Получив же в посольстве отказ,

«как-нибудь обойдутся без вас»

Я сижу во родимой грязи

говоря себе в этой связи:
«Не грусти за Америку, в ней

Пушкин не был ведь тоже, как ты

Ведь и здесь, средь лесов и полей,

Всякой - разной полно красоты.

Например, у тебя вон, под боком,
Среднерусская есть полоса,
где растут и грибы, и берёзы
земляника и прочая хрень»

 

 

              ***

Куда уехал цирк, родное шапито?
Куда девались все прекрасные маркизы?
Теперь и мы - не те, и всё вокруг - не то
Идём по жизни, словно по карнизу.

 

Один неверный шаг и – вниз ты загремишь

И полетишь туда, откуда нет возврата

Хотел попасть в Париж?
Шалишь, мой друг, шалишь

То будет, в лучшем случае, Саратов.

Златые тут огни и Жёлтая гора

И прошлое под толстым слоем пыли

Жара и вечера - всё те же, что вчера

Но кто ты? О тебе давно забыли.

На сотню новых лиц знакомое – одно

И с этим очень трудно примириться.

А память бродит в нас, как скисшее вино
И тени мимо ходят вереницей.

Уходят навсегда – друзья, любовь, запой
И призраками мир умерший полон
А сам ты стал брюзглив, как старый мистер По
И каркаешь, как тот дурацкий Ворон.

                               

Обезьян

Кто кривлялся неустанно,

Словно был немного пьян?

Это, дети, Обезьяна,

Или, может, - Обезьян.

То схохмит, то скорчит рожу,

То язык покажет он…

Может быть, дружок, ты тоже
Обезьяном был рождён?

***

И я вспоминаю минувшие дни
И город, где сплошь - золотые огни
Где ведьмы шабашат на Жёлтой Горе
Совсем распоясавшись и озверев...

Я саратовчанок любил... не одну...
Они меня дружно тянули ко дну
И водку с портвейном вливали в меня
Губя мою молодость день от дня

Я сопротивлялся им, как только мог –
Я рот закрывал на висячий замок
Но ведьмы, ругаясь и страшно визжа
Мне рот открывали посредством ножа

И спирт туда лили и что-то ещё
Твердили, что трезвым к ним - вход воспрещён

И так потерял я здоровье и честь
Но, Боже мой правый, ведь что-то в них есть
Такое, что тянет и тянет меня
Напиться любви их, напиться огня.

 

                            

 Н.К.  

Как свинцовым кастетом, с оттяжкою в лоб -

Мысль, - что раз мы живём, а потом - хоть потоп.

Это врешь, говорю, - но, однако же, сам

Сомневаюсь порой: что отыщется там,

После смерти? Мой ангел, найдет ли меня

За порогом, за гранью последнего дня?      

 

 

С французского

Зимою случается вьюга
И манят харчевен огни -
Там пьянствовать будут три друга:
Вийон, де Койе, Монтеньи...
Веселая троица эта
Иль в "Шишке" деньгами сорит,
Иль в мрачном "Притоне Перетты"
Беспечно киряет в кредит.

Бывало - заглянешь ты в "Бочку",

Побаловать тело свое,

А там - коротают уж ночку

Вийон, Монтеньи и Койе.

"Под вечер стал холод несносен,

а что, не зайти ли нам в "Шлем"-

Койе у друзей своих спросит, -

" Пойдем - отвечают - Колен"...

Без устали, весело вон - как,

Тут истину ищут в вине

Веселые три поросенка -

Колен, Франсуа и Ренье...

Их знают и в "Зебре", и в "Муле",

С приходом ночной темноты -

Все добрые люди заснули,

А эти - орут, как коты.

И хохот стоит, до упаду:

"Ха-Ха - Хи-хи-хи - Ого - го" -

Когда вдруг затравит балладу

Вийон о толстухе Марго.

Никто здесь не будет обижен,

"Братишка, привет, бон суар,

К камину, скорее, поближе,

Давай, наливай, Франсуа"!

Шальная, как пьяная девка,

Встает над Парижем заря...

У них - продолжается спевка,

В трактирчике "Три фонаря".

Когда ж зачинаются будни -

Тогда лишь провалятся в сон

И будут храпеть до полудня
Койе, Монтеньи и Вийон…

 

ДМТ

Вчера он жил. Сегодня – пас.
Вчера он был одним из нас.
Но- раз - и угодил в отсев:
смешно сказать – банальный грипп -
мы им переболели все -
и ничего, а он - погиб,
не дотянув до сорока.
У всех свои срока.

Молчим, воды набрали в рот
И не находим нужных слов.
Такой внезапный поворот:
никто и не был -то готов…
И он не ведал, не гадал,
а получилось вот ведь как…
Был человек – исчез, пропал,
не то – во Свет, не то – во Мрак,
от нас сокрытый, до поры,
по правилам игры.

И от таких метаморфоз
у всех – истерика, испуг.
Ужели, это всё – всерьёз?
Не может быть! Да как же, вдруг?
не может быть! Да нет, чувак,
как раз, вот именно, вот так
всё и случается порой.
Живой - глядь – не живой

 

поэт и чёрт

«Смерть приходит к человеку …»
(Заболоцкий)

Вот приходит чёрт к поэту
Говорит ему: «миляга,
Что ты ищешь в мире этом?
Что изводишь ты бумагу?
Всё равно – тебя никто тут
Не прочтёт и не услышит
Бесполезная работа,
Как бы копошенье мышек!
Всё пожрут тут Смерть и Время,
Всё пожрут и переварят
И тебя сожрут, со всеми,
И твои стишочки, паря,
Тоже все уйдут в навоз!
Нафинг надо? вот – вопрос!

Всё напрасно, бесполезно,
Всё бессмысленно и глупо,
Стоит вглядываться в Бездну,
Если скоро станешь трупом?
Лучше сразу удавиться
Или стать таким, как все:
Или криком, или спицей
В Вечном смерти колесе».
Но поэт ответил чёрту:
«Сам пошёл, чертяга, н…й!
Я живой! Ты, сука – мёртвый!
Буду я писать без страха,
И тогда, ужо, посмотрим
И тогда, ужо, увидим»!
Так поэт ругался с чёртом
И остался победитель!
И потом без проволочки

в качестве ВСЕМУ ответа
написал он эти строчки
«вот приходит чёрт к поэту»

 

 

Наше всё

«Сам весь зол и шорн, как шорт
с шортовым оскалом
с шорной африканской морд
ставший енералом
сыновья - шерным-шерна.
Носит крест, однако
сплошь - шертовски имена
им даёт, собака
Сына звать он - Януар! -
найн, - хотеть, чтоб Осип!
Двоеженец, плут, варвар
спросит Бог-то, спросит!
А он кричать: «Христина
кто ты есть? Иди на…»
О, язык! Сходить с ума
от язык - сама!
Потому в России нет
ни один поэт!
Для чего живём мы тут?
Смысла - хрен. Капут».

Так говорила прабабка Пушкина
о его прадедке.
А в итоге-то, что вышло?
Януарий – Осип – родил Надежду
Надежда родила Александра
Пушкин, в итоге, народился
Наше всё

                                      

                                     ***

Как бабка лет примерно ста,
Одышлива, толста,
Скользит ворона по пруду,
По новенькому льду.

«Гляди, гляди, не упади,

А то сломаешь что-нибудь»

Ворона с видом попадьи

Кряхтит и продолжает путь

По лёд покрывшему снежку

По шагу, по шажку.

Всегда боюсь я за старух:

На вид она бодра,

А упадёт – сломает вдруг

Как шейку-то бедра!

Башку сломя, спешишь куда?

Нелепая ворона!

К воротам Страшного Суда

Спешить нам нет резона!