Точность оценки уровня смертности и распространения испанки в этом регионе, как и в Азии и Южной Америке в целом, вызывает сомнения.

Африка на момент эпидемии испанской болезни в 1918–1919 годах имела другие основные причины смерти – сонную болезнь и различные формы малярии.

Испанка не могла оказать серьезного влияния на уровень смертности в Африке из‑за отсутствия объективных данных о причинах смерти, которыми не могут быть оценочные мнения кого‑либо, включая сотрудников медицинского бюро Лиги Наций, которое было создано намного позже окончания эпидемии.

Отсутствие данных использовалось как возможность завысить реальные показатели.

 

 

Глава 4

Испанка в Америке и Англии

 

На войне знания против веры – именно здесь мозг человека воюет сам с собой.

 

Испанка своим внезапным началом, бурным течением с частыми летальными исходами и массовым распространением напоминала легочную чуму[14] и создала впечатление, что это заболевание особенное и новое.

Часто можно услышать и сегодня, что смертность от испанки в 1918–1919 годах была высокой именно у людей в возрастной группе 20–40 лет и что это якобы была уникальная особенность той пандемии. Это верно, но без уточнения тот же факт в корне неверен. Так часто бывает, особенно в науке. Существует факт, но его неправильно интерпретируют.

А где же старики и дети, которые, как мы знаем, хуже переносят грипп? Дело в том, что до старости в то время доживал небольшой процент населения, а детская смертность до 5 лет составляла 55 % общего показателя. На это были свои причины. Такая высокая смертность людей молодого и зрелого возраста от испанской болезни, на мой взгляд, – это только отражение возрастной пирамиды населения. Это был мир человека в шинели с винтовкой в руках. А это не ребенок и не старик. Именно таким и запомнил мир то время. Эшелоны и корабли, полные людей, которые стремились домой. Да, только единицы из живущих сегодня на планете стали свидетелями тех лет. Тем не менее, мы, если нас спросить, а что было в 1918–1919 годах, скажем про Великую войну (более известную в нашей стране как Первая мировая война, 1914–1918 годов).

На этот вопрос наши коллеги, русские врачи, дали ответ еще в разгар пандемического гриппа в 1918 году: «При инфлуэнции не наблюдается возрастной невосприимчивости. Инфлуэнцей поражаются все возрасты, причем дети заболевают реже, чем взрослые; в свою очередь, взрослые заболевают чаще, чем старики. Возраст от 20 до 30 лет как будто является наиболее восприимчивым, но эта восприимчивость находит объяснение в возрастном составе населения» (1). Тем более, в истории России эта пандемия слилась в безумном танце с гражданской войной. И несмотря на это, врачи уже тогда разобрались с возрастной компонентой заболеваемости.

Пандемия 1918 года была вызвана вирусом гриппа H1N1. Образцы этого вируса 1918 года есть в наличии, но свойства, которые сделали его таким разрушительным, ученым непонятны (9). И вроде в нем нет ничего такого, чтобы вызвать гибель до 5 % населения планеты. И это также одна из причин сомневаться в колоссальных цифрах потерь непосредственно от испанки. Вполне возможно, к данной причине смерти относили многих погибших от прочих причин.

Сегодня не существует единого мнения о том, откуда возник этот вирус. В Соединенных Штатах он был впервые обнаружен среди военнослужащих весной 1918 года. По современным оценкам, число смертей от испанки во всем мире доходит до 100 млн, тогда как документированное количество погибших от этой причины в Соединенных Штатах – около 675 тыс. человек (9). Тут стоит обратить внимание читателя, что первая цифра – это современные оценки, тогда как вторая – это зафиксированная цифра именно тех лет в публичных отчетах. И сразу хочется спросить: а почему такая большая разница в статистике Штатов и остального мира? Ведь население США в тот момент составляло около 1/17 населения планеты, что предполагает цифру приблизительно в 10 млн погибших, но никак не 100 млн. И из этого только один вывод: за границами Штатов смертность должна была бы быть в десятки раз выше.

Причем такая высокая смертность должна была бы наблюдаться во всех странах за пределами США, чтобы мы в расчетах получали данный показатель. Но этого тоже нет, так как там, где велся учет, например, в Англии, показатель смертности не дотягивает даже до нижней планки Штатов. Если взять все встречавшиеся мне оценки смертности от испанки в США, то это цифры от 450 до 750 тыс. человек. На мой взгляд, с учетом того, что мы уже слишком отдалились во времени от тех событий, это довольно узкий диапазон.

В базе PubMed современные статьи сегодня часто вспоминают о той забытой пандемии. Таких упоминаний сотни и тысячи. На сегодня в базе PubMed при поиске по запросу «influenza 1918» («грипп 1918 года») есть 1431 источник, подавляющее большинство которых никакого отношения к теме испанки 1918 года не имеет. Как ни странно, большая часть статей посвящена COVID‑19, а некоторые источники просто упоминают испанку в череде других гриппозных эпидемий.

Когда погружаешься в эту тему, создается такое впечатление, что все кругом с начала 2000 года только и пишут об испанской болезни. Просто какой‑то научный пулемет, который выстреливает по несколько статей в сутки. И все устойчиво говорят о 50–100 млн смертей. При этом почти никто в свои статьи не включает данные первичной статистики 1918–1919 годов. Например, вот характерное начало статьи: «Период 2018–2019 годов знаменует столетие испанской пандемии гриппа, в результате которой во всем мире погибло не менее 50 млн человек. Беспрецедентный характер внезапного появления пандемии и высокой смертности служит ярким напоминанием об угрозе возникновения гриппа. Необычные особенности пандемии 1918–1919 годов, в том числе возрастспецифической смертности и высокой частоты тяжелых пневмоний, все еще до конца не изучены. Секвенирование и реконструкция вируса 1918 года позволили ученым ответить на многие вопросы о его происхождении и патогенности, хотя многие вопросы остаются. В этом обзоре обобщены основные выводы и вопросы, на которые еще предстоит ответить, об этом самом смертоносном из человеческих событий» (32).

В других источниках говорится, что пандемия испанского гриппа в 1918–1919 годах поразила треть населения планеты, в результате чего в мире погибли 50–100 млн человек (2,5–5,0 % населения планеты) и 675 000 человек в США (0,7 % населения) (33), (34), (35). Опять становится непонятно, как эти две цифры сопоставляются. Или то, что давно и многократно цитировалось, не требует подтверждения?

Однако относительно испанки есть отличные данные по США с разбивкой по городам, штатам, возрасту, полу, отдельно по военным, военным лагерям, афроамериканцам и белым, работникам и работодателям. Именно этим объясняется такая точность показателя избыточной смертности от заболевания. Также испанкой пытаются пояснить снижение рождаемости в Новой Зеландии в 1918 году и особенно в 1919 году, хотя это разумнее пояснить тем, что АНЗАК (Австралийский и Новозеландский армейский корпус) воевал на стороне стран Антанты, в том числе на территории РСФСР (36). Интересный факт: афроАмериканцы в США имели более низкую заболеваемость гриппом 1918 года. Причины этого остаются неясными. У них был более низкий риск развития заболевания, а когда они заболевали, у них был более высокий риск смерти (37).

В одном из источников 1919 года (доклад об общественном здоровье США), который интересен тем, что это оригинал, указано, что соотношение показателя смертности с населением варьировалось от 1,9 до 6,8 на 1000 жителей. Таким образом, средняя смертность – 4,35 случая на тысячу жителей страны. Население САСШ, как тогда часто называли Штаты, в то время составляло около 100 млн человек. В итоге усредненная цифра дает полмиллиона смертей избыточной смертности.

 

Рисунок 3. Выдержка из статьи The epidemiology of influenza («Эпидемиология гриппа») 1919 года (38)

 

Influenza and Pneumonia Mortality in Massachusetts, 1887‑1916

Table I and Chart 1 show for Massachusetts, a State in which continuous records are available, the number of deaths and the death rates per 100,000 from influenza and from all froms of pneumonia, by months, from 1887 to 1916, inclusive.

Table – Death rates per 100,000 of population from pneumonia (all froms) and from influenza in Massachuswtts, 1887‑1916, inclusive.

PNEUMONIA.

 

 

Рисунок 4. Показатели смертности от гриппа и пневмонии в Массачусетсе, 1887–1916 годы (38)

 

Рисунок 5. Ежегодная смертность от всех причин, распределенная по неделям (2 марта 1918 года – 5 апреля 1919 года). В исследование включили 45 Американских городов с населением 22 672 630 человек за 1918 год и крупные города Англии и Уэльса с населением 16 577 844 человека за 1917 год (38)

 

В докладе о смертности от гриппа в Англии и Уэльсе во время эпидемии 1918–1919 годов указано, что умерло 112 329 человек: 53 883 мужчин и 58 446 женщин (население страны – около 35 млн человек). В этом же отчете говорится, что во время эпидемий гриппа смертность, приписываемая пневмонии, бронхиту, сердечным заболеваниям и туберкулезу, снизилась.

«…всегда имеется налицо геморрагический трахеобронхит. Бронхи чрезвычайно красного цвета. Легкие резко вздуты (эмфизема) и представляют пеструю картину. При разрезе чистая лобарная пневмония в большинстве случаев нижней доли. В бронхах фибринозные отложения. Гнойного бронхита наблюдать на удавалась. Часто бывают плевриты, острые, фибринозные, иногда двусторонние. Экссудативный плеврит встречать не удавалось. Селезенка отличается своей дряблостью (септическая селезенка). Часто кровоизлияние в слизистой матки, геморрагические пропитывания слизистой оболочки кишок». И это описание секционного материала умерших от испанки в 1918 году, сделанное И. В. Давыдовским (1)!

Вот описание секционного материала умерших от испанки, созданное уже в XXI веке: «При патолого‑анатомическом вскрытии, помимо поражения легких, были выявлены поражения и других органов в виде острого миокардита, перикардита, гепатита. Указанные общие черты, характеризующие поражение внутренних органов, авторы напрямую связывали не с патогенным действием вируса гриппа (как птичьего, так и испанского), а именно с особенностями взаимодействия вируса с клетками иммунной системы, приводящими к неадекватной гиперреакции иммунной системы, клинически проявляющейся развитием ГФС» (39).

На самом деле, заболеваемость «основными» болезнями в те годы никуда не уходила. Мало того, вероятно, именно эти люди, болевшие туберкулезом, только что перенесшие тиф, дизентерию и державшиеся только на адреналине войны, как только она прекратилась, попали в условия, когда иммунитет ослаб, и стали болеть гриппом. У гриппа не было сил убивать много людей. И только ослабленный организм, которому уже не помогал интерфероновый фон, дал такой ответ.

Историк медицины Марк Хонигсбаум указал, что с середины 1890‑х годов и до испанки в британских медицинских журналах появлялось множество рассказов о людях, доведенных до грани безумия нервными последствиями гриппа. Да, особенностью того времени было то, что грипп часто сопровождался нервными расстройствами. В 1919 году Карл Меннингер опубликовал статью о пациентах с психическими расстройствами после гриппа, которые были госпитализированы в Бостонскую психиатрическую больницу. Также было проведено исследование летаргического энцефалита, плохо изученного состояния, которое было следствием того же заболевания (40), (41).

Важно сказать, что один из методов завышения цифр потерь от испанки – это умалчивание информации перед своими слушателями и читателями, что и до 1918 года уже были пандемии гриппа. И вообще гриппом болели каждый год, а это была восемнадцатая пандемия за четыре столетия. Обычные люди – это не вирусологи и не историки медицины. И они не могут знать эпидемиологической ситуации век или два века назад. Одновременно авторы, завышая потери от испанского гриппа 1918–1919 годов, относят всех умерших от осложнений болезни на счет действия вируса, тогда как следует учитывать только избыточную смертность по сравнению с предыдущими годами. Например, сравнить смертность от гриппа за 1900–1917 годы. И тогда показатель смертности резко уменьшится.