Дао китайских боевых искусств

Как упоминалось в начале этой книги, основополагающая философия китайских боевых искусств заключается в том, что нужно останавливать бой. Иероглиф слова «боевой» составлен из двух других иероглифов – «останавливать» и «оружие». Эта концепция была особенно важна в древние времена, когда между различными народами было еще больше войн и насилия, чем сегодня. Для защиты себя и своей страны необходимо было владеть боевыми искусствами. Таким образом, боевые искусства являются средством самозащиты и прекращения насилия. История Китая свидетельствует о том, что даже после того, как он стал огромной страной с одной из наиболее развитых культур в мире, он никогда не помышлял о завоевании других стран. Наоборот, на протяжении всей своей истории Китай пытался предотвратить вторжения монголов с севера, маньчжуров и корейцев с северо‑востока и многочисленных мелких племен с запада. И, хотя порох был изобретен в Китае еще до династии Сун, он никогда – за исключением очень небольшого отрезка времени – не употреблялся как оружие. Если бы у Китая в древности было намерение завоевать мир, его военные технологии, по всей вероятности, вполне позволили бы это сделать.

В основе большинства китайских гуманистических философских систем лежат конфуцианство и даосизм. В них основными ценностями являются мир, гармония и любовь. Война может оправдываться только необходимостью самозащиты.

Имея в основе такую философию и развитую культуру, почти все китайские боевые искусства развивались как средства самозащиты, а не нападения. Существует, однако, один стиль, называемый синъи‑цюань и созданный полководцем Юэ Фэем при династии Южная Сун (1127–1278), в котором упор сделан на атакующие действия. Но если вспомнить, в каких условиях он создавался, становится понятным такое его назначение. В то время монголы заняли северную половину Китая и захватили в плен сунского императора. С целью сохранения государственности был избран новый император, а вся империя переместилась на юг Китая. Во все времена Китай был готов к вторжению монголов. Овладение боевыми искусствами было одним из наиболее важных аспектов выживания страны. Синъи‑цюань создавался как воинский стиль, который позволил бы за короткий срок подготовить умелого бойца. В тренировке синъи‑цюаня основное внимание уделяется движениям вперед, а не назад. Хотя его базовые техники просты, они мощны и эффективны. Более подробную информацию о синъи‑цюане вы сможете узнать из книги «Синъи‑цюань» Мастера Лян Шоуюя и д‑ра Ян Цзюньмина[5].

В соответствии с китайской философией, для достижения гармонии и мира с врагом в случае возникновения конфликта вам недостаточно одержать победу над его телом. Истинная боеспособность заключается в том, чтобы продемонстрировать противникам, что у них нет ни единого шанса на победу. Тогда после физического столкновения возникнет состояние духовной гармонии с врагом и будет достигнут мир. Разгром и физическое унижение противника может только укрепить его ненависть к вам и спровоцировать будущие смертоносные войны. В Китае высшим уровнем боя считается его отсутствие. Если вы оказались способны предвидеть бой и избежать его, вы выиграли войну.

Хочу привести вам один пример. Неподалеку от моего зала расположен один бар. Иногда его посетители, напившись, решают зайти к нам и бросить вызов нашей школе. Часто это возбуждает учеников, и самые молодые стремятся принять вызов. Однажды в школу зашел пьяный ветеран вьетнамской войны и захотел с ними подраться. Некоторые из учеников снова продемонстрировали возбуждение и злобу. Я сказал им, что разберусь с посетителем самостоятельно. Я вежливо и доброжелательно обратился к нему, спросил, как его зовут и чем я могу ему помочь. Он рассказал мне, каким он был сильным и храбрым на войне и как хорошо он умеет драться. Я слушал его и кивал головой в знак признания его былой славы. Заметив, что я действительно интересуюсь его историей, он стал вести себя менее вызывающе. Затем я попросил его присесть и обождать: мне нужно закончить занятие, сказал я, а потом я с ним подерусь, если он не возражает. После этого я принес ему горячего чая, сказав, что это поможет ему во время ожидания. Через полчаса он проснулся и незаметно выскользнул из двери. С тех пор каждый раз, проходя мимо нашего зала, этот человек улыбается мне и приветливо машет рукой. Хотя мы и не знакомы достаточно близко, мы все же стали приятелями, и с тех пор он нас больше не беспокоил.

Другую историю мне рассказала моя бабушка. Давным‑давно жила семья, которая владела небольшой фермой. Отец работал изо всех сил, чтобы ферма приносила доход и в будущем ее можно было оставить в наследство двоим сыновьям. Старшего, женатого сына звали Дэсинь, а младшего, холостого, – Дэи.

Однажды отец сильно заболел и знал, что скоро умрет. Он собрал сыновей и сказал им: «Я хочу оставить эту ферму вам обоим. Разделите ее поровну и помогайте друг другу вести хозяйство. Надеюсь, что оно доставит вам такое же счастье, какое доставило мне». С этими словами он тихо скончался.

Сыновья разделили землю поровну и решили построить собственные фермы. Хотя они разделили землю, они все же помогали друг другу в сложных работах. Тем не менее вскоре жена Дэсиня решила, что земля поделена несправедливо, так как Дэи живет один и ему земли нужно меньше. Она начала подговаривать мужа, чтобы тот потребовал больше земли у брата.

Наконец, после долгих уговоров жены, Дэсинь потребовал у брата землю. Так как Дэсинь был намного крупнее и сильнее Дэи, последнему не оставалось ничего, кроме как уступить и позволить брату занять больше земли.

Однако жена Дэсиня не успокоилась. Увидев, как легко оказалось отобрать землю у Дэи, она вновь направила мужа, чтобы тот потребовал еще новый участок. И вновь Дэи уступил требованию брата. Жена Дэсиня по‑прежнему не успокаивалась и в конце концов потребовала, чтобы Дэи отдал им всю свою землю.

Дэи попросил помощи у родственников и друзей, чтобы уладить конфликт. Все знали, что Дэи был несправедливо лишен земли, однако никто не захотел вмешиваться из страха перед жестоким нравом Дэсиня.

Дэи решил отстаивать свою правоту и, вопреки требованию брата, остаться на своей земле. За это брат его очень сильно избил. В конце концов Дэи был вынужден покинуть дом и стать нищим бродягой.

Однажды, скитаясь по провинции Фуцзянь, он увидел несколько шаолиньских монахов, пришедших в город, чтобы купить продукты. Он знал, что шаолиньские монахи хорошо владеют гунфу, и подумал, что если бы он изучил гунфу, то смог бы победить Дэсиня и вернуть землю, которая принадлежала ему по праву. Он решил последовать за монахами и по прибытии в монастырь попросить, чтобы его приняли для обучения гунфу.

Прибыв в монастырь, он попросил о встрече с настоятелем. Настоятель приветствовал его и спросил, чего он хочет. Дэи рассказал настоятелю свою печальную историю и попросил разрешения учиться гунфу, чтобы вернуть землю.

Настоятель посмотрел на него, подумал несколько минут и наконец сказал: «Дэи, если ты готов вынести всю боль и тяжесть обучения, мы принимаем тебя в качестве ученика». Дэи встал на колени и поклонился настоятелю.

На следующий день рано утром Дэи приказали явиться на задний двор монастыря. Настоятель стоял перед молодым кустом, держа на руках теленка. Он сказал Дэи: «Прежде, чем изучать гунфу, ты должен развить силу. Для этого ты должен каждый день утром и вечером по пятьдесят раз прыгать вот через этот ивовый кустик, держа на руках этого теленка». Дэи ответил: «Слушаюсь, господин. Это простая задача, и я буду выполнять ее каждый день».

С того дня Дэи каждое утро и каждый вечер прыгал через иву, держа на руках теленка. Проходили дни, недели, годы. Теленок вырос в корову, а молодая ива – в большое дерево, однако Дэи по‑прежнему прыгал через него с коровой на руках.

Однажды Дэи снова попросил о встрече с настоятелем. Он спросил: «Почтенный Учитель, я прыгаю с коровой на руках через иву уже три года. Не кажется ли вам, что я уже достаточно силен для того, чтобы учиться гунфу?

Настоятель посмотрел на него и корову. Улыбнувшись, он сказал: «Дэи, тебе больше не надо учиться. Твое обучение гунфу завершено. Теперь ты достаточно силен, чтобы вернуть свою землю. Возьми с собой эту корову и обрабатывай свой участок земли».

Дэи удивленно посмотрел на настоятеля и спросил: «Если я не изучил ни одного боевого искусства, что я буду делать, если мой брат снова станет силой отнимать у меня землю?» Настоятель засмеялся и ответил: «Не волнуйся, Дэи. Если твой брат снова решит тебя избить, просто хватай корову и беги на него. Он ничего тебе не сделает».

Дэи сомневался – то ли верить настоятелю, то ли считать все это шуткой. Но он, как было ему сказано, забрал корову и покинул Шаолиньский монастырь. Возвратившись домой, он начал обрабатывать свою землю.

Дэсинь, увидев, что брат вернулся, решил снова его избить, чтобы преподать ему незабываемый урок, после которого Дэи больше не посмеет вернуться. Когда Дэи пришел к рисовому полю, он увидел, что брат бежит к нему, злобно крича.

Когда Дэи увидел бегущего к нему брата, он вспомнил, что сказал ему настоятель, схватил корову и побежал прямо на брата. Дэсинь был удивлен и шокирован, потому что просто не мог поверить, что его брат обладает такой силой. Развернувшись, он побежал прочь и больше никогда не возвращался.

В этой истории два урока. Первый состоит в том, что для достижения успеха необходимо иметь выдержку и терпение. Большой успех всегда происходит из суммы маленьких усилий. Второй урок в том, что лучший способ одержать победу в драке – не драться вообще. Часто можно победить мудростью, не прибегая к насилию.

Я помню, как однажды мастер, у которого я обучался стилю «Белый Журавль», сказал мне нечто, полностью изменившее мое представление о китайских боевых искусствах. Он сказал, что цель изучения боевых искусств – не бой и не демонстрация превосходства над другими людьми. Конечная цель учебы состоит в нахождении смысла жизни. Поэтому в действительности я обучаюсь у него не не боевому искусству, а способу жизни. В молодости я не мог принять эту концепцию, однако сейчас, когда мне исполнилось пятьдесят, я начинаю понимать, что он имел в виду.

За последние двадцать лет у меня возникало много вопросов. Почему мы здесь? Чего мы хотим добиться в своей жизни? Пришли ли мы в эту жизнь как животные, без особой цели, или нам предназначено понять и ощутить ее глубинный смысл?

Мне кажется, что смысл жизни можно понимать по‑разному. Можно посвящать всю свою энергию и время обучению игре на пианино. В процессе обучения вы учитесь познавать и дисциплинировать себя. Наконец вы достигаете возможности контролировать эмоциональный ум при помощи ума мудрости, добиваясь высокого уровня духовного понимания жизни. Часто, слушая музыку Бетховена, Моцарта или других великих композиторов или музыкантов, я ощущаю, как она трогает и вдохновляет меня. Меня всегда удивляет, как этим людям удалось достичь такого высокого духовного уровня в музыке, что их творчество оказывает влияние на человечество уже в течение многих столетий. Я глубоко верю, что для этого им понадобилось пройти через тот же процесс эмоционального и физического овладения собой. Мне кажется, что именно в музыке эти люди понимали смысл своей жизни. Конечно, смысл их жизни нам может быть недоступен, однако дух этих людей всегда вдохновлял следующие поколения.

Вы также можете изучать живопись или любое другое искусство, в котором будет развиваться ваш дух. Независимо от того, какой путь вы изберете, для достижения высокого духовного уровня вам придется столкнуться с вашим главным врагом – с самим собой. Единственный способ одержать над ним победу – самодисциплина и понимание жизни.

Задумывались ли вы когда‑нибудь, почему высшие уровни китайских боевых искусств всегда создавались либо в буддийских, либо в даосских монастырях? Почему именно монахи разрабатывали все эти смертоносные боевые искусства? Одной из основных причин, как объяснялось выше, была необходимость самозащиты от бандитов. Другая же причина состоит в том, что занятия боевыми искусствами учат контролировать эмоциональный ум при помощи ума мудрости. Это – один из наиболее эффективных способов достижения высокого уровня духовного понимания жизни.

Я помню, как однажды учитель рассказал мне историю об очень известном лучнике, Ян Юцзи, жившем в период Весны и Осени (722–481 гг. до н. э.). Еще будучи подростком, он уже был известен своим мастерством обращения с луком и очень гордился собой. Однажды во время тренировки он услышал крик уличного торговца маслом прямо возле своего дома. Заинтересовавшись, он вышел из дома и увидел, как старик‑торговец ставил на землю кувшин, горлышко которого было диаметром с монетку, затем набирал полный черпак масла и с высоты своей груди выливал его в кувшин, не пролив ни одной капли; струя масла даже не касалась горлышка кувшина. Ян Юцзи был поражен твердостью руки старика и точностью, с которой тот разливал масло. Он спросил: «Дедушка, как вы это делаете?» Старик взглянул на него, знаменитого в селе лучника‑подростка, и сказал: «Юноша, хочешь, я покажу тебе кое‑что еще?» Ян Юцзи кивнул головой.

Тогда старик попросил его принести из дома скамью. Затем он положил на горлышко кувшина китайскую монетку, в центре которой имелось отверстие, чтобы ее можно было нанизывать на бечевку. Затем старик зачерпнул полный черпак масла и взобрался на скамью. Стоя на ней, он с высоты вылил в кувшин масло через маленькое отверстие в монетке. Глаза Ян Юцзи были широко раскрыты, он был поражен удивительным мастерством старика. «Как вы это сделали? – спросил он. – Я никогда не видел ничего подобного прежде». Старик посмотрел на него, улыбнулся и сказал: «Ничего, кроме практики».

Внезапно Ян Юцзи понял, что он превосходит других в стрельбе из лука, потому что он и тренируется больше других. Гордиться при этом было нечем. После этого случая он стал очень скромным и тренировался еще усерднее. К тридцати годам он считался лучшим лучником в стране и был удостоен чести стать телохранителем императора. Однако к шестидесяти годам он вдруг исчез из дворца, и никто не знал, куда он отправился.

Двадцать лет спустя один из его друзей услышал, Что Ян Юцзи живет в горах Тяньшань, что в западной провинции Синьцзян, и решил его навестить. После нескольких месяцев путешествия он наконец прибыл к горе и нашел своего друга. Они узнали и приветствовали друг друга. Однако, когда Ян увидел на плече друга лук и стрелы, он широко открыл глаза и спросил: «Что это за странные предметы у тебя за спиной?» Друг посмотрел на него, разинув рот, и сказал: «Ба! Ты, должно быть, лучший из живущих на сегодня лучников, так как уже прошел через весь опыт стрельбы из лука».

Когда я впервые услышал эту историю, я не понял ее истинного смысла. Теперь я начинаю его понимать. Весь наш жизненный опыт – это единый процесс учебы и постижения духа. Когда обучение закончено, сам процесс учебы прекращает свое существование за ненадобностью. Это соотносится с верой буддистов в то, что физическое тело дано нам только для развития духа; когда духовное развитие достигает высокого уровня, физическое тело теряет свою важность.

Так же и с изучением боевых искусств. Вы используете путь обучения ушу, чтобы понять смысл жизни. Чем выше ваши достижения, тем лучше вы ощущаете дух, стоящий за другими мастерами боевых искусств. Однажды вы уже не сможете изучать боевые искусства или тренироваться, однако ваше понимание, ваши знания и дух останутся.

Вы также должны понять, что искуство живет и развивается. Согласно китайской философии, если искусство не развивается, оно мертво. Признаком развития искусства является то, что через сотни лет его существования в нем имеется множество разных стилей.

Однажды я отправился к своему учителю и спросил у него, почему два моих соученика по‑разному применяют одно и то же движение. Он посмотрел на меня и спросил: «Маленький Ян! Сколько будет один плюс один?» «Два», – ответил я без колебаний. Он улыбнулся и, покачав головой, сказал: «Нет, Маленький Ян, не два». Я был озадачен и подумал, что он шутит. Он продолжил: «Твои отец и мать – это два. С тех пор, как они поженились, у них появилось пятеро детей. Теперь это уже не два, а семь. Искусства подвижны и развиваются. Если относиться к ним как к мертвым, это два. Но если считать их живыми, их может быть много. В этом философия развития китайских боевых искусств. Сейчас мне сорок два; если, когда тебе исполнится сорок два, ты будешь понимать в боевых искусствах ровно столько же, сколько понимаю я сейчас, значит, я подвел тебя, а ты подвел меня».

Это также напоминает мне историю, которую я услышал от Мастера Лян Шоуюя несколько лет назад. В ней рассказывается, как Мастер Чжан Саньфэн обучал одного из своих учеников технике меча тайцзи. После трех лет обучения у Мастера Чжана ученик был счастлив и мог выполнить любое движение в точности как показывал учитель.

Тогда Мастер Чжан велел ему уходить и заниматься еще в течение трех лет, а затем вернуться. Ученик ушел. После трех лет упорных тренировок он вернулся к Мастеру Чжану. Он был печален и стыдился показаться учителю на глаза. Поклонившись, он сказал: «Мастер Чжан, после трех лет занятий я очень расстроен. Чем больше я занимался, тем больше я утрачивал чувство, которое у меня было три года назад. Теперь около трети всего, чему вы меня научили, совсем изменилось».

Мастер Чжан посмотрел на него и сказал: «Плохо! Плохо! Отправляйся домой, занимайся еще три года и опять приходи ко мне». Ученик ушел в стыде и печали и следующие три года занимался еще упорнее. Затем он опять пришел к Мастеру Чжану, однако в этот раз чувствовал себя еще хуже, чем прежде. Он разочарованно посмотрел на Мастера Чжана и сказал: «Мастер Чжан! Не знаю почему, но чем больше я занимаюсь, тем хуже все становится. Теперь уже две трети моих знаний отличаются от того, чему вы меня обучили».

Мастер Чжан вновь посмотрел на него и сказал: «Плохо! Плохо! Возвращайся домой, занимайся еще три года и снова приходи ко мне». Ученик ушел очень расстроенным. В этот раз он занимался еще усерднее. Он вложил всю душу в понимание и ощущение каждого движения. Через три года он вновь появился у Мастера Чжана, но был очень бледен и не мог смотреть учителю в глаза. Он сказал: «Мастер Чжан, мне очень жаль. Я неудачник, я подвел и себя, и вас. Сейчас я чувствую, что ни одна из форм, которым вы меня обучили, не осталась прежней».

Когда Мастер услышал это, он засмеялся громким и счастливым смехом. Затем он посмотрел на ученика и сказал: «Отлично! Ты хорошо поработал. Теперь техники, которыми ты владеешь, принадлежат тебе, а не мне».

Смысл этой истории в том, что искусство должно развиваться. Если бы Бетховен, переняв технику учителя, не научился творить новое, он никогда не стал бы великим. Если бы Пикассо не развивался, он не был бы гением. Настоящее искусство не является чем‑то застывшим и мертвым. Тем не менее, если вы начнете творить, не освоив в достаточной мере технику и не достигнув глубокого уровня понимания, вы собьетесь с пути и утратите искусство. В мире китайских боевых искусств есть поговорка: «Сифу [6] только подводит тебя к дверям, совершенствование зависит от тебя самого».

Кроме того, изучая любое искусство, вы должны понимать, что смысл учебы – в том, чтобы ощущать и накапливать сущность данного искусства. Только когда вы всем сердцем поймете эту сущность, у вас появится корень. Имея его, вы сможете расти и развиваться.

Мой учитель однажды рассказал мне историю о том, как мальчик пришел к старику и спросил: «Уважаемый старик, я слышал, что ты умеешь превращать камни в золото. Это правда?» «Да, мальчик. Ты, наверное, как и другие, хочешь кусок золота? Я тебе его дам». Тогда мальчик ответил: «Нет! Мне не нужно золото. Я хотел бы узнать секрет превращения камней в золото».

Что вы думаете об этой истории? Если, обучаясь чему‑либо, вы не проникаете в сущность, то остаетесь на поверхности и вам достаются только ветки и цветы. Если же вы способны глубоко почувствовать искусство, то сможете творить. Глубокое чувство позволяет вам обдумать и наконец понять ситуацию. Без этого глубокого чувства ваше восприятие будет поверхностным.

Когда‑то в Корее жил мудрый царь, у которого был пятнадцатилетний сын. Сын вырос в дворцовой роскоши, в окружении слуг. Это беспокоило царя, который считал, что так его сын никогда не научится быть хорошим правителем и заботиться о своих подданных. Поэтому он призвал во дворец известного мудреца, жившего в лесной чаще.

Мудрец явился на зов и, пообещав научить царевича, как стать мудрым, добрым царем, забрал его с собой в лес. Там он научил юношу добывать пищу, готовить ее и вообще выживать в глухом лесу. Затем он оставил его одного, сказав, что вернется за ним через год.

Через год старик вернулся и спросил у царевича, что тот думает о лесе. Юноша ответил: «Мне все это ужасно надоело. Мне нужен слуга. Здесь все ужасно. Отведи меня домой». Старик же просто сказал: «Очень хорошо. Все идет хорошо, но этого еще недостаточно. Пожалуйста, побудь здесь еще один год, потом я приду опять». С этими словами он ушел опять.

Прошел еще год, старик опять пришел в лес и задал царевичу тот же вопрос. В этот раз царевич ответил: «Я вижу птиц, я вижу деревья, я вижу цветы и животных». Его сознание начало воспринимать окружающую действительность, и он нашел свое место в лесу. Старик был доволен и сказал: «Это большой шаг вперед. Однако этого недостаточно, поэтому ты должен остаться здесь еще на один год». На этот раз царевич даже не расстроился и ответил: «Хорошо». И старик снова ушел.

Прошел еще один год, и старик вновь вернулся. На этот раз, когда он спросил у царевича, что тот думает, молодой человек сказал: «Я чувствую птиц, лес, рыбу, животных и все, что меня окружает». Старик был очень счастлив и сказал: «Теперь я могу забрать тебя домой. Если ты чувствуешь окружающий тебя мир, ты сможешь понять чувства и заботы людей и будешь хорошим царем». Затем старик отвел царевича домой.

Смысл этой истории в том, что в любой деятельности вы должны присутствовать всей душой, чувствовать ее, ощущать и переживать. Только тогда вы можете сказать, что вы ее понимаете. Без глубокого чувства и понимания создаваемые вами искусства будут пустыми и лишенными сущности.

Наконец, мне хотелось бы обратить ваше внимание на еще один момент. Обычно после более чем тридцати лет изучения, анализа, обдумывания и практики мастер уже знаком с большинством возможных проявлений своего искусства и глубоко его понимает. Обычно он сохраняет все это в тайне, пока не найдет кого‑нибудь, кому сможет довериться. Это называется секретом искусства.

Мастер Лян Шоуюй рассказал мне еще одну историю. Около пятидесяти лет назад в Пекине жил известный мастер, делавший кукол из глины. Благодаря своей славе он имел много учеников. Тем не менее его покупатели всегда могли отличить те куклы, которые были сделаны самим мастером, от тех, которые были сделаны его учениками. И ученики, как бы они ни старались, не могли уловить секрет мастера, поэтому продолжали верить, что куклы мастера были лучше только благодаря его большему опыту.

Однажды мастер сильно заболел и понял, что конец его близок. Тогда он решил открыть свой последний секрет ученику, которому он доверял больше остальных. Он позвал его к своей кровати и сказал: «Ты – ученик, которому я доверяю больше остальных. Ты всегда был верен мне. Я хочу рассказать тебе последний из моих секретов. Но помни: если ты сохранишь этот секрет, будешь наслаждаться богатством и славой. Если же ты его откроешь кому‑нибудь, будешь таким же бедным, как остальные». Затем он попросил ученика сделать куклу на его глазах.

Вскоре ученик закончил свою куклу, и, хотя она была сделана хорошо, она выглядела как кукла, сделанная именно учеником, а не мастером. Тогда мастер посмотрел на ученика и сказал: «Разница между твоей куклой и моей – в выражении ее лица. Оно должно быть естественным и радостным. Запомни этот последний секрет». С этими словами он указательным пальцем подтолкнул еще не застывший подбородок куклы слегка вверх. Сразу же выражение ее лица изменилось и стало очень естественным. Теперь кукла выглядела изделием мастера.

Итак, секрет часто лежит на видном месте. Открытие его совершается внезапно, после продолжительных размышлений и практики. В мире китайских боевых искусств говорят так: «Великое Дао – это не более трех предложений. Но, произнесенные, они не стоят и трех грошей».

Из всех этих историй вы могли понять, что создание глубокого искусства основано на длительном обучении, размышлении и практике. Только тогда дух искусства будет высоким, а его результаты – глубокими.

Резюме:

1. Китайские боевые искусства создавались в основном для защиты, а не для нападения.

2. Лучший бой – это «бой без боя».

3. Цель изучения боевых искусств – в том, чтобы найти и понять самого себя. На основе этого понимания вы можете достичь высокого духовного уровня.

4. Любое искусство должно развиваться. Это применимо и к китайским боевым искусствам. После того как вы изучали и практиковали искусство долгое время, вы должны привнести в изученное свои собственные идеи, и тогда ваше мастерство станет еще большим.

5. Чтобы искусство трогало душу, оно должно рождаться из глубоких духовных переживаний. Дело не во внешней форме. Формы – лишь проявления внутреннего чувства.

6. Величайший секрет обычно лежит на самом видном месте, но, чтобы получить его, нужно непрестанно размышлять и практиковаться.

 

 

Истинный смысл тайцзи‑цюаня

Люди практикуют тайцзи‑цюань по различным причинам. Некоторые для оздоровления, другие – для лечения заболеваний, самозащиты, расслабления или даже исключительно для удовольствия. Однако, когда вы приблизитесь к высочайшему уровню тайцзи‑цюаня, вы, скорее всего, почувствуете, что все вышеуказанные причины более не являются действительно важными. В это время вам нужно будет искать истинный смысл своей практики – в противном случае вы вскоре начнете довольствоваться достигнутым и потеряете энтузиазм для дальнейших исследований. Вам нужно будет размышлять о том, что в действительности стоит за этим высоким медитативным искусством. Многие религиозные даосы занимаются тайцзи, стремясь избавиться от грубых элементов своего существа и стать бессмертными. Многие нерелигиозные люди практикуют тайцзи, чтобы успокоить ум и обрести новую энергию.

Следует понимать, что тайцзи‑цюань предполагает медитацию как в движении, так и в покое. Посредством медитации практикующий тайцзи, подобно буддийскому монаху, тренирует себя, чтобы быть спокойным и сконцентрированным. Можно достигнуть состояния покоя и сосредоточенности, которое позволяет оценивать вещи и события нейтрально, без эмоционального стресса. Если ваше сознание действительно спокойно и чисто, вам начинает открываться духовная сторона вещей. Вы начинаете видеть их глубже. Опытные практикующие могут чувствовать человеческие намерения еще до того, как они выражаются, и часто вырабатывают у себя способность более глубокого видения людей и событий не только в поединке, но и в повседневной жизни. Многие мастера воинских искусств получили признание как мудрецы, и к ним, к их проницательности люди обращали вопросы о назначении человеческой жизни, этого мира и вселенной. Они научились жить в этом мире без блужданий и сомнений и находить в нем покой и радость. Все это приходит через медитацию и постоянные размышления.

Существует песня об истинном смысле тайцзи‑цюаня, пришедшая из древних времен. В ней говорится:

1. «Нет формы, нет тени». Это означает, что, когда вы приблизитесь к высоким уровням медитации тайцзи, вы почувствуете, что вашего физического тела как бы не существует; вы ощутите, что являетесь энергетическим шаром, частью натурального мира, и неотделимы от него. Ваши действия и ваше «Я» являются частью естественного порядка вещей и плавно и ненавязчиво вплетаются в него, как бы не имея собственной независимой формы и не отбрасывая тени.

2. «Все тело – прозрачное и пустое». Когда вы ощущаете себя лишь энергетическим шаром, в вашем сознании нет ничего: ни желаний, ни намерений. Поскольку ваше сознание и эго отсутствуют и не препятствуют восприятию, вы можете ясно видеть и правильно реагировать.

3. «Забудь окружающее и будь естественным». Поскольку вы прозрачны, вы легко забудете окружающее, и течение вашей энергии будет плавным и естественным.

4. «Каменный колокол подвешен на Западной Горе». Подразумевается, что ваше сознание широко открыто, свободно и безгранично. Все, что под вами, ясно для вас, как для колокола, свисающего с горы, и вы надежно контролируете свой ум, как веревка удерживает висящий колокол.

5. «Тигры ревут, обезьяны кричат». Когда вы приводите в движение выработанную вами энергию, она может быть столь же мощной, как тигриный рев, и распространяться так же далеко, как крик обезьяны.

6. «Чистый источник, спокойная вода». Только если энергия сильна, ваше сознание будет чистым, спокойным и умиротворенным.

7. «Бурная река, штормящий океан». В тайцзи, если вы хотите использовать свою энергию, ее поток должен быть мощным и непрерывным, подобно бурной реке или штормящему океану.

8. «Всем своим существом совершенствуй свою жизнь». На протяжении всей своей практики и медитации вам следует сосредоточивать все внимание на достижении высочайшего уровня мастерства. Эту преданность и сосредоточенность следует пронести через всю свою жизнь, и стремление к совершенству станет истинным внутренним смыслом тайцзи.

 

1‑3. История тайцзи‑цюаня

 

Многие люди изучили тайцзи‑цюань стиля Ян, но мало кто понимает его историю и вариации. Часто бывает так, что человек, изучивший стиль Ян, видит форму тайцзи, которая тоже называется стилем Ян, но выглядит совершенно отлично от того, чему учился он. Тогда начинают спорить о том, у кого «правильный» стиль Ян. Знание истории поможет преодолевать такие недоразумения.

С исторической точки зрения важнейшее в тайцзи‑цюане – то, что это искусство было создано на основе теории Инь и Ян, в частности знания о том, как Инь и Ян происходят от Уцзи («Беспредельности»).

Концепция Инь и Ян была впервые подробно описана в «И‑цзине» («Книге Перемен») примерно в 1122 г. до н. э. Это означает, что теории, лежащей в основе тайцзи‑цюаня, как минимум более трех тысяч лет.

Как именно из теории Инь и Ян родился тайцзи‑цюань, нам неизвестно. Но мы можем попытаться воссоздать историю этого искусства на основании имеющихся обрывочных исторических свидетельств.

Считается, что тайцзи‑цюань был создан Чжан Саньфэном в эпоху Сун, около 1101 г. Известно также, что техники и формы, основанные на тех же базовых принципах, уже использовались во времена династии Лян (502–557) и преподавались такими мастерами, как Хань Гуньюэ, Чэн Линси (Чэн Линсянь) и Чэн Би (Чэн Ми). Позднее, в династию Тан (618–907), Сюй Сюаньпин, Ли Даоцзы и Инь Лихэн преподавали схожие боевые техники. Из этих систем наиболее известны «Тридцать Семь Поз» (саньшици ши)[7], «Посленебесные Техники» (хоутянь‑фа) и «Малые Девять Небес» (сяо цзю тянь)[8]. Достоверность этих сведений подлежит сомнению, поэтому в действительности мы не знаем точно, кто и когда создал тайцзи‑цюань. Так как о Чжан Саньфэне имеется больше исторических свидетельств, чаще всего создание тайцзи‑цюаня приписывается именно ему.

В историческом документе «Нань лэй цзи ван чжэн нань му чжи мин» содержатся следующие сведения:

Сунский Чжан Саньфэн был даосом с Уданских гор. Император Хуэй‑цзун призвал его, но дорога была перекрыта и он не смог прийти. Ночью Хуэй‑цзуну приснилось, что император Юань (основатель династии Цзинь) обучает его кулачному бою. На заре он собственноручно убил сотню врагов.

Упоминание о Чжан Саньфэне также встречается в минской летописи «Мин ши фан цзи чжуань»:

 

Чжан Саньфэн, из округа Ляодуньи, он же Цюань И. (Настоящее) имя – Цзюньбао. Саньфэн – его прозвище. За свою неопрятность был также прозван Чжан Лата (Чжан Неряха). Он был высокий и большой, походил на черепаху со спиной журавля. Большие глаза и круглые уши. Борода длинная, как бунчук. Носил одну монашескую робу, зимой и летом. Мог съесть в один присест бочонок еды, а мог обходиться без пищи несколько дней или месяцев. Мог путешествовать на тысячу миль. Любил подшучивать над людьми, вел себя так, словно вокруг никого не было. Часто ходил в Удан со своими учениками. Построил простую хижину и жил в ней. В двадцать четвертый год правления под девизом Хунъу (ок. 1399) минский император Тай‑цзу прослышал о нем и отправил за ним посланника, но его так и не смогли разыскать.

 

Также существует запись в другом минском документе, «Мин лан ин ци сю лэй гао»:

 

Чжан‑Бессмертный, по имени Цзюньбао, известен также под прозвищами Цюань И, Сюань Сюань и Чжан Лата. В третий год правления под девизом Тяныиунь (ок. 1460) он встретился с минским императором Ин‑цзуном. Был нарисован портрет. Борода и усы прямые, волосы на затылке собраны в пучок. Багровое лицо и большой живот, в руке – бамбуковая шляпа. В верхней части портрета была сделана подпись императора, в которой Чжан назван «Истинным даосом, достигшим четкого различения и ясного понимания» (см. рис. 1–6).

 

 

 

Рис. 1–6. Чжан Саньфэн

 

Эта запись внушает некоторые сомнения. Если она передает истину, то Чжан Саньфэну на тот момент должно было быть никак не меньше пятисот лет. В некоторых документах утверждается, что Чжан Саньфэн перенял свое мастерство у даоса Фэн Июаня. В других говорится, что Чжан Саньфэн был отшельником и создал свой тайцзи‑цюань, случайно оказавшись свидетелем поединка змеи и сороки и пережив внезапное озарение.

Последователями Чжан Саньфэна были шэньсийский Ван Цзун, Чэнь Тун‑чжоу из округа Вэнь, хайяньский Чжан Сунси, сыминский Е Цзимэй, Ван Цзунъюэ из Шанью и хэбэйский Цзян Фа. Техники тайцзи‑цюаня передавались из поколения в поколение, разделившись на два основных стиля – Южный и Северный. Позже Цзян Фа передал свое искусство клану Чэнь, обитавшему в деревне Чэньцзягоу (округ Хуайцин, провинция Хэнань). Там тайцзицюань передавался еще четырнадцать поколений и разделился на Старый и Новый стили. Хранителем Старого стиля стал Чэнь Чансин, Новый же стиль был создан Чэнь Юбэнем.

Чэнь Чансин затем передал Старый стиль своему сыну, Чэнь Гэньюню, и родственникам: Чэнь Хуайюаню и Чэнь Хуамэю. Он обучил тайцзи‑цюаню и двух человек «со стороны»: Ян Лучаня и Ли Бокуя (оба были из провинции Хэбэй.) Этот Старый стиль получил название «Старая Форма Тринадцати Позиций» (шисань ши лао цзя). Позже Ян Лучань передал ее своим сыновьям, Ян Баньхоу и Ян Цзяньхоу.

Ян Цзяньхоу, в свою очередь, передал искусство своим сыновьям, Ян Шаохоу и Ян Чэнфу. Эту ветвь тайцзи‑цюаня обычно называют стилем Ян. У Цюанью, ученик Ян Баньхоу, основал знаменитый стиль У (

).

Чэнь Юбэнь передал свой Новый стиль Чэнь Цинпину, который создал стиль тайцзи‑цюаня под названием Чжаобао. У Юйсян (Юйжан), обучавшийся Старому стилю у Ян Лучаня и Новому стилю у Чэнь Цинпина, создал свой собственный стиль У (

).

Ли Июй изучил этот стиль У и создал стиль Ли. Хао Вэйчжэнь, овладев стилем Ли, создал стиль Хао. Сунь Лутан изучил стиль Хао и создал стиль Сунь.

Все упомянутые стили широко распространены в Китае и Юго‑Восточной Азии. И самым популярным из них стал стиль Ян. В следующем разделе мы поговорим об истории этого стиля.

 

1‑4. История тайцзи‑цюаня стиля <