Роясь пушинками, вновь первый снег идет

И по навесам крыш соломенных кладет

Свои подушечки, свисающие с края.

 

                                Эмиль Верхарн. «Зимой».

 

ВСЕЛЕННАЯ БРЕЙГЕЛЯ 


ОХОТНИКИ 


На дальнем плане виден город -

Запутан в переулках он 


И густо снегом занесён. 


Наверно, стар...едва ли молод. 



Катки квадратные блестят -

Там радость, верно, обитает. 


Фигурки чёрные смущают -

Иль об ином они твердят? 



Идут охотники домой.


Деревья тёмные ветвисты.


Гурьба собак, своей судьбой


Довольных видно. 
Очень чисто.

Горит костёр, а вон трактир, 


И вывеска оповещает


О том, что там - уютный мир, 


А пища силы прибавляет. 



И тонкий куст, как бы за край 


Картины вырвавшийся резко, 


Дополнит этот зимний рай 


Замысловато и чудесно.

Автор: Александр Закуренко

 

 

3 


 

Брейгель. Смерть





Чем ближе смерть, тем сладостней любить

И кровь мешать с напевом соловьиным. 


По кущам можжевеловым бродить 


За голубикой длинной.





В полях Элизии, в просодии чужой, 


Где плач сирен – почти что детский лепет, 


Касался он Омелии рукой. 


А ветер лилии колеблет.

 



Там мать-и-мачеха, медянка, малахит, 


Там Золушка в пещере, там не знают, 


Что прошлое само в себе болит, 


И медленно, что сердце, умирает.

 



А если ты столкнёшься с ним порой, 


Взглянув на небо, полное луною, 


То камень, рассыпаясь под пятой, 


Сорвётся вниз и станет вновь тобою. 


 

«ОХОТНИКИ НА СНЕГУ»: БРЕЙГЕЛЕВСКИЕ МОТИВЫ В СОВРЕМЕННОЙ РУССКОЙ ПОЭЗИИ (С.ГАНДЛЕВСКИЙ, Б.КЕНЖЕЕВ, М.КУКИН, А.КОРОВИН, С.СУЩИЙ, В.МЯЛИН)

 

Введение

Тема данной работы выросла из интереса к мировой художественной культуре (в частности, живописи) и к современной поэзии.

После их прочтения возникли вопросы: как прочитывается современным поэтом картина художника XVII века? Каковы интерпретации картины в стихотворениях? Какие общие мотивы и образы соединяют эти тексты в своеобразный цикл? В чем заключается поэтическое своеобразие восприятия картины Брейгеля каждым поэтом?

Особый интерес вызвала перспектива изучения живописного произведения искусства как своеобразного претекста для ряда поэтических текстов.

Глава I

 

По словам петербургского искусствоведа С.Даниэля, Брейгель не случайно часто избирал местом действия своих картин горный ландшафт, где «высота символизирует встречу земного с небесным», «композиция Брейгеля – прежде всего пейзаж, и увлечение (или завлечение) в глубину ландшафта служит основным средством воздействия на зрителя».

Из биографии художника известно, какое сильное впечатление на него произвело путешествие по югу Альп (маршрут хорошо прослеживается по сохранившимся документам). Ван Мандер в «Книге о художниках», опубликованной спустя 25 лет после смерти мастера, так отзывался об этом путешествии двадцатилетнего художника: «Когда он путешествовал по Альпам, он проглотил все эти горы и скалы, а возвратившись домой, извергнул их на свои полотна»

Но состояние остановки, замедленности перед продолжением движения, взгляд с высокой точки на расстилающийся внизу ландшафт очевидны.

 

Но и мотивы движения, дороги, пути возникают уже в первой строке («шаг за шагом»), затем развиваются: «хвойной тропинкой взошли», «тронуться в путь монастырской дорогой», «охотники лес покидают». Так и риторический вопрос «Помнишь картину?» продолжает развивать эти мотивы – от внешнего движения к внутреннему. В пространстве стихотворения лирический герой и его спутник (спутница?), поднявшись «на обветренный холм», сразу оказываются в доминантной точке. Вписанность человека в природу, гармония с ней, равновесие являются важнейшими идеями Ренессанса, и это важно в мире картины Брейгеля, и в мире стихотворения Гандлевского. Картина, представшая взору лирического героя (а вместе с ним и взору читателя), по-брейгелевски детализирована: поляны, сосняк, большие озера, лесной монастырь, отражающийся в самом большом озере, монастырская дорога «в оправе некошеных трав, «щербатый паром». Так на пруды и реки, отражающие небо, на шпиль деревенской церкви вдалеке смотрели охотники Брейгеля. Это брейгелевская «детальность» мира в стихотворении и любовь к этой «детальности». Мир деталей равен целому. Образы тщательно выписаны, и, как у Брейгеля, каждый образ самостоятелен и в то же время является частью картины. И только людей в пейзаже нет. Здесь важен размах пространства, которое предстает перед читателем космически необъятным. Озера-зеркала, отражающие пейзаж, еще больше увеличивают пространство. Точка «присутствия» к этому космическому пространству, ощущение себя внутри него, заставляет лирического героя вспомнить зимний пейзаж Брейгеля.

В описании картины Брейгеля Гандлевскоим слово «в городишке» воспринимается как выбивающееся из стилистического ряда. Не противопоставляет ли лирический герой себя и свое состояние тому, что происходит в городишке: ему нравится «высокая» печаль, поднимающая его над обыденностью. А у Брейгеля, художника Возрождения, - город, человека и Бога объединяют две доминанты: церковь и замок. Это ощущение высокой печали, «многознания», осознание движения времени и человека по жизненному пути запомнилось, но потом «было и горше, но это уже о другом». Но воспоминание – всегда осмысление. А картина - отсылка к Брейгелю – попытка передать ощущение, часть жизненного пути для меняющегося, растущего лирического героя. Интересно, что зритель на картине, а читатель в стихотворении не видят окончания дороги (она «еле заметна в оправе некошеных трав»).

Искусствоведы по-разному интерпретируют занятия людей, изображенных на картине: одни считают, что Брейгель изображает гармоничную и спокойную жизнь, находящуюся под защитой Бога, а другие, например, уверены, что Брейгель иронизирует над непостоянством, непрочностью мира (жители, катающиеся на озере на коньках) и таким пороком, как пьянство. И обе версии друг другу в принципе не противоречат. Интересно, если присмотреться к картине внимательно, то можно увидеть, что над трактиром, который называется "У оленя", висит вывеска с изображением Святого Губерта, покровителя охотников. Он был сыном герцога Аквитанского и внуком короля Тулузы. В ранние годы очень любил охотиться и однажды, повстречав оленя, увидел между его рогами образ Спасителя. Спаситель сказал ему: "Губерт, если ты не обратишься к Господу и не заживешь свято, то скоро будешь низвержен в ад." Губерт обратился к Господу и зажил свято. Значит ли это, что в картине и стихотворении заключена возможность изменения и возможность обращения к Богу?

Лирический герой в стихотворении Б. Кенжеева размышляет о своем понимании счастья. В процессе анализа стихотворения мы попытаемся разобраться, как связаны картина Брейгеля "Охотники на снегу" и картина мира лирического героя.

Первое, на что невольно обращаешь внимание после прочтения стихотворения - будущее время в первых двух строчках, единственное будущее глагольное время в стихотворении. Это глаголы "уладится", «будем», "устроится", "выкипит". Не заключена ли здесь мечта об упорядоченном мире? Лад, устройство, отсутствие бурления жизни, умиротворение, счастье – вот то, что ценно сейчас в мире лирического героя.

В начале стихотворения перед читателем лирическое "мы". Значит ли это, что перед нами мечта охотников, возвращающихся с охоты, остановившихся на пригорке перед спуском в долину? И для них, кажется, возможно счастье в «желанном доме», с камином, натопленной кухней, сухим вином, любимой подругой и мирно спящим сыном. «Что толку стоять на снегу и медлить спускаться?» - «пора возвращаться настала, довольно бродить по бездомному белому снегу»– перед читателем момент размышления, принятия решения. От бездомья – к дому – вот путь, представленный в стихотворении. Пространство в стихотворении разделено поэтом на внутреннее и внешнее, как и Брейгелем в своей картине. И лирический герой как раз мечтает оказаться в той самой уютной "чаше", которую описывает Н.Александров в своей работе "Возвращение к Брейгелю". Для него это внутреннее пространство - дом, а за ним "безДОМный белый снег" и "метельная тьма". Дверь является переходом между этими двумя пространствами, границей между ними: «Входи без оглядки, и дверь поплотнее прикрой», также символической границей является и «окошко, за которым гуляет метельная тьма». Ассоциативно возникает и пушкинское знаменитое «Буря мглою небо кроет», где буря, как путник запоздалый, стучит в окошко бедной лачужки-дома и где кровля и окошко являются границей между двумя пространствами.

Картина умиротворения, тепла и изобилия, нарисованная Кенжеевым, почти идеальна. Вот только угли в камине неожиданно уподобляются гаснущей памяти. Гаснущая память, почерневшие, потухшие угли – так в устроенном мире возникает мотив тревоги. Может ли быть счастлив человек, чья память угасла? На этот вопрос поэт не дает ответа. Но лирическое «мы» сменяется местоимением «ты»: «опять ты проснулась и встала» - и уже неясно, может ли герой (охотник?) оказаться в этом доме или женщина в доме одинока?

 

 За окошком дома – иное пространство, в котором

«немые созвездья прощаются с нами.

Уходят охотники, длится больная зима.

И негде согреться – и только болотное пламя».

Возможность достижения счастья, дом и бездомье волнуют поэта и его лирического героя. От бездомья – к дому и снова к бездомью – не таков ли лирический сюжет стихотворения Кежеева, в отличие от пути пушкинских героев, мечтающих о теплом доме и способных вернуться в родной дом изменившимися (Петруша Гринев, например в «Капитанской дочке»).

 

И в отличие от ощущения космического пространства картины Брейгеля, пространство стихотворения Кенжеева сжимается до нескольких точек: остановка на снежной вершине холма, желанный дом и болотное пламя, обманувшее мечтой о теплом доме.

Согреться негде, охотники уходят, «больная зима» длится бесконечно. Космос, единство человека и природы заменяются хаосом вечного блуждания.

Стихотворение М.Кукина «Охотники на снегу» (1998) начинается с обозначения своеобразной точки обзора: «видно с птичьего полета, как охотники с охоты возвращаются по снегу». Зритель, рассматривающий картину Брейгеля, рано или поздно обратит внимание на птиц, летящих по небу. Увиденный с такой высоты пейзаж приобретает космические черты, пространство расширяется непривычным для человека образом. В этом стихотворении, по сравнению со многими предыдущими, для поэта значимо, что "охотники возвращаются с охоты". В тексте неслучайно создается эффект усиления путем использования однокоренных слов (охотники – с охоты). Важно не просто действие, а именно занятие/ремесло, дело, которым занимаются охотники. Судя по многочисленным средневековым легендам, охотник может вступать в отношения с потусторонними силами, таинственными существами, населяющими лес. И вот из мира внешнего и потустороннего они возвращаются во внутренний и свой. Охотники и их собаки устали и стремятся к ночлегу. Их путь представляет собой ломаную линию: снизу вверх (из леса на вершину) – затем им предстоит спуск вниз, на равнину. Их домашний топос - "равнина, занесенная снегами". Интересно отметить, что с высоты птичьего полета обозревается не только земное пространство, но и небесное ("уходя до горизонта"). Но внимание читателя привлекается именно к земному пространству, именно оно максимально подробно описано.

Лирический субъект неуловимо присутствует в тексте. Особый взгляд лирического субъекта (в тексте нет местоимения «я», но есть, например, «все») охватывает "далекие деревни, кирпичные руины, готические шпили". При этом поэт, как искусный кинооператор камерой, постепенно приближает город для рассмотрения. И если деревни еще где-то совсем вдалеке, то читатель ясно видит такую деталь, как готический шпиль. Или же такое приближение можно сравнивать с рассматриванием картины через увеличительное стекло.

Начинаясь с описания ландшафта («далекие деревни», «деревья и каналы»), равнина обретает очертания особого бесконечного мира.

Д. Бьянко в книге о Брейгеле писал о том, что даже маленькие фигурки в его картинах настолько выразительны, что напоминают персонажей из комедии дель-арте. Глядя на них, можно придумать целый фильм.

Несмотря на звуковую наполненность, все пространство объединяется веющей тишиной: "тишина повсюду веет". Общность пространства, человека и мира, очевидная на картине Брейгеля, поддерживается этим предложением.

 

В "Охотниках на снегу" каждый занят своим делом и совсем не замечает той красоты, гармонии и осмысленности, которую видит поэт в неотвратимо уходящем дне. И он как будто бы говорит: смотрите, чувствуйте, слушайте, пока это у вас есть. Здесь раскрывается тема уходящего времени. И именно картина Брейгеля "Охотники на снегу", думается, явилась для поэта причиной такого понимания.

С другой стороны, обращаясь к картине Брейгеля, М.Кукин ненавязчиво проецирует тему об уходящем времени на нашу эпоху. Нужно смотреть, видеть, чувствовать и обращать внимание на мир, в котором мы живем, потому что мы не знаем, когда произойдет то, что может его разрушить и изменить. Нужно уметь, как и в эпоху Возрождения, проживать каждый день и никуда не спешить. Чем больше мы всматриваемся, тем больше мы видим. Картина художника эпохи Возрождения дает поэту и читателю возможность осознания необходимости чувствовать спокойствие и слышать тишину, которых человеку так не хватает в современном мире.

 

А.Коровин. «Питер Брейгель. Охотники на снегу»

Следующий текст, к которому мы обратимся в процессе наблюдения, - стихотворение А.Коровина «Питер Брейгель. Охотники на снегу». Перед читателем текст, наполненный «темными местами», затрудняющимипонимание и интерпретацию. Не только в названии, но и в первых двух строках поэт сразу же называет картину Брейгеля "Охотники на снегу", которая определяет хронотоп: зима и горы. А выражение "по Брейгелю", (аналогично, «по Лотману», «по Гаспарову» и т.д.) может обозначать особую ценность и авторство ссылки. "Сочатся небом вздувшиеся реки" – отражается в ледяном пространстве небесная высота так, что они как будто бы представляют собой единое целое. Вспоминаются строки из Библии: " И создал Бог твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом... И сказал Бог. Да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так. И назвал Бог сушу землей...." Так описывается в Библии второй день творения.

При дальнейшем чтении перед нами продолжают возникать библейские мотивы: "холст, распятый в облаках", "Некто" (с заглавной буквы) с дудочкой в руках (Ангел?), рисующий мечту о человеке. "Дудочка в руках" также символ пастуха, доброго пастыря. И что же Он «сотворяет», "рисует"? - "Последнюю мечту о человеке". Эта строчка уже отсылает нас к седьмому дню творения, когда Бог создал человека: "И сотворил Бог человека по образу Своему..." Последняя мечта о человеке, который находится с миром в единстве и гармонии, который не нарушает договора между ним Богом. Бог или Ангел, как художник (Брейгель), рисует мечту о единении человека, природы, Бога, мечту о любви.

Во второй строфе эпитеты «тонок» и «нетронутой» подчеркивают ощущение хрупкости любви. Любовь между кем и кем? Любови между человеком и Богом, человеком и миром. Попробуем предположить, что здесь описывается любовь Бога к первым людям и первых людей к Богу: Адаму и Еве - еще до грехопадения. Именно поэтому любовь "нетронутая", т.е. чистая, высокая, негреховная. И как мы знаем из Библии, эта любовь разрушилась.

Думается, что строка символизирует обыденные поступки без любви, которые могут совершить люди. "И все у нас произойдет. И ничему уже не будет смысла" – возможно, это конец света. И "не будет смысла" именно потому, что хрупкое равновесие пространства разрушится.

Что за птицы изображены на картине Брейгеля, искусствоведы спорят до сих пор, судя по сравнению с крестиком мельницы, это птица, изображенная в центре, вверху. Перед нами взгляд стороннего зрителя, наблюдателя. Он же рассуждает о жизни и смерти, сравнивая их с двумя взмахами колонковой кисти художника. Отношение лирического героя к фигуркам на льду мы можем понять по тому, как он их характеризует. "Мелюзга" - "люди, незначительные по общественному или служебному положению или личным качествам" (Словарь Ефремовой), «маленькие люди». Его фокус зрения на них не сконцентрирован. Именно поэтому, отчасти, люди сравниваются с зернами крупы - чечевицы. Они настолько маленькие, что напоминают лирическому герою крупу.

Для художника эпохи Возрождения каждая точка на картине была личностью, обладала характером, жила, а вся толпа на картине как будто была одухотворенной. Сравнение с рассыпавшейся чечевицей символизирует хаотичность мира, его бренность: "Что жизнь и смерть - два взмаха колонка? Но в картине Брейгеля уравновешены хаос и космос, "зеленый лед" и "холм" со снегом и деревьями, охотники и люди внизу, птицы, горы, готический шпиль.

Перед ним холм, снег, три охотника, рогатые деревья и гнутые борзые, если уж совсем буквально. И что интересно, если мы будем сопоставлять с картиной, то обнаружим, что все это расположено на переднем плане. Лирический герой концентрируется и "наводит резкость" на крупные предметы, которые расположены в картине на переднем плане, он «смотрит

перед собой" и не разглядывает маленькие детали, которые важны в картине. Интересно также и то, как лирический герой описывает значимые для него в картине детали: "Где три охотника и дерева - рогаты, борзые гнутые..."Для лирического героя в этом стихотворении важно, что они просто существуют в пространстве картины, подчеркивается странная искаженность видения (впечатление, что рогаты и дерева, и охотники). Что они делают, его совершенно не интересует.

В процессе анализа и сопротивопоставления стихотворений были выделены следующие значимые мотивы в текстах стихотворений:


- мотивы дома и бездомья;


- мотив движения;

- мотив дороги;

- мотив поиска и осмысления жизненного пути.

 

Интерпретация картины Брейгеля позволяет говорить о картине мира каждого поэта. Очевидно, общими, особо значимыми являются чувства гармонии и единства человека и мира, осмысление жизненного пути.

Интересно отметить, что миропонимание поэта связано с той точкой обзора, которая выбрана для лирического героя: от взгляда с высоты, превышающей высоту птичьего полета, до взгляда самих охотников на пейзаж, расстилающийся перед ними.

Картина в тексте приобретает различные функции. Она становится своеобразным «земным раем», противопоставляется современному миру, позволяет ощутить связь времен и поколений, воплощает мечту о теплом доме, заставляет задуматься о своем жизненном пути, символизирует Божественное начало и мечту о совершенной любви (А.Коровин), восхищаясь необъятно-космическим пространством картины, поэты сравнивают Брейгеля с творцом мира. Картина позволяет не только увидеть запечатленное на ней, но и «вчитать» в нее то, что важно для поэта. Стихотворение не становится одной из интерпретаций картины, а создает свой собственный мир.

По мысли Уильяма Карлоса Уильямса, мир своей картины, Брейгель- художник все это впускает в себя.

Так и современный поэт, и его читатель, обращаясь к картине Брейгеля, должен «впустить в себя» брейгелевский мир.

Проанализированные нами стихотворения можно считать своеобразным интертекстуальным циклом. Зная, что одной из функций интертекста является экспрессивная функция, мы понимаем, что стихотворения позволяют авторам сообщить о своих культурно- семиотических (культурно-знаковых) ориентирах.