Хьюстон Стюарт Чемберлен, британский вдохновитель Адольфа Гитлера

 

Чемберлен на ложе. Разбитый, лепечущий… Он держит меня за руку и не хочет отпускать… Отец нашего духа, привет тебе. Пионер. Первопроходец…

Йозеф Геббельс. 8 мая 1926 г.

 

Адольф Гитлер и Хьюстон С. Чемберлен подали друг другу руки. Великий мыслитель…открывший путь для фюрера… гениальный учитель и провозвестник Третьего рейха ощутил, что в этом простом человеке из народа счастливо исполнится судьба Германии.

Ханс Конрад. «Фюрер и Байрейт». 1936 г.

 

Немецкий народ, не забудь… и всегда помни, что это «иностранец» Чемберлен назвал «иностранца» Адольфа Гитлера твоим фюрером… Сто лет назад таким же был англичанин Карлейль… Сегодня именно англичанин Чемберлен… с первых шагов Адольфа Гитлера понял, что тот избран судьбой…

Георг Шотт. «X. С. Чемберлен, провидец Третьего рейха». 1934 г.

 

В телевизионной передаче, посвященной результатам исследований британца Майкла Бальфура, показанной в Германии, утверждалось, что истоки идей Гитлера прослеживаются еще в мировоззрении кайзера. Однако в этой передаче ни словом не обмолвились о том, что общим вдохновителем и кайзера, и Адольфа Гитлера не в последнюю очередь явился англичанин Хьюстон Стюарт Чемберлен. Целые отрывки «Mein Kampf» Гитлера, не говоря уже о «Мифе двадцатого века» Розенберга являются переложением «Основ девятнадцатого века» Чемберлена.[805] Именно из этого труда почерпнуты такие идеи, как: примат витального над моральным, селекция, иерархия рас, расовая избранность для мирового господства – другими словами, это была «онемеченная» форма увязки расизма, использующего прием «биологизации», с учением об избранности, имеющим черты теологической доктрины.

Дорис Мендлевич отмечала: «Главные мыслители национал‑социализма, такие, как Геббельс, Розенберг, [Дитрих] Эккарт[806] и [Ханс] Гримм, по сути недалеко ушли от Чемберлена».[807] Мендлевич показала, что существенные черты чемберленовских представлений соответствуют главнейшим чертам нацистской идеологии, насколько она представлена в «Mein Kampf» Гитлера и в работах таких идеологов, как Розенберг, Геббельс и т. д.: раса и кровь в качестве важнейших качеств народов (как у Дизраэли); далее – иерархия народов на основе крови и расы; связь расы и (ветхозаветного) особого отношения к Богу, как у «германцев». И – производная от всего этого – претензия на мировое господство. Еврейство же считалось воплощением противоположного принципа.

Мендлевич исследовала высказывания Чемберлена и Адольфа Гитлера и пришла к выводу, что они пользовались практически одними и теми же формулировками, а их лексикон почти не отличался. Она обнаружила и почти полные параллели, существовавшие между идейным миром образованного буржуа, кабинетного ученого Хьюстона Стюарта Чемберлена и миром «маленького ефрейтора великой войны» Адольфа Гитлера.[808] Чемберлен преклонялся перед Гитлером еще тогда, когда тот был никому не известен (они встречались в сентябре 1923 г., до путча в Мюнхене): «То, что Германия в час величайшей беды порождает для себя некоего Гитлера, доказывает, что она жива; о том же говорят и его [Гитлера] действия».[809] Хьюстон Стюарт Чемберлен уверил будущего «фюрера», что тот представляет собой силу в «космогоническом смысле».[810] Таким образом Чемберлен – с точки зрения национал‑социалистов – стал «провидцем Третьего рейха», хотя в «Mein Kampf» Гитлер упоминает о нем лишь мимоходом, утверждая, что официальные власти были «слишком глупы», чтобы научиться у Чемберлена «необходимым вещам».

Однако чтобы претворить подобную (в духе Карлейля) британскую идеологию в немецкую практику, потребовались потрясения мировой войны и социальная катастрофа. Так, в 1925 г. газета «Volkischer Beobachter» оценивала «Основы девятнадцатого века» как «Библию Движения».[811] Ведь Чемберлен материализовал метафизический дуализм, сделав его расовой идеологией, он конкретизировал умозрительные понятия, создав на их основе целую программу действий. «Всех, кто не принадлежит к нам… следует беспощадно растоптать», «финикийский народ… истребить». «Я ненавижу их всеми силами души, ненавижу и ненавижу», – писал Чемберлен о евреях. Он считал, что человек творит добро или зло в зависимости от того, какая кровь течет в его жилах (т. е. в зависимости от происхождения), и потому Чемберлен возомнил, что уничтожение «зла», якобы воплощенного в еврействе, «спасет» человечество. А для этого, разумеется, надо уничтожить всех евреев. Так, в начале 1917 г. он «открыл» немецкому кайзеру, что мировая война – это «война еврейства… за власть над миром». Именно Чемберлен дал теологическую трактовку конфронтации между германцами и евреями, представив ее как апокалиптическую последнюю схватку.[812] В Англии империалистической эпохи – какой бы расизм в ней ни царил – чувство избранности не приобрело столь апокалиптической заостренности. И тем большую готовность вступить в апокалиптическую схватку выразил Байрейт, т. е. наследники «Гибели богов» Рихарда Вагнера.

Но Чемберлен, по своему собственному признанию, был «не вагнерианцем, а байрейтианцем» (1888).[813] Однако при этом он пошел гораздо дальше, чем наследники Вагнера. Хьюстон Стюарт Чемберлен спроецировал на творения Рихарда Вагнера собственные расистские грезы.[814] Враждебность к иудаизму «прежде всего… побудила Хьюстона Стюарта Чемберлена выдвинуть категорическое требование… за исполнение которого взялся Гитлер: уничтожение европейских евреев».[815] Во всяком случае, «именно Чемберлен сумел поставить творчество Рихарда Вагнера и культуру Бай‑рейта на службу политическим целям гитлеровской идеологии». Именно книга Чемберлена о Вагнере («Рихард Вагнер». Мюнхен, 1895) стала священным писанием немецких националистов‑вагнерианцев.[816] Именно Хьюстон Стюарт Чемберлен возглавил движение, сделавшее «круг Вагнера» подобием «Грааля» гитлеровской «партии спасения», хранителей «чистоты крови».[817] Именно чемберленовская интерпретация Вагнера составляла, по выражению Иоахима Кёлера, едва ли не «сердцевину мировоззрения Гитлера».[818]

Нацисты делали особый упор на то, что именно Чемберлен как «провидец Третьего рейха» выявил тот «армагеддон», который германцы ведут с «ночными альбами» – «хранителями сокровища»,[819] символизирующими еврейство.[820] Именно этот британский вдохновитель Гитлера в ложном свете представил враждебность Рихарда Вагнера к иудаизму и вывел из нее непримиримо‑расистский экстремизм убийц. Чемберлен, не считавший евреев людьми, придал мифу почти противоположный смысл по сравнению с тем, что имел в виду Вагнер: тот мечтал о спасении еврейства путем его растворения в универсализме человечества.[821] У Чемберлена же «Грааль», сверкающий лишь для «чистой расы», «больше не имеет ничего общего… с представлениями Вагнера».[822] Интересно, что, выступая против еврейства, сам Гитлер никогда не ссылался на авторитет Вагнера.

В результате Хьюстона Стюарта Чемберлена называли «одним из самых злостных политических клеветников… всех времен» (так считал, например, Куби[823]).

В день 35‑летия будущего фюрера Чемберлен заявил: «Он [Гитлер]… не в состоянии, разделяя всю нашу убежденность в… смертоносном влиянии еврейства… не действовать в соответствии с ней; [не] воплощать выводы из своих мыслей в действиях – никто, кроме Адольфа Гитлера… То же можно сказать о его отношении к марксизму: тут он признает лишь войну на уничтожение…» (1924).[824] (Кстати сказать, нет никаких достоверных свидетельств, подтверждающих, что, живя в довоенной Вене, Гитлер враждебно относился к евреям – скорее наоборот.[825]) Достоверно только то, что Гитлер (как он сам признавался в завещании) довел до конца логические умозаключения Чемберлена и претворил его идеи в жизнь.

«И, словно… отголосок напутствия Чемберлена Гитлеру додумать его мысли «до конца» и «бесстрашно сделать из них выводы», в 1943 г. прозвучало заявление Гиммлера… о том, что он признает «ответственность», которую он и его эсэсовцы взяли на себя, развязав холокост, – «ответственность за действия, а не только за идею»», – пишет Иоахим Кёлер.[826]

Таким образом, Чемберлен (согласно его письму от 1 января 1924 г.) увидел в Адольфе Гитлере будущего исполнителя своей «жизненной миссии» и истребителя недочеловеков.[827] В тот же январский день Чемберлен назвал Адольфа Гитлера «одним из редких светочей… истинно народным человеком (Volksmensch)». Чемберлен проторил путь и для своей соотечественницы, члена гитлеровской партии, Винифред Уильямс: он способствовал тому, чтобы поставить наследие Рихарда Вагнера, ее свекра, на службу национал‑социализма. И если Хьюстон Стюарт Чемберлен был расистским идеологом «вагнеровского» клана, то во главе этого клана стояла Винифред Уильямс‑Вагнер. Эта англичанка «пронесла семейную традицию антисемитизма практически через весь наш век».[828] Таким образом, ее убеждения вполне совпадали с воззрениями Гитлера, которого Винифред называла «Волком». Уже в рождество 1923 г. муж Винифред – Зигфрид Вагнер мог отметить, что она «сражается за Гитлера, как львица».[829] И даже в 1973 г. (sic) говорили, что Винифред Вагнер продолжает верить в конечную победу Адольфа Гитлера. Эта британская единомышленница Гитлера хранила его портрет с собственноручным его посвящением: «От Волка – его Винни». И потому в своем кругу ее так и величали: «Винни, подруга Гитлера»[830] – Винифред Уильямс из Англии, хранительница духа Хьюстона Чемберлена, пережившая его самого. Ведь этот онемечившийся представитель английских Чемберленов – Хьюстон Стюарт – первым из писателей с общегерманским (если не европейским) именем объявил себя сторонником национал‑социалистского движения.[831] Именно Чемберлена (как отмечал Винфрид Шюлер) – в гораздо большей степени, чем Рихарда Вагнера или любого другого «байрейтианца» – следует считать идеологическим отцом Третьего рейха.[832] Рудольф Гесс утверждал, что всякий раз, когда Адольф Гитлер посещал Чемберлена, глаза последнего сияли: «В последний раз он даже произнес одними губами «хайль»». По словам Гесса, заместителя фюрера по партии, со смертью Хьюстона Стюарта Чемберлена в 1927 г. Германия «похоронила одного из величайших своих мыслителей, борца за германское дело, как и написано на венке, возложенном от имени Движения». В последний путь Хьюстона Стюарта Чемберлена провожали гитлеровские штурмовики, одетые в униформу.[833] Одним из поклонников «творчества» Чемберлена и успешным продолжателем его дела был Генрих Гиммлер.[834] Не случайно и то, что Юлиус Штрайхер на свой день рождения в феврале 1939 г. получил в подарок от вдовы Чемберлена переплетенные письма ее покойного мужа.[835] Ведь «заслуга» Чемберлена в том, чтобы сделать немецкую юдофобию респектабельной, была неоценима.

Согласно Джеффри Филду, труды Чемберлена – «самая убедительная из сделанных до 1933 г. попыток сформулировать германское [фёлькише] мировоззрение… модель, на основе которой после 1933 г. было осуществлено систематическое изложение национал‑социалистской идеологии». Возможно, что и партийная программа Готфрида Федера в 1920 г. основывалась на той же модели.[836] Не случайно замаскированная апология политики Гитлера в отношении Англии, составленная заместителем шефа имперской прессы в Третьем рейхе Зюндерманом (1911–?) уже в послевоенное, аденауэровское время, заканчивается ссылкой на «философа и исторического мыслителя Хьюстона Стюарта Чемберлена».[837] В этом документе Зюндерман говорит о дружбе между германскими народами и рассматривает Чемберлена как звено, связующее две его Родины – Англию и Германию. «Кровная» солидарность двух германских народов по Чемберлену предполагала «борьбу не на жизнь, а на смерть между этими расами господ и хаосом» (под хаосом подразумевались смешанные нации и евреи).[838] Безусловно, именно Чемберлен с его «Основами девятнадцатого века» является создателем самой долговечной формулировки «противоречия между германцами и евреями» (поданного как центральный сюжет «мировой истории»); именно Чемберлен сделал антисемитизм «благопристойным» для образованных немцев.[839]

 

Пророк антисемитизма Чемберлен предлагает брать пример с евреев

 

Только в Англии расовые идеологии могли развиваться непосредственно на основе национальной… традиции…

Ханна Арендт

 

…Это уникальное племя в качестве основного закона выдвинуло принцип чистоты расы… Как нация в то время только евреи заслуживали уважения.

Хьюстон Стюарт Чемберлен

 

X. С. Чемберлен неоднократно ссылался на авторитет британского империалиста Бенджамина Дизраэли, проповедовавшего чистоту расы: «…мы должны учиться у Дизраэли, утверждавшего, что сила еврейской нации кроется в ее чистоте, именно чистота расы дает силу и стабильность»;[840]«чистота расы, кровная солидарность».[841] Хьюстон Стюарт Чемберлен любил цитировать «Танкреда» Дизраэли: «Все есть раса, другой истины нет».[842] Именно из этого источника берут начало следующие высказывания Чемберлена: «Евреи, это уникальное племя, в качестве основного закона выдвинули принцип чистоты расы; только это племя обладает… физиономией и характером… Как нация в то время только евреи заслуживали уважения», т. е. уважения расиста. Чемберлен именно как юдофоб желал сделать свойственную евреям расовую чистоту обязательной для своих германцев: «Мы сами изменяем тому, что свято соблюдает самый жалкий обитатель гетто… – чистоте крови».[843] Как ранее премьер‑министр Дизраэли, еврей по происхождению, так и крайний антисемит Хьюстон Стюарт Чемберлен восхищались в евреях именно тем, что объединяло их с англичанами: тем, что еврейство «никогда не поддавалось слабости»… «принять предложение породниться с кем‑то».[844] Напротив, оно с помощью своей религии всячески старалось сохранить чистоту крови.[845] (Так, в современном Израиле государство, следуя религиозному закону, отказывается признавать браки между евреями и неевреями.[846] Поэтому в 1975 г. Организация Объединенных Наций большинством голосов (а позже и министр от партии Мерец Ш. Атони) осудила Израиль за «расизм»).[847]

Очевидно, покинувший родину англичанин Чемберлен неосознанно пытался «изобличить» в религии иудеев как раз то, что (через посредство кальвинистского пуританства) усвоили сами англичане, а именно осознание собственной избранности, которая, в отличие от иудеев, привела к постоянным притязаниям на мировое господство. «У народа с такой наклонностью религия порождает иллюзию особой избранности, особой угодности Богу…он замыкается в безумном высокомерии», – писал Чемберлен о евреях.[848] Вот точное определение его собственных чувств, чувств англичанина, уверенного в своей избранности. Но Чемберлен не сделал этого очевиднейшего вывода, потому что основную предпосылку представления об избранности – «принцип предопределения» он провозгласил «исконно арийским», а принцип свободы воли, наоборот, заклеймил как еврейский.[849] Таким образом, этот британский вдохновитель создателя Третьего рейха считал, что зависимость (которая предопределена свыше), подчинение – ценности в высшей степени арийские, а их противоположность – свобода (воли), напротив, является ценностью еврейской. Так, уже в 1899 г. Чемберлен с помощью «расовой морфологии» «обосновал» утверждение, что единственная форма свободы, достойная уважения, – это не свобода собственной воли, а (как у Карлейля) свобода повиновения, о чем Чемберлен говорил и Гитлеру. В книге Альфреда Розенберга, в которой он отзывается о Чемберлене как о провозвестнике и основоположнике будущего Германии, английское понимание свободы (логично и последовательно) интерпретируется как «свобода действовать соответственно силе». [850] Несложно догадаться, что именно такая «прямолинейность британской воли» внушала Розенбергу «уважение к Англии, а то и преклонение перед ней». И не ему одному – и даже по сей день.

С другой стороны, новаторская книга об Англии немецкого англиста Вильгельма Дибелиуса обнаружила «недопустимую» для английской культуры «чрезмерно развитую силу воли – а не свободу воли».[851] И именно подобные типичные черты британской «расы господ», воспитываемые в английских паблик‑скул, Хьюстон Стюарт Чемберлен спроецировал на культуру евреев: отсутствие поэзии, философии, которые «парализуют волю… безусловную волю к жизни».[852] Соответственно и Парижская Коммуна 1871 г. представлялась ему «еврейской» – а заодно и бонапартистской – махинацией.[853] Все это вытекало из той же «логики», как и его аксиома, что права человека – не более чем «пустая фраза».[854]

Сделанные выводы были абсолютно закономерны, ведь Чемберлен, этот представитель «патристики» НСДАП, был убежден, что человечества как такового «вообще не существует»[855] (до него так же считал его соотечественник Чарлз Кингсли, а после него – его почитатель Генрих Гиммлер), и поэтому представителей «низших» рас вряд ли можно назвать людьми. В связи с войной 1900 г. против китайцев (по отношению которым Чемберлен использовал почти такие же эпитеты, как и к евреям) он заявлял, что с такими тварями следует обращаться, как с «домашними животными» – т. е. сажать их на цепь. Эпигон Чемберлена, Генрих Гиммлер, подчеркивал, что русские являются «зверолюдьми». (Его британский вдохновитель тоже ненавидел русских – вместе с чехами и поляками. Ненавидел до такой степени, что просто брезговал читать Достоевского. «Русские – новое воплощение вечной империи Тамерлана», – полагал Чемберлен. Такого мнения о русских придерживался не он один. Так, в то время, когда этот вдохновитель Гитлера только появился на свет, некоторые представители его расы считали, что от русских, участвовавших в Крымской войне, «исходил специфический душок: едкий, непреодолимый запах кожи».[856]) Представителей «неполноценной черной расы» Чемберлен относил скорее к животным, чем к людям.

Если принять за аксиому то, что святость догматов веры, передаваемых из поколения в поколение, определяется избранностью верующих, а не разумными обоснованиями, то не требуется вообще никаких аргументов – хватит и «священного» негодования по поводу «фраз… о равенстве человеческих рас… болтовни… к которой стыдно и прислушиваться».[857] И вряд ли кого‑то, кроме англичанина, могло так ужасать «ненациональное государство… бастардов, не связанных одинаковым происхождением». Чемберлен рассматривал такое государство как «прегрешение» перед родом «человеческим» – не только перед расой господ. Его прошибал холодный пот от зрелища чудовищного «хаоса народов»: пока еще «не удалось удалить из нашей крови все яды этого хаоса… Вновь и вновь силы [хаотической] тьмы протягивают свои щупальца… и пытаются затянуть нас… во тьму».[858]

С отрицанием существования единого человечества, с мифологизацией «биологии», превращавшей эту науку в нечто иррациональное, связан и чемберленовский кошмар о «прегрешении против природы», его кошмарное видение того «хаоса народов, не имеющих расы и нации», который царил в поздней Римской империи.[859]«Азиатский и африканский раб коварно… прокрался к самому трону, сирийский бастард захватывает в свои руки законодательство». И Чемберлен заявляет (как будто бы раса господ решает, где кончается и где начинается человечество): «Это не люди, это твари…»

Не в последнюю очередь именно благодаря таким высказываниям английский борец за чистоту расы X. С. Чемберлен сделался духовным отцом общества «Немецкие христиане».[860] Германцы – избранная раса[861] (под этим высказыванием Чемберлен подразумевал, что германцы составляют нечто вроде «нового Израиля») – эта идея довела его островной, британский антиуниверсализм до крайности: «Об африканском, египетском и прочем человеческом отребье, помогавшем строить христианскую церковь, нечего и говорить»[862] – это «лишенные расы ненавистники расовой чистоты».[863]

Автора немецкого расистского романа «Грех против крови»[864] вдохновили следующие высказывания Чемберлена о евреях и смешанных расах: «…Уже одно их существование – это грех, преступление против священных законов жизни».[865]«Хуже, чем помесь испанцев с южноамериканскими индейцами»,[866]«все эти злосчастные перуанцы, парагвайцы… – результат скрещивания несовместимых рас».[867]«Дух Каракаллы[868] настороже, он готов бессмысленно повторять дурацкие и лживые фразы о гуманности», об универсализме, о единстве человечества. «Хаотичный, не имеющий расы человеческий Вавилон…животное начало, сметающее все границы».[869] Но, завоевав Римскую империю, германцы «вырвали агонизирующее человечество из когтей вечно‑животного».[870]

Для современного Чемберлену «не имеющего расы человеческого Вавилона» последнюю надежду на спасение могло дать лишь аналогичное германское завоевание.[871] Чемберлен обосновывал это тем, что германцы с их расовой чистотой, безусловно, являются высшей расой. (Под германцами Чемберлен подразумевал не только немцев, но и англичан. А Генрих Гиммлер обращался к норвежцам, говоря: «мы, германцы…»). Но это не значит, что немцы и германцы были для него совершенно одним и тем же. Как бы то ни было, путь из Лондона в Рим, по мнению Хьюстона Стюарта Чемберлена, ведет «от самой утонченной цивилизации и высокой культуры в полуварварство – грязь, грубость, невежество, ложь, бедность…»[872] Ведь «чем дальше мы продвигаемся на север, другими словами, чем более мы удаляемся от очага подобной гибельной «культуры» и чем чище становятся расы», тем духовнее жизнь.[873] Уже во время первой мировой войны, незадолго до того, как объявить себя подданным Вильгельма II, Чемберлен – без препятствий со стороны немецкой военной цензуры – делал следующие заявления: «Англичане – более чистые германцы, чем многие немцы. А в течение последних двух столетий англосаксы – то есть собственно германцы – все больше и больше проявляли себя».[874] По его словам, англичане благодаря близкородственным бракам стали сильнейшей расой в Европе.

Таким образом, для человеческих рас следовало применять такой же племенной отбор, как в селекции животных:[875]«Я иду вслед за великим английским естествоиспытателем в конюшню… и говорю: здесь есть нечто, наделяющее содержанием слово «раса»…»[876]«…Как скаковая лошадь… создается благодаря выбраковке всего низкопородного… так же [sic] и в человеческом роде».[877] Нет никаких оснований к тому, чтобы для людей делалось исключение из «естественных законов жизни»[878] – нет никаких оснований для отклонения от «железных законов бытия», поставленных Гитлером на службу своему делу. «Биологизируя» этику с помощью таких представлений о расовом отборе, Чемберлен (как до него Бенджамин Дизраэли применительно к «арийским принципам… сохранения здоровья и красоты первостепенной расы») рекомендовал обрекать слабых детей на смерть – в соответствии с «одним из самых благословенных законов греков, римлян и германцев».[879] Ведь, по Хьюстону Стюарту Чемберлену, арийскую расу можно сотворить (в подтверждение этой мысли он привлек идеи о селекции, высказанные социал‑дарвинистами – такими, как Пирсон, Кидд и Гальтон).[880]«Пускай было бы доказано, что в прошлом арийская раса никогда не существовала, но мы можем мечтать о том, что она возникнет в будущем», – утверждал Чемберлен. Дефиниция «германского» потребовала бы «как раз взгляда селекционера».[881] Эта дефиниция оставалась полностью субъективной. Именно инстинктивно Чемберлен ощущал уверенность, что «арийцы физически и духовно превосходят всех людей, и поэтому им по праву следует быть властителями мира».[882]

Таким образом, великие народы должны были «возникать лишь вследствие облагораживания расы».[883]«Именно раса поднимает человека над самим собой, придает ему необыкновенные, я бы сказал – почти «сверхъестественные» способности… И действительно: чему нас учит любая скаковая лошадь, любой чистопородный фокстерьер, любой кохинхинский петух, тому же учит и история нашего собственного рода человеческого…»[884]

Интеллектуализм, по мнению Чемберлена, ведет к поражению или распаду расы.[885] А в англичанах – как отмечал еще Карлейль – больше всего восхищает их упрямое сопротивление логике. Секрет политического гения англичан,[886] англосаксов кроется именно в их безошибочном жизненном инстинкте.[887] Поэтому и немцы должны следовать инстинкту – этот совет не раз настойчиво повторял Адольф Гитлер. В трудах этого британского наставника фюрера встречаются и пренебрежительные отзывы о «господах с гусиными перьями», писателях. Ведь Европу, согласно Чемберлену, создали не мыслители, а воины.[888]

«Неарийским» расам Чемберлен отказал даже в наличии импульса к образованию государства:[889]«В деле управления чужими народами (населением Индии) существует один неоспоримый факт: подобные деяния постоянно, славно и полностью могут свершать только тевтонцы».[890]«Какие великие дела… были бы доведены до конца хаосом… без помощи германцев?»[891] Германские «люди несут свое благородство как единственный… дар», они обладают «врожденным приличием [ «приличность» – мещанский синоним добродетели[892] ]… суровых рас» – в отличие от «умственного варварства цивилизованных метисов».[893] Так, в Британской Северной Америке действовали истинные германцы, проходившие суровый отбор в жестокой борьбе за существование.[894]

Веру Чемберлена в своих германцев не мог поколебать и геноцид, практиковавшийся ими. Напротив, эта практика подтверждала для него избранность германской расы и ее особые отношения с Богом.[895]«С начала времен и по сей день мы видим, что германцы вырезают целые племена и народы… чтобы расчистить место для самих себя… Всякому придется признать, что именно там, где они были наиболее жестокими, – как, например, Тевтонский орден в Пруссии… англичане в Северной Америке… – они тем самым заложили надежнейшие основы для утверждения самого высокого и нравственного существования».[896] Незабвенной в этом отношении оставалась для Чемберлена и Австралия, колонизованная британцами. В качестве образцового «неиспорченного германца» из числа австралийских колонистов Хьюстон Стюарт Чемберлен называл английского фермера Тайсона, который эмигрировал в Австралию как поденщик, а к концу жизни стал крупнейшим в мире землевладельцем с состоянием в 5 миллионов фунтов стерлингов…[897]

 

 

Глава 8