Протёрт халат давно, до дыр,

Нырнул и вынырнуть не смог,

Купаясь в Лете.

Теперь – сижу я у Реки,

Считаю белых мух.

Душа и мысли так легки,

Что твой лебяжий пух!

Что мне до всех земных страстей!

Они тут - словно дым.

Иных встречаю я гостей,

И сам иду - к другим…

Недосягаемый для всех

Обид, забот и дел…

Я разлетаюсь, будто смех,

По миру - за предел...

И всё лечу, лечу, лечу,
То тут, то здесь, то там
И что-то в рифму бормочу,
И радуюсь стишкам.

 

 

вторая глава

1

Лето идёт на спад,

Опалена земля,

Зеленью шелестят

Пыльные тополя.

Свой распушив хвост,

Истекая слюной,

Звёздный ярится Пёс,

Всюду царит зной.

И одурев от

Пекла, что твой ад,

Город хлебал пот,

Город вдыхал смрад.

Пусть будет так, пусть

Лета звучит гимн

И учащённый пульс

Дням задаёт ритм.
         
2

Чёрный асфальт дорог.

Поздний трамвай, вскачь

- переварив поток

Возвратившихся с дач

Жителей городских -

Продребезжал в депо.

Город уснул, притих.

Тьма расползлась, по

Пространству ночных аллей.

В воздухе – огонёк

Сигареты твоей

Мотыльком промелькнёт

И упадёт в траву,

Что бы затем истлеть.

Ведь с земли, наяву,

Более не взлететь

3

В лихорадке, в поту,

Опустошен, бескрыл,

Ты вспоминаешь ту,

Которую ты любил,

Видишь места, где ты

Счастлив был и в бреду –

Доходил до черты,

Переходил черту.

Так мы судьбу творим,

И разрушаем шутя,

Всё теперь блажь, дым

Да здравствует песнь дождя!

Сердце - сплошной нарыв,

Взрыва и чуда ждёшь -

Выхода из жары,

Из духоты – в дождь.

4

И развязка близка.

И наступает срок –

У своего виска

Август нажал курок,

И наконец, с небес,

Дождь обрушился вниз.

Город проснулся - без

Жажды и в нём – жизнь

Новый берёт виток,

Сконцентрировав боль -

В несколько сжатых строк.

И лопнет боль, как мозоль.

Жары, исчерпав запас,

Лета окончен спад,

Август сгорел, погас,
Лампой в сто тысяч ватт.

 

***

 

Решил батыр увидеть мир,

За древнею Стеной.

Берёт с собой кумыс и сыр,

Прощается с женой

Наполнен стрелами колчан

И конь копытом бьёт…

И как стрела, через туман,

Летит батыр вперёд.

Куда отправился, дурак!

Что ждёт тебя, в пути?

Вот, позади родной аймак

И Гоби - позади

Протёрт халат давно, до дыр,

Два дня – не пил, не ел,

Но всё скакал, скакал батыр,

Скакал и песни пел,

О том, что жизнь – якши, якши,

А смерти – вовсе йок.

Сверкали звёзды, как ножи,

И месяца клинок

Вела дорога за собой

Звала к мирам иным…

Потея утренней росой

Сияла степь пред ним…

И пламенел вдали восток,

Под клёкот журавлей,

И путь его был так далёк –

Не хватит жизни всей,

Что бы успеть его пройти,

До самого конца,

Да сохранит тебя в пути

Созвездие стрельца!

         

Гон монгола

Гон монгола средь степей
от него бежит вода
жизнь уходит вместе с ней
утекает без следа
он в седле. Сомкнуть не смочь
воспалённые глаза
вот простор покрыла ночь
в небе месяца слеза
вот слезает он с коня
стал усталым сразу спасть
будто будда у огня
снятся сын, жена и мать
снятся чёрныых гор гряда
снятся тучные стада
снятся юрты у реки
снится берег Селенги
где монгол идёт на мыс
мыслит ясно. Пьёт кумыс

Омут

Омут вот, где сом живёт –

Обитатель сонных вод.

Сом, сомлевший видит сон –

Сгусток студня Бытия:

Будто он — уже не он,

Самый старый сом, а я –

В сумрак сонный погружён

Про сома увидел сон.

Сомневаться ли сому?

Сто сомнений по весне:

То ли снился я ему,

То ли сом приснился мне?

Ох, сомнений тяжек груз!
Потом лоб сома покрыт:

Сом мотает сон на ус
"Сплю я? Или кто-то спит?"

**

Как хорошо навстречу солнцу
идти сиять и улыбаться
и косоглазому японцу
при встрече — руку протянуть
но как же! — встретишь тут японца!
кругом славяне и евреи
а также прочие татары -
тут не до дружбы селяви

**

Человек в любви не волен
ей подвластен млад и стар
вот уже и алкоголем
не затушишь чувств пожар
без ножа любовь зарежет
беззастенчиво как тать
я хожу тоскую брежу
вас хочу поцеловать
но не вняв моей любви
говорите вы «ни-ни! -
я не верю в ваши сказки
вы пьяны и вы в бреду
мне свои не стройте глазки
в гости к вам я не пойду
обниматься не желаю
целовать меня не сметь
а не то вас заломаю
как рассерженный медведь
ишь какой! Вы — ловелас!
Фиг Вам и тьфу на Вас

 

 

        **

Своим гостям отвариваю рис

И подаю его под майонезом:

Другой закуски, в доме не сыскать.

Безденежье и пьянство тянут вниз,

Но все же, средь друзей считаюсь - Крезом,

Поскольку есть и крыша и кровать.

Без этого совсем пришлось бы туго,

А так, глядишь, и скоротаешь век...

Орал народ, до хрипа

Ругая белый свет

Что жизнь – сплошная липа

И счастья в мире нет.

А если, что и любо

Лишь бабки, да питьё.

Когда ж дадим мы дуба –

То там – Небытиё.

Нет ада. Нет и рая,

Отныне – на века…

Когда пошла вторая

Бутылка коньяка

Совсем отвратно стало

Мне место, день и час…

Отмыться ли от сала

Всех этих пошлых фраз,

Самовлюблённых взглядов,

От «однова живём»,

Уверенности яда,

Всегда, везде, во всём,

Прилипчивого бреда,

Соплей и пьяных слёз,

Тоски, ползущей следом

Как шелудивый пёс?

Как тяжело, натужно,

И скучно веселясь,

Здесь, каждый вечер, душу –

Затаптывают в грязь.

На улицу – с эскортом,

Которым был храним,

Пошёл - с весёлым чёртом

И ангелом одним

От гордости наружу

Аж вылезла душа

Но тут упал я в лужу

Изобразив моржа

«Что, скользкая дорога?

Небось - собою горд»?

Сказал мне ангел строго

И усмехнулся черт.

     777

     Однажды, поздним вечером, домой
     подругу вёл по городу, в другой
     раскидистого города конец
     весь расползаясь, словно холодец.
     Похмелье, тошнота и денег ноль
     и не на что и негде алкоголь
     купить, что бы спастись и мне и ей
    Тут девушка промолвила «Андрей!
     Взгляни направо – что увидишь ты?
     Неужто тоже, что и я? Мечты
     Сбываются, случается, порой?
     Бутылка вот! Бери её, открой!»
     На видном месте там «Три топора»
     Нас ждали и дождались нас. Ура

**

                  

я потом как чижик-пыжик
свою печень спиртом выжег
печень выжег сердце сжёг
спиртом залил уголёк

                                      ***

Помимо завершающих. Со мной

Жена ушла. Расстроены дела.

И в зеркале – увы! - все та же рожа

Небритая! Спасибо, хоть цела…

Закусывать тугие удила,

Молчания минута на вокзале,

А к сердцу подбирается паук

(от ужаса оно кричит и стынет) -

Не пожелать и худшему врагу...

Но в пику тьме и холоду, и страху -
Я, задыхаясь, словно на бегу -
С себя срываю бред их, как рубаху

Пишу стишки, которые уже
звучат всё глуше, тише, суше, строже
оказываясь словно в неглиже,
нет, даже больше – с содранною кожей

3

Дни мелькают, как во сне,
Телефон мой словно умер
Раздаётся долгий зуммер
В равнодушной тишине.

Пара тысяч километров

Между мною и тобой

Мир - заполненный пургой

Мокрым снегом, шумом ветра

Тьмою рек, лесов и пашен,

Незнакомыми людьми...

Только крылышками машет

Мотылёк в моей груди

И летит к тебе навстречу

Невзирая на мороз,

Каждой ночью, каждый вечер,
Выше крыш, чуть ниже звёзд

4

..Но нет, вернуться, всё же, невозможно...
И жизнь, в её вчерашних очертаниях,
С тобой вдвоём - немыслима уже.
Поэтому, конечно, ты права,
Когда со мною избегаешь встреч ты
И смотришь на меня, как на чужого,
А я - я бьюсь об стену головой.
Всё понимая – но не в силах верить,
отказываясь верить, в это всё

 

                                       ***

                                   В зимней спячке, как медведи

Снами дышим, снами бредим

Дожидаемся весны

И исходим в страхе потом

Есть ли жизнь после сна?

И окажется, меж тем,

Что уже не разобраться

Кто мы, где мы и зачем?

Или, даже, или – хуже:

Плотью став и там, и тут

Сновидения снуют?

Заснуёт туда-сюда

Бесноватая Орда.

Безобразны, бестелесны

Сновидений этих тьмы

Это бесы, бесы, бесы

Это мир и в мире мы

То-то, кто-то нами вертит
Кто-то гонит и зовёт

В омут страсти, омут смерти

Энтропии хоровод.

Без присмотра, без контроля

Без узды оставшись вдруг

Вырывается на волю

Разум, всё круша вокруг

Он всему бросает вызов

Он своей свободой пьян

Он танцует по карнизу

Словно дикий обезьян.

Мыслям не остановиться

Не сдержаться, не пропасть.

Маски страшные на лицах

Масок время, масок власть

Глянь, как лезет на алтарь

Обезьяний бог и царь.

Обнаружил бездну он

Сам себе он стал не нужен

В пустоту нырнул он, в сон

Мы же в спячке, как медведи

Снами дышим, снами бредим.

Нескончаема зима.

Без раздумий, без ума.

 

 

                      ***

                       Валом валит снег

                  Хоть готовь Ковчег

                       Что бы уплыть на нем

                       Нам с тобою, вдвоём

                       Да нет тебя. Вот беда.

                       Кругом же – одна вода

                       Мировой океан.

                       Сам себе - капитан

                       Штурман я и матрос,

                       Кстати, и - пассажир

                       Радист, подающий СОС
                       В абсолютно пустой эфир

                       тает и тает звук
                       и никого вокруг

 

 

***

Тараканы

Всё в квартире кверху дном

И под звон стаканов

Лезут в кухню, напролом

Орды тараканов.

Прут, скоты, как в ресторан

в щели, в двери, в окна
таракан – как наркоман

Только - хрен подохнет.

Сыпь отравы - сколько хошь

Враз сожрут, не морщась

Их отравой не возьмёшь

Станут только толще

до чего живучий вид!

в лоб ему – что по лбу!

Таракану – пофиг СПИД,

С атомною бомбой.

Пофиг им полезный труд

И рубля паденье

Всех они переживут,

Как венцы творенья.

Но, пока ещё живой

Ты в подлунном мире

Мой посуду, за собой,

убирай в квартире!

 

2

 

По трёхкомнатной квартире ходит таракан
с любопытством озираясь, лапками шурша
перед ним я возникаю, словно великан
тапком - хлоп по таракану — и тотчас душа
покидает таракана, умирает он
от него теперь остался только мокрый след
жизнь — не сон ли? Торжествует в ней один закон:
милосердия в природе и в помине нет.

                           

 

 

*** 

Десять часов. Вечер. Лето на переломе.
Давит, не отпускает адский июльский зной
и ничего больше не ощущаешь, кроме
истощения нервов, чёрной тоски густой.

Слепят огни рекламы — не продохнуть, ни охнуть.
Толпы прохожих праздных. Музыка, визг и смех.
Мутным текут потоком пьянство, жратва, похоть.

Неисчерпаем праздник — хватит с лихвой на всех.

Дикая музыка льётся из машин и колонок
выставленных наружу баров, кафе, бистро
плачет ребёнок: голос так нестерпимо тонок;
словно отточенной бритвой режут моё нутро.

Городской сумасшедший рубит воздух рукою
что-то бормочет злобно, репетируя речь
перед Всевышним, или перед самим собою.
Десять часов. Вечер остывает как печь.

Страхи таятся всюду, словно менты в засаде:
Смрад подворотен тёмных, жирные фонари,
Гопники бьют кого-то, ржут и щебечут бляди
Город берёт за горло и говорит: «Умри».

Вздрагиваю, ухмыляюсь, скалю гнилые зубы
на минуту представив, как в завершении дня
вдруг небеса прорвутся и заиграют трубы
и появятся Всадники на четырёх конях

Пара часов в запасе: водку мешая с кофе
в летнем кафе, под навесом - впитывать аромат
вечера; безнадёжно любоваться на профиль
рядом сидящей дамы и наблюдать распад

жизни, жары, лета искусавшего печень.
Выжгло напалмом память, искорёжило мозг.
Перетерпи пекло. Скоро должно стать легче.
День середины лета — как разводной мост.

 

                      ОСЕННЯЯ СТРЕКОЗА

И, выпив кофе, рано поутру

Безумный ритм.

Осенний мелкий дождь –

Осенняя шальная стрекоза

Изящная, забывчивая дама,

Раны теребя свои неловко?

Но тебе напомнит обо мне

Татататату-татуировка.

В паузах меж ними. Хоровод

Дней, перемешавшихся с ночами...

Ангелы кружили за плечами,

Да куда-то сгинули. И вот -

Ни хрена уже не разберёшь,

Да и разбираться неохота,

Как любовь пропала ни за грош
И убила, напоследок, что-то.

                                       «…Хорошо бы собаку купить…»
                                       И. Бунин

Телефонный дурацкий звонок

Ничего изменить ты не мог,

И она не хотела... Ну, что ж!

Привыкай, привыкай, если так -
Обходиться без жён и собак.

                                               «... Кому сказать спасибо, что живой?»

                                                 Высоцкий.

Из воздуха соткётся силуэт

Она еще дорогу не забыла,

Не пожалеет сил, и наконец,

Я сижу у окна,

Ветер хлопает дверью,

Рвёт листву, гнёт деревья,

Бьётся, как Сатана,

Облака гонит вспять

И земля, что недавно

Была солнцем согрета -

Остывает опять:

В этот раз - до весны.

Всё готово для снега,

До глухого ночлега,

До слепой белизны.

Что ж, - и нам надо спать:

Завтра, если случится,

Будет в воздухе биться
Белоснежная рать,

Навалившись стеной

Без конца и без края....

Это осень уходит,

Меня напоследок венчая

С тридцать третьей зимой.

             

                         ***

                      В любое время года слышу я

Твой голос в середине января:
"Всё будет хорошо. Прощай…удачи"...

Судьбы. Для Эпоса основа.

***

Пенелопа ждала Одиссея
Женихов отражая атаку
Одиссей был наверно рассеян
По пути на родную Итаку

 Был в плену он, в пещере Циклопа
И семь лет отдыхал у Калипсо
Одиссея ждала Пенелопа
Слава Зевсу — он в ней не ошибся

Значит есть ещё верные жены
Как бы там Посейдон не ярился
Пенелопа ждала напряженно
Одиссея — и он возвратился

Он как нищий явился сначала…
Женихов перерезал всех — скопом
Знать не зря Пенелопа скучала
Знать не зря дождалась Пенелопа

От тоски и разлуки шизея
Как жене и положено было
Пенелопа ждала Одиссея
Пока где-то бродягу носило

Воспитала ему Телемака
Трон и брак сохранила, к тому же
Без царя не осталась Итака
И жена обрела снова мужа

                           

        

                                   ***

Боль гнездится в затылке.

Недопитая горечь.

Полночь.

Состояние недо -

Воспалённого бреда,

Выход из-под запрета,

Не отыскать.

По сводкам там опять

Пытаюсь я понять и взвесить

Дорогу выбрал я не ту?

Быть может, помыслы не те,

Меня вели дорогой этой,

Где вечно не хватало света,

Где привыкаешь к темноте?

Я не пеняю на среду,

за то, что пью, ругаюсь матом;

Среда - она не виновата,

Внезапно меня огорошишь

Не радует. Её заполонили

И атакует головная боль.

На улице, похожей на Арбат

- Купеческий размах, огни рекламы;

Нарядные снуют повсюду дамы

И кавалеры. Фонари горят -

Отчаянье и мысль о суициде.

И ищем, и находим виноватых

Но если хочешь разглядеть врага ты –

Хотя, на вид - его небытие

От бытия почти неотличимо
Но в общей суете и в немоте

Распад и смерть присутствуют незримо...

Тепла из наших встреч нам не извлечь:

И философствуешь.

Когда ж не в меру грустно

Любую позу и любую роль

Но снова оглушает этот час

Прощай, любезный мой диван

Прощай, продавленное кресло

Я покидаю это место

Лишившийся хозяйских прав

Я был тут счастлив и - не очень
Дом мой меня спасал, морочил

Он мною полон, до краёв

И невзирая на вояжи

Что здесь - пристанище моё.

О, дом! Всё продал я, всё предал.

До полной гибели всерьёз

Из обнажённых нервов соткан

Себя глуша палёной водкой

Всё знакомо и всё незнакомо

Гулко каплет из крана вода,

И уже ни тепла, ни покоя

Пожелтели на стенах обои,

Запах пыли, по нищим углам

Завалиться на старый диван

Наяву. Я печален и пьян.

Сердце рёбра ломая стучит.

Напоследок курю на балконе,

Оставляю соседям ключи,

Вот и всё. Остаётся вокзал,

Суета, толкотня за билетом

Читая Розанова

Хорошее слово и псине приятно

Особенно в день похорон

Воздаст по заслугам уму

Я встану из гроба и - Бог вам свидетель
Заеду по морде ему

за эти потоки словесного блуда
за лжи - обольстительный яд
а те, кто по смерти любить меня будут
Пускай уж они помолчат

                            

***

В унылую и сумрачную пору,

Он тишину метлою разгоняет,

Неотвратимо движется зима,

И жители заделывают окна.

Пугая нас ветрами хохоча.

Куда плывут по небу облака?

Их белая торжественная стая

Уж мы ли не летали? Времена

И небеса не принимают тела.

1991-2003

                                  ***

И не думай себя обмануть -

"Всё, мол, кончится прахом и пеплом

И развеется ветром".

Принимай уготованный путь

О потерях забудь.

И увидишь - осенний парад

Так пронзительно грустен и ярок...

Нырнул и вынырнуть не смог,

Купаясь в Лете.

Теперь – сижу я у Реки,

Считаю белых мух.

Душа и мысли так легки,

Что твой лебяжий пух!

Что мне до всех земных страстей!

Они тут - словно дым.

Иных встречаю я гостей,

И сам иду - к другим…

Недосягаемый для всех

Обид, забот и дел…

Я разлетаюсь, будто смех,

По миру - за предел...

И всё лечу, лечу, лечу,
То тут, то здесь, то там
И что-то в рифму бормочу,
И радуюсь стишкам.

 

 

вторая глава

1

Лето идёт на спад,

Опалена земля,

Зеленью шелестят

Пыльные тополя.

Свой распушив хвост,

Истекая слюной,

Звёздный ярится Пёс,

Всюду царит зной.

И одурев от

Пекла, что твой ад,

Город хлебал пот,

Город вдыхал смрад.

Пусть будет так, пусть

Лета звучит гимн

И учащённый пульс

Дням задаёт ритм.
         
2

Чёрный асфальт дорог.

Поздний трамвай, вскачь

- переварив поток

Возвратившихся с дач

Жителей городских -

Продребезжал в депо.

Город уснул, притих.

Тьма расползлась, по

Пространству ночных аллей.

В воздухе – огонёк

Сигареты твоей

Мотыльком промелькнёт

И упадёт в траву,

Что бы затем истлеть.

Ведь с земли, наяву,

Более не взлететь

3

В лихорадке, в поту,

Опустошен, бескрыл,

Ты вспоминаешь ту,

Которую ты любил,

Видишь места, где ты

Счастлив был и в бреду –

Доходил до черты,

Переходил черту.

Так мы судьбу творим,

И разрушаем шутя,

Всё теперь блажь, дым

Да здравствует песнь дождя!

Сердце - сплошной нарыв,

Взрыва и чуда ждёшь -

Выхода из жары,

Из духоты – в дождь.

4

И развязка близка.

И наступает срок –

У своего виска

Август нажал курок,

И наконец, с небес,

Дождь обрушился вниз.

Город проснулся - без

Жажды и в нём – жизнь

Новый берёт виток,

Сконцентрировав боль -

В несколько сжатых строк.

И лопнет боль, как мозоль.

Жары, исчерпав запас,

Лета окончен спад,

Август сгорел, погас,
Лампой в сто тысяч ватт.

 

***

 

Решил батыр увидеть мир,

За древнею Стеной.

Берёт с собой кумыс и сыр,

Прощается с женой

Наполнен стрелами колчан

И конь копытом бьёт…

И как стрела, через туман,

Летит батыр вперёд.

Куда отправился, дурак!

Что ждёт тебя, в пути?

Вот, позади родной аймак

И Гоби - позади

Протёрт халат давно, до дыр,

Два дня – не пил, не ел,