Действительность обязательства в зависимости от его объекта

 

На вопрос об определении понятия обязательства современная юридическая литература дает два ответа.

Одни усматривают сущность и содержание обязательства в праве кредитора на известное действие лица обязанного, в господстве над чужим действием, в подчинении чужой воли. Обязательство связывает в известном направлении свободу действий должника и ставит ее в зависимость от воли другого лица, управомоченного по обязательству, от воли кредитора. В силу этой связанности должник может быть вынужден или к совершению известного действия или, наоборот, к воздержанию от известных действий, между тем как при отсутствии обязательства, на нем лежащего, он был бы свободен поступать по собственному усмотрению, не сообразуясь в данном отношении с волей другого лица.

Другое мнение, представителями которого могут быть названы Кoппен, Демелиус, Шотт, отчасти Гартманн и Бринц, определяет обязательство как господство над ценностью, находящейся в чужом имуществе; фактическое осуществление этого отвлеченного господства состоит в том, что данная ценность переносится из имущества должника в имущество кредитора. Действие, на которое обязательство направлено, с одной стороны, только ближе определяет способ исполнения, т. е. тот порядок, каким ценность должна быть перенесена в имущество кредитора, с другой - действие это дает масштаб к определению величины ценности для тех случаев, когда условленный способ исполнения отпадает, но отпадение это не освобождает должника от лежащей на нем обязанности*(1).

В сущности, оба указанные определения далеко не так различны между собой, как это могло бы казаться с первого взгляда; между ними не только существует известная внутренняя связь, но второе может быть даже названо простой модификацией первого. В самом деле - если имущественная ценность действия, на которое обязательство направлено, возводится в необходимое условие юридической силы самого обязательства (что, как мы увидим ниже, и делается большинством юристов совершенно независимо от того определения, какое ими дается понятию обязательства), то по существу является безразличным, назовем ли мы содержанием обязательства само действие (как делает большинство) или представляемую этим действием имущественную ценность (вместе со сторонниками второго взгляда).

Господствующим в современной науке и, без сомнения, правильным, должно быть признано первое определение, усматривающее сущность обязательства в праве одного лица на действие другого*(2).

Будучи подробно обосновано Савиньи и Пухтой - оно принято таким громадным большинством юристов, что подробное указание на отдельные имена можно считать излишним. При этом, однако, сам собою возникает дальнейший вопрос.

Действия, которые могут быть совершаемы человеком, разнообразны до бесконечности. Всякое ли из них способно быть предметом обязательства или для этого необходимо, чтобы действие обладало известными свойствами, удовлетворяло известным требованиям, так что при отсутствии первых и при противоречии вторых за обязательством на такое действие направленным не может быть признано юридического значения?

Наиболее общее ограничение в этом направлении ставит, по примеру Гегеля, Савиньи. Господство над чужими действиями, имеющее, в результате, подчинение личности должника кредитору, не должно вести к полному порабощению этой личности; сумма действий, к совершению которых известный должник обязан по отношению к известному кредитору, должна представляться минимальной по отношению ко всему кругу свободной деятельности первого*(3).

С этим ограничением, более, однако, количественным, чем качественным, можно согласиться безусловно*(4).

В положительных законодательствах на этом основании запрещается, напр., заключение договора личного найма на срок, превышающий известный, установленный законом, maximum.

Равным образом, могут считаться бесспорными два следующие положения, точнее определяющие условия, которым должно удовлетворять каждое отдельное действие, составляющее предмет обязательства, именно:

1. Что это действие должно быть возможным, возможным фактически и юридически.

2. Что оно не должно быть безнравственным.

Обязательства, направленные на действия невозможные и на действия безнравственные юридической силы иметь не могут, что понятно само собой, так как оба требования вытекают непосредственно из самой природы права. К совершению действий фактически невозможных право принудить не в состоянии. Давая защиту требованиям, направленным на действия невозможные юридически (иными словами - самим же правом запрещенные), оно становилось бы в противоречие со своими собственными нормами. Защищая, наконец, обязательства, имеющие предметом действия безнравственные, - право шло бы вразрез со своими основными задачами: каково бы ни было отношение между правом и моралью защита безнравственности, тем более принуждение к ней, в цели права входить не может*(5).

Но если не может возбуждать сомнений в своей правильности ни одно из приведенных требований, точнее определяющих характер, который должно иметь действие, чтобы быть возможным предметом обязательства, то в высшей степени спорным является дальнейшее условие, необходимое, по господствующему в современной романистической литературе взгляду, для действительности обязательства; именно условие, в силу которого обязательство должно обладать имущественным, денежным интересом, другими словами, что действие, на которое обязательство направлено, должно обладать имущественной ценностью.

Подробное изложение литературы вопроса будет дано ниже; пока можно ограничиться указанием, что различие во взглядах доходит в этой области до диаметральной противоположности их между собой, причем между двумя крайними направлениями располагается еще целый ряд посредствующих мнений. Одни (как напр., Савиньи, Фр. Моммсен, Гартманн) считают возможным объектом обязательства только такие действия, которые обладают имущественной ценностью вообще; другие (Унтергольцнер, Пухта, Келлер, Бринц, Рено) требуют, чтобы действие представляло имущественную ценность для кредитора; третьи (напр., Арндтс, Нейнер) - чтобы это действие могло, по крайней мере, быть сведено к денежной ценности; Дернбург считает достаточным уже косвенного отношения к имуществу полагая, что объектом обязательства могут быть только те действия которые в обороте совершаются за деньги.

В противоположность всем этим мнениям, в той или иной степени требующим для обязательства характера имущественного интереса, другие юристы (Гейер, Виндшейд, Иеринг, Унгер, Гольдшмидт и т. д.) объявляют это условие для обязательства абсолютно безразличным. При этом и между авторами последней категории не существует, однако, полного единогласия относительно границ, которыми очерчивается круг интересов подлежащих защите права и за пределами которых такой интерес теряет свойство интереса юридического.

В частности, по отношению к римскому праву мнения расходятся еще дальше. Независимо оттого, что каждый из упомянутых выше взглядов ищет точки опоры в римских источниках - здесь идет спор о том, не следует ли считать требование имущественной ценности точкой зрения старейшего периода развития римского права, оставленной с течением времени? не составляет ли это требование особенности обязательств stricti juris в противоположность obligationes bonae fidei? как согласовать неимущественную ценность с принципом condemnatio pecuniaria, с римским порядком исполнения судебного решения и т. д.

Но раньше, чем перейти к подробностям - необходимо остановиться точнее на понятиях имущественной ценности и имущественного интереса, лежащих в основании всего дальнейшего изложения; определение этих понятий не только выяснит сам предмет спора, но отчасти обрисует и основания его.

 

Интерес и ценность

 

Требовать, чтобы обязательство представляло для кредитора интерес, значит, вообще говоря, требовать только одного: чтобы совершение или несовершение должником действия, к которому он обязан - не было для кредитора безразличным, чтобы исполнению обязательства кредитор придавал известное значение. Понимая выражение "интерес" в этом смысле - можно согласиться с тем, что наличность его есть необходимое условие действительности обязательств, т. е. что если исполнение или неисполнение последнего должником для кредитора абсолютно безразлично - в таком случае кредитору должно быть отказано в праве осуществления обязательства судебным порядком.

Нетрудно, однако, убедиться, что требование, выраженное в такой общей форме лишено, в сущности, всякого содержания*(6).

Что исполнение обязательства для него не безразлично - это, раз обязательство возникло из договора, кредитор доказывает уже тем, что вступил в такого рода договор с должником, во всяком же случае, он показывает это самым фактом предъявления к должнику иска. Ставить кредитора в необходимость в каждом отдельном случае доказывать особо, что исполнение обязательства имеет для него значение - очевидно невозможно.

Таким образом, одно из двух: или требование наличности интереса в качестве существенного условия юридической силы обязательства лишено всякого практического значения, или же необходимо ближе определить, какого рода должен быть этот интерес. В последнем отношении господствующее мнение, как только что замечено, и признает необходимость интереса имущественного или вообще или лично для кредитора. В каких же случаях этот интерес налицо имеется?

С экономической точки зрения имущество есть совокупность материальных благ, рассматриваемая как одно целое. С точки зрения юридической - под имуществом понимается совокупность принадлежащих субъекту прав, имеющих объектом материальные блага, т. е. или непосредственно обеспечивающих управомоченному пользование ими, или же направленных, в конечном результате, на доставление ему такого пользования. Каждое отдельное право, входящее и способное входить в состав этой совокупности, есть право имущественное*(7).

Понимая под интересом то значение, которое придается лицом чему бы то ни было, под ценностью - то свойство блага, в силу которого ему значение вообще придается, мы должны заключит, что имущественным интересом и имущественной ценностью обладает только то, что может входить в состав имущества, т. е. ближайшим образом только каждый отдельный материальный объект. Далее, однако, понятия эти применимы и к правам, обеспечивающим пользование такого рода объектами; применимы потому, что правам этим приписывается значение и ценность в той мере, в какой то и другое приписывается самому материальному благу, являющемуся объектом имущественного права.

Предмет обязательственного права есть действие должника; само по себе действие не есть материальный объект, но результатом его совершения может быть предоставление такого объекта кредитору или другому лицу. В случаях подобного рода можно говорить об имущественной ценности обязательственного действия и, в зависимости от этого, об имущественной ценности самого обязательства, причем и действие и обязательство считаются равноценными тому материальному объекту, который будет получен как результат исполнения должником лежащей на нем обязанности*(8).

Если этот объект поступает в имущество кредитора - обязательственное действие представляет имущественный интерес специально для него; если объект поступает не в имущество кредитора (напр., обязательства в пользу третьих лиц) - действие обладает имущественной ценностью само по себе, но не для кредитора в частности.

Рядом с материальными благами каждое лице может обладать известной совокупностью чисто идеальных, отвлеченных благ, объем и состав которых не стоит или ни в каком отношении к объему и составу его имущества или, если и стоит, то в отношении чисто косвенном. Честь, доброе имя, покой, здоровье - обладание всем этим представляет для человека интерес; все эти блага, имеющие для него свою ценность, так как, удовлетворяя идеальным потребностям человеческой природы, они имеют значение для каждого. Этот интерес и эта ценность должны быть названы неимущественными потому, что сами ценимые объекты, с которыми мы встречаемся в этой области не имеют материального характера. Косвенное отношение к имуществу, как уже замечено, возможно и здесь: в иных случаях, с помощью известных материальных затрат может быть сохранено или приобретено здоровье, восстановлено и ограждено доброе имя, получено известное образование; в других - лишение здоровья, доброго имени, отсутствие образования могут в значительной степени влиять на имущественную состоятельность лица. Но и в случаях подобного рода никто не станет, конечно, измерять ценность благ такого рода теми денежными суммами, которые истрачены на их защиту и приобретение, или которых лицо лишается вследствие их отсутствия. В этой области интерес и ценность блага находятся в полной зависимости от чисто индивидуальных чувств и наклонностей именно данного субъекта, разница же этих вкусов и наклонностей может здесь доходить до того, что представляющееся одному благом может казаться другому чистым злом.

Возможны случаи, когда совершение должником действия, составляющего предмет обязательства, имеет результатом доставление кредитору или другому лицу не материального, имущественного объекта, а чисто отвлеченного блага или же ограждение последнего от нарушения. Интерес (в наиболее общем смысле слова), как необходимое условие обязательства, в таких случаях налицо имеется: кредитору не безразлично, исполнит ли должник свое обязательство или нет, но имущественным этот интерес назван быть не может*(9).

Результат всего сказанного выше, таким образом, следующий. Действие, составляющее предмет обязательства, обладает имущественной ценностью в том случае, если конечным результатом его совершения должником будет поступление в имущество кредитора или другого лица какого-нибудь материального объекта; в противном случае, действие это или представляет для кредитора интерес неимущественный или не представляет вовсе никакого интереса.