Знаки различия на полевой форме офицерского состава войск СС

 

Красный образ врезал

Ринд братины винной.

Виса Тьёрви Насмешника

 

Нарукавные нашивки, введённые для офицеров СС, представляли собой такие же зелёные полоски‑«шпалы», но с добавлением двух перекрещенных под тупым углом дубовых листьев (также зеленого цвета) над полосками. Унтерштурмфюрер носил скрещенные дубовые листья над одной горизонтальной «шпалой», оберштурмфюрер– над двумя, а гауптштурмфюрер– над тремя. Нарукавная эмблема для всех чинов от штурмбанфюрера до оберфюрера включительно представляла собой изображение уже не одной, а двух пар скрещенных дубовых листьев над несколькими горизонтальными «шпалами»(над одной «шпалой» у штурмбанфюрера, над двумя «шпалами» – у оберштурмбанфюрера, над тремя – у штандартенфюрера и над четырьмя «шпалами» – у оберфюрера). Чины Ваффен СС в звании выше оберфюрера носили на рукаве уже не зелёные, а золотые дубовые листья и галунные полоски‑«шпалы», указывавшие на их высокий ранг, даже когда они носили полевую форму. Так, бригадефюрер носил на рукаве одну золотую «шпалу», группенфюрер – две, а обергруппенфюрер– целых три. Что же касается высших чинов военной иерархии Ваффен СС, то оберстгруппенфюрер носил на рукаве три серебряных «кубаря» на широкой золотой галунной «шпале» под золотыми дубовыми листьями. Кстати, по форме и исполнению петличные «кубики» были идентичны четырёхугольным «звёздочкам» на погонах и на рукаве «старшего стрелка»(обершютце).

Чины танковых формирований СС носили на военной форме также целый ряд иных знаков различия, эмблем и других отличий. Как уже говорилось выше, офицеры носили на левом плече своих защитных мундиров и шинелей нашивку в форме серебряного орла с распростертыми крыльями, державшего в когтях венок с коловратом. Подобно многим другим танковым частям германских вооруженных сил, части СС также имели собственные манжетные ленты, предназначенные для ношения на нижней части левого рукава, над обшлагом. Как правило, это были узкие ленты из чёрной материи с серебряной (белой или светло‑серой) каймой по краям и серебряными (белыми или светло‑серыми) же надписями, обозначавшими название соответствующих дивизий, полков или других формирований. Надпись на манжетной ленте полка Дойчланд была выполнена стандартным латинским шрифтом, а надпись на манжетной ленте полка Дер Фюрер – средневековым готическим шрифтом.

 

«Угол» старого бойца

 

Бойцы вспоминают минувшие дни

И битвы, где вместе рубились они.

А.С. Пушкин. «Песня о вещем Олеге»

 

Еще одним, дополнительным знаком отличия, выделявшим старейших военнослужащих СС – ФТ и Ваффен СС из среды их сослуживцев, был введённый в феврале 1934 года для ношения на правом рукаве шеврон (угол) «старого бойца», или «старого борца» («Альтер Кемпфер»).[77] Эту эмблему в форме латинской буквы «V»(весьма напоминавшую «ударный» шеврон русских белых «частей смерти» времён гражданской войны 1917–1922 годов) имели право носить на правом рукаве кителя или шинели только те чины СС, которые вступили в ряды НСДАП в «период борьбы», то есть еще до того, как Рейх спрезидент Пауль фон Гинденбург унд Бенкендорф назначения Гитлера германским Рейх сканцлером 30 января 1933 года. Право на ношение шеврона «старого бойца» считалось высокой честью, поскольку являлось зримым свидетельством верности национал‑социалистической партии еще во времена борьбы и до прихода к власти, когда членство в НСДАП не приносило никаких материальных выгод, а напротив, было сопряжено с немалым риском для всякого члена национал‑социалистической партии.

Версия шеврона «старого бойца», использовавшаяся в СС, представляла собой «угол» из трёх серебряных галунных полосок в форме буквы «V», нашитых на чёрный суконный треугольник углом вниз. Другая версия, с изображением серебряной звезды о восьми лучах, размещенным на чёрном поле внутри шеврона, введенная в 1935 году, была предназначена для ношения на рукаве ветеранами германской полиции и германских вооруженных сил. Позднее право на ношение шеврона «старого бойца» получили также австрийские эсэсовцы, вступившие в СС еще до аншлюса 1938 года, в период, когда «австрофашистский» режим Дольфуса‑Шушнига подвергал сторонников присоединения Австрии к «Третьему Рейх у» всяческим притеснениям, преследованиям и даже заключению в лагеря для интернированных(где «задержанные» властями австрофашистского «христианско‑социального сословного государства»[78] национал‑социалисты отбывали заключение вместе с австрийскими социал‑демократами и коммунистами – о чем не мешало бы знать всем, кто судит о жизни в Австрии до «аншлюса» по голливудским мелодрамам типа «Звуки музыки» и т. п.).

 

«Ласточкины гнёзда»

 

Слепая ласточка в чертог теней вернётся…

Осип Мандельштам

 

Даже у музыкантов частей СС имелась своя собственная эмблема. Подобно частям других видов германских вооруженных сил, некоторые части СС – ФТ и Ваффен СС включали в свой состав собственные военные оркестры. Входившие в них военные музыканты носили на плечах так называемые «ласточкины гнёзда»(по‑немецки: «швальбеннестер»).[79] Эти знаки (известные также под названием «музыкантских крылышек»), представляли собой матерчатые накладки полукруглой формы, закрепленные на верхней части плечевого рукавного шва мундира. Эсэсовская версия «ласточкиных гнёзд» состояла из перемежающихся серебряно‑чёрных вертикальных полосок. Тамбур‑мажоров отличало ото всех остальных музыкантов наличие серебряных кисточек, свисавших с нижней части «ласточкиных гнёзд».

 

Дивизионная эмблема

 

Гибнут стада,

Родня умирает

И смертен ты сам,

Но смерти не ведает

Громкая слава

Деяний достойных.

Старшая Эдда. «Речи Высокого»

 

В начальный период формирования дивизий войск СС, вскоре после начала Второй мировой войны, каждое из этих формирований разработала свою собственную эмблему (тактический знак)[80] для изображения ее на танках, военной и транспортной технике. Эмблемой дивизии СС Рейх (Дас Рейх)стал древний рунический знак, напоминающий по своему начертанию латинскую букву «N», пересеченную посредине вертикальной линией. Этот охранительный знак, с незапамятных времен известный не только у немцев, но и у других германских народов под названием «волчьего крюка» («вольфсангель»),[81] издавна использовался в качестве оберега от волков, а также от оборотней(по‑немецки: вервольфов, по‑гречески: ликантропов, по‑славянски: волколаков или вурдалаков). Известный до Великой войны известный немецкий писатель‑почвенник Герман Лёнс(пошедший, несмотря на свой преклонный возраст, добровольцем на Великую войну и убитый во Фландрии) популяризировал древний знак «вольфсангеля» среди широких читательских масс, сделав «волчий крюк» тайным символом героев своей исторической хроники «Вервольф» – отряда крестьянской самообороны в эпоху Тридцатилетней войны. В годы Ноябрьской революции 1918 года и последовавших за ней событий «волчий крюк» являлся эмблемой одного из белых добровольческих корпусов – Вюртембергского добровольческого отряда особого назначения подполковника Гретера. В годы Второй мировой войны рунический символ «волчьего крюка» стал отличительным знаком отборной военной части, которой было суждено принять участие в крупнейших сражениях всемирной истории войн. В период войны эмблема «вольфсангель», кроме 2‑й танковой дивизии СС Рейх, использовалась, в несколько изменённой форме (известен целый ряд различных вариантов «волчьего крюка»), 4‑й мотопехотной Полицейской дивизией СС (в качестве дивизионной эмблемы), двумя дивизиями войск СС, состоявшими из голландских добровольцев – 23‑й добровольческой мотопехотной дивизией СС Недерланд (в качестве петличного знака), и 34‑й гренадерской дивизией войск СС Ландсторм Недерланд(в качестве дивизионной эмблемы и петличного знака), а, кроме того, тремя дивизиями германского вермахта – мотопехотной дивизией Фельдгернгалле, 18‑й и 19‑й танковыми дивизиями(в качестве дивизионной эмблемы). После окончания Второй мировой войны «волчий крюк» был, наряду с «кельтским крестом», взят на вооружение, в качестве эмблемы (нередко, с центральной вертикальной полосой, трансформированной в виде крестообразного меча) целым рядом неонацистских группировок – в частности, организацией Арийские нации,[82] действовавшей до недавнего времени на территории США.

 

 

ГЛАВА 3

БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ

 

«По воле нашей

Властвовал ты в бое,

Растоптал супостатов».

Эйвинд Погубитель Скальдов. «Речи Гакона»

 

Вторжение в Польшу в 1939 году (операция «Вайс») имело ключевое значение для СС – ФТ и для Ваффен СС. Если бы они не смогли показать себя хорошо в деле, то утратили бы расположение Гитлера и перспективы создания самостоятельного вида вооруженных сил под эгидой СС оказались бы под вопросом.

 

Еще Польска не згинела

 

«Лях из Варшавы нам кажет шиш».

Денис Давыдов, поэт‑партизан

 

С начала 1939 года Адольф Гитлер предпринял целую серию внешнеполитических акций, все более приближавших Германию к состоянию войны с Великобританией и Францией. После присоединения к «Третьему Рейх у» Судетской области с ее почти четырёхмиллионным и почти поголовно немецкоязычным населением, буквально забрасывавшим пришедшие в качестве «освободителей» германские войска цветочными букетами – что и дало основание называть присоединение Судетенланда к Рейх у «цветочной войной»)! – и последующего расчленения остатков Чехословацкой республики (провозглашения Словакии независимым государством и оккупации германскими войсками в марте 1938 года Чехии и Моравии в рамках так называемой операции «Грюн», или оперативного плана «Зеленый»),[83] на территории Чехии (Богемии) и Моравии по воле Гитлера был учрежден так называемый Протекторат, что как бы ставило их под «покровительство» Третьего Рейх а. В Протекторате формально сохранился свой собственный чешский парламент (Совет Национального Единства)и было – до поры до времени! – оставлено у власти прежнее правительство ЧСР во главе с последним президентом довоенной Чехословакии Э.Гахой и генералом А. Элиашем, в качестве премьер‑министра. Это правительство имело в своем распоряжении свои собственные органы местного самоуправления, собственную почту, собственную чешскую полицию и даже собственные чешские вооруженные силы (численность которых составляла, правда, всего семь тысяч человек – но ведь больше чехам, вроде, и не требовалось, раз Чехия и Моравия находились под «покровительством и защитой» вооруженных сил «Третьего Рейх а!»). Реальную же власть осуществлял «Имперский протектор (Рейх спротектор) Богемии и Моравии», бывший министр иностранных дел Рейх а, барон Константин фон Нейрат, присланный из Берлина и избравший в качестве резиденции Пражский Град. Высокоразвитая чешская промышленность, в первую очередь – военная (знаменитые заводы «Шкода» и многие другие предприятия) дружно взялись за выполнение германских военных заказов.

Словакия, во главе с католическим священником патером Йозефом Гаспаром Тисо, полностью следовала во внутри‑ и внешнеполитическом фарватере Берлина (включая принятие собственных антиеврейских расовых законов, формирование словацких штурмовых отрядов под названием «глинковской гвардии», присоединение к «Антикоминтерновскому пакту» и т. д.). Теперь Гитлер мог спокойно брать под прицел Польшу – это (по выражению народного комиссара иностранных дел СС СР Молотова) «уродливое порождение Версальского договора». Вообще‑то говоря, германские претензии к Польше были не более, но и не менее обоснованными, чем в свое время к Чехословакии. С целью обеспечить свежеиспеченному (по воле творцов Версальского договора) польскому государству выход к морю, державы Антанты, одержавшие победу в Первой мировой войне (и прежде всего – Франция) вынудили Германию отказаться от важного балтийского порта Данцига (объявленного «вольным городом», подобно адриатическому Фиуме, упоминавшемуся нами выше) и от так называемого «Данцигского Польского) коридора»– полосы побережья вокруг порта в устье р. Вислы. Кстати, Данциг был, по воле Франции, объявлен «вольным городом» уже во второй раз. В первый раз это произошло еще при Императоре Наполеоне I Бонапарте в 1807 году, после его свидания с российским Императором Александром I в Тильзите. Именно тогда Наполеон, стремясь любой ценой привлечь Россию на свою сторону в борьбе с Англией, впервые объявил прусскую крепость Данциг, обращенную против России и запиравшую устье р. Вислы, «вольным городом»(да вдобавок отнял у Пруссии и передал России польскую Белостокскую область)! Но из столь многообещающего русско‑французского альянса в тот раз ничего не вышло, и Венский конгресс в 1815 году вернул Данциг Пруссии, в составе которой этот балтийский порт и пребывал до самого окончания проигранного Пруссией (как и всей возглавлявшейся ею с 1871 года Германией) Первой мировой войны и подписания Версальского договора.

«Польский коридор», переданный Антантой Польше по решению отцов Версальского договора, фактически рассекал Германию надвое, отделив от нее Восточную Пруссию. При этом поляки составляли не более одной пятой населения Данцига. Подобно многим другим пунктам Версальского мирного договора, этот пункт воспринимался большинством немецкого народа как крайне унизительный для национального достоинства всех немцев (а отнюдь не только одних пруссаков!).

Да и вообще внутриполитическое положение «версальской» Польши, непомерно увеличившей свою территорию после 1918 года, прежде всего за счет своих ближайших соседей – России, Германии и Австро‑Венгрии – было далеко не стабильным. Из тридцати пятимиллионов населения «Речи Посполитой» поляков насчитывалось не более двадцати двухмиллионов. Остальные тринадцать миллионов составляли этнические немцы, украинцы (галичане, лемки, гуцулы, русины), гуралы, венгры, чехи и пр. Особенно резкие формы (вплоть до покушений на польских должностных лиц и «этнических чисток») межнациональные конфликты принимали на Западной Украине, в Галиции. Не случайно после германской оккупации именно так сформировалась Украинская Повстанческая Армия (УПА) Степана Бандеры(настроенная в первую очередь антипольски) и была сформирована целая добровольческая украинская дивизия СС (в данном случае это сокращение переводилось еще и как «Сичевые Стрельцы») Галиция (Галичина).

 

Давление на Польшу

 

«И поляков безмозглых обманул».

А.С. Пушкин. «Борис Годунов»

 

Еще до вступления германских войск в Прагу в рамках операции «Грюн» и учреждения на оккупированных чешских и моравских землях вассального по отношению к Германии «Протектората Богемия и Моравия»,[84] Гитлер и его министр иностранных дел, Йоахим фон Риббентроп, начали оказывать давление на польское правительство, с целью вырвать у него согласие на возвращение Германии Данцига. Однако Варшава не желала подчиниться этому давлению, ибо в случае уступки Польша оказалась бы лишенной выхода к морю. После вступления гитлеровских войск на территорию Чехии и Моравии, польское правительство осознало тщетность каких‑либо дипломатических усилий со своей стороны и прекратило всякие переговоры с нацистским диктатором. Такой стиль поведения казался оправданным, особенно с учетом известного недоброжелательства фюрера к славянским народам и, более того, его готовности проводить по отношению к ним не просто коварную, но прямо предательскую политику (именуемую самим фюрером «нордической хитростью»,[85] на примеры которой, столь часто встречающиеся в древнегерманских и в особенности – скандинавских и исландских героических сказаниях‑сагах Гитлер так любил ссылаться в своих речах и застольных беседах). Вскоре после вступления немцев в Прагу Гитлер вызвал новые подозрения у варшавского правительства, когда германские войска вошли на территорию «независимой» Словакии и начали скапливаться вдоль юго‑западной границы Польши.

Встревоженные и напуганные предательским поведением Гитлера в период чехословацкого кризиса, правительства Франции и Великобритании публично заявили о своем твердом намерении оказать Польше всемерную поддержку в случае германской агрессии. Начиная с 1921 года, Франция была верной военной союзницей Польши, которая без французской поддержки не смогла бы ни отразить нашествие советской Красной армии в 1920 («чудо на Висле»), ни «с трех заходов» отнять у Германии богатый промышленный Восточносилезский регион в 1921 году. В марте 1939 года английский премьер‑министр сэр Невилль Чемберлен подключил к этому блоку и Великобританию, публично гарантировав, в своей речи перед Палатой общин британского парламента, Польше незамедлительное оказание военной помощи в случае нападения на нее гитлеровской Германии.

В апреле 1939 года это заявление было поддержано британским парламентом, принявшим закон о введении всеобщей воинской обязанности, поддержанный подавляющим большинством депутатов. И, хотя британским вооруженным силам потребовалось бы еще долгое время для развертывания и превращения в машину, соответствующую требованиям современной войны, от внимания Гитлера не укрылась важность принятого англичанами решения. Он наконец‑то понял, что Лондон и Париж отказались от продолжения в отношении Германии своей прежней политики «умиротворения».[86] В августе 1939 года этот факт нашел свое зримое подтверждения в форме подписания формального договора о военном союзе между Великобританией и Польшей.

Но, хотя это явный конец политики умиротворения, возможно, и вызвал у Гитлера опасения на случай возможного вооруженного конфликта с Польшей, новые союзные договора, заключенные им с фашистской Италией и с «Отечеством пролетариев всего мира»(как все еще именовался коммунистический Союз Советских Социалистических Республик) очень скоро заставили эти опасения развеяться. Сталин, после нескольких безуспешных попыток заключить пакт с западными демократиями, по разным причинам не встретивших поддержки со стороны Лондона и Парижа, решил протянуть руку дружбы нацистской Германии, невзирая на ее ярый антикоммунизм (интересно, вспомнил ли он при этом об аналогичном предложении «союза и сотрудничества», сделанное тем же германским нацистам в уже далеком 1923 году тогдашним председателем Исполкома Коминтерна товарищем Карлом Радеком, давно лишенным всех постов по обвинению в «троцкизме» и превращенным в «лагерную пыль»?).[87]23 августа 1939 года германский имперский министр иностранных дел Йоахим фон Риббентроп и советский наркоминдел В. Молотов подписали в Москве советско‑германский пакт о ненападении(вошедший в историю под названием «пакта Риббентропа‑Молотова» или «пакта Гитлера‑Сталина»), что позволило Гитлеру осуществить вторжение в Польшу, не опасаясь войны с Советским Союзом. Мало того – Сталин еще и обязался помочь ему, ударив в тыл полякам и оккупировав восточные польские земли по самую реку Буг. На основании секретных протоколов к советско‑германскому договору о ненападении, а также подписанного 28 сентября 1939 года в Москве «Договора о дружбе и границе между СС СР и Германией» советская «рабоче‑крестьянская» Красная армия, внесшая немалый вклад в поражение «панской Польши» в 1939 году, смогла оккупировать Западную Белоруссию и Украину, Литву, Латвию и Эстонию, отнять у Румынии Бессарабию и Северную Буковину (хотя о последней даже не шло речи в «пакте Риббентропа‑Молотова»!), а затем, в результате «зимней войны»1939–1940 годов против маленькой Финляндии (при гарантированном невмешательстве Гитлера, как «партнера по договору»!) – почти половину Карелии. Эти «мирные завоевания» («освободительные походы»)Красной армии, по сути дела, ничем не отличались от столь же «мирного и бескровного» захвата «Третьим Рейх ом» Судетской области, Чехии с Моравией, Мемельской области (Клайпеды) а позднее – Дании или, скажем, Люксембурга – если не считать несоизмеримо более жестокого и массового террора, проводившегося советскими карательными органами на «своих» свежеприсоединенных территориях, «добровольно‑принудительно» включенных в состав «отечества пролетариев всего мира»(чего стоят одна только депортация из прибалтийских стран практически каждого десятого местного жителя или расстрел энкавэдистами двадцати тысяч пленных офицеров польской армии под Катынью!).

Пока Гитлер вел свои дипломатические игры с другими странами Европы, пытаясь усыпить бдительность одних и заручиться военно‑политической поддержкой других, германские вооруженные силы полным ходом готовились к надвигавшейся войне. На протяжении лета 1939 года солдаты вермахта и чины полков СС – Ферфюгунструппенпроходили усиленную боевую подготовку в районах, близлежащих к польской границе. Дислоцированные в Восточной Пруссии, Феликс Штейнер и чины его полка Дойчланд неустанно совершенствовали свои боевые навыки. Позднее они приняли участие в торжественном военном параде, посвященном двадцатипятилетней годовщине битвы под Танненбергом, в которой германские войска одержали победу над русскими армиями вторжения генералов Самсонова и Ренненкампфа в 1914 году. Сохранившиеся кадры кинозаписи этого парада свидетельствуют о том, что представления о всеобщей механизации германских войск, чьи «бронированные армады» готовились к вторжению в Польшу являются, мягко говоря, сильно преувеличенными. Как видно, мыслившие по старинке генералы вермахта не слишком‑то верили в силу мотора, по‑прежнему делая ставку в основном на «лошадиные силы» в буквальном смысле слова. Основой артиллерийской тяги германских полевых войск являлись по‑прежнему не тягачи, а конные упряжки. Колеса германских орудий из‑за нехватки каучука и, соответственно, резины, делались со стальными ободьями, что вело к заметному снижению скорости движения и лишней трате лошадиных сил. На булыжной мостовой такие колеса оглушительно громыхали, а в песке, грязи и снегу – постоянно застревали и буксовали. Тягач основного орудия германской полевой артиллерии – 105‑миллиметровой гаубицы (образца 1918 года!) имел всего шестьлошадиных сил. Тяжелые орудия немцы при транспортировке разбирали на две части. Тягачами для них служили две упряжки по четыре лошади в каждой. Тем не менее, немцы были полны решимости раз и навсегда «решить вековой спор с поляками».