С10. Почти случившееся свидание.

С9. УЧИТЕЛЬ СЛОВЕСНОСТИ

Он появился внезапно, словно вынырнул. Поэт. Друг. Виктор Владимирович Хлебников. Я застенчиво протянула большую ветку сирени и сказала о стихах, посвященных ему.

 

— Написала стихи на одном дыхании. Почти без поправок.

 

Мы пошли в сад. Я читала по записной книжке, боясь сбиться. Был май, была юность.

 

Жемчужные нити узоров

Бледнеют при мысли дождя.

А вы от девичьих укоров

Виновно томите глаза.

 

Виктор Владимирович шел рядом, опустив голову, слушал. Затем взял у меня из рук записную книжку, поставил отметку 4. За первую строфу. За следующую поставил тройку и подписался: «учитель словесности» В. Хлебников.

С12. ПОХОД ПО ШПАЛАМ В НАПРАВЛЕНИИ ХАРЬКОВА.

В кадре он просто идет в Харьков, что он нередко делал в своей жизни, не имея денег на билет. Это же уникально: пешком идти по шпалам куда-либо. Что в голове..?

 

Ц7

Мне мало надо

Краюшку хлеба

И каплю молока

Да это небо

Да эти облака

 

Что тут еще скажешь. Это просто надо снимать как есть.

 

С13. ЧТЕНИЕ УИТМЕНА по-английски.

ВХ слушает как ему кто-то читает Уитмена, которого он считал космическим психоприемником.

 

Звук - З

З1. Кнайель - Постлюдия

З2. Кнайфель - Свете тихий (2:20 на 6 треке…)

З3. Сильвестров - «Я слово позабыл..»

З4. Сильвестров - Ностальгия

З5. Сильвестров - Мой поезд летит

З6. Пярт - Da Pacem

З7. Кнайфель – Блаженства

З8. Свиридов – Сакральное

З9. Пярт – My Heart is …

З10. Dhaffer Jouseff & Anouar Brahem

З11. Запись рамочного барабана (900 грн – Богдан)

 

..такое ощущение, что запечатлеть все эти звуки никак нельзя в одном фильме..значит надо делать 7 фильмов с каждым из этих провлений божественного..

Ц8.

«..А знаете, что Достоевский был материалистом? И безусловный материалист, поскольку признаю единое начало всего существующего: материя распадается на электроны, радио-энергию, психо-энергию, последняя материализуется и кольцо замыкается. Змея кусает свой хвост.»

Разговор с кем-то

 

Ц9.

Не надо делений,

Не надо меток

Вы были нами, мы вами будем

 

Ц10

Каждый толчок извне, заставлял взлетать целые стаи мыслей с нервных ветвей и стволов его великого всеобъемлющего сознания..

                 Д. Бурлюк...из воспоминаний

 

С14. СМЕХАЧИ НА ПОЛУ. На полу валялась бумажка с переписанными на чисто Смехачами.., просто на полу, кто подобрал…просто вот так вот на полу, со всей чистотой..

 

С15. МАШИНИСТКА НЕ ПОНИМАЕТ

Есть возможность привлечения реквизита в виде старой машинки и старой машинистки, которая знала самого Хлебникова! Она печатает, очень неразборчиво, не может никак вникнуть, по буквам.., он что-то шепчет еле-еле..

 

С16. ОТРЕШЕННЫЙ ОБЕД У ГУРО\МАТЮШИНА

ВХ предлагают поесть, он, находясь, по-видимому, где-то не здесь тыкает карандашом в сосиску, ему меняют карандаш кое-как на вилку, потом чуть позже он засовывает в рот коробку спичек, не замечая, что это не хлеб..вобщем полный кошмар.

 

ПРЕДЛАГАЮ ПОСТРОИТЬ ВЕСЬМА КОНЦЕПТУАЛЬНО ХРОНОМЕТРАЖ КАДРОВ в зависимости от ситуации В ДЛИТЕЛЬНОСТИ ЧИСЛА 317, КОТОРОЕ БЫЛО ОСНОВНЫМ У ВХ.

Таким образом вот что получается:

317 с = 5,28 мин

173 с = 2,88 мин

713 с. = 11,88 мин (почти возможности Марка 12 мин - макс. Длит. Кадра на одном включении)

371 с = 6,18 мин

731 с = 12,18 мин

371 с = 6,18 мин

137 с = 2,28 мин

 

Во всяком случае это снимает все вопросы о том, сколько нужно держать времени кадр (жалко у Тарра не было такой концепции в Сатантанго - привет Первой сцене выхода коров длящуюся хер знает сколько времени …мать его

 

ШкП5. Он молча сидел на старухином стуле с прямой спинкой, сам прямой, длинный и непрерывно шевелил губами, не слыша вопросов. На просьбу откушать еще или выпить чаю отвечал только кивком.

 

Уходя, он не прощался.

 

Он никогда не наклонялся к тарелке, но поднимал ложку ко рту, - при длине его туловища на порядочнсстояние.

 

Он не ходил, а шагал, не сгибая колен.

 

[противо]по[ложности] – Хлебников – Мандельштам

 

Сценарный Ход (весьма сомнительного характера). Главный герой ГГ, живет с того, что продает rainstick’и. Во-первых сам являет собой весьма незаурядный инструмент, а именно, - это шаманский инструмент, вызывающий дождь или символизирует стихию воды, моря. С людьми, которые приходят к нему, чтобы купить этот самый рейнстик каждый раз разворачиваются короткие, но очень разноплановые, острые, критичные или наоборот добрые. К нему приходят:

1. музыкант (что логично)

2. художник (наезд на СИ)

3. режиссер (проезд по кинематографу)

4. представитель какой-то религиозной общины (хр\бу\инд)

5. и прочая публика

 

ШкП6. Если его растармошить (что не просто), то он мог рассказывать по долгу о:

Математике, физике (теория относительности, например). китайской медицине, философии Средневекового Востока, орнитологии и прочем.

 

Ц11.

Где же Витя?

Оборвался. Наверное,

Оголодал

                               Слова Маяковского (если верить Н. Асееву)

 

ШкП7. Работал почти беспрерывно. Устно обыгрывал какие-нибудь полюбившиеся ему слова. Например слово «ландо» он много повторял с различными интонациями. На это м можно выстроить небольшую сцену. Вх считал, что каждое слово должно быть откатано и проверено.

 

ШкП8. Одежда из мешковины. Сшитая им самим

 

Отказался принять гонорар за постановку его пьесы «Ошибка смерти» в Ростове. Куда его пришли встречать по фотографии, а он преспокойно возлегал на каких-то досках, при всем этом у него на пути из Харькова в Ростов на станции Матвеев Курган пока он спал на земле кто-то украл мешок с рукописями и вычислениями. Причем самое обидное то, что там были хлеб и сало, которые грабитель взял, а рукописи, скорее всего просто выкинул. Но ВХ не возмутился по этому поводу и даже не расстроился, мол еще напишем.

 

Ц12. У колодца расколоться так хотела бы вода.

 

ШкП9. Глаза младенца. Ясновидящего.

 

Ц13. Бросаю свой венок в пруд (озеро) вашей души

                                                                         ВХ

 

С17. СЦЕНА БРИТЬЯ. Весь изрезался, рубаха вся в крови. Маяковский пришел, помог….

 

Ц14.

Из мешка на пол рассыпались вещи

И я думал,

Что мир – всего лишь усмешка,

На устах повешенного

 

Ц15. Мечта о языке, который бы связывал все человечество в одну семью. Праязык человечества. Ход интересен родством русского и санскритского языков, рус – санскр, Россия – Индия, ВХ – ВЕДЫ…

 

Ц16. Русь, ты вся поцелуй на морозе.

                                                   ВХ

 

ШкП10. В мире мелких расчетов и кропотливых устройств собственных судеб ВХ поражал своей спокойной незаинтересованностью и неучастен к людской суете.

 

ШкП11. Был он больше всего похож на длинноногую задумчивую птицу с его привычкой стоять на одной ноге, с его внимательным глазом, с его внезапными отлетами с места и улетами во времена будущего.

 

Ц17.

Горе моряку, взявшему

Неверный угол своей ладьи

И звезды

Он разобьется о камни

О подводные мели

Горе и вам, взявшим

Неверный угол сердца

Ко мне

Вы разобьетесь о камни

И камни будут надсмехаться

Над вами

Как вы надсмехались надо мной

 

ШкП12. Широкое, длиннополое, почти до пола пальто делало его похожим на священника. Не только его шапка, но и борода были покрыты пылью

 

ШкП13. Надо было его одеть и накормить. В одной из боковых улочек Настя нашла заброшенную мастерскую — не знаю, куда и с кем ушли оттуда ее владельцы. Туда подымались со двора, во второй этаж, по наружной, сломанной лесенке, с шаткими перилами. В бесприютной, нежилой, как чердак, но очень светлой мансарде на стенах мотались остатки весьма левых холстов и плакатов, а на окнах — о, чудо! — висели совершенно целые, совершенно прочные парусиновые занавески. Мы радостно сорвали их с карнизов, и умная умелая Настя сшила из них великолепные — как раз по сезону — брюки нашему Велимиру.

 

С20. ОБМЕН БЕССМЕРТИЕМ И ХЛЕБОМ. В. Бессмертный принес ВХ стопку чистой бумаги и своих стихов, на что ВХ заметил: «Мы обменялись Хлебом и Бессмертием»

 

С21. ЛИТА ЛАЙТ. —Хлебников однажды сказал мне, отрывисто, как всегда: „Вас надо — не Р-ррита Ррайт, а Л-лита Л-лайт, вы не “Эр-р”, а “Эль”... не “хорошая”, а — “холосая”...”

 

СЭ1. В течение некоторых особенно важных сцен с ВХ в кадре можно видеть еле-еле проступающий силуэт того главного героя, который явится уже ближе к концу поэмы, т.е. он из фазы…в прошлое..в гости к ВХ. (как не странно это событие в жизни Вити можно закольцевать с фактом сотворения КА).

 

СЭ2. Если условно поделить фильм на главы, можно использовать в конце или на протяжении части сцен эффект постепенного (с каждой сценой все медленней) стука часов. Финт спрятан в Милорадовом окне. + это еще и напоминание о смерти.

 

Ц18. Размышляя о конце старого мира и неведомом будущем, он писал о всеобщей связи бытия через смерть, продолжая своё давнее: когда умирают кони..он писал:

                                                              комменты Дуганова      

Умерло солнце – выросли травы

Умерли травы – выросли козы

Умерли козы – выросли шубы

И сладко(нрзб.) вышел. Мне послезавтра 33 года.

 

Вот это и есть сознание полного слияния личного с внеличным, полного мужества Я и мира, истории и природы.

 

Ц19.

Тот не художник, кто на блестящем яблоке, поставленном для натюрморта, не увидит повешенных в Калише

                                     Маяковский себя проявил, говоря о том как надо писать о войне.

 

 

С22. СЦЕНА С ОТРАЖЕНИЕМ В ЯБЛОКЕ. Можно интересно использовать образ плавно наезжающей камеры на яблоко, зеркально отпалированного и в самом отражении, если присмотреться, то можно увидеть повешенного. (!...из мешка на пол …»).

 

Концептуальный ход реинкарнирования поэзии в музыку и далее в медитацию. В конечном счете, слова соотносятся со звуками в том же отношении, что и адвайта (двойственность) с состоянием самадхи (слияние с абсолютом, недвойственность), достигаемое через остановку каких=либо мыслительных процессов по средствам медитации. Таким образом, через личность Хлебникова (как наиболее радикального, пассионарного, святого), который ушел за все последние рубежи праязыка, мы проводим линию еще выше, оставляя позади всё слишком человечески заблуждающееся и идем еще дальше. А дальше – Кнайфель или Сильвестров с их постлюдиями (обрати внимание на название: пост[люди]я! Но в конце концов и это растворяется в медитации\трансе\фазе, в чем я, лично, вижу концептуальную основу фильма. И это нужно не упустить. Т. е., это выстраивает структуру фильма из 3-х частей-уровней.

Ц20. Чем сильнее переживалась раздельность мира — будь то пространство и время, мысль и вещество, история и природа, человек и вселенная и т. д.,— тем мощнее был порыв к Единому. В нем первоначало и основной смысл хлеб-никовского творчества.

 

Ц21. Говоря о малых произведениях, Хлебников подчеркивал, что они “должны иметь такую скорость, чтобы пробивать настоящее. Пока мы не умеем определить, что создает эту скорость. Но знаем, что вещь хороша, когда она, как камень будущего, зажигает настоящее”

 

 

ЦИКЛ СЦЕН У МИТУРИЧА – СМЕРТЬ

 

ШкП14. И Велимир, постелив тулупчик на железную кровать, спал и работал, сидя на ней. Денег не было, издательские дела шли плохо. Напечатано было только стихотворение в «Известиях» «Эй, молодчики-купчики...»

 

ШкП15. Он шел в расстегнутом тулупчике, серый, с блуждающими глазами и трясущимся подбородком. Подмышкой папочка с рукописями. Снег шел большими хлопьями

 

ШкП16. Пришли домой, в комнатушке холодно. Я принес в банке суп и кусок пирога. Получил это от Анны Осиповны с условием, что она будет давать обед, пока он болен. Пока донес обед с Арбата, он остыл. Но Велимир сразу принимается за еду. Он всовывает пирог в банку с супом, разминает ложкой и ест. Он не может жевать пищу, так как у него осталось несколько передних зубов, которые мешали жевать деснами, поэтому он предпочитал есть размягченную пищу.

Обычно мне давалась во время его обеда рукопись. Поев, Велимир усаживался по-турецки на свою железную кровать. На табуретке около — чернила в баночке и бумага. Кладет папку на ноги и пишет.

ШкП17. Я снабжал его табаком-самосадом, привезенным из деревни, и зажигалкой. Приносил обед от Исаковых часто, но не каждодневно. Видел, что ему еще приносили кое-что съедобное, однажды даже вижу — стоит полбутылки водки на полу у кровати. Это Куфтина принесла. „Хотите выпить...” — весело предложил Велимир. Нет, не пью. И действительно, я тогда воздерживался от алкоголя. Но Велимиру было не вредно выпить от малярии.

ШкП18. К этому времени мы с Сережей оттиснули второй номер «Вестника» и я делаю обложку для «Зангези». Велимир вешает на стене у себя печатные наши издания. То немногое, что мы в силах были сделать, радовало его, и мы были счастливы

 

ШкП19. Вообще Велимир не выказывал никаких своих эмоциональных переживаний. Ни радости, ни печали, ни теплоты приятельских чувств. Нужно было быть весьма проницательным и внимательным к нему, чтобы уловить тончайшие признаки его душевного движения. И это было не следствием гордости или чванства, но глубокого внутреннего перевоспитания чувства мира вообще. Когда человек опирается на новое чувство, эмоции уходят на дальний план.

 

ШкП20. … по обыкновению с поднятым воротником пиджака.

 

С23. Но стало заметно, что Велимир больше держится около дома, больше сидит за столом и пишет. Или стоит у лежанки, где пересматривает свои рукописи,

 

Пища у нас была простая: каша, похлебки, хлеб пополам с картофелем и молоко. Молока достаточно для всех. Корова недавно отелилась. Велимир как-то подозрительно притих, но ни на что не жалуется.

 

С24. ВЕЛИМИР ПАРИТ НОГИ. Ставим кадушку с заварным сеном. Он голый садится на стул и опускает ноги в кадку. Его укутывают одеялом вместе с кадкой. Таким образом, с него сильно течет пот, что всеми признается за хороший признак. После паренья он ложится в постель укрытым. Чувствует себя неплохо и засыпает.

 

Ц22. Я спрашиваю Велимира, что бы он хотел теперь. „Я бы хотел поскорее умереть...”

 

С25. СЦЕНА ГОРОДЕЦКИЙ – КРЫСА. Лихорадочное состояние уже не покидает Велимира. На дворе жарко, но у него закрыто окно и даже форточку просит закрыть. Ему холодно.

Вдруг Велимир указывает на стену. „Смотрите, Сергей Городецкий — крыса”. Высоко на стене, где подновлялась штукатурка, образовалось пятно. Силуэт пятна давал фигуру, в которой Велимир усмотрел яркую карикатуру на С. Городецкого. Голова крысы с длинным носом и маленькими глазками и шевелюра волос

 

С25. СЦЕНА СМЕРТИ. Когда утром я пришел к нему, то Велимир уже потерял сознание. Я взял бумагу и тушь и сделал рисунок с него, желая хоть что-нибудь запечатлеть. Правая рука у него непрерывно трепетала, тогда как левая была парализована.

Ровное короткое дыхание с тихим стоном и через большие промежутки времени полный вздох. Сердце выдерживало дольше сознания. В таком состоянии Велимир находился сутки, и на утро в 9 часов перестал дышать

 

С26. СЦЕНА ПОХОРОН. Священник соглашается на похороны, но ни за что не позволяет пронести гроб через ворота погоста. Вокруг погоста каменная ограда. Священник указывает, что с задней стороны ограда низкая и можно легко перенести гроб через нее. Там гроб переносится и тут же, у задней стены ограды, с левой стороны роется могила. За рытьем могилы я рассказываю парням о некоторых больших идеях Велимира, заключенных в его сочинениях, чтобы они лучше знали, кого они хоронят. Вырыли небольшую могилу (глубже был гроб) между елью и сосной. Опустили гроб и засыпали. Сделав засечку на ели, обнажив древесину ее, я сделал надпись о покойнике. На песчаный холмик воткнул большую ветку сирени. Как говорили потом, эта ветка прижилась и пошла в рост.

 

Ц23. Как у народа есть поговорка: «Не хлебом единым..», так у ВХ есть стихотвоение «Не чертиком масляничным..»

 

Не чертиком масленичным
Я раздуваю себя
До писка   смешиного
И рожи плаксивой грудного ребенка.
Нет, я  из братского гроба
И похо<рон> — колокол  Воли.
Руку свою подымаю
Сказать про опасность.
Далекий и бледный, но не <житейский>
Мною указан вам путь,

Ц24. Любовь приходит страшным смерчем

Тень в саду (поет)

Любовь приходит страшным смерчем
На слишком ясные зеркала.
Она вручает меч доверчивым
Убийства красного закала.
Она летит   нежней, чем голубь,
Туда,   где старая чета,
Как рок, приводит деву в пролубь
И сводит с жизнию счета.

В симфонии (шире, музыке) ни один элемент не является независимым, всё связано, полифония, Контрапункт, текстура итд. Т. е. принцип симфонизма является выразителем всеединства, взаимосвязности, взаимопроникновенности всего из всего.

ПЕРЕВЕРТЕНЬ

(КУКСИ, КУМ МУК И СКУК)

Кони, топот, инок,
Но не речь, а черен он.
Идем, молод, долом меди.
Чин зван мечем навзничь.
Голод, чем меч долог?
Пал, а норов худ и дух ворона лап.
А что? Я лав? Воля отча!
Яд, яд, дядя!
Иди, иди!
Мороз в узел, лезу взором.
Солов зов, воз волос.
Колесо. Жалко поклаж. Оселок.
Сани, плот и воз, зов и толп и нас.
Горд дох, ход дрог.
И лежу. Ужели?
Зол, гол лог лоз.
И к вам и трем с смерти мавки.

<1912>

М оца РТ = с М е РТ ь

Ц26. «Возможно ли так встать между источником света и народом, чтобы тень от «Я» совпадала с границами народа..»

ШкП23.

Голос у него был до странности неожиданный для большого человека: высокий, детский, какой-то закругленный, похожий разве только на его почерк, — губы его скорее вышептывали, чем выговаривали слова.

ШкП 24.

Купили земляники и ели ее с молоком и чаем

ШкП25.

Хлебников — рыба.

Он долго сидит на берегу, как иог, в любимой позе — носом в колени и потом, вдруг, скатывается в Волгу и исчезает.

Сначала было страшно, потом я убедился: бояться нечего. Хлебников показывается саженях в шести от берега и сидит на воде, как на земле, носом в колени. Потом ложится на спину, вообще, он по-моему, держится на воде свободнее, чем на суше

ШкП26.

По утрам самым трудным пунктом было умывание. Постоянно — происходила такая сцена:

Хлебников стоял возле раковины и свободной рукой хлопал себя по губам, надувал при этом щеки. Получался звук вроде неудачной хлопушки. Проходило минут 10-20-30, он все стоял и шевелил странно неподвижными на громадном лбу бровями.

Я старался высвободить из его рук мыло, чтобы умыться по крайней мере самому, — но рука сжималась еще крепче и Хлебников досадливо сверкал глазами. Тогда я подводил его к раковине и открывал воду. Шум воды будил его. Двумя пальцами: (указательным и средним) свободной левой руки смачивал он надбровные дуги, кончик носа и оттопыренные губы, при этом фыркал и требовал полотенце.

ШкП27.

Кстати скажу, что коня Хлебников обожал.

Единственное из прирученных человеком животное, имя которого не стало ругательством — вот определение коня у Хлебникова.

 

Режьте меня,

Жгите меня,

Но так приятно целовать

Копыто у коня.

 

Ц27.

В Мариинском дворце заседало Временное Правительство и однажды туда послано было письмо: „Здесь. Мариинский дворец. Временное Правительство. Всем. Всем. Всем. Правительство Земного Шара на заседании своем от 22-го октября постановило; 1) Считать Временное Правительство временно не существующим, а главно-насекомствующую А.Ф. Керенскую находящеюся под строгим арестом. Как тяжело пожатье каменной десницы. Председатели Земного Шара: Петников, Лурье, Дм. и И. Петровские, статуя Командора — я (Хлебников)”.

 

Ц28.

Годы, люди и народы убегают навсегда,

Как текучая вода

В гибком зеркале природы,

Звезды – невод, рыбы – мы,

Боги – призраки у тьмы.

                                            1915, В.Х.

 

С28. СЦЕНА БАРДО. Увидел абсолютно белый кадр, хронирующий минуты 3 вслед за смертью, проводится идея о неком подвешенном состоянии души в бардо (между тем и этим мирами). Благодаря этому кадру можно будет бессловесно добиться показа перехода\реинкарна. Кадр может быть ослепительным, но с некими наложениями, образами едва просматривающимися. Музыка с насткплением белого квадрата на белом фоне казимира постепенно затихает, и мы, как бы погружаемся в первооснову бытия, в точку 0 всего во вселенной.

Звуковое оформление может иметь и второй вариант: слышится только разреженный звук ф-но, дающий по 2 и 3 ноты: _-_-_____-_-_-_____-_-______-_-_-___________.

Почему по 2, 3 ноты, понятно: Нет? Читай ДС.

 

 

Ц29 Эпический хлебниковский сюжет выворачивания природы сквозь историю дан в нем лирически, как внутренний конфликт. В чем он заключался? Человек не равен самому себе; он |
меньше природы, потому что он сотворен ею, и вместе с тем он больше ее, потому что он сам творит новую природу, и, вырастая сам из себя, он умирает и рождается вновь. Таков сквозной сюжет его лирики и его судьбы

Ц30. Как вообще можно изобразить в стихотворении лик мировой энергии — молнии — по Хлебникову? “Мое мнение о стихах,— говорил он,— сводится к напоминанию о родстве стиха и стихии (...) Вообще молния (разряд) может пройти во всех направлениях, но на самом деле она пройдет там, где соединит две стихии” (НП,367). Как раз в этом стихотворении мы видим такое соединение и превращение одной материальной стихии в другую, в данном случае — цветовой в звуковую,

 

Ц31. Будетляне - люди, которые будут (так. на всякий случай)

 

 

Ц32

Баграми моров буду разбирать старое строение народов, Чернилами хворей буду исправлять черновик,       человеческий
листок                             рукописи.
Крючьями чум после пожара буду выбирать бревна и сваи народов Для нового сруба новой избы. Тонкой пилою чахотки
Буду вытачивать новое здание, выпилю новый народ Грубой пилой сыпняка.
Выдерну гвозди из стен, чтобы рассыпалось Я, великое Я, То надевающее перстнем ваше это солнце, То смотрящее через стекло слез собачонки.

 

ШкП28. У него глаза как тернеровский пейзаж

                                                                           Бурлюк

 

С29. КСАНА БОГУСЛАВСКАЯ. В книге воспоминаний Б. Лившица “Полутораглазый стрелец” есть замечательная сцена, действие которой происходит зимой 1913—1914 годов в мастерской Ивана Пуни, женой которого — Ксенией Богуславской — Хлебников был молчаливо и мучительно увлечен: “Вдруг(...) Хлебников устремился к мольберту с натянутым на подрамок холстом и, вооружившись кистью, с быстротою престидижитатора принялся набрасывать портрет Ксаны. Он прыгал вокруг треножника, исполняя какой-то заклинательный танец, меняя кисти, мешая краски и нанося их с такой силой на полотно, словно в руке у него был резец. Между Ксаной трех измерений, сидевшей рядом со мной, и ее плоскостным изображением, рождавшимся там, у окна, незримо присутствовала Ксана хлебниковского видения, которою он пытался овладеть на наших глазах. Он раздувал ноздри, порывисто дышал, борясь с ему одному представшим призраком, подчиняя его своей воле, каждым мазком закрепляя свое господство над ним(...) Наконец Велимир, отшвырнув кисть, в изнеможении опустился на стул. Мы подошли к мольберту, как подходят к только что отпертой двери. На нас глядело лицо, довольно похожее на лицо Ксаны. Манерой письма портрет отдаленно напоминал — toutes proportions gardees* — Ренуара, но отсутствие “волюмов” — результат неопытности художника, а может быть, только его чрезмерной поспешности,— уплощая черты, придавало им бесстыдную обнаженность. Забывая о технике, в узком смысле слова, я видел перед собою ипостазированный образ хлебниковской страсти. Сам Велимир, вероятно, уже понимал это
и, как бы прикрывая внезапную наготу, прежде чем мы успели опомниться, черной краской густо замазал холст”

 

С30. СОВА НА КНИГАХ. Поэтому его рисунок совы, восседающей на книгах, сделанный с какой-то особой впечатляющей значительностью, можно считать чем-то вроде эмблемы хлебниковского творчества, соединявшего мудрость природы с мудростью культуры. Нечто подобное он, вероятно, представлял себе, когда в наброске статьи о памятниках, которые следует поставить на Руси, предлагал воздвигнуть в Киеве памятник Русскому Языку — “в виде мирно сидящих орла и соловия, и лебедя на престоле из мраморных изваяний книг Пушкина, Льва Толстого”. Мудрость природы над мудростью культуры. Кто сверху? Всегда природа.

Можно просто включить это в сцену, где ВХ будет просто восседать над книгами Бунина, Манделя, Цветистовой и прочих Сам и подсказал как прокатить всю культуру. Ай-да, Витя!

 

Ц33. ГЕНИАЛЬНАЯ “Вот она повернула голову, и вся миловидность Китая сказалась на темном лице(...) Она помнила, что девушка должна быть чистой, как рыбья чешуя, и тихой, как степной дым»

 

Ц34.

Вслед за Хлебниковым Городецкий также обращался к Алексею Крученых:
Хоть не сторонник я круч оных,
Где разгулялись вы, Крученых,
Но, затащивший в ели мир,
Мне люб лохматый Велимир.
Есть в футуристах furor истый
И турят пошлость футуристы,
Взыскуя будущего тлю.
Я ж настоящее люблю.

Ц35. ВХ о МАЯКОВСКОМ:

Любит поэта, но какого?
Чей голос гнет пятак и выпрямляет подковы
Что ломал хребты
Привычных детских слов
Могучим голосом,
Похожим на объятья лап
Пещерного медведя, пророка,
Чей резал толпы
Железный подбородок,
Как ледокол
Установившихся понятий,
Трещала льдина дум.

 

Ц36. …и особенно “Мирсконца” (1912), где в порядке чисто художественного опыта, лишенного всяких иллюзий правдоподобия, судьбы людей взяты в обратном движении, от смерти к рождению. В отличие от таких вещей, как “Смерть Ивана Ильича” Толстого и “Бригадир” Одоевского, с которыми, по-видимому, связан замысел этой пьесы, тут нет ни реалистических, ни романтических мотивировок сюжетного перевертня, нет тут никаких загадок и ничего потустороннего, кроме одного столь же фантастического, сколь и естественнонаучного допущения, что человек может “выпасть” из времени и двигаться по нему в любом направлении, в частности обратном.

 

Ц37.. “Я знал,— говорил Хлебников,— что после купанья в водах смерти люд станет другим” (СП, IV, 71). И хотел разглядеть в “сумерках настоящего” это новое сознание.

 

С9. УЧИТЕЛЬ СЛОВЕСНОСТИ

Он появился внезапно, словно вынырнул. Поэт. Друг. Виктор Владимирович Хлебников. Я застенчиво протянула большую ветку сирени и сказала о стихах, посвященных ему.

 

— Написала стихи на одном дыхании. Почти без поправок.

 

Мы пошли в сад. Я читала по записной книжке, боясь сбиться. Был май, была юность.

 

Жемчужные нити узоров

Бледнеют при мысли дождя.

А вы от девичьих укоров

Виновно томите глаза.

 

Виктор Владимирович шел рядом, опустив голову, слушал. Затем взял у меня из рук записную книжку, поставил отметку 4. За первую строфу. За следующую поставил тройку и подписался: «учитель словесности» В. Хлебников.

С10. ПОЧТИ СЛУЧИВШЕЕСЯ СВИДАНИЕ.

Редко, очень редко Виктор Владимирович читал мне стихи. Читал, отвернув свое лицо в сторону. Лицо было строгое, изредка поворачивал его ко мне. Читал он глухо, очень тихо. Получалось печально. Я часто не могла уловить текста. Мне становилось не по себе, нападал какой-то страх. Виктор Владимирович кончал читать, я сердилась и говорила:

 

— Стихи, разве это стихи?! Это надгробное заклинание, так читать нельзя, молодой человек!

 

Виктор Владимирович трясся от беззвучного смеха и приходил в хорошее настроение.

 

Как обычно, взглянув на часы, я вскочила с третьей ступеньки лестницы, где всегда сидела:

 

— Катюша, подождите.

 

Пошарив рукой на столе, быстро вытянув из-под груды бумаг маленькую книжечку, написал что-то, открыв первый лист. Я была так удивлена, что не решалась прочесть, что там написано. Протягивая книжку, он ласково и лукаво улыбался. Я схватила ее и унеслась бегом за калитку. На следующий день я явилась и благодарила. В голове было одно —

 

Пусть

эта книга

будет камнем мостовой

для поступи

Екатерины Неймаер.

 

— Почему не проходите, Катюша? — грустно сказал как-то Виктор Владимирович.

 

Подумав, я ответила ему, что приду восьмого марта.

 

— Почему восьмого?

 

Я храбро ответила, что восьмого марта (по старому стилю) — приход день равен ночи, темнеет позже... Приду — и обязательно с «жаворонками».

 

(По народному поверью, в этот день прилетают жаворонки; дома и в булочных пекли булочки в виде птиц, с изюминками вместо глаз, с плетеной спинкой... это так напоминало детство! Дома у нас всегда пекли «жаворонков».).

 

Подошло восьмое марта. В чемоданчике моем лежали «жаворонки». Я работала у станка и смотрела в окно, как постепенно угасал день. Наконец, занятия окончились. Я первой выбежала из класса и помчалась к Мироносицкому скверу.

 

Чуть накрапывал теплый весенний дождь. На Сумской загорались огни. Вот и пройдена половина сквера... Но что это? — двухэтажный особняк был совершенно темный. Может быть, я ошиблась? — Вот забегали светлые блики по окнам... Нет, это отблеск ближайшего фонаря! Раскачивались ветки тополей, колыхался фонарь. Дом стоял — мрачный, неприветливый. Мне стало страшно! Как странно — ведь меня всегда ждали! Может быть, Виктор Владимирович забыл о назначенной встрече?..

 

Я стояла в раздумье, пахло распускающимися почками. Я бросила последний взгляд на темный дом и пошла своей дорогой под теплым весенним дождем.

 

Спустя несколько дней я встретила Веру Синякову. Она мне сказала, что в тот вечер Виктор Владимирович был у них. К определенному часу он встал и собрался уходить, его упрашивали остаться, но он твердо отвечал, что его ждут, что он должен уйти.

 

Когда я снова увидела Виктора Владимировича, он с грустью сказал: Катюша, я вас ждал! Почему вы не пришли?»

 

Я рассказала ему, как стояла в темном сквере с «жаворонками» в чемоданчике. Он грустно улыбался. «Я не могла подумать, что можно ждать в темноте. Я боюсь и не люблю темноту, — всегда должно быть светло», — сказала я.

 

— А я вас ждал!

 

 

                                 Но кто же мог знать!

 

Кого-то нужно срочнî звать на женскую роль…

 

ШкП4. В предыдущей сцене ВХ, как мы видим на фото выше был брит почти что наголо, подпоясан как японский крестьянин. Это вобще идеальный союз мог бы получиться.

 

С11. ДИАЛОГ О ХОЛОДЕ. Небольшая сцена.

ШкП5 Косматый, лохматый, с длинной нечесанной бородой…он был началом полного забвения себя…(М. Альтман)

 

Похож больше на дерево, сутулился, как бы, извиняясь за свой рост.

МА: Есть ли у вас враги?

ВХ: Нет.пауза..Есть, пожалуй один враг: холод.

 

 

Заметил одну особенность: всё что связано с ВХ пропитано флером святости, бесстрашия, абсолютным забвением материи у ног человека. Что-бы он ни писал, что бы ни говорил, всё это откуда-то из потустороннего. Он явно не попадал в такт с посюсторонним миром (это видно во всех воспоминаниях). Человек весь там, в том состоянии творения и ничего больше.