Несостоявшаяся казнь. Возвращение

 

Слишком солнечный день для того, чтобы вешать людей. Так думала Кэйт, когда все уселись в две кареты, направляясь в Тибурн. Сэр Ричард ехал верхом между каретами. Вдалеке звонили по осужденным колокола церкви Святого Гроба Господня. Улицы были переполнены людьми, которые шли посмотреть на казнь. Был выходной день, и шумная толпа отдыхала и веселилась. Повсюду раздавались смех и песни, уличные торговцы продавали устриц, пудинги и серый горох, а в многочисленных тавернах, по дороге между Ньюгейтом и Тибурном, сидели люди с пивными кружками. Когда кареты доехали до Оксфорд‑Роуд, раздался рев толпы – это появились повозки, которые везли приговоренных из Ньюгейта к месту казни. Сэр Ричард подъехал к окошку кареты и сказал, что поскачет в Хай‑Хол‑борн, чтобы встретить эти повозки. Он поинтересовался, не желает ли Питер присоединиться к нему. Питер вышел из кареты и вскарабкался на лошадь сэра Ричарда.

Прежде чем уехать, сэр Ричард обратился ко всем сидящим в карете:

– Нам предстоит тяжелое испытание. Будем надеяться на лучший исход, но мы должны быть готовы к худшему. Встретимся в Тибурне. Пусть Господь пребудет с нами в этот день!

Он повернул лошадь, и они с Питером, раздвигая толпу горожан, помчались вдогонку за Гидеоном.

Сначала Питер никак не мог найти Гидеона. Каждую из трех повозок окружала дюжина вооруженных пиками охранников на лошадях. Четверо разбойников, которых должны были повесить вместе с Гидеоном, были связаны попарно. Гидеон ехал в отдельной повозке. Как и у других арестантов, в повозке рядом с ним был гроб. На приговоренных поверх обычной одежды были простые льняные рубахи и какие‑то мягкие шапочки. Из‑за охранников и плотной толпы сэр Ричард не мог подъехать к Гидеону ближе. На Оксфорд‑Роуд осужденных приветствовали возгласами, а заплаканные девушки бросали им цветы.

– Гидеон! – хрипло крикнул Питер.

Гидеон услышал его и стал высматривать в толпе знакомое лицо. Увидев Питера, он взбодрился, улыбнулся и закивал головой, поскольку не мог помахать рукой. Сэру Ричарду наконец удалось подъехать ближе к повозке.

– Не теряйте надежды! – крикнул сэр Ричард. – Еще есть время, чтобы получить прощение короля. Надейтесь!

Питер махал рукой, поднимал вверх большой палец и улыбался, хотя сердце сжималось от боли. Через час процессия остановилась у таверны, чтобы приговоренные могли в последний раз выпить. Сэр Ричард обрадовался, ведь это задерживает казнь и дает возможность дождаться посланника короля.

Но вот повозки двинулись дальше. Поскольку они ехали через запруженные людьми улицы, то двигались очень медленно. Однако в половине одиннадцатого процессия все же выехала за пределы Лондона, и впереди показались круглые холмы Миддлсекса. Еще через четверть часа стало видно место казни – Тибурн.

Тридцать тысяч человек столпились вокруг деревянного эшафота, установленного на зеленом лугу. Солнце было уже высоко, стояла полуденная жара. Невдалеке поднимался одинокий дуб, на ветвях которого разместились немногие счастливчики, сумевшие туда забраться. Толпа была очень разнородной – и дети, и солдаты, и джентльмены, и бродяги. Богатеи сидели на специально построенных деревянных трибунах. Сэр Ричард проехал за трибуны и встал так, чтобы хорошо видеть эшафот.

Когда появились повозки с приговоренными, толпа притихла. Питер отчаянно высматривал хоть какой‑нибудь знак о прибытии посланника короля. Как его разыскать? Безнадежно. Нужно оттянуть время! Питер очень надеялся, что первыми будут вешать разбойников, но ему сразу стало стыдно от таких мыслей. Он огляделся. Какой позор! Для чего сюда притащились все эти люди? Что заставляет их смотреть на смерть других людей? Зачем им это?

Питер взглянул на трибуну, где восседал лорд Льюксон. Он, по своей привычке, за бешеные деньги нанял два ряда целиком. Лорд Льюксон был окружен хорошенькими женщинами, одетыми в белое, с цветами в волосах, франтами и щеголями, и все они пребывали в приподнятом настроении, попивая вино из бутылок и закусывая куриными ножками. Лорд Льюксон тоже был одет во все белое. Но он не ел. Натужная улыбка радушного хозяина была лишь маской. Питеру показалось, что в шальных глазах лорда Льюксона застыло чувство вины и ужас, которые он должен был сейчас наверняка испытывать.

Сэр Ричард тоже рассматривал лорда Льюксона.

– Этот человек, – холодно сказал сэр Ричард, – пожнет то, что он посеял, в этой жизни… или в следующей.

Но разбойников не стали вешать первыми. У Питера упало сердце, когда он увидел, что к виселицам направилась повозка с Гидеоном. Охранники помогли Гидеону подняться на ноги, развязали веревку, которой были связаны его руки, свернули из нее петлю и накинули ему на шею. В ожидании экзекуции толпа заволновалась.

– Нет! – воскликнул Питер. – Он невиновен! Вы этого не сделаете!

Сэр Ричард обернулся к Питеру.

– Уже нет надежды, что посланец короля прибудет вовремя. Готов ли ты исполнить свою роль?

– Готов.

К Гидеону подошел священник из Ньюгейта и стал читать молитву по маленькой черной Библии. Питер видел, как шевелятся губы его друга. Внезапно к Гидеону бросился молодой человек с такими же, как у него, каштановыми волосами. Гидеон от неожиданности покачнулся, а потом обнял плачущего человека.

– Это Джошуа, брат Гидеона, – воскликнул сэр Ричард, и слезы закапали из его глаз. – Я должен к нему подойти. Два дня назад я навещал Джошуа по просьбе Гидеона и просил его ни в коем случае не приходить в Тибурн. Я обещал помочь брату Гидеона. Мне жаль Джошуа, он так одинок. Подожди здесь, пока я приведу его. Джошуа не должен оставаться один. Может быть, он нам поможет…

Сэр Ричард слез с лошади, но потом, похоже, переменил свои намерения.

– Питер, боюсь, у нас не хватит времени… Скорее проберись к карете и проведи мою лошадь. Сможешь?

– Уж постараюсь, сэр.

Сэр Ричард сквозь толпу проталкивался к эшафоту. Питер видел, что Джошуа все никак не мог оторваться от брата. Как ему хотелось быть там, рядом с ними! Как бы ему хотелось попросить прощения за все, ведь если бы не они с Кэйт и не этот дурацкий антигравитационный аппарат, Гидеон живой и здоровый пребывал бы в Дербишире… Питер вспомнил, как Гидеон в Бэслоу‑Холле говорил достопочтенной миссис Бинг, что был бы счастлив никогда в жизни больше не видеть Тибурна… И вот он здесь с петлей на шее всего лишь две недели спустя… Гидеон не должен умереть! Питер не замечал, что плачет. Он посмотрел на лорда Льюксона, и его залила волна ненависти. Ему так захотелось стащить лорда Льюксона с деревянной трибуны и втолкнуть его под виселицы!

– Питер! Питер! – сквозь толпу донесся до него высокий голос Кэйт. – Шевелись! Быстро к нам!

Питеру не надо было повторять дважды – он бросился через толпу, как в атаку. Перед лошадью сэра Ричарда люди расступались. Вскоре он оказался у кареты, где находились Кэйт и преподобный.

Тем временем сэр Ричард добрался до повозки Гидеона и оторвал несчастного Джошуа от брата. Держа Джошуа за руку, он снова нырнул в толпу, но перед этим обнял Гидеона и прошептал на ухо:

– Смелей!

Преподобный Ледбьюри не отрывался от окна кареты, будто мог этим их поторопить, но тут его внимание привлекла суета около эшафота.

Разбросав в стороны группу ошеломленных солдат, на эшафот впрыгнул человек в треуголке. Он поднял вверх руки, призывая к молчанию. Один солдат прыгнул за ним, но человек властно приказал ему не двигаться с места, пока он не закончит говорить, и солдат покорно застыл. Изумленный Гидеон, с петлей на шее, смотрел на человека в треуголке.

Кэйт взволнованно охнула.

– Это же Дегтярник! – воскликнул Питер.

Дегтярник дождался, пока шум в толпе утих, и указал пальцем на лорда Льюксона, сидящего в первом ряду трибун.

– Милорд, еще не поздно остановить казнь! – крикнул Дегтярник. – Он не совершал преступления, и вам это хорошо известно! Я прошу вас признать, что вы допустили ошибку в отношении мастера Сеймура!

Лорд Льюксон, хотя и был потрясен появлением своего прихвостня, ничем не выдал своего волнения.

– Я удивлен тем, что вижу вас в Тибурне, мастер Синекожий. Я думал, вы избегаете места, где проводятся казни… Но вы наглец, сэр. Мастер Сеймур уличен в преступлении и сегодня за это поплатится. Прошу вас покинуть это место, так как вы появились здесь не из желания восстановить справедливость.

Дегтярник ответил своему хозяину надменным взглядом, и его шрам зловеще блеснул под лучами солнца.

– Я полагаю, вы наняли меня не из‑за моего пристрастия к справедливости… Легко делать поспешные заключения, милорд, исходя из скудных доказательств, а я получил сведения о мастере Сеймуре, которые заставляют меня – решительно – настаивать, чтобы вы забрали свое заявление. Нет ничего более гнусного, чем позволить повесить человека за преступление, которого он не совершал.

– Вы говорите необдуманно, Синекожий, я хочу позже получить объяснение вашего поведения…

– Тогда, Бог мне свидетель, я заявляю, что вы лжец!

Толпа охнула. Дегтярник был хорошо всем известен, и его имя пронеслось из одного конца толпы в другой, подобно всполохам огня.

– Синекожий! – было у всех на устах. – Синекожий! Синекожий!

– Охрана! Немедленно уберите этого человека! – рявкнул лорд Льюксон солдатам, стоящим вокруг эшафота. – Он наверняка связан с приговоренным преступником!

Питер просто не мог поверить такому повороту событий. С каких пор Дегтярник стал заступаться за Гидеона?

– К чему это он ведет? – сказал он Кэйт. – Ведь Дегтярник – самый страшный враг Гидеона!

– Не знаю… но похоже, лорд Льюксон не на его стороне…

Дегтярник, как большая черная кошка, спрыгнул с эшафота и направился к лорду Льюксону, который изображал полную невозмутимость. Предчувствуя неприятности, сержант послал вдогонку за Дегтярником дюжину солдат, и они его остановили. Это Дегтярника не испугало, он стоял на расстоянии плевка от своего хозяина с заведенными за спину руками.

– Этим утром из Эбинджера прибыл новый лесник и дал кое‑чему ускользнуть, чего он не должен был делать, – прошипел Дегтярник в лицо лорду Льюксону. – После небольшого давления он признал, что вы говорили с ним об этом деле. Он рассказал мне и о мастере Сеймуре.

Лицо лорда Льюксона побелело. Он молчал.

– Будь прокляты ваши глаза, Льюксон, признайте это или отпирайтесь, но не играйте со мной!

Солдаты потащили Дегтярника прочь.

– Это правда?

Толпа замерла в растерянности, но когда все увидели, что лорд Льюксон пытается ускользнуть, люди закричали, засвистели, и вслед убегающему аристократу, у которого не хватило смелости стать свидетелем последствий своих деяний, полетели фрукты, раковины устриц и камни. Лорд Льюксон поднял руки, чтобы защититься. Никто не бросился на выручку лорду Льюксону. Атмосфера праздника улетучилась, толпа разъярилась. Сержант понял, что нужно как можно скорее вывести лорда Льюксона под охраной, иначе беспорядков не миновать. В одно мгновение лорда Льюксона окружили солдаты и отвели от эшафота и бушующей толпы.

– Великолепно! – воскликнул преподобный Ледбьюри. – Можно подумать, что Дегтярник наш союзник! Одно хорошо – мы избавились от половины охранников, и толпа пришла в неистовство, хотя мы и пальцем не пошевелили!

Подошли сэр Ричард и Джошуа. На знакомство не было времени. Питера и Кэйт запихнули в большую карету и плотно задернули занавески на окнах. Сэру Ричарду, преподобному, доктору Дайеру, Джошуа и даже Джеку, которого крепко держала на руках Ханна, дали большие металлические блюда, молотки и железные прутья. Сидни достался небольшой барабан.

– Идите по своим местам! Как только Гидеон скажет свое последнее слово, начинайте так шуметь, чтобы рухнули стены Иерихонские!

Толпа немного утихла. Офицер решил, что лучше без проволочек повесить несчастного мастера Сеймура, пока публика не заскучала. Джек Кетч – так звали всех палачей – появился на эшафоте, и зрители успокоились. Они пришли посмотреть, как умирает человек, и надеялись, что он умрет хорошо. Надо было вести себя потише, чтобы услышать его последние слова.

Гидеон Сеймур не был известен большинству людей, но благодаря поддержке Дегтярника они прониклись к нему симпатией. Тридцать тысяч пар глаз смотрели на маленькую фигурку с петлей на шее. Гидеон выступил вперед и заговорил. Его голос разнесся по лугам Тибурна, и вся толпа подалась вперед.

– Я не отрицаю, что поступал дурно, – сказал Гидеон громким, сильным голосом, который только чуть‑чуть подрагивал. – И перед Богом и людьми я искренне раскаиваюсь в своих грехах. Но я не виновен в преступлениях, в которых меня обвиняют. И я не вел жизнь более безнравственную, чем тот, кто привел меня на это проклятое место. Я воровал еду, когда был голоден, и знаю, что здесь я не единственный, кто делал такой выбор между жизнью и Божьими законами.

По толпе пронесся рокот одобрения.

– Однако скажу вам, что я вижу будущее и ту отдаленную землю, где воцарится справедливость! Там бедность никого не будет приводить к преступной жизни и обману. Живите в надежде, что наступят лучшие времена, и даже если один человек грешит, сердце народа все же здоровое, и мы создадим наш собственный рай на земле.

Из толпы донеслись возгласы одобрения. На эшафот полетели цветы.

– Жизнь замечательна, друзья мои! Не упускайте прекрасных мгновений! Всего вам наилучшего!

Гидеон вынул из кармана монетку и протянул ее Джеку Кетчу. Палач шагнул к Гидеону и поправил петлю у него на шее. Девушки в белых платьях вынули носовые платки. Толпа затаила дыхание, но тут из‑за эшафота внезапно раздалась барабанная дробь, а вокруг – звон ударов металла по металлу, крики и выстрелы из пистолетов. Люди не могли понять, куда им смотреть. Солдаты замешкались, не зная, в какую сторону бросаться, чтобы остановить беспорядок. Вдруг звук рожка заставил замолчать нарушителей покоя. Чистый, ясный звук рожка прозвучал еще раз. Все стали оглядываться в поисках трубача. Джек Кетч отступил от Гидеона, не желая делать свою работу в этой сумятице. Толпа ахнула и уставилась на две фигурки, парящие над крышей черно‑золотой кареты.

– Смотрите! – закричали люди. – К нам явились ангелы!

Питер и Кэйт, одетые в белые с золотом одежды, в венках из золотых листьев, встали на невидимые издали металлические подпорки. Казалось, что они летят.

Питер прижал к губам рожок Гидеона и снова дунул в него, привлекая внимание толпы. И тогда Кэйт запела: сначала это были просто мелодичные звуки, а потом появились слова.

– Помоги ему, о, мой народ! – пела Кэйт. – Ведь он безгрешен. Не дайте крови невинного человека обагрить эту землю! Помоги ему, о, мой народ! Поднимите его на руки и принесите его тем, кто его любит. Помоги ему, о, мой народ! Помоги ему!

Кэйт жестом подозвала к себе Джошуа, доктора Дайера и сэра Ричарда. Они тут же двинулись к карете, с трудом пробираясь сквозь толпу. Затем они взобрались на крышу кареты и встали рядом с Питером и Кэйт, просительно протянув руки. К изумлению толпы, два ангела начали постепенно блекнуть и в конце концов растворились в воздухе. Толпа на минуту притихла и замерла… и тут же словно проснулась: люди кричали, обнимали друг друга… Затем из толпы выделилась группа мужчин, они взобрались на эшафот.

– Давайте, ребята! – кричал народ. – Вы слышали их!

Гидеон почувствовал, что с него сняли петлю и несут на руках вниз, в толпу. Он с помощью сотен рук проплыл над головами людей, над этим морем доброжелателей. Спасен был не только Гидеон. Толпа обрезала веревки, которыми были связаны разбойники, и те тут же бросились врассыпную, а солдаты и пальцем не пошевельнули, чтобы их удержать. Офицер вопил, выкрикивая приказы, но все было бесполезно. Дегтярник тоже незаметно ускользнул, воспользовавшись всей этой сумятицей. Питер открыл дверцу кареты, и Гидеона засунули внутрь. Вслед за ним в карету забрались сэр Ричард и преподобный.

– Я спасен! – кричал Гидеон. – Господь дал мне еще один шанс! Спасибо вам! О, спасибо вам!

У всех были слезы на глазах.

– Без проблем, – сказал Питер. – К вашим услугам в любое время.

Кэйт расхохоталась, и Питер согласился, что к такому случаю не подобрать соответствующих слов. Гидеон поднялся с пола и, вздохнув с облегчением, тяжело сел на кожаное сиденье. Он посмотрел на Питера, который все еще сидел на полу кареты, улыбнулся ему и слегка пихнул ногой.

– Вы собирались дожидаться, когда петлю начнут затягивать? Вы не могли меня спасти раньше? Я уж думал, что покидаю эту землю.

– Ну, мы не хотели разочаровывать зрителей… они так ждали продолжения, – ответил Питер, протягивая Гидеону его рожок.

Гидеон засмеялся.

– Сердце моего отца, должно быть, возрадовалось, когда он увидел, что этот рожок спас жизнь его сына.

– Мы сделали бы все вовремя, если бы не удивительное выступление вашего заклятого врага! – сказал сэр Ричард. – Не могу сказать, что мне было все понятно, но я рад, что Дегтярник выбрал столь подходящий момент, чтобы выказать вам свою любовь! Ему придется подыскивать себе другого хозяина, поскольку я сомневаюсь, что после сегодняшнего выступления лорд Льюксон будет терпеть его под своей крышей!

– Мне представляется, что Дегтярнику уже не нужен никакой хозяин, – ответил Гидеон. – Я знаю, он стремится сам быть хозяином своей судьбы. Кроме того, вы неправильно поняли причину его поступка – вряд ли он пожалел именно меня. Я уверен, что он увидел на эшафоте себя молодого, несправедливо обвиненного и повешенного… Когда он впервые появился в Темпест‑Хаузе, лорд Льюксон достаточно опрометчиво пообещал ему помочь восстановить его доброе имя.

– Понятно, – сказал сэр Ричард. – Очень глупо нарушать обещание, данное такому человеку, как Дегтярник! Впрочем, друзья мои, не будем попусту тратить время. У нас не самые быстрые лошади, и следует немедля воспользоваться полученным преимуществом.

Сидни, Ханна с Джеком и преподобный забрались во второй экипаж, кареты тронулись в направлении Хемпстед‑Хита, и никакие солдаты уже не могли бы их остановить. Люди наблюдали за облаком пыли, поднявшимся в воздух, и в отличие от мастера Сеймура и его спасителей хорошо видели, как Дегтярник, оберегая свою драгоценную жизнь, взобрался на запятки второй кареты.

День развлечений закончился, и хотя это был день казни, он все‑таки оказался очень хорошим днем.

Полуденное солнце пробивалось сквозь густую листву деревьев Хемпстед‑Хита. Под этими деревьями очень надежно укрыли кареты сэра Ричарда, и все отправились к тому месту, где доктор Дайер спрятал антигравитационный аппарат. С самого утра аппарат охранял конюх сэра Ричарда, здесь же были Молли и самая быстрая лошадь для Гидеона.

У Молли выдался трудный день, и так понятна была ее радость, когда она наконец увидела Кэйт. После ликования, поздравлений, слез и смеха всю компанию охватило уныние. Наступил час прощания. Гидеону нужно было отправляться в укрытие, а Питер, Кэйт и ее отец должны были вернуться в свое время – если им удастся это сделать. Нельзя было устраивать долгие проводы, поскольку за ними по пятам следовали солдаты. Доктор Дайер раздвинул листья папоротника, которыми был прикрыт антигравитационный аппарат, и расставил вокруг него Питера, Кэйт и Молли.

Кэйт отбежала к Ханне с маленьким Джеком на руках и крепко их обняла.

– Я надеюсь, что король Георг излечил тебя, Джек, от золотухи. И у тебя вырастет много‑много капусты, а если зайцы будут ее есть, ты знаешь, чем их распугать!

– Доживи я хоть до ста лет, никогда не встречу более прекрасной девушки, чем вы, мистрис Кэйт, – сказал Сидни. – Храни вас Господь! Бог вам в помощь!

И когда Кэйт поцеловала его в щеку, Сидни прижал руку к щеке и долго не отпускал.

– Желаю вам хорошей жизни, – сказала Кэйт. – Надеюсь, все вы будете счастливы!

Преподобный поцеловал руку Кэйт.

– Я позабуду все об Америке, но не забуду вас, – сказал он.

Кэйт снова чуть не расплакалась, и Питер не стал ее осуждать. Он последовал ее примеру и тепло пожал всем руки, даже Сидни.

– До свидания, – сказал доктор Дайер. – Я недостаточно благодарил вас. И я знаю, что родители Питера так же горячо поблагодарили бы вас.

– Сэр Ричард, вы были так добры к нам, – сказал Питер. – Спасибо вам за все, что вы для нас сделали.

– Знакомство с вами я рассматриваю как привилегию, – ответил сэр Ричард. – Я буду часто думать о тех днях, которые вы провели вместе с нами, и буду мечтать о будущем, в котором вы находитесь.

Внезапно все насторожились – послышался стук лошадиных копыт.

– Быстро! – сказал сэр Ричард. – Не теряйте времени.

У Питера, которому надо было так много сказать Гидеону, не осталось ни минутки, чтобы произнести хоть слово. Он не сводил глаз с Гидеона, стоящего рядом с Джошуа, так похожим на брата.

– Питер, – поторопил доктор Дайер. – Мы должны немедленно уходить.

Все трое вместе с Молли шагнули к антигравитационному аппарату.

Питер смотрел на Гидеона и пытался улыбаться. Ему даже не удалось попрощаться с другом. Питер увидел, как Кэйт взяла за руку отца, и снова посмотрел на Гидеона. У Питера мелькнула мысль, что за короткое время знакомства Гидеон сделал для него такое, чего никогда не делал его собственный отец. Гидеон спас ему жизнь, да еще и подверг свою жизнь смертельной опасности. Гидеон истинный друг. Он всегда оказывался там, где был нужен. Гидеон доверял ему… И теперь из‑за них должен скрываться и жить в одиночестве… Питера охватил какой‑то порыв, которому невозможно было противиться. Он не мог не попрощаться с Гидеоном…

– Готовы? – спросил доктор Дайер.

Кэйт кивнула и сильнее прижала к себе Молли, но Питер внезапно раскинул руки и рванулся к Гидеону. Кэйт увидела, как доктор Дайер опустил руку на кнопку пуска, и крикнула:

– Питер! Нет!!!

Питер повернулся и увидел, как, казалось, из ниоткуда выпрыгнул и встал на его место Дегтярник. Тревожно залаяла Молли. Улыбка сошла с лица Гидеона, и он инстинктивно толкнул Питера к доктору Дайеру и Кэйт. Дегтярник посмотрел на Гидеона, и на мгновение в его взгляде мелькнуло что‑то странное, загадочное. Кончиками пальцев Питер успел коснуться расплавленного края антигравитационного аппарата, но было слишком поздно. На Питера накатила волна тошноты, и он отлетел назад, словно каждый атом его тела отталкивала тайная сила запущенного механизма.

Питер посмотрел наверх и на долю секунды, перед тем как все исчезло, увидел горящие глаза Дегтярника, его лицо, искаженное одновременно и торжеством, и страхом. Питер увидел ужас в широко раскрытых глазах доктора Дайера и Кэйт, его Кэйт, которая клялась не уходить без него. Ее руки протянулись к нему, рот открылся в крике, который еще долго, уже после того как все кончилось, звенел в ушах Питера.

И над всем этим, отражаясь от купола аппарата, светилась – или ему это казалось? – пульсирующая спираль, которая понеслась в бесконечность и исчезла…

Ханна и Джек закричали. Гидеон и Джошуа шагнули вперед, чтобы поднять Питера с земли. Он неуверенно встал на ноги, уставившись на то место, где только что был антигравитационный аппарат. Дегтярник летел в двадцать первый век, а Питер остался в 1763 году. Все молчали. Единственным звуком был топот лошадиных копыт, и с каждой секундой он становился все ближе и ближе.

– Беги! Сейчас же беги! Беги с Гидеоном! – воскликнул сэр Ричард. – Возьмите это золото и пошлите весточку, как только сможете.

Сэр Ричард сунул в руки Гидеону мешочек с золотом. Гидеон взлетел на коня, и преподобный подсадил Питера.

– Возьмите и это, – сказал преподобный, вкладывая в руки Гидеона бриллиантовое ожерелье миссис Бинг. – Передайте это моей кузине и скажите, что я предлагаю вам пользоваться Хоторн‑Коттеджем столь долго, сколько вам будет нужно.

– Вы доверяете мне ожерелье миссис Бинг?

– Я вас недооценивал, мастер Сеймур, – ответил преподобный. – Я доверяю вам больше, чем кому бы то ни было на свете.

Гидеон увидел теплый взгляд преподобного и благодарно склонил голову.

Подбежал Джошуа и схватил руку Гидеона.

– Я сообщу о себе, как только смогу, – сказал Гидеон. – Сэр Ричард обещал найти тебе место.

– Гидеон, будьте уверены, вы можете рассчитывать на меня, но если вы немедленно не исчезнете отсюда, мне придется снова навещать вас в Ньюгейтской тюрьме! Бегите! Бегите скорее, и Бог вам обоим в помощь!

Гидеон пришпорил коня каблуками и скрылся в лесу. Питер держался за Гидеона и оглядывался через плечо. От потрясения он плохо соображал. Последнее, что осталось у него в памяти, была неподвижная кучка людей, глядящих им вслед.

Сэр Ричард и преподобный решили, что будет лучше пойти навстречу солдатам, которые прибыли их арестовать. Солдаты, несомненно, обнаружили кареты. Сидни, Джошуа, Ханна и маленький Джек следовали за ними. Нет смысла, как сказал преподобный, пытаться скрыться, когда половина Лондона может засвидетельствовать все, что они наделали. Тем не менее они были удивлены, когда увидели не солдат, а посланца короля с конвоем.

Посланец тут же узнал сэра Ричарда и соскочил с лошади. С низким поклоном он передал ему в руки пергаментный свиток с печатью короля: «Его Величество король Георг III рад помиловать мастера Сеймура и приказывает вам объявить ему, что он свободен».

Преподобный и сэр Ричард обменялись взглядами. Посланец был измучен и еле дышал. Он скакал три дня и две ночи, чтобы доставить помилование короля, и с ним всего‑навсего раскланялись и даже не обрадовались полученному известию. Он‑то надеялся на большее!

Гидеон гнал жеребца через Хемпстед‑Хит под покровом деревьев и тут, на тихой дороге, обнаружил, что они попали на Хайгейт‑Хилл. Гидеон обернулся посмотреть, что с Питером, – мальчик не отвечал на его вопросы. Голова Питера прислонилась к спине Гидеона, он не спал, но глаза его были крепко закрыты, он видел только проносящуюся в сознании светящуюся спираль, а в ушах все отдавался крик Кэйт.

– Не падай духом, дружок, – сказал Гидеон. – Нам нужно ехать, но не сомневайся, мы найдем возможность доставить тебя домой.

На Хайгейт‑Хилле Гидеон остановился и повернул лошадь так, чтобы они смогли увидеть простирающийся перед ними Лондон.

– Смотри, – сказал Гидеон.

Питер увидел огромный купол собора Святого Павла и монумент – высокую белую колонну, окруженную церквями Сити. Его глаза бродили по всем частям города, которые теперь рождали в нем живые воспоминания: Холборн, Ковент‑Гарден, Лин‑кольн‑Инн‑Филдс, Сент‑Джеймс‑Парк и Букингемский дворец. Как этот город отличается от Лондона его времени! Увидит ли он когда‑нибудь свой Лондон? Или забудет, как он выглядит? Он прогнал прочь эту мысль. Сейчас не надо об этом думать. Он заставил себя вызвать в воображении звуки своего века: непрерывный шум дорожного движения, гул самолетов, сирены, радио в машине, мелодии мобильных телефонов… Неожиданно Питер улыбнулся.

– Дегтярник придет в ужас от двадцать первого века!

– Ты его недооцениваешь, он гораздо более находчив, чем ты думаешь. Боюсь, это двадцать первый век придет в ужас от Дегтярника!

 

Благодарности

 

Работу над этой книгой я начала по самой лучшей причине: потому что мне так захотелось. Начать роман гораздо легче, чем закончить. Тем, что за пять лет моя задумка превратилась в целую серию романов, я обязана людям, которые не позволяли мне сдаваться и делились своими знаниями ради того, чтобы моя книга увидела свет. Глядя сейчас на фамилии людей, с которыми мне посчастливилось встретиться, я понимаю, что хотя писательство – очень трудное занятие, у него есть множество положительных сторон.

В первую очередь я хочу выразить благодарность историку Люси Мур, чьи описания лондонского преступного мира XVIII столетия произвели на меня неизгладимое впечатление. В июне 2000 года я услышала ее выступление на радио, и к концу дня у меня уже был готов план книги… Во время работы над романом я пользовалась многими источниками, но только две книги никогда не покидали моего рабочего стола: «Лондон доктора Джонсона» Лизы Пикард и «Джентльмен эпохи короля Георга» Майкла Брандера. Я также хочу поблагодарить Дэвида Льюиса, одолжившего мне свою копию «Ньюгейтского календаря» – без этой временами ужасной книги мне ни за что не удалось бы создать своего любимого персонажа – Дегтярника.

Искренняя благодарность моим друзьям‑писателям за постоянную поддержку и полезные советы: Стефании Чилман, Кейт Харрисон, Жаки Хейзел, Жаку Лофтхаус и Луизе Босс. Еще мне хочется поблагодарить моих первых взрослых читателей Хизер Свейн и Лиз Фейсер и моего первого юного читателя Рейчел Уолш, Я безгранично благодарна за их комментарии. Также спасибо факультету английского языка и сравнительной литературы Голдсмитского колледжа за поддержку: Блейку Моррисону, Крису Болдику, Бену Фельзенбургу и, в особенности, Море Дули за понимание моих мыслей и чувств. Я хочу поблагодарить и дочь Моры, Имельду, за ее реакцию на мою книгу. Я благодарна Бригитте Ресль за перевод диалогов королевы Шарлоты на немецкий язык.

Я бесконечная должница Исследовательского института искусств и гуманитарных наук, без чьей поддержки вторая книга серии никогда не увидела бы свет. Спасибо большое!

Без помощи от ОИН (Общественного института наук), организации, изучающей отображение наук в искусстве, мне бы ни за что не удалось описать путешествия во времени ни с научной, ни с фантастической точки зрения! Огромное спасибо Бэрри Уэтли из ОИН и доктору Стеффи Фридрихе за ее взгляд на женщин в науке и научную информацию о ящике Пандоры.

Я счастлива, что с моими книгами работают литературное агентство и издательство, вложившие в них столько веры и сил. Моя искренняя благодарность: Карадоку Кингу, Джудит Эванс, Кристине Гловер и Линде Сонесси в «АП Уотт» и Ингрид Сельберг, Венеции Гослинг, Джоанне Молт (Лондон) и Элизабет Ло (Нью‑Йорк) в «Саймон и Шустер».

Наконец, я хочу поблагодарить моего мужа за его бесконечную поддержку и интерес к устройству Вселенной и моим детям, Луису и Исси, бывшим в разное время подопытными кроликами, критиками и редакторами.

«Гидеон» писался для них, и именно после прочтения глав им, содержание и текст книги претерпевали изменения. Многое в этой истории появилось только благодаря моей семье.

 

Л.Б.‑А.

 

[1] Моя дорогая (нем)

 

[2] Галерея Тейт – музей современного искусства в Лондоне