Численность персонала, задействованного на тайном фронте противника на Западе, и собственно положение абвера

Самую ясную картину о численности персонала на тайном фронте противника сообщала служба радиоперехвата. В январе 1944 года она, в результате работы стационарных и передвижных станций радиопеленгации, пришла к следующим выводам: в оккупированных районах, не считая тылового восточного театра боевых действий, работали около 200 радистов, поддерживающих радиообмен с одним из лондонских радиоцентров. Примерно 150 из них дислоцировалось во Франции, Бельгии и Нидерландах, остальные в Дании, Норвегии, Италии, Испании и Северной Африке.

Каждый из этих радистов противника входил в директивно‑связной штаб, руководивший агентурной сетью или подразделениями движений Сопротивления в названных странах. В целом, как уже однажды упоминалось, за этой руководящей головой стояли десятки тысяч агентов, а если сюда причислить и французское Сопротивление, то сотни тысяч бойцов тайного фронта против Германии.

Эти данные совсем не завышены. Их подтверждают публикации во Франции, с другой стороны они рассчитываются по цифрам, в свое время полученным из германских разведки и контрразведки и оперативных служб.

Мне долгое время пришлось работать с соответствующими документами, нужными для подготовки очередного ежемесячного доклада о положении контрразведывательной деятельности на Западе. Из них следовало, что в 1941–1944 годах германские оперативные службы только во Франции арестовали минимум 25 тысяч человек. При этом у меня просто не было возможности охватить все задержания. Уголовная полиция по арестам предоставляла абверу далеко не все документы.

В соответствии с анализом, проведенным во многих странах, органами безопасности арестовывался всегда лишь незначительный процент шпионов, диверсантов и членов действующей оппозиции. Особенно это относится к оккупационному периоду во Франции, поскольку с 1942‑го по 1944 год из обширных районов страны были полностью выведены германские войска и полиция. В основе этого анализа лежат данные, что в 1944 году только во Франции на тайном фронте против Германии боролись сотни тысяч. Французские источники приводят более высокие потери, чем приведенные здесь 25 тысяч.

Представляется уместным познакомить немецкого читателя с этими цифрами, чтобы он получил представление о – сегодня трудновообразимом – размахе войны на тайном фронте, но также и объяснить ему, отчего широкие массы в странах бывшего противника из‑за высоких потерь, понесенных ими в той войне, еще и сегодня испытывают к нам, немцам, антипатию и гнев, а некоторые даже и ненависть. И мы должны делать все, чтобы именно они вступили на путь примирения и, если это когда‑нибудь возможно, сделались нашими друзьями.

Но насколько сильны в те годы были германские органы, в задачу которых входило подавление вражеской агентурной сети и движения Сопротивления на западном театре военных действий? И что можно сказать об организации этих сил?

Если контрразведывательная работа на восточном оперативном направлении уже давно стала главной задачей подвижных подразделений фронтовой разведки, то абвер – за исключением службы радиоперехвата – на оккупированных территориях на Западе до конца 1943 года в общем и целом имел стационарные отделения, частично укомплектованные женским вспомогательным и секретарским персоналом. Описанное развитие событий на тайном фронте в конце 1943 года потребовало изменения организации. Стало особенно ясно, что сотрудникам контршпионажа необходимо быть гораздо подвижнее, чтобы иметь возможность собирать их в кулак в тех местах, где на тайном фронте нужно было действовать наиболее эффективно.

Сообразно этому из годных к строевой сотрудников военной контрразведки, дислоцированных во Франции, Бельгии и Нидерландах, 1 января 1944 года сформировали следующие подразделения фронтовой разведки:

III главное управление фронтовой разведки «Запад», командир – подполковник Райле. Ему служебно, а иногда оперативно и дисциплинарно подчиняются подразделения фронтовой разведки: 306, командир майор фон Фельдман; 307, командир подполковник Гискес; 313, командир полковник Эхингер; 314, командир подполковник Дернбах.

В каждое из этих подразделений входили четыре‑шесть отделений фронтовой разведки. Каждое подразделение на тот момент насчитывало двух‑трех офицеров и около 20 унтер‑офицеров и рядовых.

Личный состав штаба III главного управления фронтовой разведки «Запад» в целом насчитывал около 35 подразделений фронтовой разведки, каждое численностью примерно 25 военнослужащих. В целом личный состав III главного управления фронтовой разведки «Запад», включая офицеров, переводчиков, радистов и шоферов, а также некоторых специалистов в области тайнописи и фотографов, в среднем достигал 550–600 человек. Правда, каждое из подразделений еще имело осведомителей и агентов. Но их совокупная численность достигала лишь сотни. В прежние годы у отделов абвера на оккупированных территориях на Западе было несколько тысяч нелегалов и агентов. Но подвижные подразделения фронтовой разведки могли работать только с самыми надежными и результативными из них.

Помимо III главного управления фронтовой разведки «Запад» во Франции, Бельгии и Нидерландах в активных мероприятиях по подавлению вражеских разведок и их агентурных сетей принимал участие лишь один сектор абвера, а именно: служба радиоперехвата численностью в несколько сотен человек.

Сотрудники абвера I на Западе с 1 января 1944 года также были переформированы в подразделения фронтовой разведки. Но их поле деятельности в основном располагалось за границей. Эта ветвь абвера имела иные цели, нежели контршпионаж.

Исполнительные органы абвера II и ранее в основном были военными частями и подразделениями. Когда некоторые из них время от времени привлекали и для обеспечения безопасности важных объектов, например охраны от диверсий румынских нефтяных месторождений, то и они получали иные задачи, нежели контршпионаж, и не имели ничего общего с систематической работой по контрразведке вражеских разведок.

Сотрудников III фронтовой разведки «Запад» и используемых на Западе подразделений радиоперехвата, если сравнивать с неисчислимыми сворами агентов и членов Сопротивления, с которыми необходимо бороться, все же крайне не хватало. Правда, в распоряжении главнокомандующего группой армий «Запад» было еще несколько тысяч человек тайной полиции с теми же частично задачами, что и у III фронтовой разведки, и она по‑своему принимала участие в борьбе с тайным фронтом. Но что уже значили германские силы в январе 1944 года по сравнению с армадой вражеских агентов и настроением населения! Много ли французов, бельгийцев и нидерландцев к этому времени испытывали к Германии и оккупационным войскам искреннюю симпатию?

Дезинформация противника

Перед войной и еще в 1940–1941 годах было вполне возможно вымышленную информацию, то есть информацию о военных мероприятиях, не происходивших в действительности, путем контршпионажа передавать вражеским разведкам, чтобы дезинформировать их. Часто эта цель достигалась по меньшей мере на недели или месяцы, насколько адресату обычно требовалось времени, чтобы в результате проверки убедиться, что информация ложная. С этой практикой на занятых территориях уже к 1942 году в основном покончили.

Резидентуры руководимых из Лондона разведок противника по понятным причинам наибольшее значение придавали тому, чтобы их шпионы непрерывно разведывали, какие германские части находятся во Франции, Бельгии и Нидерландах, где они дислоцированы, как они вооружены и какие передвижения совершают. Но раскинутые столь широко шпионские сети противника в этих странах в 1942 году не позволяли скрытно от них вывозить немецкую дивизию или вводить новую.

Из этой ситуации руководитель отдела Ic главнокомандующего группой армий «Центр» полковник генштаба Г. Мейер‑Детринг сделал заблаговременные выводы. Он произвел настоящие дезинформационные маневры: были снаряжены и передислоцированы целые части дивизий. Их автомашины получили новые номерные знаки, устанавливаемые уже на марше и в более пустынной местности, где можно было не бояться слежки шпионов. На срок этих маневров задействованные подразделения получили новые номера и обозначения, под которыми они размещались заранее высланными квартирмейстерами. Тогда с уверенностью можно было рассчитывать, что вражеские шпионы в несколько дней установят эти исключительно для дезинформационных маневров изготовленные номера и обозначения и передадут в Лондон.

Соответственно немецким службам контршпионажа в этих случаях не требовалось прилагать усилий для передачи в Лондон дезинформации. Об этом заботилась введенная в заблуждение вражеская агентура.

Главное командование группы армий «Запад» нередко прибегало к подобным маневрам в 1942–1944 годах. В основном главная их цель – осложнить вражеским разведкам идентификацию находящихся на западном оперативном пространстве немецких частей и иногда также создать впечатление о дислокации большего числа дивизий, чем это было на самом деле. Особенно важным в месяцы перед вторжением представлялось сделать все возможное, чтобы воспрепятствовать противнику установить точное количество и места дислокации на Западе германских частей.

Всегда ли эти мистификаторские маневры достигали желанной цели, вызывает сомнения. Но на основе рабочих результатов контршпионажа можно с уверенностью сказать, что вражеская агентурная сеть в большинстве случаев передавала специально отобранные номера задействованных частей и автотранспорта в Лондон и тогда Интеллидженс сервис обычно давала команду проверить информацию. Благодаря этим дезинформационным маневрам, вражеской разведке было по меньшей мере затруднительно составить четкую картину истинного количества германских частей на Западе.

В сотрудничестве с абвером командные инстанции использовали и другие средства для дезинформации наземной и воздушной разведки противника. Некоторая хитрость была проявлена отделом IIIf, и составлен некий план дезинформации. В нем среди прочего определенная роль отводилась макетам самолетов, иногда даже боевых кораблей, далее фортификационным укреплениям и постановке дымовых завес на местности. Так, для умышленного введения в заблуждение соответствующая местность закрывалась и охранялась часовыми, чтобы вражеские шпионы не могли установить, что происходит на охраняемой территории. Затем ночью изготовлялись макеты самолетов. Летчики противника в последующие дни обнаруживали их и решали, что это запасной аэродром германских люфтваффе. Цель подобной практики: отвлечение авиации противника от важных военных объектов.

В ходе войны для германских оперативных штабов стало привычным использование средств маскировки и дезинформации наземной и воздушной разведки противника. Одной из самых грандиозных уловок был маневр, проведенный германским военным руководством в качестве подготовки так называемого зимнего наступления в декабре 1944 года. В тылу немецкого фронта один за другим по железным дорогам шли эшелоны с юга на север, чтобы у воздушной разведки противника создать впечатление, будто на северном фланге Западного фронта сосредоточиваются части для крупнейшего наступления. Фактически шедшие на север составы почти не перевозили войск, в большинстве случаев они шли порожняком. Позднее основной удар нанесли из района Эйфеля.

Донесения, получаемые III отделом фронтовой разведки «Запад» в конце декабря 1944 года, подтверждали, что командование противника было полностью захвачено врасплох.