Искушения в пустыне Христа Спасителя

Искушению подвергаются после посвящения не только пастыри, но подвергался им и Пастыреначальник. Искуситель в самом начале пастырского служения Христова попытался разрушить все Его пастырское дело.

Тотчас после Крещения Дух Божий возводит Господа в пустыню Иудейскую. Сорок дней Он искушается от диавола невидимо, а в сороковой день, в момент алчбы,– видимо (см.: Мф. 4, 1–2). Центр первого вражеского искушения – предложения камни сделать хлебом (см.: Мф. 4, 3) – заключался не в похоти плоти и не в попытке вовлечь в излишество. Диавол здесь хотел затемнить сознание Спасителя удовлетворением телесной потребности в момент искушения и склонить Его к своевольному совершению чуда, несвойственного Пастырю, как Ходатаю и Посреднику пред Небесным Отцом. В своих целях искуситель предложил Пастыреначальнику отделить Себя от людей, исключить Себя из доступного вообще человечеству чрез прибегание к власти, присущей Ему, как Сыну Божию. Богочеловек отверг самую основу искушения, слишком маловажную для человеческого духа. Своим ответом (см.: Мф. 4, 4) Он показал, что исполнение воли Божией составляет смысл всей человеческой жизни.

Сразу поняв твердую опору Спасителя в воле Отчей, диавол сопровождал Его в Иерусалим на кровлю храма и предложил Ему броситься вниз, блеснуть Своей чудодейственной силой и выставлением Своей воли нарушить волю Божию. Спаситель отражает его своим желанием исполнять только действительную волю Божию (см.: Мф. 4, 5–7). Наконец, искуситель предлагает Господу Иисусу Христу воздать поклонение ему, диаволу, и обещает за это дать Господу славу всех царств земного мира (см.: Мф. 4, 8–9). Эта власть то же, что власть без коренного сердечного исправления людей Голгофской жертвой, без успокоения их независимостью от земного зла познанием Отчей любви. В данном случае слышится предложение искусителя Христу начать пастырское служение с конечных целей человеческой жизни обманным путем. Между тем на горе искушений еще не наступило Царство Божие, бывшее задачей дальнейшего пастырства Христова. Диавол ясно увидел тогда, что его искушение ни к чему не поведет, так как Господь соберет <людей.– Ред. > в Свое стадо без потворства и угождения их страстям, но потре-бует от них свободного подчинения Небесному Отцу, какое проявил Сам в искушениях.

И, окончив всё искушение,– заключает Евангелист эту повесть,– диавол отошел от Него до времени (Лк. 4, 13). Искушение именно всё, потому что объяло три оружия: человека, среду и диавола в целях соблазна. Окончилось оно до времени, так как позднее диавол искушал Господа чрез ближайших учеников,– Петра, наименованного в момент искушения сатаной (ср.: Мф. 16, 23), и Иуду, названного диаволом (ср.: Ин. 6, 70). Названия эти приписывались Апостолам ввиду действия чрез них сатаны. После победы над темным диавольским коварством Спаситель начал свое пастырское делание. Каждое из трех искушений, направленных на разрушение Христова подчинения Отчей воле, заключает в себе предложение Господу избрать Себе способом пастырской деятельности Свою волю, несогласную с волей Небесного Отца.

Отсюда раскрывается настроение Пастыреначальника как образа настроения пастырей. Оно состоит в уничтожении собственного «я» до слияния его с волей Божией, в отказе от уступок и увлечений самолюбием и в предпочтении воли Божией воле своей. Вся жизнь пастыря с постоянным выбором между добром и злом есть искушение. Бывают в пастырской жизни и моменты особенно критические по силе ощущения и ослаблению энергии.

 

Виды пастырских искушений

Формально-логическое определение пасторологии отмечает три вида пастырских искушений: 1) чрез самого себя; 2) чрез внешнюю окружающую среду и 3) чрез врага пастырства – диавола. Согласие и внушение нарушает всю настроенность пастыря и переводит его на сторону противника, сознательно подчиняя ему. Опытно дознано о нападении диавола на пастыря, особенно после его хороших минут благочестивой настроенности и при воздаянии должного земным потребностям. Скрытно и как бы из засады нападая, враг спасения устрашает, когда следует надеяться, и делает беззаботным, когда надобно бояться.

 

Необходимость искушений

После посвящения каждому пастырю предстоит выдержать огненное крещение от диавола в его искушениях (см.: 1 Пет. 4, 12). Ни один из них не свободен от искушений, так как нравственность ни в ком не слагается без борьбы с искусительными влияниями. Возвышениям предшествуют обычно испытания, опасности. С юности человека создаются идеалы его жизни, и начинается борьба злого духа против сознательного подчинения кого-либо воле Божией. Кто от возвышенно-религиозного идеала служения Церкви Христовой переходит к жизненно-аскетическому идеалу и предпочитает последний первому, тот, ставши пастырем, уже создает себе почву для искушений. Ему мысленно слышны предложения, для верного хода дела, искать богатства, внешнего авторитета, жаждать чуда и обманно идти путем его.

 

Искушения на почве корысти

Первое искушение готовящегося к пастырству – найти богатую невесту и теплое местечко. После хиротонии его окружают материальные искушения в виде платы за требоисправление. Пользование вознаграждением по-видимому не греховно и маловажно, а может быть причиной раздора с паствой и изменения пастырского настроения к худшему. Поэтому пастырь, слыша вражьи советы исключительно заботиться о плоти, должен отогнать их словом Божиим. А оно как раз повелевает человеку не связывать себя материальными выгодами. В сознании пастыря первенствовать должна забота о Царстве Божием, а не о телесных нуждах. Материальное он должен приносить в жертву духовному и быть довольным самым меньшим в материальном отношении. Притчей о неверном управителе (см.: Лк. 16, 1–13) Господь навеки предостерег всех пастырей от пристрастия к материальным благам. Если вы,– говорил Он,– в неправедном богатстве не были верны, кто… даст вам ваше? (Лк. 16, 11–12). Иногда пастыри личные выгоды могут оправдывать предлогом удовлетворять, в данном случае, потребности паствы.

И как много пастырей, ставши у кормила душепопечения, начинают осуществлять свои давние мечты о церковно-административной деятельности, ведя ее в ущерб духовно-нравственному руководству паствой, и по корысти сплошь и рядом они увлекаются также экономическими предприятиями, а нравственное возрождение пасомых ставят на втором плане. И вот носители высших идей и служители духа подавляют свое идеальное настроение промышленным духом. Они отрываются от простоты жизни и старозаветных обычаев своих овец, а овцы разбегаются и пастыря знать не хотят. Такие руководители словесного стада начинают пастырское делание не с исправления жизни руководимых, а с забот о хлебе своем. Между тем истинный пастырь Христов верит, что Бог не оставит его без хлеба и, сверх телесного насыщения, оживотворит его словом Своим, светом лица Своего, благодатию обетований. И бесспорно то, что Бог силен изменить в пастыре даже желание известного рода пищи, уменьшив требования ее в нем с помощью потока благодатных чувств. Ввиду сказанного пастырь материальное благосостояние свое и паствы должен больше всего ставить в зависимость от нравственного улучшения, от счастья сердца, поскольку жизненные блага подчинены благу спасения.

 

Искушение гордостью

Хитрее и опаснее описанного искушения – возникновение у пастырей мыслей о чудесах и желаний чудес от Бога в доказательство целесообразности их пастырского подвига. Такие мысли равносильны диавольскому предложению броситься вниз (см.: Лк. 4, 9–11). Само по себе чудо еще не возращает души нравственной. Ее трогает скорее незримое, тихое, подобное росе снисхождение Божией благодати. И пастырскому служению чудеса не помогут. Они подавляют человеческую личность, воздействуют внешне. Важнее предварительное поддержание внутреннего настроения, проникновение евангельскими идеалами и убеждениями. Чудо заставляет отказаться от дурного действия, но не от дурной воли и не от скрытой греховной жизни сердца.

Пастырю полезнее действовать на окружающую среду не внешними мерами, а ношением внутри себя Царства Божия и теснейшим единением своим с Богом. Если в желании чуда греховно удовлетворяются те или иные мнимодуховные потребности, то вражье внушение пастырю сводить свою деятельность к чиновничеству вредит пастырскому служению еще существеннее.