Institute of asian and African studies

INSTITUTE OF WORLD HISTORY

RUSSIAN ACADEMY OF SCIENCES

INSTITUTE OF ASIAN AND AFRICAN STUDIES

MOSCOW STATE UNIVERSITY

Archives – key to African

history of the 20^th century

PROCEEDINGS

OF THE INTERNATIONAL CONFERENCE

Ed. by A. Balezin

MOSCOW

2005

ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ

РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК

ИНСТИТУТ СТРАН АЗИИ И АФРИКИ

ПРИ МГУ ИМ. М.В. ЛОМОНОСОВА

Архивы –

Ключ к истории Африки ХХ века

МАТЕРИАЛЫ МЕЖДУНАРОДНОЙ НАУЧНОЙ

 КОНФЕРЕНЦИИ.

Отв. ред. А. С. Балезин

МОСКВА

2005

Рецензенты:

Д. и. н. М. П. Айзенштат,

К. и. н. Л. Я. Прокопенко

Архивы – ключ к истории Африки ХХ века. – М.. ИВИ РАН, 2005. - _____ с.

Книга включает доклады, представленные на международной научной конференции, посвященной архивным источникам по истории Африки.

Рассматриваются проблемы использования архивных источников для реконструкции истории Африки, предпринимаются попытки типологии архивов, предлагаются несколько конкретных исторических исследований, сделанных на архивных материалах.

Оглавление.

 

Предисловие …………………………………………………

Раздел 1. Значение архивных исследований

и опыт работы в архивах.

А.Б.  Давидсон (Россия). Революция в наших знаниях………1

А.Б. Летнев (Россия). Постколониальная Африка,

колониальные архивы и международные организации.

Приложение…………………………………………………….... 2

А.С. Балезин (Россия). О типологии архивов, содержащих

корпус источников по истории Африки ХХ века и опыте

работы в некоторых из них………………………...…...………..3

В.Г. Шубин (Россия). Архивы и устные свидетельства

очевидцев: взаимодействие……………………………………..66

Г.В. Цыпкин. (Россия). Отечественные архивы и документы

по истории Эфиопии….…………………………………………..7

А.М. Хазанов (Россия). Национальный архив Торе

ду Томбу в Лиссабоне и исторический архив Мозамбика

в Мапуту…………………………………………………………...5

В. Павликова-Вилханова (Словакия). Ценность

архивов Белых Отцов для изучения традиционного

африканского общества. (на англ. яз.)…………………………..44

Н.В. Громова (Россия). Африканское языкознание в

архивных материалах РЦХИДНИ (РГАСПИ)…………………..39

Н.А. Добронравин (Россия). Нигерийские документы

на языке хауса в архивах Великобритании……………………...47

Ш. Джонс (США). Коллекция Рохлина: из Африки

в Квебек и скоро в Ваш компьютер? (на англ. яз.) ……………...34

К. Кокри-Видрович (Франция). История и права

африканских женщин по материалам англоязычных

исследований (на франц. яз.) …………………………………….88

С.Я.Берзина (Россия). Древние архивы Тропической

Африки……………………………………………………………26

Раздел 2. Исторические исследования

по архивным материалам.

Р.Р. Вяткина (Россия). Золото в отношениях России и

Южной Африки (конец ХIХ - начало ХХ вв.)…………………....8

С. В. Мазов (Россия). Советская помощь правительству

Антуана Гизенги в бывшем Бельгийском Конго,

1960-61 гг. По материалам российских архивов…………………8

Р. Мендельсон (ЮАР). Российские евреи в англо-бурской

войне 1899-1902: недавние архивные открытия (на англ. яз.) …………………………………………………………………...8

В. Виссер (ЮАР). « Красная опасность» и «тотальный натиск»

в южноафриканской историографии (на англ. яз.) ……………....8

И.И. Филатова (Россия-ЮАР). “Мы наш, мы новый мир

построим…” История с историографией Южной Африки….....45

В.С. Олишевко (Россия). Использование библиотеки

посольства Нигерии при изучении истории Нигерии ХХ в.

и советско-нигерийских отношений…………………………….45

 

Наши авторы … …………………………………………………..66

Contents.

Part I. Role of archival research  and experience from particular archives.

A.B. Davidson (Russia). Revolution in our

knowledge (Russ.)………..                    23

A.B. Letnev (Russia). Post-colonial Africa, colonial archives

and international organisations. (Russ.)………………44

A.S. Balezin (Russia). On typology of archives, containing

documents on African history of the 20^th century and some

archival experience (Russ.)……………………………………………32

V.G. Shubin (Russia). Archives and oral sources:

Interactions (Russ.)…………………………………………………24

G. V. Tsypkin(Russia). Russian archives and documents on the

History of Ethiopia (Russ.)…………………………………………35

A.M. Khazanov (Russia). National archive Tore du Tombu

in Lissabon and historical archive of Mozambique

in Maputu (Russ.)…………………………………………………..43

V. Pawlikova-Vilhanova (Slovak). White Fathers Archives‘ 

Value to the Student of African Societies………………………….54

N.V. Gromova (Russia). African linguistic studies in archival

documents (RTsHIDNI) (RGASPI) (Russ.)……………………….36

N.A. Dobronravin (Russia). Nigerian documents in Hausa

in archives of Great Britain) (Russ.)……………………………….63

Sh. Johns (USA). The Rochlin collection: out of South Africa

into Quebec – and to your desktop soon? …………........................55

C. Coquery-Vidrovitch (France). Histoire et Droit des femmes

africaines. Les recherches avancées en langue anglaise (French)..76

S.Ya. Berzina (Russia). Ancient archives of

Tropical Africa (Russ.)……………………………………… …….87

 

Part II.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга представляет собой публикацию материалов международной научной конференции «Архивы - ключ к истории Африки ХХ века», проходившей в Москве 15-16 сентября 2004 года.

Готовя конференцию, приуроченную к 75-летию Аполлона Борисовича Давидсона[1] и 33-летию Отдела истории Африки[2], который он создал и которым продолжает руководить, мы выбрали такую тему далеко не случайно. Большое внимание к архивным источникам, любовь к работе в архивах, умение найти и оценить архивные документы – характерная черта научных исследований как самого Аполлона Борисовича, так и школы Давидсона в целом.

Важность поиска и ввода в научный оборот новых источников по истории Африки не нуждается в доказательстве. Притом, что период новейшей истории Африки в целом значительно лучше обеспечен письменными источниками, чем все предыдущие, все же исследователи не могут не ощущать многочисленных лакун.

Во-первых, число источников тем больше, чем ближе к сегодняшнему дню продвигается исследователь. Во-вторых, даже в наилучшим образом обеспеченные источниками годы за исключением, может быть, самых последних, ощущается явный дефицит источников африканского происхождения. Те же, что имеются, носят, в основном, «верхушечный» характер - это документы политических партий, трактаты их лидеров, другие произведения африканских интеллектуалов, пресса. Жизнь широких масс африканского общества, африканской глубинки в таких источниках, как правило, отражена весьма слабо.

Более разнообразную картину местной жизни могут дать архивные источники. Архивы содержат документы, как правило, не предназначенные для широкого распространения. Это значит, что архивные документы, опять же как правило, не подвергались цензуре – ни официальной, корректировавшей материалы для публикации в соответствии с политической конъюнктурой, ни «внутренней» - самоограничению автора в свободе выражения своих мыслей, опять же по конъюнктурным соображениям. А самое главное – абсолютное большинство документов по новой и новейшей истории Африки, содержащихся в архивах, никогда не публиковалось. У историка-африканиста, работающего в архивах, следовательно, всегда есть возможность находить новые источники и делать новые открытия в науке.

Для этого, правда, прежде всего нужно получить доступ  в архив. Как правило, в зарубежных странах это достаточно просто: требуется (да и то не везде и не всегда) предъявить удостоверение личности и заполнить анкету, в которой в частности указывается сфера интересов (страны, хронологические рамки) и цель работы (написание диссертации, монографии и пр.) исследователя.

Как это ни парадоксально, значительно труднее получить доступ к работе с фондами отечественных архивов. Для этого обычно требуется официальное письмо от той организации, где работает исследователь. На рассмотрение такого письма уходит обычно не несколько минут, как в зарубежных архивах, а до нескольких недель. Однако в российских архивах документов собственно по истории Африки не так уж много, скорее там есть, как и в дипломатическом архиве любой страны, материалы об отношениях своего отечества с Африкой. В последнее время осуществлен ряд интересных публикаций таких документов[3].

В этой книге представлены доклады, посвященные как  российским, так и зарубежным архивам. Часть докладов – конкретно-исторические исследования, сделанные на базе новых архивных источников, часть носит историографический характер, но и они также связаны с архивами.

«Революцией в наших знаниях» назвал новые возможности для работы в архивах для отечественных африканистов А.Б. Давидсон, докладом которого открывается эта книга, и с ним нельзя не согласиться. Об изменении ситуации в самих архивах и в возможностях работать с ними, и не только отечественным исследователям, рассуждает А.Б. Летнев. А.С. Балезин предлагает наметки к типологизации архивов, содержащих корпус источников по истории Африки ХХ в. О соотношении устных свидетельств и архивных материалов рассуждает В.Г. Шубин.

Опытом работы в конкретных архивах - как африканских, так и европейских - делятся В.П. Городнов, А.М. Хазанов, А.А. Жуков, Н.А. Добронравин, А.С. Балезин. О конкретных архивных коллекциях и фондах рассказывает Ш. Джонс. Н.В. Громова показывает, что архивные источники дают материалы и по истории африканского языкознания, а С.Я. Берзина расширяет само понятие «архивы», причисляя туда каменные надписи Древней Африки.

Конкретные исследования, включенные в данный сборник, также сделаны на архивных материалах. Это - доклады южноафриканских ученых В. Виссера и Р. Мендельсона, и отечественных африканистов С.В. Мазова, Р.Р. Вяткиной и А.Д. Саватеева. 

На конференции были выявлены несколько ключевых моментов, связанных с проблематикой архивных источников по истории Африки.

Во-первых, подчеркнута абсолютная необходимость работы историков-африканистов с архивными источниками.

Во-вторых, констатированы расширившиеся в последние годы возможности для работы в архивах, причем в большей степени зарубежных, чем в российских.

В-третьих, выявлены конкретные проблемы исследований в тех или иных архивах - наличие материалов, их доступность и пр.

В-четвертых, в результате работы с архивными материалами выявлен целый ряд новых конкретных фактов из истории Африки ХХ века.

В-пятых, расширилось и уточнилось само понятие «архив», в частности, расширились его хронологические рамки и наметились подходы к типологизации архивов.

 

Представленные здесь материалы показывают научную проблематику конференции, однако, к сожалению, не могут передать ее дух. Поэтому особо подчеркну, что наша конференция, как это обычно у нас бывает, проходила в дружеской, заинтересованной атмосфере. По сложившейся традиции, на каждом заседании было два сопредседателя – российский и зарубежный. Как всегда, ИСАА при МГУ предоставил в распоряжение конференции студентов, обеспечивавших перевод на английский язык для зарубежных участников. На этот раз студенты переводили также на язык африкаанс. Хотелось бы выразить им здесь особую благодарность.

Выражаю также благодарность Л.В. Ивановой, осуществившей подготовку этой книги к печати.

 

Председатель Оргкомитета конференции,

Д.и.н., проф.  А.С. Балезин..

 

И опыт работы в архивах.

Революция в наших знаниях

А.Б.  Давидсон

Россия

 

Разрешите мне начать словами моего любимого историка, Ключевского. Он задавал вопрос: Сколько времени нужно людям, чтобы понять прожитое ими столетие?

И сам ответил: Три столетия.[4]

Не хотелось бы думать, что Ключевский прав. Но вроде бы он был и человек неглупый и историк неплохой.

А вот мой любимый поэт, Окуджава. Его стихи:

 

Пройдут недолгие века –

напишут школьники в тетрадке

все то,

что нам не позволяет писать дрожащая рука.

 

Все мы - дети Двадцатого столетия. И нам, конечно, кажется, уж что-что, а свое-то время мы знаем.

Да, мы знаем. Но что? Надводную часть айсберга.

А другую, скрытую?

Она только постепенно приоткрывается. С публикацией воспоминаний, свидетельств очевидцев. Главное – по мере рассекречивания архивов.

Это относится и к нашей жизни - здесь, в России. Это относится и к Африке Двадцатого столетия.

Приведу пример. Еще недавно мы все считали, что поездки наших ученых и политиков в Африку начались только в конце 50-х годов. Ученых - с поездки И.И. Потехина в Гану осенью 1957-го, а политиков – с поездок Брежнева, Микояна и других официальных представителей Советского Союза, еще несколькими годами позже.

Но вот недавно приоткрылся архив Коминтерна, и мы с удивлением узнали, что тайные поездки деятелей Коминтерна в Африку были еще в конце 20-х и начале 30-х. И достаточно важные. В.П. Городнов установил, что во всяком случае один из их докладов был послан Сталину. А, может быть, и не один.

Узнаёшь такие факты, и вся история советской политики в Африке видится иначе, чем еще недавно.

Ну, а если посмотреть в целом: как изучалась в нашей стране Африка Двадцатого столетия?

Можно, мне кажется, говорить о двух периодах изучения. Первый – до рубежа 80-х и 90-х. Второй – последние два десятилетия.

По каким критериям можно сравнивать эти периоды? Пожалуй, три. Первый – идеологическая направленность. Второй - профессиональная подготовка ученых. Третий - характер используемых материалов.

Конечно, эти критерии тесно взаимосвязаны.

Но сегодня, в соответствии с темой нашей конференции, я говорю только об одном - о характере источников.

Так вот, на каких материалах строили свои труды отечественные африканисты до последних полутора десятилетий?

Отечественная африканистика - я говорю об изучении истории - держалась на трудах зарубежных ученых. Главным образом, западных. И на тех первоисточниках, которые ими были найдены и опубликованы. У нас речь могла идти, в сущности, лишь об интерпретации того, что сделали иностранцы.

Я совсем не хочу обесценить все, что сделано отечественной африканистикой по истории ХХ столетия. Ставились новые проблемы, вырабатывались новые подходы. При анализе зарубежной литературы высказывались и новые идеи, не присущие этой литературе.

Правда, бывало и так. Используя зарубежную литературу, ее же и ругали, порой очень грубо. За немарксистский подход, за «объективизм», да бог знает, за что ее только не ругали. То есть, пили из родника - и его же поносили.

Но сегодня у нас речь не об этом. А о том, как же было с первоисточниками.

Полевых исследований проводилось очень мало. И вообще опыт работы в Африке у отечественных ученых был ничтожен. Первая поездка советского африканиста в Африку, как я уже сказал, состоялась только в 1957 г. Да и после этого командировок с научными целями - для работы в архивах - было поразительно мало. А для сбора устной традиции - кажется, вообще не было.

А как обстояло дело с отечественными архивами? Для работы по ХХ столетию они были закрыты почти наглухо. Туда могли проникнуть только для специальных правительственных заданий и то только особо доверенные лица.

В 1955-м, в связи с начавшейся «оттепелью», Министерство иностранных дел чуть-чуть приоткрыло Архив внешней политики России, – тот, где хранятся дипломатические документы дореволюционного периода. Но во что это практически вылилось? Хорошо это помню. Я заканчивал тогда аспирантуру и получил официальный доступ в этот архив. Но ни к каким описям не подпускали. Тебе в соответствии с заявленной тобой темой подбирали стопку документов, как правило, весьма скудную. Этим и приходилось довольствоваться. Так было с документами дореволюционных времен. О доступе же к материалам советского периода, повторяю, не было и речи.

И.И. Потехин понимал важность выявления новых источников, расширения источниковой базы. Хотел создать в Институте Африки источниковедческую группу. Это было возможно до 1962 г., пока Институт Африки не перевели из Отделения истории в Отделение экономики.

Источниковедение Потехин хотел поручить мне. Поэтому мне дали так называемый «допуск» к секретным документам. Называлось это - «форма № 2». Кажется, для гуманитариев это была высшая форма. С нею я пришел в самый главный отечественный архив. На Пироговке. Теперь это Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). А тогда назывался: ЦГАОР (Центральный Государственный архив Октябрьской революции).

К работе в архиве я подготовился. Благодаря знакомствам в мире историков узнал, чтò есть в этом архиве.

После этого пришел к директору архива. Это был 1961 год. Просьбы я высказал более чем скромные: о трех фондах, отнюдь не самых секретных и не самых важных. Фонд ТАСС, где хранилась зарубежная печать за прошлые десятилетия. Фонд Всесоюзного общества культурных связей с заграницей (ВОКС). И фонд, который назывался «Бюро иностранных связей профсоюзов».

 Директор сказал, что в его архиве я, скорее всего, ничего не найду. Но тут я сделал ошибку. Проговорился, что я много знаю об этих фондах. Это его насторожило. Он явно решил, что я знаю непростительно много. Его лицо стало каменным. Он повторил, уже очень подчеркнуто, что в его архиве для меня ничего нет. Я понял свою промашку. Спросил:

- Так что же, вы не пустите меня в ваш архив?

- Нет, я не имею права Вас не пустить, у Вас все официальные отношения есть. Только Вы у нас ничего не найдете.

И сколько раз я ни приходил в архив, мне под разными предлогами ничего не дали, кроме нескольких документов ВОКС’а за начало 30-х годов.

В середине 60-х мне каким-то чудом удалось попасть в Центральный партархив - получить доступ к материалам Коминтерна. Это было редчайшее везение - просто чудо. Но дали мне материалы по Южной Африке только за 1920-1924 годы и то, конечно, очень выборочно. Тетрадь со своими выписками надо было сдавать. После просмотра ее возвращали, но от страниц оставались только полоски бумаги. Остальное было выстрижено ножницами, начиная с адреса получателя и подписи под документом.

А о том, чтобы ссылаться в своих работах на архив Коминтерна, не могло быть и речи. Официально считалось, что его вообще не существует: то ли он погиб во время Отечественной войны, то ли не разобран. Так что те материалы, которые мне все-таки удавалось просматривать, давали только, как мне было сказано, - «для Вашей ориентировки».

Еще один пример. В 70-х годах, чтобы получить из любого архива документ, как-то связанный с международной политикой, требовали еще разрешение архива МИД. Например, когда я нашел в одном из ленинградских архивов документ 1900-го года о закупке Англией лошадей в России (для англо-бурской войны), от меня потребовали и разрешение архива МИДа.

Даже когда удавалось получать архивные материалы из зарубежных архивов, это вызывало подозрение. В середине 60-х мне удалось получить микрофильмы большой коллекции американского Гуверовского института (15 больших роликов). Она называлась: «Южная Африка, коллекция различных документов, 1902-1963 гг.»[5] Ее выписала по моей просьбе Фундаментальная библиотека общественных наук - и передала для меня в библиотеку Института Африки.

Так вот начальник Первого отдела Института (так официально назывался спецотдел) сразу же решил проверить, что это я выписал - не антисоветские ли это документы. Мне он, конечно, ничего не сказал. Но по его приказу, втайне от меня, в фотолаборатории института ему приготовили копию одного из роликов (а может быть и всех - я не знаю). Причем специально для него перевели фотокопии из позитивных в негативные - так легче читать. Конечно, сам начальник этого не читал, да и английского языка он скорее всего не знал. Кому-то поручил проверить - кому, я не знаю.

Так было до начала 90-х годов.

Что изменилось с тех пор?

Некоторые отечественные архивы открыты. Конечно, не полностью. Как известно, архивы по ХХ столетию не открыты полностью ни у нас, ни за рубежом. Но все же открылся, например, фонд Коминтерна - во всяком случае, большая его часть. Стал возможен доступ ко многим документам архива МИД России - во всяком случае, к документам, которые не относятся к последним десятилетиям.

Это дало возможность поставить на новый уровень отечественное изучение ряда важных проблем истории Африки. Особенно - историю советско-африканских отношений.

Поэтому нам удалось издать два тома документов из русских архивов[6] и начать подготовку третьего тома. На базе этих документов издана коллективная монография «СССР и Африка. 1918-1960. Документированная история взаимоотношений».[7]

А к документам по теме «Африка и Коминтерн» проявился такой интерес, что вышел не только том на русском языке,[8] но еще два тома выпустило в Лондоне известное издательство Фрэнка Касса.[9]

Оживилась в целом работа отечественных африканистов в зарубежных архивах. А.М. Хазанов работал не только в архивах Африки, но и в Европе и в Латинской Америке. А.С. Балезин – в Намибии и Германии. И.И. Филатова и В.Г. Шубин – в ЮАР. Г.В. Цыпкин – в Эфиопии. А.Б. Давидсон – в ЮАР, Зимбабве и Мозамбике. Перечень можно продолжить. Все это создает базу для ряда фундаментальных исследований.

Оживился и сбор устных свидетельств. В первую очередь - советских участников событий в Африке: военных, партийно-общественных деятелей. Ветераны-дипломаты стали издавать свои воспоминания. Большую работу ведет В.Г. Шубин. И.И. Филатова много сделала для сбора свидетельств южноафриканцев. Л.В. Иванова бòльшую часть своей диссертации построила на материалах устных опросов африканцев - в России, в Англии, в Сомали.

Так что революция в наших знаниях началась. Но трудности на ее пути - огромные. Это и отсутствие должной финансовой обеспеченности, и продолжающаяся закрытость многих архивов, и недостаток навыка многих наших африканистов к работе в архивах и сбору устных свидетельств. И, что греха таить, падение интереса к Африке в нашей стране в последние полтора десятилетия.

Но если мы хотим, чтобы отечественная наука вносила серьезный вклад в изучение Африки, эта работа насущно необходима. Для этого надо настойчивей прорываться в архивы. И, не менее (а может быть, даже более) важно – собирать свидетельства тех наших соотечественников, которые, начиная с 50-х-60-х годов работали в Африке или имели отношение к африканским событиям.

Речь тут – не только о военных советниках, дипломатах и общественно-политических деятелях, а и о врачах, геологах, инженерах и технических специалистах, переводчиках. Они наиболее тесно общались с африканским населением, нередко работали в «глубинке», находились на этой работе годами.

Эти люди, увы, стареют, их память не улучшается. Многие уже ушли из жизни. Ценнейший документальный материал исчезает. И этот процесс идет очень быстро.

Наверно, надо нам самим создавать этот архив. В.Г. Шубин, повторяю, уже начал работу по сбору ценных свидетельств (насколько я знаю, прежде всего, в среде военных). Ее надо поддержать и расширить.

Я обращаюсь ко всем здесь - в этом зале. Хорошо бы подумать, что можно сделать для сбора уникальных первоисточников. Какие есть пути для того, чтобы их выявлять, сохранять, изучать, может быть, опубликовать. У кого какие есть идеи?

Со своей стороны я вношу такое предложение. Чтобы мы, от лица этой конференции, обратились в РГНФ с просьбой дать грант на сбор устных свидетельств. В работе могли бы принять участие Институт Африки, Институт всеобщей истории, Институт стран Азии и Африки. Я уверен, что такая работа заинтересует не только научных работников, но и студентов.

 

Summary.

 

The two last decades of the 20th century can be named the revolution in African studies. The previous period covers the years 1920ies-1970ies. There are three criteria of such periodisation: ideological engagement, professional training of the scholars and the type of used sources. All of them are interconnected. As to sources, the topic of the current conference, Soviet scholars were dependent on Western publications and could only give their own interpretation of them. They had practically no chance of field research in Africa. As for Soviet archives, their materials on the 20th century were not accessible. The changes of the 90-ies were the following: some of Russian archives were opened, which allowed achieving a new level in research of certain problems. Russian scholars got much more possibilities to work in foreign archives, which creates a good base for a number of fundamental studies. The possibilities of collection of oral material were also enlarged. So the revolution in our knowledge of African history has begun, but there are still many difficulties.

 

 

Приложение.

«О перспективах новых архивных находок». Обсудить, среди прочих, этот сюжет нас призывало, если помните, первое извещение о конференции. Ну, что же, попробуем обсудить. Здесь я позволю себе выйти за рамки тропического региона континента, да и за рамки ХХ века, пожалуй.

Итак, первое возможное направление научного поиска (как в отечественных, так и зарубежных архивах). Хорошо бы поискать в нашем ЦГВИА материалы, в которых сопоставлялись бы две колониальные войны первой половины XIX века – Кавказская и Алжирская. Ведь обе развертывались параллельно. Трудно представить себе, чтобы война против Абд эль-Кадира в Алжире не вызывала неких ассоциаций в сознании российского офицерства, во всяком случае наиболее образованной его части, реакции людей, воевавших в Дагестане и Чечне против имама Шамиля. Возможно, в этом архиве отложились такие материалы, которые способны поразить читателя XXI века своей оригинальностью и актуальностью.

Второе направление поиска. Здесь я могу говорить более определенно, ибо в отличие от предыдущего случая, держал соответствующие материалы в руках. Смысл поиска: как фашистская Италия делом помогала нацистской Германии возродить в 1940-1942 гг. африканскую колониальную империю. Помогала вполне целенаправленно, профессионально, направляя в Берлин массу аналитических материалов, составленных губернаторами тогдашних итальянских владений Итальянской Восточной Африки и Ливии, и военными властями. Организовывала стажировки будущих германских колониальных администраторов, гражданских и военных, в своих колониях и т.д. Естественно, для разработки данного сюжета требуется знание итальянского и немецкого языков. Материалы эти хранятся в Москве, в бывшем Трофейном архиве, ныне ЦХИДК.

Третий возможный вариант тоже потребует знания немецкого языка. Что, если поискать в архивах подробности о пребывании в немецком плену одного рядового французской армии по имени Леопольд Сенгор? Как он жил, чем он жил, круг его общения, житейская проза, короче говоря. В свое время я пытался наводить справки и кое-что узнал. Но, к сожалению, до конца дело не довел. Ибо мой информатор, немецкий профессор Хаберланд, директор Института им. Фробениуса во Франкфурте-на-Майне, ушел в мир иной. Знаю одно: в лагере Сенгору крупно повезло. Ему сочувствовал и в меру сил помогал один немецкий, точнее, австрийский офицер, по образованию востоковед, настроенный антинацистски. После войны этому офицеру тоже повезло: выйдя из советского лагеря, да не где-нибудь, а в Воркуте, этот австриец написал Сенгору письмо, и тот ответил ему. Обо всем этом австриец написал воспоминания, выдержки из которых были опубликованы в одном из журналов (газет) ФРГ, и мой, ныне покойный немецкий коллега Хаберланд, их читал. Очень может быть, что неопубликованная часть воспоминаний хранится в Бундесархиве в Кобленце, а может быть, в Государственном архиве Австрии в Вене. Найдется ли молодой энтузиаст, который заинтересуется этой захватывающей темой?

И еще одно соображение по части перспектив архивных находок. Не следует думать, что наиболее важные находки ожидают исследователя непременно в центральных архивах. Провинциальные подчас таят в себе немалые сюрпризы. Один из примеров – конкретная предыстория I-го Панафриканского конгресса. Преобладает мнение, что Дюбуа приехал в 1919 г. из США специально для созыва Конгресса. Архивные документы свидетельствуют: ничего подобного. Деньги Дюбуа получил от НАСПЦН не на подготовку и созыв конгресса, а под вполне конкретный проект: выпуск книги о боевых действиях двух черных американских дивизий на французском фронте в 1917-1918 гг. Однако, прибыв во Францию, Дюбуа быстро сориентировался и понял, что отпущенной суммы ему с учетом помощи влиятельных спонсоров в лице Жоржа Клемансо и Блеза Дианя, хватит и на книгу, и на конгресс. И со свойственной ему энергией осуществил оба проекта. Подробности обо всей этой истории отложились в двух американских архивохранилищах – рукописном отделе Библиотеки Конгресса в Вашингтоне и в Центре по изучению истории черных американцев им. Вивиан Харш в Чикаго. Почему в Чикаго, в малоизвестном не центральном, а штатном, к тому же частном архиве? Да потому, что обе черные дивизии комплектовались в Иллинойсе и соседних штатах Среднего Запада. Получается, что эти безвестные черные американские солдаты, сами того не ведая, помогли рождению влиятельного идейно-политического движения ХХ века.

Вообще говоря, браться за историю панафриканизма без исследования фонда Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения США (хранится, повторяю, в рукописном отделе Библиотеки Конгресса США) просто невозможно. Там же хранится и фонд Таскиги, фонд Букера Вашингтона. Да не забыть еще Шомбургский центр, там можно найти все о раннем гарвеизме. Этот центр - в Нью-Йорке, в Гарлеме. Вся переписка отцов панафриканизма с последователями в Африке - Западной, Южной, Восточной, включая последователей франкофонов, сосредоточена именно там, в Вашингтоне и Нью-Йорке.

Теперь об источниках по истории Центральной Африки, хранящихся в бельгийских архивах. Главное хранилище сосредоточено в Музее Бельгийского Конго (ныне Королевский музей Центральной Африки) в городке Тервюрен, под Брюсселем, том самом, который в 1928 г. посетил Д.А. Ольдерогге. В отделе истории музея хранятся многочисленные экспонаты и архивные документы, всего 150 фондов. Для нас с вами особый интерес представляет фонд Стэнли. Изданные типографским способом путеводители по колониальным фондам мне не попадались. Могу однако сообщить, что Африканский институт музея в Тервюрене имеет свой сайт в Интернете, из которого можно почерпнуть сведения об отдельных фондах и обо всех публикациях по истории Африки, изданных под грифом музея. Особо внушительно выглядит серия «Африканские тетради», по-нашему, ученые записки (на французском и фламандском языках). Так вот, за последние 30 лет выпущено 177 номеров. Некоторые из них есть в библиотеке Института Африки. Сотрудничать с нами бельгийцы, похоже, расположены (данные 2003 г.).

 

 

SUMMARY

 

The author suggests the following typology of Archives, which have collections of documents on African history in the 20th century: 1) National Archives of African Countries 2) Archives of former Colonial powers 3) Archives of Missionary societies 4) Archives of international organizations which acted in Africa 5) Personal Archives of individuals who played a role in African history. He also shares his experience of research work in some African, European and Missionary archives.

 

 

SUMMARY.

The author believes that Ethiopian studies scholars found themselves in mere favorable environment than their colleagues who specialized in other regions of Africa. That can be explained by the nature of relations that existed since end of the 19th century between Russia and Ethiopia. Reports of Russian travelers and diplomats from Addis-Ababa resulted in accumulation of large volume of documents at many Russian archives. Said documents created solid source materials base for modern studies on Russian-Ethiopian relations and history of Ethiopia in general.

Архивы и устные свидетельства очевидцев:

Взаимодействие.

В.Г. Шубин Россия

То, что архивные материалы являются ключом к истории, не вызывает сомнения. Именно отсутствие допуска к ним или, что еще хуже, нежелание «копаться» в них (а работа в архивах – процесс исключительно трудоемкий!) приводит к появлению «мифов» и «легенд», которые «гуляют» из книги в книгу и нередко как бы начинают жить своей собственной жизнью. 

Так было, например, с историей об обучению военному делу командующего «Умконто ве сизве» Нельсона Манделы в 1962 г. в Алжире, которая «тиражировалась» без каких-либо ссылок на источники, если не считать таковым его фотографию с офицером Армии национального освобождения. Хотя не мешало бы задуматься: независимость Алжира была провозглашена в начале июля, а в начале августа Мандела был уже арестован, успев побывать после встреч с алжирцами в Аддис-Абебе, Дар эс-Саламе, Йоханнесбурге, Дурбане.

Наконец, в своей автобиографии Мандела поставил все на свое место: проходил он подготовку не в Алжире, а в Эфиопии, и то более короткую, чем ему хотелось бы, а в частях АНО был за пределами Алжира, в соседнем Марокко. Но в вышедшем недавно, десятилетие спустя этих мемуаров первом томе истории освободительной борьбы, подготовленной группой южноафриканских исследователей в рамках проекта САДЕТ[60], вновь говорится об учебе Манделы в Алжире и при этом без всяких оснований дается ссылка на… мемуары Манделы.[61] Так что легенда оказалась более живучей, чем свидетельство самого участника событий!        

Любой серьезный исследователь может привести подобные факты по своей сфере исследований. Поэтому представляется, что первоочередными задачами российских историков являются, с одной стороны, принятие всех возможных мер для того, чтобы на практике стало осуществляться правило о доступности материалов по истечении 30 лет их хранения, а с другой, обогащение, а то и проверка архивных данных в беседах с здравствующими участниками и свидетелями изучаемых событий.

Все мы не раз сталкивались с трудностями при поиске документов. Иногда эти трудности бывают объективными, но еще чаще – субъективными, связанными, если только это слово не покажется слишком резким, с чиновничьим произволом.

Приведу примеры из своей практики. В конце 1992 г. – начале 1993 г. я работал в тогдашнем Центре хранения современной документации (ныне – Российский государственный архив новейшей истории) и смог ознакомиться с десятками документов по истории отношений нашей страны с освободительными движениями и независимыми государствами Африки. Поскольку уже близился мой отъезд на работу в ЮАР по приглашению Университета Уэстерн Кейп, я сосредоточился на более тщательном изучении документов по связям с антирасистской оппозицией в этой стране, прежде всего, с Африканским национальным конгрессом Южной Африки, и это в большой степени помогло мне в работе над монографией, которая была издана и в ЮАР, и в России.

Естественно, я был уверен, что по возвращению в Москву смогу продолжить работу в ЦХСД по другим странам, однако, когда я вновь пришел в этот архив в декабре 1995 г., выяснилось, что за несколько месяцев до этого практически все материалы, на которые я успел хотя бы взглянуть, вновь стали недоступными для исследователей, во всяком случае, для российских. 

Можно, пожалуй, согласиться, что, как и во всех других делах, порядок должен быть и в организации допуска до архивных документов, в снятии с них всякого рода «грифов». Вряд ли правильно было, скажем, помещать в свободный доступ «донесение» о том, кто из сотрудников советской миссии в Претории в 1952 г. якобы спал с чужой женой, предварительно споив ее супруга… Но наведение порядка не должно означать многолетней задержки предоставления исследователям возможности пользоваться архивами.

Я не случайно оговорился, что (во всяком случае, до середины 1990-х годов) условия допуска были весьма различными для российских и зарубежных исследователей. Приведу еще один предмер. Когда Сергей Яковлевич Синицын, посол в отставке, работал над своей книгой мемуаров (она была издана в нашем институте под названием «Мисс