень, повстречавшийся ей в мегацентре, в канун рождества, а кто-то другой, может не настоящий писатель, но человек, имеющий к этому ремеслу хоть какое-то отношение. Конечно для журналистки - это был судьбы комплемент, послать на замену болвану  - мужчину её тайных грёз. Но истина казалось такой интригующий, что от её предвкушения М. прижимала его руку к себе всё сильнее, и покусывала кончик губы, когда он подавлял вопросом вопрос.

 - Знаете, несколько дней назад я вдруг понял, что всё это просто живой организм. - К. охватил взглядом простилающийся перед ними ландшафт - гладь дороги, постройки домов, магазинные вывески, и кое-какую попытку на бескрайнее небо.

- Вы о чём?

- Может, хватит играть в писателей и актрис?

- Хорошо. Тебе не понравилось? - М. сузила контур бровей, давая понять, что тон его слов был не самым располагающим.

- Извини. Просто это похоже на сон. Причём очень странный. Сначала мы начинаем играть в игру - не расскажи ничего о себе - потом, выдумываем себе имена.

- Я думала тебе нравиться?

- Нравиться. Просто, не знаю. Ну, я никогда такого не делал.

- Я тоже, но у нас, по-моему неплохо выходит.

- Давай просто будем на ты? Не думай, я не собираюсь проигрывать, просто мне как-то не по себе, когда я кого-то играю.

- У тебя неплохо получается.

- Спасибо. Ладно, на чём мы остановились? - Больше всего его беспокоила жадная рьяность, с которой он брался за эту фантазия. Как только из его уст выдалась фраза «Я писатель» - действительность стала ускользать из под ног, образуя глубокую пропасть. Он падал вниз. С каждой фразой, всё ниже, и ниже. За спиной выгорали отрывки его прошлой жизни - без сигарет и очков, полной идей и амбиций - но стоило ему оглянуться, воспоминания ускользая, как пугливая птица, оставляя лишь контуры своих образов. Призрак мечты будет приходить к нему ещё несколько месяцев, до особого дня, а пока - К. предстояло усвоить, каково быть человеком, придавшим мечты.

 *Зачем я переезжал? Нашёл бы какую-нибудь подработку, и продолжал бы писать. Идиот. Даже ей интересен больше писатель*.

- Мы остановились на том, что ты сказал про живой организм.

- Да, точно. - Он посмотрел дальше светящихся звёзд, проходя с нею вдоль переулка.

- Посмотри на нас. Мы похожи на клетки какого-то организма. Мы умираем, проживая определённое время, за нами рождаются другие, более разумные клетки, и через тройку веков, о нашем существовании никто и не вспомнит. Ведь говоря об умершем, и его подвигах, было бы глупо восхвалять его клетки тела, которые помогли ему чего-то добиться. Для людей это просто клетки, просто рабочий материал.

- Ты серьёзно?

- Конечно. Ведь, правда, посмотри на нас. Мы передвигаемся с тобой по этому организму, как лейкоциты по кровотоку, строим планы, иллюзии, волнуемся, обсуждаем какие-то темы, и что? Что происходит потом?

- Ничего. Мы просто живём.

- Вот именно - мы просто живём. Живём, чтобы жить.

- Но мы ведь должны защищать?

- Что защищать?

- Не знаю, ты сказал лейкоциты, а лейкоциты выполняют защитную функцию в организме....

- Может быть... Может быть, мы защищаем эту планету от самих себя?

- Интересно. А каким образом?

- Обычная формула - чем больше хорошего, тем меньше плохого, мы вымещаем плохое.

- Как сказать, может мы наоборот вымещаем плохое?

- Может. А что плохого в том, что мы вот так гуляем зимою под звёздами?

- Для нас ничего. А для других - ничего хорошего, мы ведь никому не приносим пользу.

- Почему никому? Мы не поджигаем дома, не нарушаем общественный строй, не....

- Это как сказать. Помнишь, сегодня ты говорил о Наполеоне, что война тоже бывает полезна?

- Верно... - К. взял паузу, и задумался. В частности не над следствием своих слов, а над причиной - *С ума сойти. Как это - я же начал к этому вести разговор в самом начале. А теперь к нему и пришёл. Здесь что-то не так...*.

- Война была полезна лишь относительно.

- Мне кажется ты просто оправдываешься.

- Нет. Я просто....

- Оправдываешься!

- Хорошо, но, признай, что всё это очень странно.

- Что именно? То, что мы говорим о Наполеоне, и устройстве вселенной, или в целом?

- В целом. Этот вечер. Я никогда такого не делал. Ни с кем. Это как... Как прыжок с парашютом, только очень затяжной, и чем дальше летишь, тем больше увеличивается расстояние.

- Оно может и не наступить. Если не хочется приземляться - не нужно. Кто знает, когда этот полёт опять повториться?

- Да... Действительно. - К. посмотрел ей в глаза. Её дыхание становилось материальным от холода. Оно было так близко, её лицо, обводимое лунным просветом - казалось таким идеальным, словно душа прильнула к основанию лика, и тянется через непроницаемую плоть, желая сплести оболочку с посторонним флюидом.

 К. наклонился вперёд, и замер, не открывая глаза... Через мгновенье тьма отступила. М. подвинулась ближе, плавным движением окутала шею, и полетела в другие галактики - если бы страсть, имела воздействие на гравитацию.

 

- Мне очень понравился сегодняшний вечер... А тебе?

- Конечно, понравился. Мне кажется, мы сегодня сблизились больше, чем, если бы просто сходили в кино, рассказали о своём роде занятей, ковыряя вилкой салат, в каком-нибудь ресторане.

- Согласна. - М. рассмеялась. Она горела его динамикой. Пустые кварталы предполагали приближение дома - М. старалась замедлить их шаг, раскачивая общий ритм передвижения незаметным уклоном - из стороны в сторону.

 Они поднимались по тропе переулка, К. про себя улыбался, зная, что за первым поцелуём, в недалеком отрезке последует и второй. Многоэтажные здания выставляли себя на показ, К. невольно читал надписи на рекламных щитах, не отвлекаясь от общего линии диалога – М. рассуждала о неповторимости, и о том, каким образом она может стать повторимой.

- ….понимаешь? Получается можно всё предугадать, как бы выманить. Вот мужчина и женщина не могут не ссориться между собой. Хотя бы раз в месяц, они обязательно должны поссориться….

- Да, это нормально, это такой способ выпустить пар, или разнообразить отношения. Это нормально, я думаю, ссоры не обходимы, хоть иногда, но….

- Хорошо. Я согласна, а что если предугадывать такие моменты? Например, ну например – сделать ссору регулярной, по каким-то особым дням, например по четвергам?

- И ссориться каждый четверг?

- Да, а почему бы и нет?

- А если не хочется ссориться?

- Это прекрасно, можно пропустить разок другой. Неделя без ссоры – это прекрасно, значит ссора побеждена на какое-то время.

- А представляешь, если вас пригласили в гости в четверг, а у вас намечена ссора. И вы по привычке стали скандалить, бить тарелки о пол, хлопать дверями – К. засмеялся, она его поддержала, тогда он засмеялся сильнее, продолжая её сочинение:

- И гостям говоришь: «Что вы на нас уставились, не могли пригласить нас в субботу? В субботу у нас день комплиментов!». – М. загоготала, и ускорила шаг – она сочла обязательным пригласить его к себе на чашечку или бокальчик чего-нибудь. Тем временем К. сфокусировал взгляд на крыше одного из домов – и заключил:

- Вообще – это утопия, но что-то в этой идее есть. Да, можно ссориться по определенным дням, но постепенно к этому выработается иммунитет, и настоящие ссоры начнутся в другие дни, их может стать даже больше, чем было раньше.

- Я думаю нужно больше быть откровенными между собой. Чем больше откровенных разговоров, тем меньше скандалов.

- Или наоборот – чем больше откровений, тем больше скандалов, тут уж как повезёт…. – М. шла немного впереди, постоянно оглядываясь на него – невольно запоминая силуэт его плеч, горящих по контуру при свете оконных квадратов обездвиженных зданий. За ним исчезала вереница дороги, поглощаемая ночной темнотой, словно чёрным, безбрежным туманом. 

- Я тоже знаю одну игру. Только нам нужно остановиться перед каким-нибудь зданием.

- Давай остановимся перед тем. – М. указала на видневшийся прямоугольник с горящими окнами, дом стоял через дорогу, и в одной из этих квартира М. встречала рождество, выходные, и каждое доброе утро.

 Прогоняя отдышку, спустя 6 минут – они стояли у