По восстановлению Ордена св. Иоанна Иерусалимского

Подводя итог анализу внешней политики Павла I по отношению к Ордену св. Иоанна Иерусалимского, необходимо отметить его продуманную и взвешенную реакцию на происшедшие события. Действия Павла I были признаны правильными не только самими членами ордена — рыцарями, но и главами практически всех госу- дарств Европы. В то же время большинство российских как дорево- люционных, так и советских историков не понимали «мальтийскую затею» Павла Петровича, и происходило это из-за непонимания специфики особого этапа средиземноморской политики, которую разрабатывала Россия в конце 90-х годов XVIII в.

Как отметила А. М. Станиславская, «замысел Павла, рассчи- танный на то, чтобы прямо или косвенно завладеть Мальтой, не был фантастичен… Однако реальные шансы… в этом отношении были невелики и вследствие численной незначительности русско- го средиземноморского флота, и в следствие растянутости и уяз- вимости русских морских коммуникаций»¹.

Однако думается, что главный интерес Павла I к Мальте и Маль- тийскому ордену заключался в желании российского императора возродить орден рыцарей св. Иоанна Иерусалимского для борьбы против революционных идей и революций на европейском конти- ненте. Мальтийский орден издавна был хранителем аристократи- ческих традиций, что не только импонировало, но и соответствова- ло замыслу Павла Петровича. Этот интерес императора вполне укладывается в русло формировавшейся в то время общеевропей- ской идеологии легитимизма, нарушенной революционными собы- тиями во Франции, и вновь возродившейся в эпоху Реставрации, представители которой были далеко не равнодушны к судьбе Маль- тийского Ордена. Вот почему мальтийский план Павла I можно считать главным звеном в общей системе легитимизма.

Спустя полтора-два века немало историков, как в России, так и за рубежом пытаются объяснить действия русского императора

¹ Станиславская А. М. Русско-английские отношения… С. 141.

относительно Мальтийского ордена его чудачествами, упрощая проблему до абсурда, в то время как его современники имели чет- кое и ясное представление о мальтийской политике Павла I. В этой связи следует привести мнение весьма осведомленного и прони- цательного графа А. И. Рибопьера:

 

«Решение сделаться мальтийским гроссмейстером скрывало в себе честолюбивую, но высокую цель, которая могла бы ока- заться весьма плодотворной, если бы она могла быть достиг- нута. Цель эта была — доставить русскому флоту надежную стоянку в Средиземном море и, кроме того, приобрести для России нравственную поддержку всего европейского дворян- ства, сильно заинтересованного сохранением целостности мальтийского  ордена»¹.

 

Все эти цели Павел I довольно ясно и недвусмысленно изло- жил в Именном Указе от 20 декабря 1798 г.² В орден могут быть приняты «все, достойные добродетелей предков, все, желающие к сохранению дворянства и к доставлению оному новой славы». Законы и правила ордена «укрепляют узы подлежащего повино- вения и предъявляют сильную преграду против бедствий, проис- ходящих от безумной страсти к переменам и новостям необуз- данным, своевольству мыслей. Орден представляет государствам способы укрепляться в ограждении безопасности и распростра- нении  славы»³.

Итак, каковы же итоги тех реальных действий, которые пред- принял Павел I по восстановлению на российской почве Ордена св. Иоанна Иерусалимского?

Е. А. Погосян, анализируя лишь мальтийскую символику в рус- ской культуре в эпоху Павла I, сделала немало интересных наблю- дений, которые оказались почему-то не востребованы исследова- телями. Она первой обратила внимание на тот факт, что сравне- ние средневекового ордена иоаннитов с павловским Мальтийским Орденом делал еще первый историограф ордена А. Ф. Лабзин в

¹ Записки гр. А. И. Рибопьера // Русский архив. 1877. Кн. 4. Стлб. 482.

² «Именной, данный Поручику Великого Магистра Бальи Графу Литте. — О поручении ему с четырьмя особами установить и учредить образ принятия в Орден св. Иоанна Иерусалимского». См.: ПСЗРИ, № 18785.

³ АВПРИ. Ф. Канцелярия, 1797—1798 гг. Д. 7606. Л. 43—45 об.

предисловии к первому тому своего исторического очерка. Так, Лабзин писал: «Предмет рыцарей был противоборствовать злу, во- евать против неверных… то когда зло восходило до толь высокой степени, как в наши времена? Какой враг, по справедливости бо- лее мог почтен быть неверным, как не та мятежная нация… что побудила даже бывших неверных присоединиться к ополчению верных против новых неверных»¹.

Здесь налицо чисто политический выпад. Он сделан ко времени и направлен против французской «заразы», которая изменила само понятие термина «неверный». Теперь он не ассоциируется с вероис- поведанием, если даже мусульманская Порта объявила мальтийских рыцарей, в недавнем прошлом своих первых врагов, своими лучши- ми друзьями в борьбе против французской революции. Е. А. Погосян делает вполне верный вывод: «Неверность состоит в самопроиз- вольном разрушении человеком веры, законов, общественных свя- зей. Мальтийский Орден противостоит Франции как некое “поли- тическое  тело”»².

Между прочим, первый русский историк ордена А. Ф. Лабзин называет Орден Св. Иоанна с момента его создания «орденом-го- сударством», основанным «для некоторой особенной цели», кото- рое было утверждено «на особенных законоположениях и связан- ное особенным узлом»³.

А в своих дальнейших рассуждениях первый русский историо- граф ордена обращает внимание, что именно глава ордена иоанни- тов, его Великий Магистр в период существования «Иерусалим- ского королевства», может быть и «иерусалимским государем с титулом защитник “гроба Господня”»⁴.

С подобным взглядом мы, конечно же, не можем согласиться. Дело в том, что при существовании Иерусалимского королевства, вряд ли было возможным наличие двух королей сразу, к тому же титул «охранителя Святого Гроба Господня» уже имел в то время

¹ Лабзин А. Ф., Вахрушев А. История ордена святого Иоанна Иерусалим- ского. Т. I. СПб., 1799. Посвящение.

² Погосян Е. А. К проблеме мальтийской символики в русской культуре периода царствования Павла I // Уч. зап. Тартуского ун-та. Вып. 883. Пути развития русской литературы. Труды по русской и славянской филологии. Тарту, 1990. С.4.

³ Лабзин А. Ф., Вахрушев А. История ордена святого Иоанна Иерусалим- ского. СПб., 1799. Т. I. С. VIII.

⁴ Там же. С. 33.

орден тамплиеров¹, он же храмовников, храмовых господ, храмо- вых братьев, воинов Храма². Однако эта натяжка, если ее таковой можно назвать (ведь в то время такие подробности об ордене тамп- лиеров едва ли знало несколько человек из числа российских чита- телей), нужна была А. Ф. Лабзину для сопоставления с Павлом I не только как новым главой Ордена св. Иоанна Иерусалимского, но и как главой Русской православной церкви.

Ведь именно Павел I в «Акте, Высочайше утвержденном в день священной коронации», написанном еще 4 января 1788 г. и поло- женном после прочтения во время коронации, для хранения на престоле Успенского собора Московского Кремля в особый сере- бряный ковчег, объявляет, что государи российские являются

«главою церкви»³. И уже позже, в Своде основных государствен- ных законов, в первом разделе, в главе седьмой, пункте 64 дается следующее объяснение: «Император, яко Христианский Государь, есть верховный Защитник и Хранитель догматов господствую- щей Веры и Блюститель правоверия и всякого в Церкви Святой благочиния»⁴.

А. Ф. Лабзин сравнивал этот поступок Павла I с тем, как посту- пил в свое время первый король Иерусалима Готфрид Бульонский. Став королем, он «дабы новоприобретенному своему царству через спокойствие и устройство доставить продолжительное существо- вание <…> собрал государственные чины, издал с ними новые за- коны, которые под именем грамот Святого Гроба хранились в церк- ви при Гробе Господнем»⁵.

Как справедливо замечает Е. А. Погосян, «перед нами ритуал, смысл которого — объявление законов боговдохновенными, охра- няемыми высшими силами, направленными на укрепление богоиз-

¹ Барбер Малколм. Процесс Тамплиеров / Пер. с анг. И. А. Тогоевой. М.: Алетейа: Энигма, 1998. С. 14–15,

² Захаров В. А., Акунов В. В. Краткая история военно-духовных рыцар- ских орденов. // Тайны, скрытые забралом: Энциклопедический путеводи- тель по истории рыцарства. М.: Современник, 2002. С. 322.

³ Назаров Михаил. Кто наследник Российского Престола? М.: Русская идея, 1998. С. 100. Ср.: ПСЗРИ, № 17910.

⁴ В комментариях к этому параграфу написано: «В сем смысле Император, в акте о наследии Престола 1797 Апр. 5 (17910) именуется Главою Церкви». См.: Назаров Михаил. Кто наследник Российского Престола?.. С. 111.

⁵ Лабзин А. Ф., Вахрушев А. История ордена святого Иоанна Иерусалим- ского… Т. 1. С. 48.

бранного государства, отождествление государя Павла I с Иеруса- лимским государством Готфрида (времен крестовых походов)»¹.

Но это было лишь началом деятельности Павла по установле- нию идей рыцарства на русской земле. Чтобы лучше понять став- шую крылатой фразу А. С. Пушкина, назвавшего Павла Петровича

«романтическим нашим императором», следует обратить внимание, что уже в третьей, четвертой и пятой прибавочных статьях Конвен- ции 17 ноября 1797 г. оговаривается существование капелланов, как назначаемых Гроссмейстером, так и из числа «подданных Его Вели- чества Императора Всероссийского»². Таким образом можно конста- тировать, что Павел Петрович серьезнейшим образом отнесся не толь- ко к идее существования в России структуры Ордена св. Иоанна — Великого Приорства Российского (католического), но и на практике решил применить орденскую систему, для начала в армии.

Уже став Великим Магистром Павел I, создает и внутри рус- ской армии дополнительную иерархию, подобную той, которая была в Мальтийском ордене. Так, как мы помним, орден состоял из сле- дующих категорий его членов: рыцари (кавалеры), капелланы (свя- щенники) и донаты (служащая братия). Подобная структура созда- ется Павлом и в армии. Манифестом от 8 января 1799 г. «О приня- тии в службу кавалеров Ордена св. Иоанна Иерусалимского, не имеющих чинов, прапорщиками», специально отмечается, что «вся- кий дворянин, облаченный <…> знаками <…> ордена св. Иоанна Иерусалимского пользоваться будет достоинствами и преимуще- ствами, сопряженными с офицерским рангом»³. Позже, именным указом от 10 октября 1800 г. нижние воинские чины вместо знаков ордена св. Анны, получали донатский знак ордена св. Иоанна Ие- русалимского⁴.

Создав нечто подобное орденско-государственной структуре, император распространяет на нее и положения орденского уста- ва. Так, Павел запрещает употреблять донатов в «партикулярные работы», как «званию их не соответствующие»⁵. Как видим, поня- тия дворянской и воинской чести полностью сопоставляются с понятием «орденской чести». Все это имеет подтверждение в су-

¹ Погосян Е. А. К проблеме мальтийской символики в русской культуре… С. 4.

² ПСЗРИ, № 18249.

³ ПСЗРИ, № 18812.

⁴ ПСЗРИ, № 19594.

⁵ ПСЗРИ, № 18141.

ществовании у Павла весьма серьезных намерений относительно дальнейшего развития Мальтийского ордена. В 1838 г. старей- ший русский дипломат граф Ф. И. Брюннов составил для Николая I исторический обзор основных актов внешней политики России в период правления от Екатерины II до Александра I. В нем он писал, что на членство в ордене св. Иоанна Павел I смотрел, «как на послушничество (noviciat)». Император предполагал даже сде- лать орден своего рода «школой послушничества для дворян всей Европы», в котором необходимо было воспитывать «чувства вер- ности и чести, необходимые ему для того, чтобы противиться по- беде идеи равенства, которая, казалось, уже поглощала все слои общества»¹.

Но вопрос прямого отождествления государства и Ордена от- мечает не только Е. А. Погосян. Так, Е. А. Агафонова обратила вни- мание в своей статье, что уже через пять дней после подписания Конвенции от 15 января 1797 г. об учреждении Великого Россий- ского Приорства император издает указ о составлении общего гер- бовника дворянских родов Российской империи. Несомненно, одна из основных причин его создания, как отмечает Е. А. Агафонова,

«состояла в приобщении российского дворянства к рыцарской эти- ке и ее атрибутам»². Эта точка зрения исследователя подтвержда- ется текстом самого указа, в котором, в частности, говорилось: «Во всех европейских государствах в древние времена звание дворян- ское и звание рыцарское имели одни и те же обязанности — честь и храбрость были главным основанием деяний дворянина и рыца- ря… Каждый дворянин вменял себе за славу и честь быть рыцарем и получить знаки и украшения рыцарства»³.

Итак, отождествление государства и ордена полностью про- слеживается в общегосударственной символике. Это, например,

¹ Брюннов Ф. И. Apercu des principales transactions du Cabinet de Russie sous les regnes de Catherine II, Paul I-er et Alexandre I-er // Сб. ИРИО. Т. 31. — СПб., 1880. С. 233–234. На экземпляре Сборника ИРИО, где были напечатаны эти мемуары Брюннова, принадлежавшем Николаю I, имелась заметка, сделан- ная на полях рукой царя: «Впервые я понял идею моего отца» (Там же.– С. 234, прим. 1). Ср.: Таube M. baron de. L’Empereur Paul de Russie… Р. 65.

² Агафонова Е. А. Преобразования императора Павла I в системе россий- ской геральдики и Мальтийский Орден // Император Павел Первый и Ор- ден св. Иоанна Иерусалимского в России… С. 74.

³ ПСЗРИ, № 17749.

⁴ ПСЗРИ, № 18872.

объявление Мальтийского ордена «державным»⁴, Указом от 20 де- кабря 1798 г. в императорский титул были добавлены слова: «и Великий Магистр Державного ордена св. Иоанна Иерусалимско- го»¹.  И,  наконец,  10  августа  1799  г.  последовал  Указ  о  внесении мальтийского  креста  в  государственный  герб².  Этим  указом  рос- сийский герб представлял собой российского орла, на груди кото- рого лежал белый мальтийский крест, на котором был помещен малый щит с изображением св. Георгия Победоносца, поражаю- щего копьем змея.

Можно с полным правом констатировать, что вышеперечислен- ные действия российского императора свидетельствуют о новой системе ценностей, которые Павел I видел в получении им звания Великого Магистра, и в то же время этот факт должен был иметь в будущем для России особо важное значение.

Уже 13 октября 1800 г. Павел I повелел составить Манифест

«О полном гербе Всероссийской Империи», текст которого, напи- санный директором Герольдии О. Козодавлевым, был вскоре пред- ставлен императору. Е. А. Агафонова, впервые опубликовавшая фрагмент текста по рукописи, хранящейся в РГИА, обращает вни- мание, что в представленном проекте причины создания полного российского герба объясняются гораздо подробнее, чем в самом Манифесте.

Вот что было написано в этом проекте:

 

«Царство Российское, облеченное в могущество и славу муд- ростию и твердостию Преобразователя своего, в Бозе почи- вающего Прадеда Нашего Петра, именем и делами великого, стяжало знаменитейший и между Державами первый титул Империи. Петр, сотворив победоносное воинство, истребив внутренних и победив внешних врагов своих, даровал Рос- сии политическое в Европе бытие и возвысил ее, увенчан- ную победами, над прочими державами, показал Вселенной, что есть любезная сердцу его Россия и что Он.

Удивленная Петром, Европа признала великого великим, и титул Императора остался навсегда присвоенный скипетру Всероссийскому. Но Герб Российский императорский, дву- главый черный орел, хотя и присвоен был России еще в 15-м

¹ ПСЗРИ, № 18790 и № 18872.

² ПСЗРИ, № 19074 и 19089.

столетии родителями первого Царя Всероссийского Василия Ивановича, великим князем Иоанном Васильевичем, имев- шим супругою своею внучку Восточной империи Императо- ра Емануила II Палеолога, и хотя сей же Российский орел во всех концах Вселенной гремел силою и славою России, но оный Герб Государственный никогда не был полный и не со- держал в себе Гербов тех Держав и Земель, которые Нашему престолу подвластны и которые в Титуле Нашем Император- ском упоминаются.

Ныне Промыслом Всевышнего благославляющего подвиги и труды Наши на пользу Государства Нашего подъемлимые, соединили Мы с державою России, прославляющейся и ныне во всем мире скипетром нашим, знаменитейший и через мно- гие столетия гремевшего славою Державный орден святого Иоанна Иерусалимского и тогда Титул великого Магистра сего Ордена присвоили Мы Титулу Всероссийского Импера- тора, тогда соединили Мы и Крест Державного Ордена с Гер- бом нашим Императорским. По сему восхотев, чтобы Герб наш Государственный был во всем сообразный Титулу Наше- му и содержал все Гербы и знаки тех Государств и Земель, о коих в Полном Титуле Нашем упоминается, повелеваем Мы составить оный в таком виде…»¹.

 

Как видим, включение знака Ордена св. Иоанна Иерусалимско- го в состав нового российского герба было серьезно обосновано. Нет сомнения, что О. Козодавлев, прежде чем составить проект Манифеста, имел консультацию с Павлом I, и вышеприведенные слова, вероятно, были выражены самим императором.

Но, мало того, Павел вносит в императорский костюм детали мальтийского, а особой гвардии — кавалергардам – дает не только малиновый супервест, который был и у мальтийских рыцарей, но и вместо звезды ордена св. Андрея Первозванного нашивается на груди мальтийский крест².

Этим сращиванием мальтийской иерархии с государственной

«и соединяя элементы государственной и мальтийской символики

¹ Агафонова Е. А. Преобразования императора Павла I в системе россий- ской геральдики и Мальтийский Орден… С. 82. Полный текст см.: РГИА. Ф. 1374. Оп. 3. Ед. хр. 2394.

² Панчулидзев С. История кавалергардов. СПб., 1901. Т. 2. С. 167.

как равноценные и равнозначные, — по мнению Е. А. Погосян, — Павел реализует функцию Мальтийского Ордена быть моделью и эталоном военно-монашеского государства, целью которого явля- ется борьба с “новыми неверными” и в рамках которого может быть реализована боговдохновенная власть Павла»¹.

Не меньший интерес представляет и введение Павлом I в рус- скую наградную орденскую систему ордена святого Иоанна Иеру- салимского, который сделался высшим отличием не только за во- енные подвиги, но и за гражданские заслуги. Он действовал в Рос- сии с 29 ноября 1798 г. по 20 января 1817 г.² На какое-то время орден св. Анны ушел в тень, а пожалование «командорства» считалось выше награждения орденом Андрея Первозванного.

Орден святого Иоанна Иерусалимского имел три степени:

I степень (большой командорский крест): золотой восьмико- нечный мальтийский крест, покрытый белой эмалью, с рыцарски- ми атрибутами (арматурой) над короной. Носился на шейной чер- ной муаровой ленте. К нему прилагалась золотая восьмиконечная звезда.

II степень (командорский крест): золотой восьмиконечный маль- тийский крест, покрытый белой эмалью, меньшего размера, чем I степени, менее насыщенный рыцарскими атрибутами (арматурой) над короной. Носился на шейной черной муаровой орденской лен- те. На грудь — золотая восьмиконечная звезда.

III степень (кавалерский крест): золотой восьмиконечный маль- тийский крест, покрытый белой эмалью, меньшего размера, чем II степени, без арматуры над короной, который носился на груди. Золотая восьмиконечная звезда.

Орденская звезда ко всем трем степеням могла быть и матерча- тая, а сами кресты изготавливались и из серебра, но покрывались позолотой.

К ордену святого Иоанна Иерусалимского относились: Маль- тийский знак отличия двух степеней (для награждения дам) и донатский знак ордена, учрежденный для нижних воинских чи- нов 10 октября 1800 г. (за двадцатилетнюю беспорочную служ- бу)³. Он делался как из золота, так и из меди, как с белой финиф-

 

¹ Погосян Е. А. К проблеме мальтийской символики в русской культуре… С. 7.

² Бурков В. Г. Фалеристика: Учебное пособие. М., 2000. С. 120.

³ Там же. С. 120.

тью, так и без нее. В собрании Эрмитажа сохранился именно по- следний вариант¹.

Практически же орден святого Иоанна Иерусалимского просу- ществовал в наградной российской системе до 1801 г. Александр I, взойдя на престол, объявил о «восстановлении в правах» орденов святого Георгия и святого Владимира². В 1810 г. последовал указ о прекращении награждений орденом святого Иоанна Иерусалим- ского³.

Да, после гибели Павла I хотя Орден св. Иоанна Иерусалимско- го и продолжал существовать, но была нарушена легитимная осно- ва передачи власти путем свободных выборов Великого Магистра. Зависимость в этом деле от папы римского перечеркивала права, данные самими же папами ордену. И уже с начала XIX в. Мальтий- ский орден полностью оказался в зависимости от римских перво- священников.

Анализируя исследование официального историка ардена Ки- рилла Туманова, в котором он перечеркивает действия русского императора, доказывая, что Павел совершил государственный пе- реворот, насильственно захватив власть в ордене, можно только констатировать, что они непродуманны и неуместны. Да и во всей работе К. Туманова видна старательная чистка документальных свидетельств. Те, которые не подтверждают его точку зрения, по- просту изымаются, делается вид, что их не существует. А его ут- верждения, что Мальтийский орден сам «восстал из пепла», не могут быть приняты на веру, из-за их больше эмоциональных, не- жели исторически доказуемых утверждений. Такой малообъектив- ный подход официального историографа ордена, попросту удруча- ет. Неужели ему, христианину, не понятна заповедь о почитании всех делающих добро, а ведь именно таковым стал Павел Петрович для ордена. Но корпоративные орденские отношения для г-на К. Туманова выше христианских принципов, не говоря уже о научной и исторической достоверности.

Каков же был численный состав ордена в России? На  январь

1801 г. в Великом Приорстве Российском (католическом)  находи-

¹ Спасский И. Г. Русские и иностранные ордена до 1917 г. СПб., 1993. Таблица 1.

² Кузнецов Александр. Награды. Энциклопедический путеводитель по ис- тории российских наград. М.: Современник, 1998. С.33.

³ ПСЗРИ, № 24134.

лось всего 175 Командоров и кавалеров. Б ольшая часть из них пред- ставляла собой иностранцев, старых членов Мальтийского Орде- на, бежавших в Россию. А вот в Великом Приорстве Российском (православном) состояло:

 

Кавалеров «большого Креста» – 46 Командоров «по праву» – 107 Командоров с пенсией – 78 Командоров почетных – 78 Командоров семейных – 237 Кавалеров «по праву» – 21 Кавалеров почетных – 120

Итого: 822¹

 

 

¹ Кузнецов Александр. Награды. Энциклопедический путеводитель по ис- тории российских наград. С.33.