Общий итог развития российской кооперации в дооктябрский период.

Общим итогом длительного развития российской кооперации стал ее выход на первое место в мировом кооперативном движении по числу первичных кооперативов и численности их членов. Организационную сеть потребительской кооперации России характеризуют следующие наиболее вероятные цифровые данные, приводимые в некоторых исследованиях: к концу 1917 г. насчитывалось 35 тыс. потребительских обществ, которые объединяли 11,55 млн. членов-пайщиков и имели до 50 тыс. магазинов и лавок. Многие из этих кооперативов входили в мелкорайонные, губернские или региональные союзы потребительских обществ. Число такого рода союзов перевалило за 400. Кроме предприятий розничной торговли, организации потребительской кооперации имели оптовые склады, создавали хлебоссыпные пункты, оборудовали ледники для хранения скоропортящихся товаров и т. д.
В России давно уже количественно преобладали небольшие, преимущественно однолавочные сельские потребительские общества. Но примером более успешного предпринимательства и развитой самодеятельности пайщиков служили многолавочные городские потребительские общества. Такой кооператив, объединяя тысячи и десятки тысяч членов, кроме магазинов нередко открывал столовую и чайную, хлебопекарню и другие предприятия, а также устраивал клуб и библиотеку, имел многочисленных кооперативных активистов.
Рабочие потребительские кооперативы теснее сотрудничали с профсоюзами и социал-демократическими партиями (большевиками либо меньшевиками). После Февральской революции происходит быстрый рост числа независимых рабочих потребительских кооперативов. Летом 1917 г. состоялся I Всероссийский съезд рабочей кооперации. Он решил создать организационный (идейный) центр рабочей кооперации - ее Всероссийский совет, который возглавили кооператоры: практик Лев Хинчук (1868-1939) и ученый Константин Пажитнов (1879-1964). Наметилось выделение рабочей ветви потребительской кооперации из общегражданской.
Как правило, кооператоры самокритично оценивают свои организации с точки зрения того, являются ли они подлинно кооперативными или нет. Чуть ли не единственными критериями истинности кооператива справедливо считаются самодеятельность его членов и соблюдение кооперативных принципов. В отношении дореволюционной потребительской кооперации России напрашивается вывод о том, что в целом она была поистине народной, настоящей кооперацией.

Октябрьский переворот 1917 г. и дестабилизация кооперации в советской России. Декрет Совнаркома РСФСР от 10 апреля 1918 г. «О потребительских кооперативных организациях». Национализация Московского народного банка.

В октябре 1917 г. под руководством партии большевиков в России была осуществлена революция (переворот). Началась национализация земли, крупной промышленности, банков, оптовой торговли.
Делать первые шаги новой власти приходилось в трудных условиях разрухи экономики. Был образован Народный комиссариат продовольствия (Наркомпрод). Введение строгого учета и контроля за производством и распределением продуктов и товаров являлось одной из очередных задач советской власти. Собственного аппарата распределения государство не имело. Поэтому для налаживания снабжения населения они решили использовать уже существующий разветвленный аппарат потребительской кооперации. Однако кооперативы объединяли далеко не все население и обслуживали преимущественно своих членов.
Советское правительство поставило задачу преобразовать кооперативный аппарат и использовать его в интересах удержания власти и "строительства социализма", отбросив самодеятельную сущность кооперации и игнорирую ее демократические принципы. Ленин в самом конце 1917 г. написал "Проект декрета о потребительных коммунах". Проект предусматривал принудительное объединение всего населения страны в потребительско-производственные коммуны, создаваемые на основе национализации существующих потребительских обществ. Кроме распределения предметов потребления, на коммуны предполагалось возложить функции по обслуживанию производства, контроля над участием населения в труде и т. д. Следует отметить, что многие кооперативные лидеры в центре и на местах не приняли октябрьский переворот. Этот переворот привел к дестабилизации кооперативного движения, и кооператоры не спешили сотрудничать с советской властью. 10 апреля 1918 г. Совет Народных Комиссаров РСФСР утвердил декрет "О потребительских кооперативных организациях". В соответствии с декретом кооперативные общества должны были обслуживать и пайщиков, и не пайщиков — все население района своей деятельности; на кооперацию возлагалась обязанность быстрейшего кооперирования всех трудящихся, причем для беднейших слоев городского и сельского населения устанавливались меры материального облегчения вступления в кооперативы;  на каждом территориальном участке впредь разрешалось иметь не более двух кооперативов (один — для обслуживания рабочих и членов их семей и один - для обслуживания остальных граждан); кооперация должна была заниматься распределением продуктов по указаниям советских органов, могла проводить заготовки продуктов и развивать производство товаров; кооперативным организациям предоставлялись налоговые и иные льготы от государства; члены потребительских обществ могли получать обратно от своих кооперативов 5% суммы своего забора; владельцы частнокапиталистических предприятий не допускались в состав правлений потребительских обществ.. В течение всего 1918 г. в стране, даже, несмотря на начавшуюся летом гражданскую войну, создаются новые потребительские общества и союзы, в результате их общее количество даже увеличилось.
А вот в столичных и губернских городах в соответствии с декретом от 10 апреля шел процесс объединения и укрупнения кооперативов. В декабре 1918 г. декретом Совнаркома вопреки протестам кооператоров был окончательно национализирован кооперативный Московский народный банк; отныне он превращается в кооперативный отдел государственного Народного банка РСФСР. Правительство предпринимает шаги к отказу от компромисса, ранее достигнутого между потребительской кооперацией и советской властью. Председатель правительства Ленин усиленно "разоблачает" так называемую буржуазность кооперации,ошибочно отождествляя "буржуазность" с самобытностью кооперации, т.е. органически присущим ей своеобразием. А ведь если бы потребительские общества лишились своей самобытности, они перестали бы быть кооперативами.