Мы же тоже учим своих детей тому, что умеем сами.

Это характерно для многих высокоорганизованных животных. Какие‑то умения передаются с генами, то есть заложены в нашу конструкцию от рождения или, как сказали бы программисты, вшиты в биос – например, умение дышать или сосать материнское молоко. Другие умения «записываются на винчестер» мозга через научение. Волчица, например, учит волчат охотиться и правильно вести себя в лесу. Всего в гены не запихаешь, тем более что среда или ситуация могут локально измениться, а значит, должны поменяться и навыки. Чтобы умение прописалось в генах, нужны сотни тысяч или миллионы лет. Перепрограммирование через обучение – дело более быстрое. Обезьяны, эти природные древолазы, слезли с деревьев, вышли в саванну, переселились на север и покорили планету. Они научились жить в самых разных климатических условиях, не дожидаясь, пока за ними поспеет эволюция тела. Они сделали это путем научения, то есть с помощью разума. Разум – великий инструмент выживания, приспособительное устройство, позволяющие быстро ориентироваться в изменяющейся среде и быстро приспосабливаться.

В общем, обезьяны учили друг друга и своих детей новым словам. Наблюдения за ними показали, что они используют человеческий язык жестов в общении не только с людьми, но и между собой.

Чтобы обезьяны не скучали, им давали иллюстрированные журналы. Они их с удовольствием листали и весьма живо обсуждали картинки! Выглядело это довольно комично. Обезьян иногда называют четырехрукими, потому что у них в самом деле четыре руки: ногами они могут так же ловко захватывать предметы, как и руками. Так вот, самка держала и листала журнал ногами, потому что руки использовала для разговора (жестикуляции). И порой, увидев изображение мужчины в модном наряде, мечтательно говорила своим товаркам: «Это мой друг!»

Между прочим, в умах говорящих обезьян произошла совершенно та же трансформация, что у большинства людей – тех, которые считают человеческую речь столь выдающимся признаком, что на её основании выделяют себя из мира животных. Когда говорящей шимпанзе предложили множество фотографий и попросили в одну стопку положить изображения людей, а в другую животных, она без колебаний положила свою фотографию в стопку фотографий с людьми. А фото своего отца отнесла к животным. Потому что он не говорил.

Кстати, важный момент – обезьяны, как мы уже знаем, не способны к членораздельной речи из‑за особенностей строения голосового аппарата, поэтому их учат языку, основанному на человеческом языке глухонемых. Но уши‑то у них всё слышат! Поэтому одновременно с языком жестов их обучали и другому человеческому языку – звуковому, то есть учили названиям разных предметов. Потому некоторые задания обезьянам можно было давать просто голосом, а не жестами. И даже довольно сложные задания! Например:

– Положи ключ в холодильник.

– Сделай укол игрушечной собачке.

– Сначала угости игрушку, а потом съешь сам.

(Кололи и угощали игрушку понарошку, как вы понимаете.)

– Намажь гамбургер зубной пастой.

– Налей молока в колу.

– Налей колу в молоко.

И шимпанзе не путали, что куда класть, что на что намазывать и куда что наливать. Шимпанзе Канзи давал 93 % правильных ответов на заданные устно вопросы. Он прекрасно улавливал разницу в словах, которые отличались всего на одну букву. Исследователи отмечали, что некоторые обезьяны понимают до трех тысяч слов. Они настолько хорошо понимали устную речь, что однажды ученые вдруг поймали себя на том, что перестали обсуждать в присутствии обезьян личные проблемы.

Одну из обезьян научили играть в компьютерные игры, объяснив словами, а не показывая на примере, как пользоваться джойстиком. И как всякий ребенок, детеныш шимпанзе быстро пристрастился к компьютерным играм, изрядно наловчившись гонять монстров по лабиринтам, и начал надолго зависать у монитора.

Я постоянно упоминаю, что обезьяны вели себя как дети и что, глядя на них, мы видим детство человечества. Я делаю это, чтобы подчеркнуть один эволюционный принцип: психология тоже подвержена эволюции. Вот смотрите.

В утробе матери ребёнок по мере формирования проходит всю эволюционную цепочку, которую преодолел до него вид. Поначалу зародыш человека похож на ящерицу – с хвостом и перепонками между пальцами. Потом всё это, конечно, исчезает, и рождается уже нормальный человечек. Но на ранних стадиях развития у плода присутствуют и хвост, и жабры, и многие другие признаки, не свойственные людям. Это свидетельствует о том, что в наших генах записана вся длинная‑длинная многомиллионолетняя эволюция, которую зародыш человека проживает за считаные месяцы, развиваясь от одноклеточного существа до царя природы. Он как бы последовательно взбегает по эволюционному древу от самых корней до своей родной видовой веточки, не перепрыгивая этапов.

То же самое происходит и с психологией – как отдельных человеческих особей, так и целых социальных организмов, то есть обществ. Психология людей по мере их взросления меняется. И психология обществ тоже. Некоторые – например, примитивные первобытные сообщества, – психологически застряли в детстве, не слишком далеко уйдя в этом от обезьян. Они эмоциональны, крикливы, импульсивны и несдержаны. А есть взрослые общества, они называются развитыми. Страны с развитым обществом действительно самые развитые в экономическом и научном смысле, и их обитатели обычно отличаются уравновешенностью и умением брать на себя ответственность. А развивающиеся страны, они же – страны догоняющего развития – психологически находятся на уровне подростков, протестующих против всего взрослого и ищущих свой собственный путь развития. В некоторых странах, типа нашей, его называют «третьим путем», то есть не вверх по лестнице прогресса и не назад, а куда‑нибудь в сторону. Ничего, по мере развития подростка этот юношеский максимализм проходит. Люди и страны остепеняются и взрослеют.

Эволюция неумолима!

 

Глава 3. Язык и разум

 

Несмотря на столь впечатляющие успехи братьев наших меньших, некоторые учёные, до сих пор не расставшиеся с человеческим шовинизмом, не верят в разумность животных, в их языковые способности. Ещё и спорят! А что тут спорить, если только нежелающему видеть не ясно, что когнитивные способности животных довольно высоки, что разум прошел длинную эволюцию и развивался на разных ветках эволюционного древа у разных видов параллельно. Просто люди сильно вырвались вперёд.

Почему именно люди? Почему на нашей планете только один разумный вид, отчего представители иных видов не догнали нас и не развились до параллельной цивилизации? Отвечу: было время, когда на нашей планете существовали одновременно несколько видов разумных существ. Но наш вид вытеснил их в конкурентной борьбе из экологической ниши, которой для разумного вида служит вся планета.

На вопрос, почему не появляются новые разумные виды, почему нас кто‑то не догоняет в развитии, ответить ещё проще. Потому что мы слишком сильно оторвались. Чем сильнее разум, тем выше скорость его развития. Стоит одному виду немного вырваться вперёд, как разрыв быстро нарастает, и никакие догонялки становятся невозможны. Один чемпион целиком овладевает планетой. В дальнейшем мы увидим, какую форму имеют эти кривые роста разума. Они просто как ракета взлетают вверх!

Когда‑то считалось, что язык развился у людей в процессе совместной деятельности по изготовлению орудий, то есть в процессе труда. Люди, придерживающиеся этой ошибочной теории, до сих пор полагают, что настоящий разум есть только у людей, потому что животные практически не изготавливают орудий, а используют в качестве них природные материалы. Гипотеза эта об инструментальном происхождении разума и языка родилась в позапрошлом веке, когда немецкий экономист Маркс развивал очень модную тогда теорию прибавочной стоимости. В те времена экономисты носились, как с писаной торбой, с рабочими, которые делали руками вещи, а труд как изучаемое явление вызывал большой интерес, оттого к труду всё и подгоняли. Чем человек отличается от зверья? Тем, что горбатится! Тогда считалось, что труд сделал из обезьяны человека, соответственно, он же породил и язык.

Это, разумеется, не так. Всё ровно наоборот – язык породил труд, потому что позволил словесный обмен знаниями. А сам язык породило общение, то есть наша видовая, природная, животная социальность.

В предыдущей главе мы убедились, что язык, причем довольно развитый, есть и у тех животных, которые не делают никаких орудий, но которые вынуждены общаться между собой, ибо они – стадные существа.

Язык ведь не только способ обмена информацией, но и способ поддерживать отношения. Без отношений социум распадётся.

А сама по себе стадность возникла, поскольку имеет некоторые эволюционные преимущества: вместе выживать легче – и оборону организовать, и охоту. Поэтому именно стадные животные обладают самым развитым интеллектом.

Эволюция опробовала одни и те же организационные решения на самых разных существах – и на примитивных, и на сложных, и в последнем случае успех был заметнее. Насекомые – более примитивные биологические конструкции, чем звери. Динозавры проще устроены, чем теплокровные млекопитающие. Но все эти создания способны к коллективному образу жизни. Его ведут, например, муравьи и термиты, и по праву считаются самыми интеллектуальными насекомыми. Примеры их интеллекта и способности к счёту мы уже наблюдали. У муравьев – крохотных созданий с малюсеньким мозгом – есть, тем не менее, весьма развитый язык. Да у этих насекомых и не могло не сложиться богатой коммуникативной системы, ведь миллионам муравьёв, живущих в едином сообществе, нужно как‑то взаимодействовать, то есть передавать друг другу информацию!

Вороны и попугаи, ведущие коллективный образ жизни (а птицы – прямые потомки динозавров), также отличаются недюжинным интеллектом. Они умеют складывать числа, абстрагироваться, шутить, действовать вместе. И это всё – результат социальных коммуникаций, а вовсе не изготовления инструментов.

Кстати, вот пара примеров того, как птицы умеют абстрагироваться. Перед попугаем положили разнородные вещи и задали вопрос: «Какой объект имеет голубой цвет, а какой треугольную форму?» И попугай прекрасно ответил: он имел четкие представления о том, что такое форма, и что одна форма может иметь различное содержание, то есть треугольными могут быть разные предметы.

Попугаи могут ответить и на более сложные вопросы, например: «А сколько тут круглых предметов и сколько черных?» Попугай показывал табличку с числом круглых предметов и потом другую – с числом черных (попугаи умеют считать до шести).

Самые умные попугаи, которых с детства учили говорить и постоянно с ними общались, не жалея времени, овладевают речью и порой могут вступать с хозяевами в короткие, но осмысленные диалоги. Например:

– Пошла? – спросил попугай из клетки выходящую с кухни хозяйку.

– Пошла, – вздохнула она.

– Ну и катись! – неожиданно заявил попугай.

Его этому никто специально не учил! Просто он, как ребенок, любил, чтобы ему рассказывали сказки, а одной из любимых была сказка про Колобка, где встречалась эта фраза. Попугай её не только запомнил, но и правильно употребил в подходящей ситуации.

Зачем я всё это рассказываю? Только затем, чтобы вы не считали разум чем‑то присущим только человеку и потому принципиально выделяющим человека из животного мира. Да, человек – хозяин планеты и из животного мира действительно выделяется, но не качественно, а всего лишь количественно – как огромный дуб выделяется из мелкой поросли, недавно проклюнувшейся из земли. Разум – лишь один из инструментов эволюции, просто мы наблюдаем его изнутри и с его помощью его же и оцениваем.

Теперь давайте прикинем, обозрев всю вселенную с её триллионами планет, где тоже наверняка существует жизнь (а почему бы ей не существовать, если законы физики, химии и эволюции одинаковы для всей вселенной): какие виды живых организмов могут «выбиться в люди»? Поскольку условия на разных планетах разные, животные там не похожи на земных и приспособлены для той среды, в которой эволюционируют, – среда «отпечатывается» в них, творя живую форму. Но всё‑таки, каковы должны быть черты вида, который претендует на то, чтобы стать разумным и создать цивилизацию?

Самое первое, простое и понятное, что приходит в голову, – это должен быть стадный вид. Ясно, что только коллективный вид может стать разумным, поскольку только коллективное взаимодействие предполагает обмен информацией и её накопление – сначала в головах, а потом и на разных внешних носителях, когда будет изобретена письменность. Одинокое животное умирает и уносит весь накопленный опыт в могилу, в лучшем случае – передает детям через обучение по принципу «делай как я». Горизонтального переноса информации между одиночными особями нет. А он нужен! Выше я сравнил язык с неким виртуальным облаком, висящим над видом. Отдельные особи рождаются и умирают, а языковое «облако» сохраняется и эволюционирует. Так же обстоит дело со знаниями и всякой культурой, накопленной цивилизацией. Информационное «облако», висящее над человечеством, сохраняется и накапливается. Мы рождаемся, напитываемся из этого облака, быть может, что‑то даём ему взамен, совершая открытия или создавая искусство. а потом умираем. А багаж знаний, накопленный другими членами стаи, остаётся в стае.

Другой вопрос: какое животное имеет больше шансов стать разумным – травоядное или хищник? И есть ли вообще на других планетах разделение на животный мир и растительный мир? Надо полагать, есть. Поскольку энергия для эволюции, то есть усложнения вещественных систем, всегда поступает в виде излучения звезды, в первую очередь должны возникнуть системы, это излучение захватывающие и преобразующие. Излучение свободно льётся с неба, в его поисках не надо никуда двигаться – разве что вверх, чтобы повыше раскинуть свои улавливающие локаторы и затенить более низких конкурентов. Эти локаторы – листья, а опорные конструкции, которые тянутся вверх, – стволы. Так возникают растения.

Ну а появление на планете растений – это уже рождение новой экологической ниши. Что это такое?