Восприятие сквозь фильтр чувств

Однако существует множество свидетельств, указывающих то, что у большинства людей буквально всё на свете вызывает приятные или неприятные ассоциации. Выявить это можно двумя способами: один из них тонкий и хитроумный, другой – более прямолинейный.

Прямолинейный способ заключается в том, чтобы просто спрашивать у людей, что они думают про ту или иную вещь. В ходе одного исследования испытуемым показывали фотографии различных объектов и просили поставить им оценку по шкале, где четыре означало «очень хорошо», а минус четыре – «очень плохо». Некоторые из фотографий вызывали совершенно четкие и предсказуемые реакции: лебедей оценивали как нечто очень хорошее, головы змей и жуков – как нечто очень плохое. Другие реакции были более смазанными: цепи, метлы и мусорные баки в среднем оценивали как «скорее плохие»; тыквы, зубные щетки и конверты, напротив, как «скорее хорошие»[76].

Более тонкий способ исследовать эмоциональные суждения требует поставить вопрос шире. В первом случае он звучал так: является ли склонность эмоционально оценивать все вокруг природным свойством человека? Но можно спросить и иначе: являются ли эти оценки автоматическими? Другими словами, появляются ли у человека эмоциональные реакции на предметы или явления до того, как человек о них задумывается?

Ответ на этот вопрос ученые ищут с помощью приема, называемого фиксацией установки, или праймингом. Представьте себе, что вам показывают подряд два слова и говорят: когда увидите второе, нужно будет произнести его вслух. Оказывается, если второе слово будет, например, «малиновка», вы произнесете его на долю секунды быстрее в случае, когда первое слово было «птица», а не «улица». Слово «птица» заставило ваш мозг реагировать на связанные с ним слова. Этот процесс называется «семантическим праймингом». Если вам показали слово «солнце», вы куда быстрее отреагируете на слово «яркое», чем на слово «болезнь». Точно так же вы бы куда быстрее среагировали на слово «ужасная», если бы сперва увидели «болезнь», а не «солнце»[77].

Конечно, эти эксперименты не дают никакой информации о том, что вы чувствуете, когда по-настоящему задумываетесь о болезни. Все происходит слишком быстро, сознательные размышления не успевают включиться. Предъявление первого стимула, короткий перерыв и предъявление второго стимула происходят менее чем за полсекунды. На самом деле эффект сохраняется даже в том случае, когда первый стимул предъявляется так быстро, что испытуемый даже не успевает осознать, что видел его. В результате подобных экспериментов становится ясно, что слово «болезнь» приобретает негативную окраску даже до того, как вы успеваете его осознать.

Ничего удивительного – болезни действительно ужасны, а солнце действительно яркое. Но подобная динамика прослеживается и в менее очевидных случаях. Так, исследователи, изучавшие реакцию группы людей на обыденные объекты – цепи, метлы и мусорные баки, тыквы, зубные щетки и конверты – взяли те же самые фотографии и, используя их, провели эксперимент с праймингом уже в другой группе. И что бы вы думали? Да, фотографии, которые негативно оценила первая группа, делавшая это осознанно, вызвали негативную оценку и у второй группы, члены которой даже не знали, что оценивают что-то. Но скорость их реакции на последовательно показываемые позитивные или негативные слова выдала появление неявных суждений[78].

Так что Зайонц, похоже, был прав: человеку от природы свойственно автоматически оценивать все подряд. Сознательно или бессознательно, явно или скрыто, мы склонны наделять существительные прилагательными.

Когда задумываешься об этом, кажется, что Зайонц просто не мог ошибиться. С точки зрения естественного отбора, весь смысл восприятия заключается в том, чтобы усваивалась информация, связанная с дарвинистскими интересами организма, – то есть помогающая повысить его шансы на размножение. И то, насколько информация полезна, организм различает путем присвоения ей положительной или отрицательной оценки. Мы «спроектированы» таким образом, чтобы судить о вещах и зашифровывать эти суждения в чувствах.

С таким сложным видом, как наш, отнюдь не всегда очевидно, как вещи связаны с дарвинистскими интересами. Рулетки, например, не были частью бытия охотников и собирателей, в котором мы развивались. Но естественный отбор сформировал нас таким образом, чтобы нахождение ответа на вопрос приносило нам удовлетворение – и, если я хочу узнать, какова длина определенного предмета, рулетка поможет мне в этом. Может, потому они мне так нравятся. Или дело в том, как использование рулетки меняет мое отношение к самому себе. А это в свою очередь может быть основано на детских наблюдениях за тем, как мои образцы для подражания ее использовали.

Заметьте, я не утверждаю, что все вызывающее у каждого из нас приятные или неприятные чувства, соответственно, хорошо или плохо влияет на наши шансы передать гены потомству. Я лишь говорю, что механизмы нашей психики, приписывающие чувства к объектам, изначально были созданы для того, чтобы максимально увеличить наши шансы на размножение. То, что в наше время этим механизмам уже нельзя доверять, – еще одно нелепое свойство человеческого бытия.