Через четыре с половиной минуты

RE:

Не отвлекайтесь, Эмми.

Марлен, как ни странно, не имеет к данной ситуации абсолютно никакого отношения. Это касается исключительно нас двоих или — уточним — нас троих. Ваш муж тоже косвенным образом играет определенную роль в нашем спектакле, как бы отчаянно Вы ни отрицали этот факт. И я не верю Вам, что это простое совпадение — то, что Вы решили встретиться со мной именно сейчас, когда Ваш муж, по Вашим расчетам, должен быть где-то далеко в горах.

 

Через две минуты

RE:

Нет, это не совпадение. Просто у меня на этой неделе больше времени для себя самой. Времени, которое я рада провести с людьми, близкими мне по духу. Времени для друзей или тех, кто еще может стать другом. Кстати, о времени: уже восемь часов. Мне пора идти. Лена уже, наверное, ждет.

Приятного вечера, Лео!

Эмми

 

Через пять часов

Тема: Лео!

Привет, Лео!

Может, Вы еще не спите? Не хотите выпить со мной бокал вина? Лео, Лео, Лео… Мне плохо.

Эмми

 

Через тринадцать минут

RE:

Да, я еще не сплю. Вернее, я уже не сплю. Я поставил себе будильник марки «Эмми». Я включил сигнал о поступлении нового мейла на полную громкость и поставил ноутбук рядом с подушкой. И он только что поднял меня на ноги.

Эмми, я знал, что Вы мне сегодня ночью еще напишете! Интересно, который час? А, всего-то начало первого. Недолго же Вы с Леной веселились! (Вино я, пожалуй, сегодня уже пить не буду. Я уже почистил зубы, а вино в сочетании с зубной пастой — это все равно что суп-лапша с утренним кофе.)

 

Через две минуты

RE:

Лео, я та-а-а-а-а-а-ак рада, что Вы ответили!!! А почему это Вы знали, что я сегодня еще напишу?

 

Через семь минут

RE:

1. Потому что Вы рады проводить время с людьми, близкими Вам по духу. С друзьями или с теми, кто еще может стать другом.

2. Потому что Вы одна дома.

3. Потому что Вам одиноко.

4. Потому что дует северный ветер.

 

Через две минуты

RE:

Спасибо, Лео, что Вы не сердитесь на меня. Я вчера написала Вам жутко неприятный мейл. Вы для меня не просто друг. Вы для меня значите гораздо больше. Вы для меня… Вы для меня… Вы… Вы… Вы тот, кто отвечает на мои незаданные вопросы, — да, мне одиноко и поэтому я пишу Вам!

 

Через сорок секунд

RE:

Ну как Вы пообщались с Леной?

 

Через две с половиной минуты

RE:

Это было ужасно! Ей не нравится, как я говорю о Бернарде. Ей не нравится, как я говорю о своей супружеской жизни. Ей не нравится, как я говорю о своей семье. Ей не нравится, как я говорю о своих мейлах. Ей не нравится, как я говорю о своем… как я говорю о Лео. Ей не нравится, как я говорю. Ей не нравится, что я вообще говорю. Ей не нравлюсь я сама.

 

Через минуту

RE:

А зачем Вы вообще говорите о таких вещах? Вы ведь, кажется, собирались просто «расслабиться», повеселиться, как в старые добрые времена?

 

Через три минуты

RE:

Старые добрые времена не вернешь. На то они и старые. Новые времена не могут быть как старые. А если они пытаются прикидываться старыми, то выглядят старыми и поношенными, как те, кто по ним тоскует. Глупо грустить по старым временам. Если ты грустишь по старым временам, значит, ты — плаксивая старуха. Хотите, я Вам открою один секрет? У меня было только одно желание — домой, к Лео!

 

Через пятьдесят секунд

RE:

Приятно слышать, что я уже стал частью Вашего дома!

 

Через две минуты

RE:

Лео, скажите честно: что Вы думаете о нас с Бернардом, после всего, что Вы узнали от меня и от Лены? Пожалуйста! Только честно!

 

Через четыре минуты

RE:

Хм…

По-моему, полпервого ночи — не самое подходящее время для обсуждения таких вопросов, а? Кроме того, Вы ведь, кажется, всегда хотели держать меня как можно дальше от своей «внутренней жизни»? Но так и быть: на мой взгляд, у Вас нормальный, здоровый брак.

 

Через сорок пять секунд

RE:

Это что, отрицательная характеристика? «Нормальный, здоровый брак» — это что-то предосудительное? Почему все люди, мнение которых для меня имеет значение, говорят, что «нормальный, здоровый брак» — это плохой брак?

 

Через шесть минут

RE:

Эмми, никакая это не отрицательная характеристика. Если мы что-то называем нормальным, то оно не может быть плохим, или я ошибаюсь? Плохо лишь то, что ненормально или перестало быть нормальным. И тогда мы спрашиваем себя: почему это ненормально? Или: почему это было нормально, а теперь стало ненормальным? И можно ли сделать так, чтобы оно опять стало нормальным?

А вообще-то, Эмми, я, пожалуй, все-таки не тот, с кем Вам следовало бы обсуждать Ваш брак с Бернардом. И Лена — тоже. Бернард — вот, по-моему, с кем Вам надо говорить на эту тему.

 

Через тринадцать минут

RE:

Эмми! Вы что, уже уснули?

 

Через тридцать пять секунд

RE:

Лео, я хочу услышать Ваш голос.

 

Через двадцать пять секунд

RE:

Простите, не понял?..

 

Через сорок секунд

RE:

Я хочу услышать Ваш голос!

 

Через три минуты

RE:

Правда? А как Вы это себе представляете? Я изготавливаю аудиозапись и присылаю ее Вам? Что Вы хотели бы услышать? Достаточно ли будет пробы голоса — «двадцать один, двадцать два, двадцать три…» — или лучше исполнить песню? (Если мне вдруг случайно удается поймать какую-нибудь мелодию, то она уже никуда не денется; иногда звучит даже вполне сносно.) Вы, кстати, могли бы саккомпанировать мне на пианино…

 

Через пятьдесят пять секунд

RE:

Сейчас! ЛЕО, Я ХОЧУ СЕЙЧАС УСЛЫШАТЬ ВАШ ГОЛОС. Пожалуйста, исполните это мое желание. Позвоните мне: 8317433. Просто наговорите что-нибудь на автоответчик. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Всего несколько слов!

 

Через минуту

RE:

А я хотел бы услышать, как Вы произносите предложения, которые пишете заглавными буквами. Вы их выкрикиваете? Пронзительно? Срываясь на визг?

 

Через две минуты

RE:

Хорошо, Лео, у меня такое предложение: Вы набираете мой номер и наговариваете свой мейл на автоответчик. Например: «Правда? А как Вы это себе представляете? Я изготавливаю аудиозапись и присылаю ее Вам? Что Вы хотели бы услышать?..» и т. д. Потом я набираю Ваш номер и говорю: «Сейчас! ЛЕО, Я ХОЧУ СЕЙЧАС УСЛЫШАТЬ ВАШ ГОЛОС. Пожалуйста, исполните это мое желание…» и т. д.

 

Через три минуты

RE:

Встречное предложение: согласен, но давайте отложим все это на завтра. Мне сначала надо войти в голос. К тому же я устал как собака. Как насчет того, чтобы провести сеанс общения с автоответчиками сегодня вечером около 21 часа — за бокалом вина. Согласны?

 

Через минуту

RE:

Согласна. Спокойной ночи (того, что от нее осталось). Спасибо, что Вы оказались на связи. Спасибо, что поймали меня. Спасибо, что Вы есть! Спасибо!

 

Через сорок пять секунд

RE:

Спокойной ночи! Выбрасываю ноутбук из кровати.

 

На следующий день вечером

Тема: Наши голоса

Привет, Эмми! Ну как, Вы не передумали?

 

Через три минуты

RE:

Конечно нет!

Я уже с волнением жду начала.

 

Через две минуты

RE:

А вдруг Вам не понравится мой голос? И Вы — в шоке — подумаете: «И вот так этот тип все время со мной говорил? И этот скрежет называется голосом?»

(Ваше здоровье! Я пью французское вино.)

 

Через полторы минуты

RE:

А если наоборот? Если Вам не понравится мой голос? Если у Вас от него уши отвалятся? Если Вы после этого не захотите больше со мной беседовать? (Чин-чин! Я пью виски, если позволите. Для вина я слишком взволнована.)

 

Через две минуты

RE:

Давайте возьмем эти два последних мейла, согласны?

 

Через три минуты

RE:

Это довольно трудные тексты, они состоят почти из одних вопросов. А вопросы трудно произносить, когда говоришь с человеком в первый раз. Особенно для женщин. Женщины по части произношения вопросов находятся в невыгодном положении, потому что в конце фразы мелодия у них должна идти вверх и они вынуждены брать более высокие ноты. А если они еще к тому же нервничают, то может получиться кудахтанье. Понимаете? Кудахтающие звуки звучат по-идиотски.

 

Через минуту

RE:

ЭММИ, МЫ НАЧИНАЕМ!

Я говорю первым. Через пять минут говорите Вы. Потом выходим на связь (по имейлу). И ТОЛЬКО ПОСЛЕ ЭТОГО слушаем записи.

Все понятно?

 

Через тридцать секунд

RE:

Стоп!!!

Ваш номер телефона! Если, конечно, не возражаете.

 

Через тридцать пять секунд

RE:

О, прошу прощения! 4520737. Итак, я начинаю.

 

Через девять минут

RE:

Я закончил. Ваша очередь!

 

Через семь минут

RE:

Готово! Кто слушает первым?

 

Через пятьдесят секунд

RE:

Одновременно.

 

Через сорок секунд

RE:

Хорошо. После этого списываемся.

 

Через четырнадцать минут

RE:

Лео! Почему Вы не пишете? Если Вам не понравился мой голос, можете смело сказать мне это в лицо (в мейл-бокс). Я считаю, что при выборе текста мои права женщины были грубо нарушены. А металлический призвук в моем голосе — это не я, а виски. Если Вы сейчас же не ответите, я выпью всю бутылку! И в случае алкогольного отравления выставлю Вам счет за больницу!

 

Через две минуты

RE:

Эмми, у меня нет слов. Я хотел сказать: я удивлен. Я представлял Вас себе совершенно иначе. Скажите: Вы действительно всегда так говорите? Или Вы изменили голос?

 

Через сорок пять секунд

RE:

Как — «так»?

 

Через минуту

RE:

Безумно эротично! Как телеведущая программы «Высокая эротика».

 

Через семь минут

RE:

Это звучит обнадеживающе, с этим уже можно жить! Но Вы тоже не промах. Вы говорите гораздо свободнее и смелее, чем пишете. У Вас настоящий прокуренный голос. Больше всего мне понравилось: «И вот так этот тип все время со мной говорил? И этот скрежет называется голосом?» Ваше «и» в слове «тип» — просто неподражаемо! Это, собственно, не «и», а что-то среднее между «и» и «э». И вообще — не звук, а просто какой-то полушепот, полувыдох, как будто Вы сквозь зубы выпустили дым сигареты. Советую Вам произносить побольше слов с этим «и»! А «скре» в слове «скрежет» звучит умопомрачительно возбуждающе! Просто — секси! Как своеобразный вызов на… ну, в общем, все равно на что, во всяком случае, вызов, который не раздумывая принимаешь. Это «скре» в Вашем исполнении могло бы быть названием нового средства для улучшения потенции. СКРЕ вместо виагры по акустическому образцу Лео Лайке — это было бы круто.

 

Через четыре минуты

RE:

А меня поразили Ваши «уши», Эмми! Таких милых, мягких, бархатных и звонких «ушей» я еще никогда не слышал и никак не ожидал услышать от Вас. Никакого визга, никакого кудахтанья, никакого карканья. Просто красивое, мягкое, элегантное, грациозное, атласное — «уши». А еще «виски» — тоже очень изысканно! «Wh» — как тронутая тетива лука… «кеу»[4] — как ключ к Вашей… хм… спальне… (Моя бутылка пустеет на глазах — Вы уже чувствуете это?)

 

Через минуту

RE:

Лео, пусть себе пустеет! Я люблю, когда Вы навеселе. В сочетании с Вашим голосом это настраивает меня, так сказать, на…

 

Через двадцать минут

RE:

Лео! Куда Вы пропали?

 

Через десять минут

RE:

Одну минуту. Я открываю еще одну бутылку французского вина. Эмми, французское вино — замечательная штука! Мы слишком редко пьем французское вино. Слишком редко и слишком мало. Если бы мы чаще пили французское вино, мы были бы счастливее и лучше бы спали.

Эмми, у Вас очень эротичный голос. Мне нравится Ваш голос. У Марлен тоже очень эротичный голос, но не такой. У Марлен голос низкий, но холодный. У Эмми голос низкий и теплый. И она говорит: «виски…», «виски…», «виски…» Выпьем за нас! Я пью французское вино. Эмми, я перечитаю все Ваши мейлы, и они теперь зазвучат совершенно иначе. До сегодняшнего дня, читая Ваши мейлы, я слышал совсем не тот голос. Я слышал голос Марлен. Эмми была для меня Марлен — той, прежней Марлен, когда еще ничего не определилось. Тогда между нами была только любовь — и больше ничего. Все еще было возможно.

Эмми, ну как Вы? Все в порядке?

 

Через пять минут

RE:

О боже! Лео! Ну нельзя же так быстро пить! Вы что, не можете хоть чуть-чуть растянуть удовольствие?

На всякий случай (если Вы уже уснули прямо на компьютере): спокойной ночи, дорогой мой! С Вами потрясающе хорошо. Хотя иногда (причем именно тогда, когда самое интересное только начинается) не успеваешь порадоваться этому (из-за Вашего французского вина). Слава богу, что у меня есть автоответчик. Я перед сном еще разок-другой прослушаю свою любимую песню про «скрежет» — «И вот так этот тип все время со мной говорил?» — в исполнении Лео Лайке. Это наверняка хорошее средство от северного ветра.

 

Через двенадцать минут

RE:

Эмми, не надо «спокойной ночи»! Я еще не сплю и в полном порядке. Эмми, приезжайте ко мне! Выпьем еще по глотку вина. Вы шепотом скажете мне на ухо: «Виски… Виски… Виски…» А потом: «Уши…» И покажете мне эти уши. А я скажу: «Вот, значит, они какие, эти знаменитые уши знаменитой Эмми в знаменитых туфлях 37-го размера…» Обещаю Вам: я только обниму Вас за плечи. Всего один раз. Всего один поцелуй. Всего несколько поцелуев — и больше ничего. Совершенно безобидные поцелуи. Я хочу знать, как Вы пахнете. У меня уже есть Ваш голос, теперь мне нужен только Ваш запах. Я серьезно, Эмми: приезжайте! Я плачу за такси. Впрочем, нет, не буду, Вы ведь против. Ну все равно, кто-нибудь уж заплатит за такси. Хохляйтнергассе, 17–15. Приезжайте! А хотите — я приеду к Вам? Я могу приехать к Вам! Просто почувствовать Ваш запах. Просто поцеловать Вас. Никакого секса. Вы ведь замужем. К сожалению! Никакого секса, обещаю! Бернард, я обещаю это! Я просто хочу почувствовать запах Вашей кожи, Эмми. Я даже не хочу знать, как Вы выглядите. Мы не будем включать свет. Несколько поцелуев в темноте, Эмми. Что в этом плохого? Разве это обман? Что такое обман? Мейл? Или голос? Или запах? Или поцелуй? Я хочу сейчас быть с Вами. Я хочу слиться с Вами в объятиях. Провести всего одну ночь с Эмми. Я закрою глаза. Мне не нужно знать, как она выглядит. Я хочу только чувствовать ее запах, целовать ее и ощущать ее близость. Я смеюсь от счастья. Разве это обман, Эмми?

 

Через пять минут

RE:

«И вот так этот тип все время со мной говорил? И этот скрежет называется голосом?» Спокойной ночи, Лео! С Вами очень хорошо. Даже странно — настолько хорошо. Безумно хорошо!!! Я могу привыкнуть к этому. Я привыкла к этому.

 

Глава восьмая

 

На следующее утро

Без темы

Доброе утро, Лео!

Плохая новость: мне нужно ехать в Южный Тироль. Бернард лежит там в больнице. Тепловой удар или что-то в этом роде, говорят врачи. Мне нужно поехать туда и забрать детей. Голова болит! (От виски!) Спасибо Вам за прекрасную ночь. Я тоже не знаю, что такое «обман». Я знаю только, что Вы мне нужны, Лео, — очень, очень! А я нужна своей семье. Ну, я поехала. Завтра напишу. Надеюсь, Вы чувствуете себя не очень плохо после Вашего французского вина…

 

На следующий день

Тема: Все в порядке

До сих пор нет мейла от Лео?.. Я просто хотела сообщить, что мы вернулись. Бернард тоже. У него был спазм сосудов, но он уже на ногах. Пишите, Лео! Пожалуйста!!!

 

Через два часа

Тема: Господину Лайке

Уважаемый господин Лайке!

Решение написать Вам стоило мне больших усилий. Честно признаюсь: мне стыдно за это письмо, и с каждой строчкой неловкость положения, в которое я сам себя поставил, будет все мучительнее. Я Бернард Ротнер. Думаю, мне нет необходимости представляться более обстоятельно.

Господин Лайке, я хочу обратиться к Вам с просьбой. Возможно, она Вас смутит или даже шокирует. Высказав ее, я попробую изложить причины, побудившие меня сделать это. Правда, я не большой специалист по письменной части, к сожалению. Но я попытаюсь в этой непривычной для меня форме выразить все то, что не дает мне покоя уже несколько месяцев и из-за чего моя жизнь постепенно разладилась — моя жизнь и жизнь моей семьи, в том числе и моей жены. Думаю, что я могу об этом судить после стольких лет нашего гармоничного брака.

Итак, моя просьба: господин Лайке, я прошу Вас встретиться с моей женой! Сделайте это и положите конец этому наваждению! Мы взрослые люди, я не могу диктовать Вам условия, я могу только умолять Вас встретиться с ней. Я страдаю от болезненного сознания своей слабости и Вашего превосходства. Если бы Вы только знали, как унизительно для меня писать все это. Вы же, господин Лайке, напротив, на высоте. Вам абсолютно не в чем себя упрекнуть. Да и мне не в чем упрекнуть Вас. К сожалению, к моему огромному сожалению. Призрака трудно в чем-либо упрекнуть. Вы недостижимы, господин Лайке, и потому неприкосновенны. Вы нереальны, Вы — всего лишь плод воображения моей жены, иллюзия бесконечного праздника чувственности, отрешенный от реального мира экстаз, утопия любви, построенная из букв. Против этого я бессилен, я могу только ждать, когда судьба смилостивится и претворит Вас в человека из плоти и крови, в мужчину с реальными очертаниями, с преимуществами и недостатками, с болевыми точками. Только когда моя жена увидит Вас так же, как видит меня — уязвимым, несовершенным, когда Вы столкнетесь с ней лицом к лицу и тоже предстанете перед ней ущербным существом по имени «человек», Вы лишитесь своего преимущества. Только тогда у меня появится шанс дать Вам отпор. Только тогда я смогу бороться за Эмму.

«Лео, не заставляйте меня листать мой семейный альбом», — написала Вам однажды моя жена. Теперь я вынужден сделать это вместо нее. Когда мы познакомились, Эмме было 23 года, я был ее преподавателем в Музыкальной академии, на четырнадцать лет старше ее, женат, отец двоих очаровательных детей. Автомобильная катастрофа превратила нашу семью в груду обломков: младший, трехлетний малыш, получил глубокую психологическую травму, старшая дочь — несколько серьезных ранений, мне тоже изрядно досталось — проблем со здоровьем хватит до конца жизни, а Йоханна, мать моих детей, погибла. Без пианино я бы этого кошмара не пережил. Музыка — это жизнь. Пока она звучит, ничто не умирает навсегда. Музыкант, исполняя музыку, живет воспоминаниями так, словно это реальные события. Цепляясь за музыку, как за спасательный круг, я постепенно вернулся к жизни. Определенную роль, конечно, сыграли и мои ученики — это было какое-то дело, в этом был какой-то смысл. А потом вдруг появилась Эмма. Эта живая, бойкая, излучающая энергию, необыкновенно хорошенькая молодая женщина начала разбирать наши обломки — просто так, ничего не требуя и не ожидая взамен. Таких необыкновенных людей кто-то посылает в наш мир, чтобы они побеждали печаль. Их очень мало. Не знаю, чем я заслужил это, но рядом со мной вдруг оказалась она. Дети сразу же потянулись к ней, а я без памяти влюбился.

А она? Вы, господин Лайке, конечно же, спросите себя: а Эмма? 23-летняя студентка — она так же, без оглядки, влюбилась в него, этого почти сорокалетнего рыцаря печального образа, который тогда держался только на своих клавишах и нотах? На этот вопрос я и сам до сих пор не знаю ответа. Сколько в ее чувстве ко мне было любви, а сколько — просто восхищения моей музыкой (в то время я был довольно известным пианистом)? Какой процент в нем составляли просто сострадание, участие, желание помочь в тяжелую минуту? Насколько я напоминал ей отца, которого она рано потеряла? Насколько она прикипела сердцем к хорошенькой Фионе и обаятельному карапузу Йонасу? Насколько это была моя собственная эйфория, которая отразилась в ней, как в зеркале? Может, она просто любила мою неукротимую любовь к ней, а не меня самого? Может, просто наслаждалась уверенностью в том, что я никогда не изменю ей, не предпочту ей другую женщину? Наслаждалась сознанием моей пожизненной верности, в которой у нее не было оснований сомневаться?

Поверьте мне, господин Лайке, я никогда бы не осмелился пойти на сближение с ней, если бы не почувствовал живого, горячего отклика в ее сердце. Ее явно, вне всяких сомнений, влекло ко мне и к детям, она хотела стать и стала частью, важной, определяющей частью, сердцем нашего мира. Через два года мы поженились. С тех пор прошло восемь лет. (Простите, я испортил Вашу игру в прятки, раскрыл одну из множества тайн — «Эмми», которую Вы знаете, 34 года.) Каждый день я удивлялся, видя рядом эту живую, свежую красоту. И каждый день со страхом ожидал, что это случится — появится кто-то моложе меня, кто-нибудь из ее многочисленных поклонников и обожателей. И Эмма скажет: «Бернард, я полюбила другого. Как же нам теперь быть?» Эта беда меня миновала. Зато пришла другая, еще страшнее, — Вы, господин Лайке, беззвучный «внешний мир». Иллюзия любви в Интернете, непрерывно раскачиваемые чувства, растущая тоска, неутоленная страсть, устремленные к одной цели, высшей цели, которая лишь кажется реальной, а на самом деле вновь и вновь отодвигается, — «встрече встреч», которая никогда не состоится, потому что взорвала бы привычные границы земного счастья; абсолютная полнота счастья — без конечной точки, без даты истечения срока, проживаемого только в сознании. Против этого я бессилен.

Господин Лайке, с тех пор как Вы «появились», Эмму словно подменили. Она витает где-то в облаках и все больше отдаляется от меня. Она часами сидит перед компьютером в своей комнате, уставившись на монитор, в космос своих грез. Она живет в своем «внешнем мире», она живет Вами. Если на ее лице появляется просветленная улыбка, то эта улыбка адресована не мне. Ей с трудом удается скрывать от детей свое «отсутствие». Я вижу, как она мучается, заставляя себя хоть какое-то время побыть со мной. Вы знаете, как это больно? Я пытался пережить этот период, вооружившись терпением и терпимостью. Эмма ни в коем случае не должна была чувствовать себя как в клетке. В наших отношениях никогда не было места ревности. Но в какой-то момент я вдруг растерялся: ведь я не видел зримой причины этой перемены — ничего и никого, ни реального соперника, ни серьезных проблем, никакого явного инородного тела. В конце концов, не выдержав и тайком обыскав комнату Эммы, я обнаружил корень «зла». Вот до чего я дошел! Мне и сейчас от стыда хочется провалиться сквозь землю. В одном из ящиков стола я нашел папку с бумагами. Это была вся ее переписка с неким Лео Лайке, аккуратно распечатанная, страница за страницей, мейл за мейлом. Трясущимися от волнения руками я скопировал содержимое папки и несколько недель успешно боролся с соблазном прочесть письма. Потом был этот ужасный отпуск в Португалии. Сын заболел, дочь до беспамятства влюбилась в местного инструктора по серфингу. Мы с женой все это время практически молчали, но изо всех сил старались делать вид, что все в порядке, что все замечательно, что все как всегда, как и должно быть, как велит привычка. Наконец я не выдержал: уезжая с детьми на каникулы, я взял с собой папку и в очередном приступе самоедства и садомазохизма залпом, за одну ночь, прочел все письма. Поверьте, таких жестоких душевных мук я не испытывал со дня смерти моей первой жены. Дочитав до конца, я уже не смог подняться с постели. Дочь вызвала «скорую помощь», меня отвезли в больницу. И позавчера моя жена забрала меня домой. Теперь Вы знаете все.

Господин Лайке, вот я и подошел в этом письме к чудовищному апогею своего самоунижения. Я прошу Вас встретиться с Эммой! Да, встретьтесь с ней, проведите с ней ночь, займитесь с ней сексом! Я знаю, Вы были бы этому рады. Я разрешаю Вам это. Я даю Вам свое благословение, я избавляю Вас от всех сомнений и угрызений совести, в моих глазах это не обман. Я чувствую, что Эмма стремится не только к духовной, но и к телесной близости с Вами, она хочет «познать» это, ей кажется, что ей это нужно, она испытывает потребность в этом. Острота ощущений, новизна, разнообразие — ничего этого я не могу ей дать. Сколько мужчин ни почитало и ни боготворило Эмму, я ни разу не заметил в ней физического влечения к кому бы то ни было из них. И вот я читаю мейлы, которые она пишет Вам. И вижу, насколько сильным может быть ее вожделение, если оно вызвано именно тем, кто ей был нужен. Вы, господин Лайке, — ее избранник. Я почти искренне желаю Вам секса с ней. ОДИН РАЗ (я пишу это кричащими заглавными буквами, как это делает моя жена). ТОЛЬКО ОДИН РАЗ! Пусть это станет целью Вашей облеченной в письменную форму страсти. Конечным пунктом. Поставьте точку над «i» в Вашей переписке — и прекратите ее. Я прошу Вас, инопланетянина, неприкосновенного и недосягаемого, отдайте мне мою жену! Отпустите ее! Верните ее обратно на землю. Не уничтожайте нашу семью. Сделайте это не ради меня, не ради моих детей. Сделайте это ради Эммы. Прошу Вас!

Я заканчиваю это ужасное прошение о помиловании, обрываю свой мучительный для Вас и для меня крик о помощи. Еще только одна заключительная просьба, господин Лайке. Не выдавайте меня. Оставьте меня за рамками вашей истории. Я злоупотребил доверием Эммы, обманул ее, прочел ее личную, интимную почту. Я уже заплатил за это. Если она узнает о моем шпионстве, я не смогу уже смотреть ей в глаза. А она не сможет смотреть в глаза мне, узнав, что я прочел письма. Она возненавидит и себя, и меня. Господин Лайке, избавьте нас с ней от этой пытки. Не говорите ей о моем письме. Прошу Вас! А теперь я отправляю это послание, самое страшное из всех, что я когда-либо писал.

С глубоким уважением,

Бернард Ротнер

 

Через четыре часа

RE:

Уважаемый господин Ротнер!

Ваш мейл я получил. Не знаю, что и сказать по этому поводу. Я даже не знаю, должен ли я вообще что-нибудь говорить. Я ошеломлен. Вы не только унизили себя самого, Вы поставили в мучительно неловкое положение всех нас троих. Мне нужно подумать. Я на некоторое время возьму тайм-аут. Обещать я Вам ничего не могу, абсолютно ничего.

С уважением,

Лео Лайке

 

На следующий день

Тема: Лео!..

Лео, ну где же Вы? Я постоянно слушаю Ваш голос… Одни и те же слова: «И вот так этот тип все время со мной говорил? И этот скрежет называется голосом?» Так что я очень хорошо усвоила, как он говорит, этот тип. Вот только он ничего не говорит уже несколько дней. Вы что, до сих пор никак не придете в себя после своего французского вина? Вы помните тот вечер? Вы приглашали меня на Хохляйтнергассе, 17. «Только почувствовать запах Вашей кожи», — писали Вы. Вы даже не подозреваете, как близка я была к тому, чтобы приехать. Так близка, как никогда. Мысленно я с Вами круглые сутки. Почему Вы молчите? У Вас все в порядке?..

 

На следующий день

Тема: Лео!!!

Лео, что случилось? Пожалуйста, ответьте мне!!

Ваша Эмми

 

Через полчаса

Тема: господину Ротнеру

Уважаемый господин Ротнер!

Я предлагаю Вам одну маленькую сделку. Вы должны мне кое-что пообещать. А я в свою очередь окажу Вам ответную услугу. Итак: я обещаю, что не скажу Вашей жене ни слова о Вашем письме и о его содержании. А Вы обещаете мне, что НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ ПРОЧТЕТЕ НИ ЕДИНОГО МЕЙЛА, написанного мне Вашей женой или мной Вашей жене. Я знаю, что, дав такое обещание, Вы его сдержите. А Вы можете быть уверены в том, что я сдержу свое слово. Если Вы согласны, напишите просто «да». В противном случае я переадресую эту горькую чашу, которую Вам следовало бы испить самому и которую Вы так любезно уступили мне, Вашей супруге.

С уважением,

Лео Лайке

 

Через два часа

RE:

Да, господин Лайке. Это я могу Вам обещать. Я не прочту больше ни единого мейла, предназначенного не для меня. Я и так уже прочел слишком много того, чего мне нельзя было читать. Вы позволите мне спросить Вас: Вы встретитесь с моей женой?

 

Через десять минут

RE:

Господин Ротнер, на этот вопрос я Вам ответить не могу. И даже если бы мог, то не стал бы отвечать. На мой взгляд, Вы, обратившись ко мне, совершили чудовищную ошибку, которая свидетельствует о каких-то серьезных и, судя по всему, давнишних неполадках в Вашем браке. Вы обратились не по адресу. Все, что Вы рассказали мне, Вы должны были рассказать своей жене, причем гораздо раньше, в самом начале. И я настоятельно рекомендую Вам: сделайте это!

Попытайтесь наверстать упущенное!

В заключение я прошу Вас больше мне не писать. По-моему, Вы уже сказали все, что (как Вам казалось) Вы должны были мне сказать. Даже больше.

Всего доброго.

Лео Лайке

 

Через пятнадцать минут

RE:

Привет, Эмми!

Я только что вернулся из командировки, из Кельна. Меня там, к сожалению, так взяли в оборот, что совершенно не оставалось времени на письма.

Надеюсь, все члены Вашего семейства вновь здоровы.

Я хочу воспользоваться хорошей погодой и отдохнуть несколько дней где-нибудь на юге, где я хоть какое-то время буду ни для кого не досягаем. Я уже давно созрел для отпуска: чувствую себя как выжатый лимон.

Я напишу Вам, когда вернусь. Желаю Вам приятных летних дней — и поменьше вывихнутых детских рук.

Всего Вам самого доброго!

Лео

 

Через пять минут

RE:

Как ее зовут?

 

Через десять минут

RE:

Кого?

 

Через четыре минуты

RE:

Лео!

Вы сильно недооцениваете мой интеллект и мое чутье в области Лео. Когда Вы вдруг начинаете важно разглагольствовать об утомительных командировках и необходимости воспользоваться хорошей погодой, жаловаться на свою лимонную выжатость и грозите мне «приятными летними днями», то у меня есть только одно объяснение: ЖЕНЩИНА! Как ее зовут? Надеюсь, это не Марлен?..

 

Через восемь минут

RE:

Нет, Эмми, Вы ошибаетесь. Это ни Марлен, ни кто-либо другой. Просто мне нужно побыть одному. Последние месяцы меня доконали. Мне нужен отдых.

 

Через минуту

RE:

Отдых от меня?

 

Через пять минут

RE:

Отдых от меня! Я скоро напишу. Обещаю!

 

Через три дня

Тема: Не хватает Лео!

Привет, Лео!

Это я. Я знаю, Вас сейчас нет в городе, Вы где-то отдыхаете от самого себя. Интересно, как это делается? Я бы тоже хотела научиться этому. Мне срочно необходим отдых от меня. А я вместо этого занимаюсь собой и самоистязанием. Лео, я должна Вам кое в чем признаться. То есть я, конечно, совсем не обязана это делать, это вообще нехорошо — что я это делаю, но я просто не могу не сделать это. Лео, я в настоящий момент совсем, ни капельки не счастлива. И знаете почему? (Вы, скорее всего, не хотите этого знать, но ничего не поделаешь — придется!) Я несчастлива — без Вас. Для счастья мне нужны мейлы от Лео. Для счастья мне не хватает мейлов от Лео. К несчастью, мне ОЧЕНЬ не хватает мейлов, которые нужны мне для счастья. С тех пор как я услышала Ваш голос, они нужны мне в три раза больше, чем раньше.

Вчерашний вечер и полночи я провела с Леной. Это было первое нормальное общение за много лет. И знаете почему? (Я понимаю, это запрещенный прием, но Вам придется меня выслушать.) Встреча получилась удачной потому, что я наконец-то была несчастна. Лена говорит, что я, в сущности, всегда и была такой, только на этот раз призналась в своей неприкаянности. Перед собой и перед ней. И за это она мне благодарна. Грустно, правда?

Лена утверждает, что я необычным образом — письменно — влюбилась в Вас. Она считает, что я сейчас в каком-то смысле не могу без Вас жить, во всяком случае, быть счастливой. А еще она говорит, что даже может это понять. Разве это не ужасно? Ведь я же вообще-то люблю своего мужа, Лео. Честно! Я сама выбрала его, его и его детей, его и моих детей. Мне нужна была — и все еще нужна — именно эта семья, и никакая другая. Были некие трагические обстоятельства, о которых я расскажу Вам как-нибудь в другой раз. (Обратите внимание: я добровольно рассказываю о своей семье…) Бернард ни разу не разочаровал меня и никогда не разочарует. Никогда! Никогда! Никогда! Он предоставляет мне полную свободу, он исполняет все мои желания. Он образованный, самоотверженный, спокойный, приятный человек. Конечно, обыденность со временем начинает душить. Все заранее известно, налицо острая нехватка сюрпризов. Мы знаем друг друга как свои пять пальцев, у нас больше не осталось никаких тайн. «Может, тебе просто не хватает тайны? Может, ты влюбилась в искрящуюся тайну?» — говорит Лена. «Что же мне делать? — отвечаю я. — Я не могу просто взять и превратить Бернарда в искрящуюся тайну». Лео, скажите мне: могу я превратить Бернарда в искрящуюся тайну? Можно превратить восемь лет семейной жизни в искрящуюся тайну?

Ах, Лео, Лео… Мне сейчас так тяжело. Я совсем расклеилась. У меня нет никаких сил. У меня нет никаких желаний. Мне не хватает одного, одного-единственного — Лео. Не знаю, чем это все может кончиться. Не знаю и не хочу знать. Мне все равно. Главное, чтобы Вы поскорее написали. Пожалуйста, отдыхайте от себя побыстрее. Я хочу снова пить с Вами вино. Я хочу, чтобы Вы опять хотели целовать меня. Мне нужны не сами поцелуи. Мне нужен тот, кто в определенных обстоятельствах может почувствовать такое непреодолимое желание поцеловать меня, что просто вынужден будет написать мне об этом. Мне нужен Лео. Я так одинока со своей бутылкой виски! Лео, я уже выпила столько виски! Вы чувствуете это? Интересно, как все могло бы быть между нами? Как бы мы жили? Как долго Вам хотелось бы немедленно, срочно меня поцеловать? Несколько недель? Несколько месяцев? Несколько лет? Всегда? Я знаю, я не должна об этом думать. Я замужем и вполне довольна своим замужеством. Но почему же я при этом так несчастна? По-моему, это противоречие. Противоречие — это Вы, Лео. Спасибо, что выслушали меня. Глоток виски я еще, пожалуй, выпью.

Спокойной ночи, Лео. Мне Вас так не хватает! Я бы даже поцеловала Вас «вслепую». Да, я бы сделала это. Особенно сейчас.

 

Через три дня

Тема: Ни слова

Тридцать градусов и ни слова от Лео, отдыхающего от самого себя. Я знаю, Лео, своим позавчерашним мейлом я переступила Ваш болевой порог. Трудно Вам, наверное, пришлось? Поверьте, это все виски! Виски и я. Я — то, что сидит во мне, и виски — то, что оно из меня извлекло.

Ваша тоскующая

Эмми

 

На следующий день

Без темы

Южный ветер, а я ворочаюсь в постели и никак не могу уснуть. Одна-единственная буква от Вас — и я бы сразу же уснула.

Спокойной ночи, мой дорогой отдыхающий от самого себя Лео.

 

Через два дня

Тема: Мой последний мейл

Мой последний мейл — без ответа! Лео, то, что Вы делаете, — это зверство! Перестаньте, пожалуйста! Это же невыносимо больно. Делайте что угодно, только не молчите!

 

На следующий день

Тема: Ответ

Дорогая Эмми!

Мне понадобилось всего несколько часов, чтобы принять решение, которое резко изменит мою жизнь. А потом мне понадобилось девять дней, чтобы найти в себе силы сообщить Вам о нем. Эмми, через пару недель я уезжаю по крайней мере на два года в Бостон. Буду работать в университете, руководителе<