Глава 22. Про плачущего большевика.

 

 

В Ягодинской таможне (близ г. Ковеля) задержано 7 вагонов, в которых находилось 85 ящиков с мебелью. При проверке документации выяснилось, что мебель принадлежит Маршалу Жукову.

 

Доклад Сталину 23 августа 1946.

Военные архивы России. 1993 № 1

Генерал армии А. Булганин.

 

1.

 

Начинать надо было с самого сильного олигарха. С Жукова.

Сталин предпринимает первый шаг против Жукова, – переводит его в Москву. Для Жукова была специально придумана должность – Главнокомандующий Сухопутными войсками. Такая должность армии не нужна. Без этой должности жили всегда. Все равно приказы из Москвы, из Министерства обороны передаются прямо в военные округа. Между Генеральным штабом и штабами военных округов незачем иметь промежуточное звено в виде Главного командования Сухопутных войск. Это пятое колесо в телеге. Сталин придумал такую должность, чтобы без шума убрать Жукова из Германии. Чтобы без Жукова взять за горло воров и мародеров, которые грабили Германию.

Через некоторое время из Москвы Сталин отправляет Жукова командовать Одесским военным округом.

Повторяю, в то время было не зазорно маршалу командовать военным округом. Много их развелось, маршалов. Не было им всем в Москве работы. Потому Конев – во Львове. Говоров – в Ленинграде. Мерецков – на Дальнем Востоке, в уссурийских сопках. Малиновский – в Чите. Тимошенко – в Барановичах. Во, где!

А Жуков в Одессе.

Согласимся, Одесса – это все же не Чита, не тайга уссурийская и не Барановичи. А ведь и в Забайкалье, и на Дальнем Востоке, и в Барановичах сидят маршалы куда более талантливые, чем Жуков. И им не обидно.

Одному только Жукову обидно.

 

2.

 

Каждый любит себя, каждый бережет свою жизнь и свой успех. Однако человек запредельной жестокости любит себя во много раз больше, чем это свойственно обыкновенным людям. Жуковский карьеризм, бонапартизм и самолюбие – явления особого порядка. Но известно, что садизм и трусость неразделимы. Он любил себя и жалел так, как мало кто себя любил и жалел.

Сталин, Жукова не расстрелял, не посадил, не выгнал из армии, он даже не тронул ни званий Жукова, ни наград. Сталин послал Жукова командовать Одесским военным округом. И вот наступает новый 1947 год. Жуков встречает его почему‑то не в Одессе, а на своей подмосковной даче. Каждый знает, что в праздники случаются самый неприятные происшествия, в праздники боеготовность войск понижается, потому всем командирам от взвода и выше надлежит быть рядом со своими подчиненными. Но командующий Одесским военным округом Маршал Советского Союза Г. К. Жуков встречает Новый год вдали от Одессы, вдали от войск, которые ему вверены.

Да, тебя Жуков, совсем немного снизили, тебе дали должность, которая по твоим представлениям, оскорбляет достоинство. Но в таком положении находится вся армия. Многие из тех, кто недавно командовал полками и батальонами, вообще из армии изгнаны. Молодость прошла, на пенсию рано, здоровье и нервы на войне остались, и никакой профессии за душой. Им каково?

Ты, Жуков, военный человек. Ты должен выполнять обязанности, которые на тебя возложены, ты обязан служить там, куда тебя послали. В службе военной всегда могут быть повороты. Солдат службу не выбирает. Куда пошлют, там служи. Не вешай носа! И если ты отец‑командир, ты должен быть со своими подчиненными. У тебя в Одессе – управление и штаб округа: твои заместители, начальники родов войск, начальник штаба, начальники отделов штаба. Все они – фронтовые генералы. Все – в орденах. Собери их с женами на своей даче под Одессой, выпей с ними водки или еще чего, закуси, еще выпей, поговори с ними по‑человечески, поиграй им на гармошке. Может быть, и веселее служба пойдет. Может быть, все еще поправится.

Но уязвленный Жуков, бросив свой округ, улетел в Москву.

И тут празднует Новый год. Пригласил многих, но пришел только генерал‑лейтенант К. Ф. Телегин с женой. Это тот самый Телегин, который по партийной линии должен был присматривать за Жуковым в Германии. Рассказывает сын генерал‑лейтенанта Телегина полковник К. К. Телегин: «Та же дача встречала их какой‑то тревожной тишиной. Георгий Константинович вышел на крыльцо, провел в прихожую, помог маме снять шубу, открыл дверь в знакомую большую комнату, и, как сказала мама, она вздрогнула от увиденного: щедро сервированный год назад громадный стол, за которым тогда сидела масса людей, сейчас был пуст. Лишь дальний его угол был застелен скатертью, на которой стояло четыре прибора. Георгий Константинович как‑то виновато посмотрел на гостей, сказал:

– Спасибо, что приехали. Я многих обзвонил. Но все по разным причинам отказались…

Настроение и у Георгия Константиновича, и у Александры Диевны было настолько подавленным, что скрыть это, при всем их желании, они не могли. А после традиционного тоста: «С Новым годом, с новым счастьем!» и бокала шампанского Георгий Константинович опустился в кресло и вдруг горько заплакал… И тогда мама вытащила из сумочки платок и начала вытирать слезы, успокаивать Георгия Константиновича. С большим трудом он взял себя в руки.» (Наш современник. 1993. № 5. Стр.16)

А ведь не о чем плакать. Тебе дали под командование военный округ. В мирное время эта должность достаточно высока для полководца любого ранга. Вся армия, миллионы людей после войны понижены в должностях, а то и вообще выброшены из армии. И никто не плачет. Кроме Жукова.

И если в прошлом году за этим столом сидела «масса людей», а теперь – два гостя, то в этом виноват только сам Жуков.

Прежде всего, – твое место среди подчиненных. Если бы остался Жуков в Одессе, то на Новый год к нему пришли бы все генералы управления и штаба округа. Жуков для них командир, приглашение к нему – великая честь. Но Жуков не желает знаться с теми, кто ему не ровня, а в лучшие дома Москвы его «пущать не велено». Вот он и сидит за пустым столом. И в гости к нему московские товарищи не спешат. Все его вчерашние прихлебатели шарахнулись от него, как блохи с остывающего трупа. И это вина Жукова. Почти всю войну Жуков был заместителем Сталина, а перед войной он был начальником Генерального штаба. В его подчинении находилась вся армия, через которую за время войны прошло почти тридцать миллионов человек. Любого из них Жуков мог приблизить к себе, поднять на любой уровень, сделать своим подчиненным и другом. Практически весь высший командный состав Красной Армии за время войны был сменен, причем не один раз. Выбирай любого! Проверяй в деле, поднимай выше или гони прочь. Жуков гнал от себя сильных людей, тех, которые не стеснялись иметь собственное мнение, тех, которые имели смелость возражать. А приближал к себе Жуков лизоблюдов и холуев. Все они оказались флюгерами. И ничем больше эти пресмыкающиеся быть не могли. Подул ветерок в другую сторону, и на одном гектаре с Жуковым не оказалось никого. И генерал‑лейтенант Телегин с женой в гостях у Жукова не потому, что дружба тут неразрывная. Тут другая причина. Совсем недавно Телегин был членом Военного совета Группы советских оккупационных войск и советской военной администрации в Германии. В Главном политическом управлении Советской Армии он был человеком № 2. Выше него по положению был только сам начальник ГЛАВПУРа. Телегин, как мы помним, должен был следить за моральным обликом всех советских воинов в Германии, начиная с Жукова, и подавать личный пример праведного поведения. С этими обязанностями Телегин не справился. Он не пресекал воровства Жукова и сам проворовался. В особо крупных размерах. Жукова Сталин убрал из Германии. Но убрал и Телегина. И отправил Сталин Телегина на курсы усовершенствования политического состава… Вчера Телегин – второй человек в ГЛАВПУРе, сегодня – школяр среди начинающих партийных и комсомольских работников. Высших руководителей Сталин посылал на учебу только в знак жестокой немилости. Обычно отправление на учебу предшествовало аресту. Так было с генерал‑лейтенантом Павлом Рычаговым. Сегодня Сталин верит Рычагову, и Рычагов – заместитель наркома обороны. А завтра Сталин в Рычагове разочарован, и посылает его учиться в академию. За одну парту с капитанами и старшими лейтенантами. Это унижение перед арестом. Поучился несколько месяцев? Хватит. В один прекрасный день во время перерыва между занятиями – тебя встретят бодрые ребята и возьмут под белы рученьки.

Именно этот сценарий ждал Телегина. Учится на курсах усовершенствования ему осталось совсем недолго. Его арест уже предрешен. Этого ни Телегину, ни многочисленным его друзьям знать пока не дано. Но друзья Телегина уже бросились от него во все стороны столь же борзо, как и от Жукова. Телегин с женой собирались встречать Новый год вдвоем, но позвонил Жуков. К нему и поехали.

Высказываю предположение, и можете со мной не соглашаться: если бы Сталин не сбросил Телегина с тех заоблачных высот, если бы Телегин все так же был большим начальником, а не слушателем курсов политграмоты, то он к Жукову в гости тоже не поехал бы.

 

3.

 

Возражают, что это мы все о личных качествах и чертах характера Жукова? Не пора ли о стратегии? Нет, товарищи. Мы говорим не о чертах характера. Мы говорим о полководческих способностях нашего героя. Подбор и расстановка кадров – важнейшая область деятельности полководца. Умный волевой полководец таких же себе и подчиненных подбирает. Вновь и вновь обращаюсь к великому Макиавелли: «Об уме правителя прежде всего судят по тому, каких людей он к себе приближает». Жуков – на белом коне, и вокруг толпы друзей, которых он выбрал сам. Чуть шатнулся Жуков в седле, и порхнули друзья, как воробушки. Вот мудрость Жукова: в его окружении оказались одни прохвосты. Сильных, верных, мудрых и честных людей рядом с ним почему‑то не оказалось.

Удивляет и жуковский плач. Хочется поплакать, закройся на ключик, поплачь вдоволь. Но не при гостях же!

Жуков – мародер и расхититель народного достояния. Любого солдата, офицера, генерала поставили бы к стенке даже за тысячную, за миллионную долю того, что наворовал Жуков. Но Сталин Жукова не расстрелял, не посадил, не арестовал, погоны не сорвал, в тот момент еще даже не конфисковал награбленных бриллиантов. А Жуков уже плачет.

В Москве Жукову работы нет. На должность мыслителя он не тянет. В Германию его посылать нельзя. Он уже проворовался на Германии, и под его руководством советские войска в Германии разложились до степени полной неспособности воевать. Сталин ставит его на военный округ. И Жуков пустил слезу. Мерецков и Рокоссовский в свое время прошли через арест, пытки, камеру смертников и даже через имитацию расстрела. Они‑то не знали, на какой расстрел их волокут, – на туфтовый или настоящий. Они прошли через это. А если бы с Жукова погоны сорвали, как бы он тогда себя вел?

 

4.

 

Полковник К. К. Телегин продолжает рассказ о том, как плачущий Жуков встречал новый 1947 год: «Часа в два ночи неожиданно приехали В. В. Крюков и Л. А. Русланова, «сбежавшие» как объяснила Лидия Андреевна, с какого‑то вечера, где она выступала. Человек редкостной чуткости, она сразу же уловила настроение присутствующих, развернула принесенный с собой большой пакет и кинула на стол двух подстреленных тетеревов.

– Я желаю, Георгий Константинович, – сказала она, – чтобы так выглядели все твои враги!» (Наш современник. 1993 № 5 Стр.16)

Ах, какие смелые у Жукова друзья! И какие глупые. Нужно знать, что дача Жукова прослушивается. А если этого не знаешь, то нужно предполагать, что дело обстоит именно так. И трепать языком, исходя из предположения, что твоя болтовня будет доложена куда следует.

На праздничном столе Жукова – два тетерева с простреленным головами. Лидия Андреевна Русланова желает Жукову чтобы именно так, с простреленными головами, валялись его враги.

Кто же Жукову враг? Кто отстранил Жукова от германской кормушки? Кто товарища Жукова до слез довел?

Их, злодеев, двое. Как и убитых тетеревов. Один злодей – министр государственной безопасности СССР Абакумов Виктор Семенович. Он пытается разобраться с воровством Жукова, Телегина, Серова и их многотысячного окружения.

А второй злодей, отвадивший Жукова от германской халявы, – это некто Джугашвили по кличке Сталин.

И вот Русланова желает Жукову, чтобы его враги лежали с простреленными головами… Такие слова докладывали в первую очередь Абакумову. А Абакумов докладывал Сталину. Кроме того, те же слова докладывали по другим каналам в первую очередь лично Сталину. А Сталин потом слушал доклад Абакумова и проверял его: не перепутал ли чего, обо всем ли доложил?

Представьте себя товарищем Сталиным. Просыпаетесь вы к полудню 1 января 1947 года. Голова болит после вчерашнего. А вам докладывают, кто, что и кому вчера желал, указывая на величавых жирных птиц с длинными хвостами и прострелянными головами.

Теперь запомним ближайший круг Жукова. Запомним тех, кто с ним встречает Новый год. Генерал‑лейтенант К. Ф. Телегин с женой, генерал‑лейтенант В. В. Крюков и его жена певица Русланова Лидия Андреевна. Эта шайка связана не великими идеалами, а общим воровским интересом.

В трудную минуту вокруг Жукова никого не было. Кроме воров.

 

5.

 

Прошло несколько лет. Нет больше Сталина. Голову ему не прострелили, но умереть помогли. Ненавистному Абакумову, который пытался бороться с воровством в высших эшелонах власти, голову таки прострелили. Как тетереву.

А Жуков взобрался почти на самую вершину власти. Жуков – министр обороны СССР и один из двух самых главных лидеров страны. Он пока вынужден делить власть с Хрущевым. Он пока не получил возможности расстреливать неугодных. Но его жестокость уже выпирает и перехлестывает через все края и все пределы. Жуковские визиты в военные округа и на флоты были разгромными. Вот только две поездки Жукова в 1957 году. Одна – на Северный флот. Другая – на Балтику. Первая поездка пять дней. И вторая – пять. За десять рабочих дней Жуков лично разжаловал и выгнал из Вооруженных сил 273 офицера, генерала и адмирала. Это – по 27 человек в день. Понятно, Жуков рвал погоны не с лейтенантов. Не его это уровень. Он гнал без пенсии из Вооруженных сил командиров крейсеров, подводных лодок и эсминцев, командиров соединений кораблей и их заместителей, командиров полков, бригад и дивизий морской авиации и береговой обороны. Если Жуков все эти десять дней и ночей вообще не спал, тогда каждый час он срывал погоны с одного старшего офицера, с генерала или адмирала. А если он немного спал, значит, темпы срывания погон в оставшиеся часы были выше. Если предположить, что Жуков работал по десять часов в сутки без перерывов, значит, каждые 20 минут он сдирал с кого‑то лампасы или погоны. При такой интенсивности труда, мог ли он заниматься еще чем‑нибудь? На все остальное уже и времени не оставалось. Впрочем, если он на разбор каждого дела тратил не все 20 минут, а минуты две‑три, тогда ему времени оставалось и на пьянку, и на девок, до которых он был зело горазд.

Все, кого Жуков разжаловал и выгнал, прошли сквозь войну. За время войны сменилось руководство наркомата обороны, Генерального штаба, всех фронтов и армий, но руководство флота Сталин не менял. Народный комиссар ВМФ Николай Герасимович Кузнецов находился на своем посту с первого до последнего дня войны. В его подчинении – четыре флота. Командующие всех четырех флотов не были сменены на протяжении всей войны. Это показатель того, что у Сталина к флоту претензий не было.

Но вот появился Жуков. И косит всех подряд. Флотов было четыре. Он побывал на двух, готовился побывать и на двух других.

 

6.

 

Разгром флота был начат с самого верха. Через много лет Адмирал флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов писал в ЦК: «15 февраля 1956 года я был вызван бывшим министром обороны, и в течение 5‑7 минут, в исключительно грубой форме, мне было объявлено о решении снизить меня в воинском звании и уволить из армии без права на восстановление. После этого меня никто не вызывал для формального увольнения. Какой‑то представитель управления кадров (даже без меня) принес и оставил на квартире увольнительные документы. …Не будучи совершенно осведомленным в причинах своего наказания, я просил ознакомить меня с документами, меня касающимися, но так и не получил возможности». («Красная Звезда» 21 мая 1988 года)

Кузнецов продолжает: «Меня пытались буквально раздавить. Без вызова к руководству страны, без дачи объяснений и даже без предъявления документов о моем освобождении я был отлучен от Военно‑Морского флота. Маршал Жуков в грубой, присущей ему форме объявил, что я снят с должности, понижен в звании до вице‑адмирала. На мой вопрос, на основании чего и почему это сделано без моего вызова, он, усмехнувшись, ответил, что это совсем не обязательно.» («Красная Звезда». 24 июля 1999)

Николай Герасимович Кузнецов еще в 1939 году был назначен народным комиссаром Военно‑морского флота. В это время Жуков был всего лишь комдивом. Кузнецов вступил в войну народным комиссаром ВМФ и завершил войну на этом же посту. В нашей истории только три человека имели звание Адмирала флота Советского Союза. Кузнецов – первый из них. Адмирал флота Советского Союза – это полная аналогия армейского звания Маршал Советского Союза.

Но сравнивать Кузнецова и Жукова даже неприлично. Кузнецов был образованным человеком. Он окончил Военно‑морское училище и Военно‑морскую академию. Достаточно сказать, что Николай Герасимович Кузнецов свободно владел английским, немецким, французским и испанским языками. Ну‑ка по нашим современным генералам и адмиралам пройдемся: у кого из них четыре иностранных языка?

А образование Жукова – низшее. Так и записано в автобиографии. Четыре класса школы и кавалерийские курсы, где Жукова учили саблей махать. Русским языком Жуков владел слабо, умел обращаться на «вы» только к вышестоящим. Он свободно изъяснялся только на матерно‑командирском наречии. «Жуков так улыбнулся, посмотрел на меня и реагировал русской словесностью довольно крепкого концентрата и резкого содержания.» (Н. С. Хрущев. «Огонек» 1989 № 34, стр. 10)

Жуков выгоняет из Вооруженных сил Кузнецова, который равен ему по воинскому званию. Пусть каждый сам представит, что скрывается под термином «в исключительно грубой форме». Жуков выгоняет Кузнецова, сбросив в воинском звании на три ступени. Если на изгнание из Вооруженных сил Адмирала Флота Советского Союза Жуков потратил «5‑7 минут», тогда наше предположение подтверждается: на решение судьбы каких‑нибудь генерал‑майоров и контр‑адмиралов он не мог тратить больше времени.

 

7.

 

Дочь величайшего полководца ХХ века Элла Георгиевна повествует: «Папа был доверчивым и даже сентиментальным». («Магазин». 16 сентября 1999, стр. 37) Что верно, то верно. Сентиментальности Жукову не занимать. Его сентиментальность всемирно известна. Люди жуковского склада всегда сентиментальны. Ужасно сентиментальным, к примеру, был рейсхфюрер СС Гиммлер. Однажды при посещении концлагеря он даже упал в обморок. Увиденное в лагере уязвило нежную душу рейхсфюрера. Поле этого Гиммлер больше никогда не посещал подобных учреждений. Он ими руководил из кабинета.

Столь же трогательно сентиментальным и был и Жуков Георгий Константинович. Когда дело касалось собственной карьеры, великий стратег был не просто сентиментальным, он был плаксиво‑слюнявым. И это роднит Жукова с Гиммлером. Правда, было и отличие. Когда дело касалось судьбы боевых товарищей, с которыми Жуков прошел войну, сентиментальность сменялась грозным величием. Жуков не падал в обморок, когда рвал погоны и лампасы с боевых генералов и адмиралов, когда рубил шашкой русских мужиков в Тамбовской губернии, когда сжигал деревни и топил заложников в болотах, когда подписывал приказы о массовых расстрелах и депортации десятков миллионов людей.

 

* * *

 

Нас уверяют, что сила воли и садизм это то же самое. Вот, говорят, посмотрите на Жукова: как громко он умел орать! Каким отборным матом крыл! С каким смаком морды бил подчиненным. Вот где сила воли!

Может быть, это все и есть свидетельство силы воли. Но посмотрите на Сталина. Он ни на кого не орал. Он никому не хамил. Но и плачущим его никто не видел. Вот это сила.

 

 

Глава 23. БЛИЖНИЙ КРУГ.

 

 

Жуков развел вокруг себя чересчур уж много дерьма.

 

Россия, которой не было. С.560.

А. Бушков.

 

1.

 

Вернемся к тем, кто в трудную минуту Жукова не покинул.

Как мы помним, на даче у безутешного плачущего полководца новый 1947 год встречали генерал‑лейтенант Телегин с женой. Чуть позже появился генерал‑лейтенант Крюков с женой Лидией Руслановой.

Начнем с Телегина Константина Федоровича. На войне он был членом Военного совета 1‑го Белорусского фронта, затем – Группы советских оккупационных войск в Германии. Чтобы было яснее: член военного совета – это политический комиссар, который приставлен к командующему армией, военным округом, флотом или фронтом, чтобы следить за его поведением и докладывать куда следует о принимаемых командующим решениях. В данном случае командующим был Жуков, а Телегин был над ним надзирателем по линии коммунистической партии. Случилось невероятное: командующий и надзиратель сдружились. Жили душа в душу. И все было прекрасно, но надзиратель попался.

Попался генерал‑лейтенант Телегин на сущих пустяках. На мелочи. Гнал он из оккупированной Германии в Советский Союз эшелон с неким добром. Родом Константин Телегин был из города Татарск Новосибирской области. Вот туда эшелон и гнал. Эшелон перехватили. На следствии бравый генерал объяснил: не себе – землякам, земляки попросили, не мог отказать. И еще объяснение: проклятые гитлеровцы напали на нашу любимую Родину, разорили ее, теперь надо восстанавливать.

Телегин рассудил так: если скажу, что для себя, сочтут мародерством. А если скажу, для земляков, то это будет смягчающим обстоятельством.

Понятно, каждый тащил из Германии, сколько мог: чемоданами, мешками, ящиками. Кто рангом постарше – возами, машинами, самолетами, вагонами. Однако не было разрешения вывозить эшелонами.

Эшелонами из Германии гнали многое. Но только централизованным порядком, и только в пользу государства. И еще: был приказ Сталина вывозить государственное трофейное имущество только в те районы Советского Союза, которые пострадали от войны и оккупации. Новосибирская область в разряде пострадавших от войны и оккупации не числилась.

Константин Телегин нарушил приказы и распоряжения Сталина сразу по всем пунктам. За это был арестован, разжалован, судим. Срок ему отписали увесистый – 25 лет. В «Военно‑историческом журнале» (1989 № 6) об этом случае была помещена большая статья «Эшелон длиной в четверть века». Смысл статьи: вот гады, сталинские! Ни за что человека посадили! За такую‑то мелочь, и в тюрьму! Может быть, генерал Телегин воровал трофейное имущество эшелонами, но ведь это не доказано! Попался‑то он не на многих эшелонах, а всего только на одном! Изверги сталинские не пожалели человека! Всего только за один украденный эшелон 25 лет дали!

Правда, в статье про несчастного генерала сообщается вскользь, что, кроме того эшелона «для земляков», он урвал немного трофейного имущество еще и для себя. При обыске у него нашли «большое количество ценностей», в том числе «свыше 16 килограммов изделий из серебра, 218 отрезов шерстяных и шелковых тканей, 21 охотничье ружье, много антикварных изделий из фарфора и фаянса, меха, гобелены работы французских и фламандских мастеров XVII и XVIII веков и другие дорогостоящие вещи.»

Тут следует вспомнить показания на допросе генерал‑майора Сиднева. Он тоже увлеченно коллекционировал гобелены тех же самых мастеров, из тех самых веков. Не из одного ли хранилища товарищи генералы те гобелены извлекали и по‑братски делили? И еще: генерал‑майор Сиднев рассказывал на допросе, что не простые охотничьи ружья товарищи генералы собирали в свои коллекции, а нашел генерал армии Серов старика Зауэра, владельца всемирно знаменитого завода, и вот на том заводе для товарищей победителей в индивидуальном порядке изготовляли ружья с особой отделкой.

У генерал‑лейтенанта Телегина помимо тех гобеленов и ружей при обыске нашли еще много всего.

 

2.

 

Воровал генерал‑лейтенант Телегин так много, что деяния его стали как бы эталоном, точкой отсчета. Когда надо было чьи‑то преступления с чем‑то сопоставить и сравнить, то сравнивали с Телегиным. О ком‑то следовали с уважением говорили: воровал почти как Телегин!

И когда дело дошло до Жукова, размах его воровства и непомерную жуковскую жадность сравнили именно с воровством и жадностью Телегина. Жукову было приказано писать объяснение. Дело по расследованию преступной деятельности Жукова вел секретарь ЦК Жданов Андрей Александрович. Объяснительная записка Жукова адресована Жданову. Жуков писал: «Обвинение меня в том, что я соревновался в барахольстве с Телегиным – является клеветой. Я ничего сказать о Телегине не могу. Я считаю, что он неправильно приобрел обстановку в Лейпциге. Об этом я ему лично говорил. Куда он ее дел, я не знаю». (Военные архивы России. 1993 № 1 С.243)

Из письменного объяснения Жукова следует, что генерал‑лейтенант Телегин незаконно приобрел «обстановку» в Лейпциге. Осмелюсь предположить, что речь идет не о солдатских табуретках. Жуков признает, что знал о воровстве Телегина. Жуков якобы выразил Телегину свое неудовольствие незаконными действиями. Мы не знаем, так ли это. Но даже если Жуков и выразил Телегину неудовольствие, дальше этого не пошло. Из письменного объяснения Жукова также следует, что мебель, приобретенная Телегиным, находится неизвестно где. Ясно, что Телегин незаконно приобретал «обстановку», но неясно, где она. Из этого, в свою очередь, следует, что помимо перехваченного эшелона, который Телегин отправлял «землякам», и помимо того, что найдено на его квартирах и дачах, были и другие весьма дорогие вещи, которые Телегин незаконно получал и неизвестно куда отправлял. С эти вопросом и пытался разобраться секретарь ЦК А. А. Жданов.

 

3.

 

На языке блатных, скупщик краденного назывался барыгой, содержательница публичного дома – бандершей. А в окружении Жукова подобралась парочка, в которой роли поменялись. Он был содержателем подпольного публичного дома, она – скупщицей краденного. Его звали Крюков Владимир Викторович, ее – Русланова Лидия Андреевна.

Кроме содержания подпольного публичного дома Крюков Владимир Викторович занимался мародерством и барыжничал с размахом. Для прикрытия своей бурной деятельности он имел смежную профессию – был генерал‑лейтенантом, командиром 2‑го гвардейского кавалерийского корпуса. Крюкова мы уже встречали в главе об орденах. Крюков командовал полком в дивизии Жукова еще в 1932 году. Потом Жуков тянул Крюкова за собой и обвешивал орденами, нарушая приказы Сталина и законы Советского Союза.

Крюков был уличен в воровстве, арестован и посажен. Из материалов дела следует, что он вывез из Германии огромный черный автомобиль «Horch 951A», два «Мерседеса» и «Ауди». Расскажу про «Horch 951А». Эту машину создавали как Гитлерваген, т. е. автомобиль для Гитлера. Это была восьмиместная машина с рабочим объемом двигателя 4944 куб. см. Машина была оборудована всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами. Например, правое переднее крыло можно было поднять, под ним находился встроенный умывальник. На окнах имелись шторки‑занавески. На стойках задних дверей имелись особые крепления для трех вазочек для цветов. Водительский отсек был отделен от отсека пассажиров звуконепроницаемой сдвижной перегородкой. Над пассажирским салоном – сдвигающийся солнечный люк. В то время радиаторы машин украшали миниатюрными статуэтками: гончими псами, бегущими оленями, ястребами, серебряными призраками. Символ фирмы Horch – летящее ядро. Чтобы подчеркнуть, что оно летит, а не лежит на капоте, ядро сделали с развернутыми орлиными крылышками. Этот символ был разбавлен сдержанным юмором. Верхом на пушечном ядре барон Мюнхгаузен летал над Германией. Это и имелось в виду при выборе символа: мы выдумки претворили в жизнь, на нашей машине можем летать куда угодно, как на пушечном ядре. Этот мягкий юмор подходил кому угодно, но только не главе Германского государства. Гитлер не желал ни в коем случае связывать свое имя с именем знаменитого на весь свет барона, летавшего на ядре. Horch 951А – очень большая, мощная, удобная и запредельно дорогая машина. Она изготавливалась только по индивидуальным заказам. Единственный недостаток: на ее радиаторе не было трехлучевой звезды. «Мерседес» был символом Германии, потому Гитлер выбрал «Мерседес». Однако ближайшее окружение Гитлера, например Геринг и Розенберг, выбрали именно Horch 951. Такую машину Гитлер подарил маршалу Маннергейму, в знак благодарности Германии за то, что Маннергейм не подпустил Красную Армию к залежам шведской руды и тем спас Германию от немедленного поражения в войне.

Вот такую машину и прихватил себе в Германии командир 2‑го гвардейского кавалерийского корпуса, содержатель борделя, любимец Жукова Герой Советского Союза генерал‑лейтенант Крюков. В русском языке для такой ситуации есть точное выражение: не по чину берешь. Машина, которая предназначалась для главы Третьего рейха, владеть которой могли только богатейшие и влиятельнейшие лица Германии, просто по своим габаритам была великовата для коммуниста Крюкова, который на войне убил изрядное количество людей ради всеобщего материального равенства.

«Мерседесы», которые генерал‑лейтенант Крюков по случаю прихватил в Германии, тоже были не абы какие, а подобранные с понятием и любовью. Одни из них– кабриолет «540К». Это спортивная модель потрясающего изящества.

У кавалерийского генерала Крюкова, помимо машин, трех московских квартир и двух дач, конфисковали 700 тысяч рублей наличными. Это уже после денежной реформы 1947 года, когда рубль был стабилизирован, когда Сталин денежной реформой разорил многих подпольных миллионеров. Удачливый Крюков даже через сталинскую денежную реформу проскочил, сохранив больше полмиллиона наличными. Для сравнения: генерал МГБ в то время получал 5‑6 тысяч рублей в месяц.

(Письмо генерал‑полковника И. А. Серова Сталину 8 февраля 1948. Военные архивы России. 1993 № 1 С.212)

Кроме всего этого у доблестного генерала нашли 107 килограммов изделий из серебра, 35 старинных ковров, старинные гобелены, много антикварных сервизов, меха, скульптуры из бронзы и мрамора, декоративные вазы, огромную библиотеку старинных немецких книг с золотым обрезом, 312 пар модельной обуви, 87 костюмов, штабеля шелкового нательного и постельного белья и пр., и пр.

Все это было захвачено Крюковым и вывезено из Германии только благодаря покровительству Жукова. Потому на допросе 1 октября 1948 генерал‑лейтенанту Крюкову был задан вопрос: «Вы сказали, что, опускаясь все ниже и ниже, превратились по существу в мародера и грабителя. Можно ли считать, что таким же мародером и грабителем был Жуков, который получал от вас подарки, зная их происхождение?»

Что мог возразить содержатель борделя на такой вопрос?

 

4.

 

А жена героического генерала Крюкова, скупщица краденного Лидия Русланова, в качестве прикрытия своей деятельности прикидывалась певицей. Крюков и Русланова, бандер и барыжница, – состояли в законном браке. Они – ближайшие друзья почти святого Георгия Жукова.

Уверен, найдутся те, которые возразят: Русланова не прикидывалась певицей, она ею была. Спорить не буду. Хотите называть ее певицей, называйте. А я останусь при своем мнении. Меня учили четко различать основную профессию человека и профессию прикрывающую. Главное в жизни Лидии Руслановой – обогащение. Стяжательство – ее страсть и цель жизни. Воровством, мародерством, скупкой и продажей краденого она сколотила баснословное состояние. Сколько бы она песен ни пела, в Советском Союзе она не смогла бы на все свои деньги купить даже раму от картины Айвазовского. А она имела картинную галерею. Поэтому ее подпольный бизнес надо считать основным занятием. Остальное – прикрытием.

Картинная галерея Лидии Руслановой – 132 картины великих русских мастеров: Шишкина, Репина, Серова, Сурикова, Васнецова, Верещагина, Левитана, Крамского, Брюллова, Тропинина, Врубеля, Маковского, Айвазовского и других. Просто интереса ради, я зашел в Британскую национальную галерею на Трафальгарской площади и начал отсчитывать первые от входа 132 картины. Решил прикинуть, какую площадь стен надо иметь, чтобы развесить столько картин. Картины бывают разных размеров: малые, средние, большие. Так вот, какие картины ни бери, хоть самые малые, все равно требуется весьма большая площадь стен, чтобы развесить 132 картины. Всем желающим рекомендую мой опыт повторить. У Лидии Руслановой площади стен вполне хватило, чтобы все эти сокровища развесить на радость гостям и домочадцам.

Лидию Русланову «Красная Звезда» ласково называет социалистической соловушкой. Где только эта соловушка денег столько нагребла?

Ларчик открывался просто. Деньги не требовались. Было много путей сбора сокровищ без денег. Огромные ценности были сосредоточены в Ленинграде. А в Ленинграде во время блокады – людоедство. Интересно, что сразу после войны существовал музей Блокады Ленинграда, и в нем несколько залов были отведены теме людоедства. Но вскоре после войны эта тема была закрыта, экспонаты спрятаны, а то и вовсе уничтожены. Оно и понятно: не мог же один советский человек съесть другого советского человека. Такого не должно было быть. А раз не должно, значит, и не было.

Деньги в блокадном Ленинграде, да и во всей стране цены не имели. Зачем вам деньги, если вы умираете от голода? Вам нужен хлеб, а его на деньги не продают. Хлеб выдают по карточкам. Так вот, в блокадном Ленинграде расцвел небывалым цветом черный рынок. Самая твердая валюта блокадного Ленинграда – американская тушенка. В осажденный город по льду Ладожского озера непрерывной вереницей шли машины. Они везли хлеб, сало, мясо, крупы, сахар. «В те времена за кружок «Краковской» можно было получить Левитана, Кандинского, Сомова… За кило шпика – рублевскую икону получить было можно.» (Ю. Алешковский. Рука. Повествование палача. Нью‑Йорк. Руссика. 1980. Стр.74)

Тысячи тонн продовольствия кто‑то распределял. Если распределяющий мог повернуть налево машину ЗИС‑5, груженую ящиками с тушенкой или копченой колбасой, то хороший предприниматель за такой груз мог рассчитаться не только полотнами Нестерова или изумрудами из царских коллекций, он мог вам доставить, все что прикажете.

Только пожалуйста не подумайте плохого. Я не говорил, что командующий Ленинградским фронтом, а впоследствии – заместитель Верховного главнокомандующего генерал армии Жуков разворачивал машины с продовольствием налево. Я даже не намекаю на такое. Я просто говорю, что у Жукова на войне такая возможность была, а у подружки Жукова Лидии Руслановой в ходе той же войны вдруг появились несметные сокровища. И у самого Жукова – тоже. Ясное дело, нет и не могло быть никакой связи между сокровищами Руслановой, Крюкова, Жукова и тушенкой, которую поставлял добрый дядюшка Сэм и распределял добрый дядюшка Жуков. Четко установим: сокровища отдельно, тушенка – отдельно.

Но неясность сохраняется: а откуда же тогда сокровища?

 

5.

 

Объясняют, что Лидия Русланова концерты давала, и на свои трудовые денежки покупала шедевры. Этому мы не поверим.

Причин много. Прежде всего, свободного искусства и свободного творчества у нас не было. Все творческие работники были объединены в соответствующие союзы и коллективы. Над всеми творческими коллективами и союзами возвышались стройные государственные структуры. Во время войны (и во время мира – тоже) артисты выполняли государственную волю: отвлекали широкие народные массы от нехороших настроений. Артист был го<