Октября, понедельник, 22:50 –

День рождения Линды.

С утра я встала довольно подавленной и невыспавшейся, вообще невыспавшейся сложно быть не подавленной. Но я была даже рада и пасмурному тёмному утру за окном, и своему состоянию, смутно припоминая прошедшие сутки, которые почти целиком ушли на дневник. В отличие от этого непонятного состояния, когда ты безостановочно пишешь что-то, я была самим спокойствием. Перед этой записью я перечитала то, что написала накануне, и сама этому всему удивилась. Возможно это некоторым образом изменённое состояние сознания, и получается что всякие сложные странные штуки надо писать или пишутся под недосыпом, лихорадочным состоянием или вовсе наркотой. Но ведь когда пальцы изливают на бумагу что-то непонятно откуда берущееся, ты не в состоянии быть адекватным и как-то критически мыслить. Тебя просто несёт.. Поток. Надо будет попробовать погуглить это.

Во сне я видела маму, папу и Ряженку.

Немного размялась, умылась, сварила себе овсянку, почистила зубы, ввела тампон, надела трусы и пошла на пары, наказав себе улыбаться при Линде.

В университете она встретила меня улыбкой и нежданным объятием. Вообще-то было приятно. Только неловко, я была скованной, и мало. И никто ничего не сказал, это обычное дело среди девушек. Я поздравила её с днём рождения и сказала, что если она захочет, то мы можем ещё попраздновать у меня дома и что она может просто приходить в гости когда захочет. Она удивилась и кивнула головой, но потом улыбнулась и попросила не исчезать после пар, потому что у неё на меня планы – если конечно у меня нет своих, взволнованно уточнила она. Я успокоила её: никаких планов. Она радостно улыбнулась и села передо мной, начался учебный день. Перед этим и она и я поздоровались ещё с парой человек, но вот с днём рождения её вроде не поздравили.

На парах я много думала о ней и о родителях. Я решила, что мне нужно вскоре поговорить с ней – хотя бы попросить помощи со стартом в айкидо, но вообще-то и как-то узнать, почему у нас всё завязалось и что у неё вообще в жизни происходит.

Я думала о принятии. Линда доверила мне своё тело, она была передо мной без одежды и не мешала делать с ней что в голову взбредёт. В свою очередь я не мешала ей. И вообще пока всё шло замечательно, тьфу-тьфу-тьфу. Я задумалась: а насколько полно, глубоко мне важно быть принятой, понятой, и сколькими людьми? Равняется ли принятие пониманию? Как соотносится с доверием?

А ещё об эго и внутренней тишине. Кому важно быть принятой? Кого ранит отторжение? Почему? Кто такая я? Что такое эго? Так ли плохо быть уникальной личностью и иметь что-то только своё, а не раствориться в ком-то или быть чьим-то полным клоном? Так ли я слаба, что мне нужно принятие со стороны? И насколько неправильно хотеть среди людей принятия?

А ответов так мало. Я думаю, что ответ на несколько этих вопросов – это желание избежать боли. Из-за чего хочется и принятия, и минимума риска. И наверное одиночество и постоянное непонимание. То есть постоянные спутники жизни.

Потом я задумалась, а так ли много в моей жизни было непонимания? Могла ли я что-то сделать с этим? И ведь вроде и не много, и могла.

Эх, всё какая-то мысль в голове крутится и пропадает.

Так пары и прошли. А потом Линда берёт и приглашает меня провести вечер с ней у неё дома. Это было неожиданностью для меня, но я согласилась. Я же как раз хотела больше о ней узнать. И мы отправились к ней домой, на автобусе, ехали примерно полчаса без пробок. Я у неё давно не была. Она живёт с семьёй в небольшом частном доме, где у неё есть своя светлая комната. Дома была её мама, Рита, что-то готовила под шум телека, она меня вспомнила и кажется искренне обрадовалась моему приходу. Она довольно улыбчивая и разговорчивая, хотя и с характером. Стройная и стильная, с короткой уложенной чёрной стрижкой, которая ей очень идёт. Ещё там пряталась сестрёнка Линды – Юля – заканчивающее второй класс позднее счастье их семьи, забавная серьёзная девчушка. Когда мы зашли к Линде в комнату, она выпрыгнула из-за двери и через пару секунд оказалась на кровати, куда её легко перенаправила Линда. Смеясь, она пояснила, что это у них постоянно происходит. Мама крикнула с кухни, где делала салаты, чтоб Юля не мешала нам, та грустно посмотрела на Линду, а она сказала, что мы ненадолго, а вот потом можно будет посидеть вместе, и ребёнок убежал. В это время я осматривалась. Комната Линды побольше и пожизнерадостней, чем у меня. На столе компьютер, в углу комнаты стоит на стойке гитара, над кроватью лампа. Есть шкаф, рядом видно чехол для оружия и стоящий рядом деревянный меч. На светлых стенах у неё много плакатов с музыкантами и лошадьми. Я удивилась последнему, а потом вспомнила, что Линда говорила, что в старшей школе занималась в конном клубе. Периодически она туда ездит и сейчас, хотя сказала, что уже давно там не была, потому что далеко. Я сказала, чтобы она позвала меня с собой, если можно, когда соберётся в следующий раз, потому что мне тоже нравятся лошади. Линда собрала волосы в хвост рукой и сказала, что обязательно позовёт. В её голосе появилась какая-то грусть. Я помолчала и спросила о ближайших планах. Она попросила немного подождать, и потом мы устроим чаепитие в её комнате. Пришёл её папа и принёс пиццу. Он не особо мне обрадовался, а Линде сказал, вручая пиццу, «Ещё раз с днем рождения». Пицца была для нас, как оказалось, куриная с ананасами. Но сначала был совместный ужин. Там были салаты, курица и вкусный торт, а из напитков – соки. Линда улыбалась, её поздравили с днём рождения, несколько раз упомянув бога, но атмосфера мне казалась немного натянутой. Я себя чувствовала непривычно, неловко, и в основном молчала. Слышно было телевизор и то, как жуют остальные – Линда ела мало и тихо. Поев, я намыла за собой, Линда тоже, и мы ушли в комнату Линды. За закрытой дверью она, опёршись на неё, закрыла глаза и помолчала. А потом обняла меня и тоже помолчала. А потом извинилась. Я удивилась, спросила, за что, а Линда сказала, что использовала меня, чтобы не терпеть всё это одной.

 – Да ничего страшного, не переживай. Дома я бы просто просидела в унынии с уроками и компом.

Линда в отличие от семьи не ездит в церковь по воскресеньям. Вчера они съездили к родственникам вместо этого и поели там, а теперь вот тут. Она не была от этого в восторге, и вообще не очень любит находиться дома. Мы сидели на кровати. Я немного зависла, а потом пододвинулась к ней и обняла так, чтобы её голова оказалась у меня на плече, и погладила её по голове одной рукой, боясь, что она меня сейчас отодвинет от себя. Она не отреагировала поначалу, а потом собрала одежду на моей спине в кулаки и крепко прижала к себе, а я крепче прижала её к себе. Так и посидели. Она ничего не сказала. Потом она отпустила мою одежду и отодвинулась от меня. Встала и взяла гитару.

 – Та вечеринка у тебя меня вдохновила на возврат к занятиям. Я тебя и пригласила ещё затем, чтобы перед тобой поиграть.

Она села на стул, положила ногу на ногу, проверила звучание струн и начала играть меланхоличную красивую музыку из множества нот. Когда она доиграла, вместо аплодисментов я осторожно спросила:

 – Линда.. С тобой всё хорошо?

 – Нет.

Вот так. Она отложила гитару в сторону и посмотрела на меня, но так ничего и не сказала. Встала, подошла ко мне и уложила спиной на кровать, больно держа за запястья и глядя на меня сверху с каким-то отчаянием. Отодвинулась и говорит:

 – Они ненастоящие. Это всё обман. Тут никто никого не любит. Мои родители разводятся, потому что отец узнал, что мама спала с подругой. У нас постоянно скандалы и крики. Юлька пока мало что понимает. Они улыбаются ей и поздравляют меня, но Юля незапланированный ребёнок, а я отступница, которая тоже спала с подругой. Я ненавижу тут находиться, но мне очень жалко Юльку, а когда они не орут, то всё вроде бы не так уж плохо, у всех есть какие-то свои проблемы.

Я молча смотрела на неё, нависшую надо мной, пытаясь осознать сказанное, а она продолжила – видимо, у неё очень наболело:

 – Каждый раз, как я прихожу домой, мать либо оба лежат на диване с телефонами и включенным телевизором. Он работает тут круглосуточно. Мать только последнее время начала работать уборщицей в нескольких домах, но всё равно почти всё время она валяется на диване, глядя в потолок, и болтает по телефону либо пялится в него. Они спят раздельно, и я не раз заставала её уснувшей со включенным телевизором. В разговорах она постоянно либо жалуется на всё, обвиняет всех, обсуждает абсолютно все мелочи, всех знакомых, либо рассказывает без стеснения как она сходила к гинекологу и как рожала, как рожал кто-то другой, обсуждает мужиков в постели, она громко рыгает при нас, они постоянно говорят о дерьме, оскорбляют всех при упоминании, при Юльке, а когда ссорятся отец говорит чтоб она уходила из его дома, а потом они едут в церковь и там улыбаются всем, отец выступает со сцены для других… А всё не так… Всё не так… И я тоже ненастоящая…

К концу её речи я гладила её по голове рукой и молчала. Я не знала, что думать и что сказать, и сейчас не знаю. Линда легла на меня, повернув голову набок на моей груди, а я всё ещё гладила её по голове, смотря в потолок. В голове было пусто. Немного погода Линда пододвинулась и положила мне голову под подбородок. Я обняла её и ткнулась губами ей в волосы, но как-то механически, по-прежнему как-то отключенно. Но через наверно пол-минуты или минуту я почувствовала, что она положила руку мне на щёку и медленно водит ей, а потом вдруг её палец лёг мне на губы. А потом она поцеловала меня долгим грустным поцелуем, а я так и лежала как бревно, пока не проявила активность и не поцеловала её сама пару раз, хотя разница кто кого смутная. Уже без языков, просто одна приоткрывала губы и касалась губ другой. У неё мягкие губы. Потом она медленно отстранилась от меня и снова я увидела над собой её лицо – с нейтральным выражением, она словно разглядывала меня, девушку на своей кровати. Я не смогла долго смотреть и повернула голову набок. На щеке я ощутила её губы, ухо услышало её «Спасибо». Она встала и ушла, а я так и осталась лежать на кровати, перед моими глазами был повёрнутый набок стол с компьютером, я слышала неясные звуки телевизора за дверью.

Мне казалось, что дальше не будет абсолютно ничего, «кино» просто закончится и всё, но Линды не было довольно долго, и я просто поднялась и села на кровать. Потом она вернулась со стаканами апельсинового сока, снова ушла и вернулась с двумя тарелками пиццы, по два куска на каждой, и ещё раз сходила и вернулась с двумя салатами в мисках – нет, не оливье в тазике. Один фруктовый с йогуртом и один ещё какой-то, более традиционный, с ветчиной и болгарским перцем. Молча включила комп и предложила что-нибудь посмотреть. Её голос потеплел и стал похож на обычный. Я махнула рукой и сказала «Включи что хочешь, можно что-нибудь про самураев». Она даже улыбнулась и спрашивает: «Смотрела уже что-нибудь?» – «Не». Она задумалась, глянула в окно и говорит:

 – Посмотрим после дождя.

 – Там дождь?

 – Да нее, название такое. «После дождя».

 – Ааа. Интересно.

 – Так что, смотрим?

 – Да пофиг, включай.

 – Ань.. Прости что так получилось, что я всё это наговорила и сделала.

 – Всё нормально. Ничего особо не произошло, давай не будем на этом загоняться.

 – Хорошо. Это хороший фильм, надеюсь, тебе понравится, но если нет, скажи, выключу.

 – Ладно, давай смотреть.

 – Ага. Только стул ещё один принесу сейчас.

Начали смотреть, сидя рядом, фильм японский с одноголосым русским переводом. Он захватил меня с первых же минут. Происходящее на экране казалось таким же невероятным миром, как мир «Властелина колец». Я никогда не видела такого и была поражена. Я не могла поверить, что японцы так жили, что тогда у них отношения между мужем и женой были… Я даже не знаю как это описать. Самураи тоже очень странные люди, а вот беднота была вполне обычной. Главный герой напомнил мне персонажа из «Войны и мира», который хотел признания простого народа, но за ним что-то большее, он ходит и ищет что-то, а за ним его верная спутница – жена. Кажется, суть фильма в человеческих взаимоотношениях, а не в боях. А бои там тоже были, да ещё какие, я там увидела айкидо. Наверно поэтому Линда и предложила его посмотреть. Меня очень удивили странные медленные тренировки главгероя с мечом в одиночестве – это что-то не очень практичное и при этом какое-то завораживающее. Линда пояснила, что это несколько ката – форм – из иайдо – искусства по быстрому выхватыванию меча и удару, тоже с большим уклоном в духовное совершенствование. Это вот «-до» в айкидо, иайдо, дзюдо и прочем значит «путь». В свою очередь айкидо и ещё несколько -до это будо, а что такое будо, и Линда толком не понимает, и я, из-за заморочек другого языка и культуры. Это что-то связанное с культурой самураев и в целом Японии и обычно это какое-либо японское боевое искусство, суть которого скорее в сохранении и изучении культуры и какой-то духовной работе. Айкидо – это ключ, сказала Линда, ключ в огромный мир боевых искусств и философии Востока, ключ к жизни, где ты не валяешься перед телевизором, а что-то изучаешь. Она сказала, что айкидо это скорее даже феномен, потому что оно невероятно популярно и при этом для каждого занимающегося что-то своё, потому что это почти целая наука, это почти как ещё один мир в нашем мире, чем-то похожий на Интернет. Просто представь себе, сказала Линда, что по всему миру есть залы вроде нашего, где люди изучают почти одно и то же и при этом всем интересно, просто представь, что ты можешь приехать, скажем, в Америку, Японию или Испанию, прийти в зал и не чувствовать себя не на своём месте, ты можешь без проблем заниматься с незнакомыми людьми, вы не бьёте друг друга до нокаута ради победы, а через практику пытаетесь что-то понять. Я сказала, что до других стран мне очень далеко, поэтому пока надо думать о своём зале и других российских городах. Тут же я уточнила у неё, есть ли другие залы айкидо в нашем городе, и она ответила: есть. Есть и нашего клуба, и даже другого стиля. Даа, говорю, айкидо и впрямь популярно. А то, хмыкает Линда, тут же грустнеет и говорит: в этом и проблема. Для кого-то айкидо это просто замена фитнесу, не нужны им ни культура ни философия. Для кого-то ещё что. Если в бокс приходят в основном с одинаковой целью и все боксёры более-менее похожи, говоришь о боксе и всё вполне просто и понятно, то говорить об айкидо очень сложно, потому что все сгребаются под одну гребёнку. Чем массовее и сложнее, тем сложнее держать какие-то планки качества, а ведь первое-второе поколение занимающихся вкалывали как проклятые. А у нас это у многих не выходит за пределы двух-трёх раз в неделю по полтора часа и всё, ну разве можно тут говорить что мы делаем одно и то же. Соревнований которые часто и держат планку у нас нет, суровости особой нет. И многие спортсмены поэтому пренебрежительно относятся к айкидо, смотря на людей, для которых это скорее развлечение или хобби или вовсе религия. Спортсмены обычно вкалывают и поэтому действительно чего-то достигают. Сложно иногда не думать о том, что о тебе думают другие, но бороться с этим вполне просто – надо понять, что именно тебе нужно, и заниматься, если нравится, потому что это самое главное. И других не слушать, потому что часто они не занимаются и не имеют понятия, о чём говорят. Главное это заниматься, не так уж важно чем, борьбой, айкидо или рисованием. Айкидо с одной стороны особенное, а с другой не такое уж и особенное. Занимайся если нравится и как нравится.

Вот что примерно она сказала, после чего спрашивает:

 – Что ты пока планируешь делать дальше? С айкидо и вообще. Последний курс же.

Я задумалась и потом медленно ответила:

 – Я бы хотела побыстрее въехать в айкидо, но я не знаю, как, поэтому хочу, чтобы ты мне что-нибудь подсказала, дала какие-то инструкции. Что делать, я не знаю. Мне надо заниматься айкидо, учёбой, найти работу и читать книги. Как всё совмещать, я не знаю. Поэтому я пока наверняка не смогу сильно погрузиться в мир айкидо, поэтому я и хочу, чтобы ты мне дала какие-то важные стартовые знания, чтобы я не искала всё сама. У меня мало времени.

 – Ммм… Ты описала почти обычную жизнь. У большинства людей работа и/или учёба и ещё какие-то дела. Я-то помогу. Тебе надо немного расслабиться. Айкидо можно заниматься до самого конца, тебе не надо пытаться всё узнать за короткое время.

До самого конца, значит. Удобно. Дело, занятие, которое точно будет с тобой всю жизнь, какой-то гарант, нечто решённое. Если попробовать заглянуть в своё будущее, то из пелены неизвестности там сможет выступить айкидо, где ты к тому же чего-то уже достигнешь, при этом срок не ограничен. Насколько далеко ни заглянь, там всё равно может быть айкидо. Это… это придаёт жизни какую-то уверенность… смысл, что ли. Если айкидо и правда не надоедает и ты не прекращаешь узнавать что-то новое, значит, можно жить, чтобы его изучать, и это не закончится в какой-то день, это действительно на всю жизнь. А если надоест, можно перейти в другое –до или ещё куда-нибудь. Можно переехать куда угодно и всё равно продолжить заниматься. Для этого нужны деньги и здоровье, а значит тебе будет смысл не стать бомжом, стимул держаться, не сдаваться. К бездне смерти я подойду с мечом и прямой спиной, научившись за годы пренебрегать что своей жизнью, что своей смертью, как воин на войне. Я хотя бы буду точно знать, что я сражалась до конца. Именно осознание смерти и поможет не распылять свою жизнь. И Линда уйдёт так же, и мой папа, они будут знать, что прожили не пустую жизнь, а кто раньше, кто позже, никто пока не знает. Вперёд будем идти с поднятой головой. Я не могу сейчас сдаться. У нас у всех впереди одна и та же пропасть, и надо иметь смелость, чтобы подойти к ней с достоинством, ни о чём не жалея. Если мне сейчас открылось, что я умру и все остальные тоже, я проживу эту жизнь насыщенно и так, как считаю верным. Если я и решусь на самоубийство, всё будет правильно, я не совершу этот шаг, не разобравшись. Мне нельзя. Мне пока просто нельзя. Всё уходит, ничего нельзя задержать, надо просто наслаждаться тем хорошим, что есть, и создавать новое хорошее. Я жива? Жива, у меня бьётся сердце. Линда жива? Жива. Папа жив? Жив. А будущего всё равно что нет, потому что оно может быть любым, и это я могу его менять. Случится чего – тогда и буду думать, а пока надо не упускать реальность из-за воображаемого будущего. Надо увести акцент с умирания на умрут и вот об этом-то и помнить постоянно, но не чтобы унывать, а чтобы действовать. Я сделаю всё что смогу. Надо развиваться. Движение – жизнь. Надо двигаться. Мне сейчас нужно принять ответственность за свою жизнь, и за смерть. Надо широко смотреть. Если моя смерть сможет что-то изменить к лучшему, пускай, но просто так её выбрасывать я не буду. Я не могу просто так на ровном месте отказаться от жизни, этой драгоценности именно из-за своей конечности и неповторимости. Мне надо более разумно её использовать, раз уж я поняла, что моё время тут ограничено. В наше время у меня более чем полно возможностей для полной жизни.

…Выпила две чашки чая, ни о чём не думая. Хорошо. Ради хорошего чая стоит жить.

…

 – А какие у тебя планы?

 – Я бы хотела попробовать разные стили айкидо и виды будо. Очень хочу позаниматься Ёсэйкан Будо, Нишио Будо, Дзюдзюцу, Кэндзюцу, но у нас очень сложно это найти. Айкидо хорошая штука, но то, что в основном у нас распространено… Есть вещи более доведённые до ума, которые основаны на чём-то большем, дают что-то большее – по крайней мере что-то новое. Всё со временем может немного надоесть, да и какой смысл бесконечно отшлифовывать одно и то же, если можно добиться просто хорошего уровня и начать изучать другое. А у нас сплошной айкикай и ёсинкан. Ещё бы я хотела просто кататься на лошадях и стрелять из лука. Пока что я просто шарюсь по Ютубу, сайтам, форумам и группам и машу дома мечом да гуляю с друзьями. Ещё я помаленьку-помаленьку учу японский, хочу побольше в это залезть. А как с работой, не знаю. Расстраивает, что мне наверняка придётся работать и заниматься айкидо и спать – и ни на что больше не будет ни времени, ни возможностей. Раньше люди жили боевыми искусствами, ощущение, когда читаешь о них, что они не работали. Хотя вообще у меня вот сейчас айкидо только три раза в неделю, то есть остальные четыре я могла бы ещё чем-то заниматься. А пока что репетиторство в какие-то из этих дней.

 – Дааа… Грандиозные у тебя планы. Я думаю, если их немного сузить и немного перестроить текущую жизнь, вполне может многое получиться. Я не знала, что ты учишь японский.

 – Ты тоже его начинаешь учить, – улыбнулась Линда. – В айкидо много японских слов. А я просто знаю азбуку, читаю группы и смотрю аниме или фильмы, всё стараюсь с русскими субтитрами в оригинальной озвучке. Вот такое почти пассивное изучение.

 – О, аниме? В сети много о нём говорят, но я почти ничего не знаю.

 – Ну в основном тоже самурайские боевики. Ещё мангу иногда читаю – японские комиксы, по которым в основном и снимают аниме.

 – Так что, мне тоже начать смотреть что-то о самураях?

 – По желанию. Это только чтобы погрузиться в культуру. Если тебе хочется, смотри. Ну и ещё очень интересно будет потом пересмотреть – если будешь заниматься, потом будешь иначе видеть – что-то будет выглядеть знакомо и звучать. Можно классику посмотреть, «Семь самураев» например, «Расёмон», да и хватит на первое время. Это поможет тебе понять этикет, хотя, думаю, и одного «После дождя» уже может быть достаточно.

 – Точно. Их поклоны это конечно нечто. Ощущение, что они все либо боятся друг друга трогать, либо просто не могут. Никаких касаний, никакой близости, даже между мужем и женой.

 – Согласна. А вот в айкидо наоборот всё в касания упирается как правило. Сравни например с боксом – ничего подобного. Кстати, об ударке. Бокс, каратэ и всё прочее. В айкидо обычно не акцентируют это, но удары тоже есть, только они обычно отвлекающие, а не поражающие. Вообще айкидо не такое белое и пушистое, как иногда можно подумать, потому что переводят его часто как «путь любви и гармонии», «Искусство мира» ещё называют, у нас тренер говорит, что если что очень опасное, тычьте в глаза, кусайте за нос. Уже никакого миролюбия, но я считаю, что это адекватно для действительно опасной ситуации. Просто на тренировках никогда такого не происходит. Айкидо легко можно перевести обратно в айкидзюцу и ломать конечности, но если на тренировках напирать на это, то это и будет айкидзюцу, а не айкидо.

 – …Сложно. Голова кипит от нерусских слов.

 – Ха-ха, да, терпи, поначалу трудновато будет. Ничего, в основном все через это же проходили, у тебя может ещё побыстрей дело пойдёт чем у многих.

 – Было бы здорово. Кстати, а зачем ты машешь дома мечом? Такие же движения, как в «После дождя»?

 – Нуу не совсем, хотя иногда похоже. Просто не делаю таких огромных пауз. Никогда не понимала их в иайдо. Время уходит.

Вот уже не первый раз Линда сказала так. Словно она прошла через то через что прохожу сейчас я. Но я не знаю, как её об этом спросить.

 – Время всегда уходит, что бы ты ни делала. Мы с тобой болтаем, время уходит. И когда не болтаем, тоже. Наверное, те, кто этим занимаются, им нравится, и это главное. В конце концов на что же тратить время. Сама говоришь, что –до это больше духовное чем практическое.

А я вот трачу уйму времени на написание этого всего. Я думаю ещё немного и я прекращу дневник, иначе ничего не буду успевать, кроме него.

 – Да, наверно… Меч, да и палка, копьё если хочешь, они для того, чтоб ты привыкла к ним. Когда у тебя в руках нет оружия, представляй, что оно есть, когда оно есть, представляй, что его нет. Ещё для того, чтобы включить в работу бёдра и развить баланс и дистанцию.

 – Вот как. Клёвая идея по-моему, ну что думать об оружии в руках когда его нет. Получается будто ты всегда с оружием. Круто.

 – Да. Мне это и нравится в айкидо. А ещё текучесть.

 – Текучесть?

 – Ну да. Техники плавные, могут переходить одна в другую, возникать спонтанно, если долго заниматься, варьироваться по сложности, скорости, длительности. А ещё для них почти не нужна сила, потому что всё основано на биомеханике. У нас тренер отлично знает анатомию, и мы её помаленьку узнаём на тренировках – что куда крутится и так далее. Это надо понять на себе, тебя что-то бросает, но ты не чувствуешь ни силы, ни агрессии. Будто сама себя бросила. Будто дерёшься с воздухом. Это удивительно. Из-за этого и можно при желании очень надолго растянуть одну технику. Но физическое развитие конечно нужно, тут как раз можно смотреть на других и брать с них пример. А вот многие не берут и не развиваются, за что всё айкидо и получает публичный нагоняй. Контроль всего человека за его часть, например кисть, тоже поражает. А из-за страховок цепочка техник становится непрерывной, да и при страховках чувствуешь себя кошкой.

 – Ты прям фанат.

 – Ха, наверно. Наверно я просто люблю то чем занимаюсь. Постоянно хочется и заниматься и новое что-то узнавать.

 – Так это же круто. Очень-очень.

 – Да, пожалуй. С рукопашкой такого не было.

 – Как ты вообще узнала об айкидо тогда?

 – Я стала искать, что у нас есть в городе кроме рукопашки, и гуглить, что это всё такое. Меня зачаровали видео с демонстрацией айкидо, там и оружие, и несколько нападающих, и страховки, и текучесть, всё там было. Это было очень… Красиво, да, по-другому и не скажешь. Ещё в айкидо намного меньше агрессии. На рукопашке я иногда лупила по груше до крови, в процессе входишь в странное состояние и начинаешь бить сильнее и злиться. В конце иногда начинают орать и иногда реветь. А тут тебе все улыбаются и говорят расслабиться, и ни разу не столкнулась с тем чтоб кто-то ревел. У нас и дети и старики могут заниматься и всем обычно в радость это. Наверно, никто не думает о том, как бы посильнее травмировать напарника. Тут само отношение другое – есть не оппонент или соперник, а союзник, напарник. Иногда мы проводим вольные спарринги, где партнёр и сопротивляется и действует как хочет, но всё равно это не превращается в битву или соперничество, никто никого не избивает до потери сознания если появляется возможность это сделать.

 – Ты много говоришь о таком, это у вас на рукопашной было?

 – Нет. Это из телевизора. Это Эм-Эм-Эй, отец иногда смотрит, а я мимо прохожу или ем. – Тут Линда заметно помрачнела. – Это гладиаторы, они дерутся за деньги и на показ, и обычно от таких зрителей и идёт негатив в сторону айкидо. Не обращай на них внимание, если столкнёшься, дохлое дело им что-то объяснять, потому что они не хотят тебя услышать.

 – Ты не особо любишь своего отца.

 – Я вообще не люблю его, да и к маме не чувствую этого.. Да и к Юле тоже. Я понимаю, что это нехорошо и неблагодарно, но я не чувствую, что я их люблю.

 – Вот как. Ну и нечего тогда говорить «как надо», если не любишь. Можешь побольше рассказать о своей семье? Интересно со своей сравнить и тебя понять хочется лучше.

Линда немного зависла и всё же начала говорить.

Кстати, интересно, есть ли у её имени другие формы, и какие у него значения?

 – Мне тоже хочется лучше понять и себя, и свою семью. Я неоднозначно к ним отношусь, у меня противоречивое отношение к ним. Когда отец орёт на мать или на меня, я его ненавижу. Потом, когда всё спокойно, я вспоминаю, что лет десять назад мы ездили на юг с ним и вообще семья была хорошей. Когда он ест или смотрит телевизор, или ведёт машину, он беспрестанно всасывает воздух через зубы и слюни, меня это сильно бесит. Он словно не контролирует себя, словно у него нет сознания. В спорах никогда не останавливается, чтобы подумать над сказанным другим или тем, что сказать самому, всегда только орёт. Он конфликтный человек, хуже чем начальник замка в «После дождя», отец не поскакал бы вслед за ними, разве что только затем, чтоб отрубить им головы за то, что его людей назвали чурбанами. Хотя он наверняка бы приказал убить главгероя ещё когда свалился в пруд. И он бы никогда не подумал, что сам вызвался, что был с настоящим оружием. Если бы он убил его, он бы сказал: «Значит, он был недостоин стать учителем фехтования». Мой отец начальник, и он не считается с окружающими.

У меня сжались кулаки.

 – Начальник?

 – Бизнесмен. Деньги для него важнее людей.

Я мысленно сказала «вот сука», конечно в адрес папаши а не Линды. Вообще-то у меня тоже, кажется, проблемы со вспыльчивостью. Её отец, наверное, обычный человек, у всех есть свои слабости. Я сделала пару вдохов и вслух спросила:

 – Так всегда было? Когда всё стало таким?

 – Не всегда. Как начались проблемы с деньгами. Года три наверно назад. Потом ему начали звонить из банков. Потом он начал орать на маму из-за денег.

 – Аа… Значит сложности на работе… Он же вас обеспечивает? Ему же надо платить за дом, за продукты. А на работе наверняка на него наезжают другие начальники, злят работники.

 – Знаешь какая зарплата у работников? Десять тысяч. А он с них спрашивает так, словно они получают пятьдесят. Чуть что, увольняет. За глаза оскорбляет.

 – А вы с мамой работаете? Хотя ты же сказала про репетиторство, точно..

 – Мама раньше не работала, сейчас ищет работу и ездит по домам убирается, я не говорила? Но денег всё равно больше не становится, а криков – меньше. Хотя мне в общем-то хватает на себя.

 – Ну… Может, у него недосып? И как раз когда он высыпается, он хорошо себя начинает вести…

 – Издеваешься? Может ещё оправдывать убийства недосыпом начать? Надо как-то сдерживаться или хотя бы извиняться тогда потом, объяснять, что не выспался, устал, проблемы, а ничего этого нет, как будто всё идёт как надо.

 – А ты тоже довольно взвинченная.

Линда закусила губу, я поняла, что это был удар ниже пояса. Хоть там ничего и не болтается, а всё равно больно и обидно.

 – Аня, прости. Прости, пожалуйста. Я устала. Не надо было тебя грузить своими проблемами.

 – Да нет, давай уж теперь доводить дело до конца. Побуду пока твоим психологом. Здрасьте, я начинающий психолог Анна. Расскажите, пожалуйста, подробнее про развод родителей, Линда.

 – Издеваешься всё-таки.

 – Пытаюсь шутить. Вообще-то вас бы всех к настоящему психологу отправить надо было уже давно. Они для этого и работают, блин.

 – Я понимаю. Ну что ж, слушай.

Бля, как я уже устала всё это писать. Я не понимаю нужно это делать или нет. Тратить на это свою жизнь или нет и заняться чем-то другим вместо этого. Но ведь она тратится на такую хуйню порой, а эти записи вроде бы важны.

 – Ну что ж, слушай.

Если бы я не поняла, что я умираю, я бы так и жила так будто я бессмертна? Может теперь я стану более полезно тратить время? Словосочетание «надо убить время» исчезнет из моей жизни? Я буду внимательнее к людям и событиям?

Так это получается дар? Если кто-то рядом умрёт, я не так сильно расстроюсь, потому что знаю, что всем всё равно умирать?

Но не получается ли это чёртовой самозащитой??? Даже внезапные суицидальные намерения? Мне же намного легче принять свою смерть с этим – я ведь сама думала её закончить уже сейчас, уже мысленно умирала, значит ничего страшного что я всё-таки умру потом, я же даже хотела этого??? Ебать, мозг, что за дела? Что ты за извращённый хитрый гений?

Или это какое-то вмешательство извне? Почему всё это случилось сейчас? У всех ли так или не у всех??? Может быть, у тех, кто совершает вещи, которые обычно называют неадекватными? Какая разница! Всё равно ведь умирать, значит можно делать что угодно, если ты так решишь. Какой угодно смертельный риск превращается практически в ничто. Я же хотела умереть, или уже мертва, я могу делать что хочу из категории смертельно опасного. И вообще что угодно. Бога нет, ада нет, перерождения нет, вообще ничего нет, жизнь это сон или игра, можно жить так как хочешь.

Но это получается охуенной степени эгоизм? Эгоцентризм? Чувство собственной особенности? Если Я хочу, значит я могу что угодно делать с чем и кем угодно? То есть если бы я была мужиком и захотела Линду, я бы её изнасиловала?

Но медитации гонят в другую сторону – внутреннего самоуничтожения, получается без медитаций всё херово? Да быть не может, разве все изобретатели и люди творчества медитировали? Но зачем они всё делали? Они хотели впечатать своё имя в историю и стать бессмертными? Они просто делали что считали нужным и потом так получилось? Это была просто их работа ради денег или какие-то высокие намерения и забота о развитии человечества?

Мне-то что делать??? Кто такая я??? Куда меня приведут размышления о бессмысленности и неважности абсолютно всего? Я начну убивать ходячих кукол и потом застрелюсь? Я просто застрелюсь? Я не стану ничего добиваться? Я буду избегать употребления местоимения «я» в любом виде и притяжательных форм? Что такое личность?? Что во мне есть такого, что не спровоцировано другими или обстоятельствами? Что такое «меня зовут Аня»? У меня нет имени?

О …. о кто? господи? чёрт? боги? ужас?

О! Как же я хочу закурить

Но я не курю…

…

Уже давно за полночь, дело ближе к утру. Я вернулась с пустой улицы и поставила чайник. На улице я немного побегала трусцой, размявшись в лифте. Вспыхнула спичка в темноте. Это было очень красиво. Дома сейчас светит экран ноутбука. Посреди мрака огромного космоса этот свет вижу только я. Посреди огромного космоса у меня есть квартирка, спички, чайник и ноутбук.

Мне одиноко.

Чашка с чёрным чаем стоит рядом со мной. Я ощущаю лёгкий шум от ноутбука и тепло и запах от чашки. На кухне, пока закипал чайник, я положила руки на его крышку и закрыла глаза. Они быстро нагрелись, это было очень приятно. Я нагревалась от чайника.

Я такая маленькая в этом мире. Мир не ограничивается городом и планетой, а я знаю, что я никогда не спроектирую ракету и не побываю в космосе. Те, кто пытались выйти за пределы Земли, должно быть, невероятные люди.

А раньше? Я так и вижу пастухов, которые пасли стада и ночами смотрели в чистое небо с яркими возможно мёртвыми звёздами. У них вокруг не было многоэтажек и тысяч людей. Они играли на какой-нибудь дудочке или вообще сидели в тишине и не знали даже крупицы той информации, что знаю я, её просто не было. Они не знали об Антарктиде или ещё о чём-нибудь, но по ночам они словно смотрели с края Земли. Сейчас нужно уезжать куда-то из города, чтобы это повторить, у нас для этого есть палатки.

Может, бросить всё нахуй? Сграбастать в охапку Линду, купить палатку, походные вещи и отправиться на юга. Никакого интернета, никаких знаний. Работу там потом найдём. Будем просто жить…

Почему мне так грустно стало и почему я себя чувствую такой уставшей. Как-то разом все силы и энергия покинули меня. Обнимите меня кто-нибудь, погладьте по голове полчаса, дайте уснуть с чувством защищённости. Я не хочу на учёбу, я не хочу в офис, я не хочу чтобы отпуск был у меня неделю из трёхсот шестидесяти пяти дней. Не отнимайте у меня всю жизнь. Обнимите меня и погладьте по голове, не требуйте от меня ничего, не кричите, не ругайте, не просите. Разве так много я прошу?

Линда сказала, что к ним домой часто приезжало несколько женщин. Её мама брала над ними, недавно пришедшими в церковь женщинами с проблемами, шефство, и они много времени проводили вместе – разговаривали, молились, плакали, ночевали на одной кровати. Её отцу это не нравилось, но они все были в одной церкви. Линде тоже не нравилось, она тоже думала, что всё это надо решать с психотерапевтом, а не молитвами. Линда сказала, что была бы счастлива, если бы её родители занимались айкидо вместо церкви и медитировали вместо молитв. Медитации полезны для боевых искусств и не только, потому что развивают присутствие в моменте и отсутствие мешающих мыслей, ты начинаешь действовать интуитивно и спонтанно. Айкидо из-за меча тесно связано с дзэном. Линда сказала, что мне будет хорошо прочитать или послушать две книги (она при мне написала мне их названия мне вк) (мнемнемнемнемнемне) – Будосёсинсю и Письма мастера дзэн мастеру фехтования. Так вот, однажды что-то пошло не так и отец откуда-то узнал, что две подруги не просто спали рядом, они спали друг с другом. Эх, чуден язык русский. Пересыпали. Занимались сексом. И всё, и пиздец, из-за этого её отец устроил катастрофу вселенского масштаба. Как это так, верующая и замужняя и родившая двоих и вдруг грешница-лесбиянка.

Ох и пригорело у меня, ох и приго