Перевод Вс. А. Рождественского

Так писал в XIV веке великий Петрарка. Его лирика стала образцом для поэтов XVI столетия, слагавших мадригалы. Вот один из них, принадлежащий перу Джамбаттиста Гварини:

Об очах госпожи

Вам, очи, грозные светила,

Мое дыхание немило;

Жестокие, вы и во сне

Погибели хотите мне;

Смеженные, меня разите, -

Открывшись, что вы сотворите?

Перевод О. Б. Румера

Такое утонченное элегическое содержание получило своеобразное музыкальное воплощение.

Полифония, то есть многоголосие, в котором все голоса равноправны и движутся мелодическими волнообразными линиями, была в странах Западной Европы в эпоху Возрождения главенствующим стилем профессионального музыкального искусства. Ведущее положение занимали вокальные произведения, предназначенные для многоголосного хора или ансамбля, обычно без инструментального сопровождения (a cappella), но порой с аккомпанементом органа или струнных инструментов, дублировавших певческие партии. В полифоническом стиле сочинялись и монументальные многочастные мессы, и небольшие лирические или пасторальные пьесы.

Музыкальное искусство Италии в пору позднего Ренессанса ознаменовано пышным развитием разнообразных светских полифонических жанров, среди которых мадригал - сфера концертной камерной лирики - занимал, как уже говорилось, командное положение.

Но в многоголосной, зачастую очень сложной, хоровой композиции поэтический текст слышался не всегда достаточно ясно, он как бы растворялся в прихотливом переплетении голосов. Чтобы придать ему большую отчетливость, композиторы нередко применяли аккордовый склад. В нем все голоса звучали компактно, в нерасчлененном единстве. Старшие современники Монтеверди, прославленные итальянские композиторы мадригалов - Лука Маренцио, прозванный «сладчайшим лебедем Италии», Джезуальдо, которого величали «главой музыкантов и музыкальных поэтов нашего времени», - стремясь к возможно более выразительной передаче различных эмоционально-психологических нюансов поэтического текста, тонко сочетали полифоническое изложение с аккордовым. Голоса певцов то стремительно следовали друг за другом в гибких имитациях или мерно плыли, как бы поддерживая друг друга, то возбужденно перекликались, захватывая широкий диапазон звучаний от серебристых сопрановых верхов до густого регистра низких мужских голосов, то вступали в запальчивый диалог, то, наконец, сливались в красочных созвучиях.

В конце XVI века итальянские композиторы драматизировали мадригал, придавали музыке большую напряженность и экспрессивность, акцентируя наиболее патетичные слова обостренными хроматизмами, остро звучащими гармониями, сопоставлением резко контрастных по характеру эпизодов. Некоторые композиторы порой даже пытались театрализовать мадригал, объединяя многоголосное ансамблевое или хоровое пение со сценической пантомимой. Именно в таких случаях особенно заметной становилась внутренняя противоречивость мадригала: выражение тонких, глубоко личных, лирических движений души средствами коллективного исполнения и полифонического звучания. И постепенно к концу XVI века стали выделять верхний голос, сообщая ему большую мелодическую выразительность. При исполнении мадригалов пели только верхний голос, а остальные поручали музыкальным инструментам. Так исподволь, в недрах многоголосного мадригала возникали ростки будущей сольной песни или арии с инструментальным сопровождением.

Вот к этому жанру, явившемуся сферой смелых творческих экспериментов и исканий, обратился молодой Монтеверди. Двадцатилетний композитор в своей Первой книге мадригалов предстает уже как творческая индивидуальность. Он не только свободно владеет выразительными возможностями полифонического мадригального стиля, но, применяя их, накладывает на них печать своего гения. Музыка глубоко раскрывает общий образный строй поэтического текста, тонко подчеркивая отдельные смысловые детали; мелодические линии развертываются свободно, не боясь широких интервалов. В музыке трепещет непосредственная юношеская экспрессия.

Появление Первой книги монтевердиевских мадригалов сопровождалось большим успехом. Признание не вскружило композитору голову. Он продолжает совершенствоваться. Одновременно подыскивает место работы. Успех его сочинений пробуждает надежду получить приглашение на пост соборного или придворного капельмейстера в какой-либо из городов Италии. Монтеверди даже едет в Милан, рассчитывая найти там поддержку и покровительство, но любезные обещания не приносят ничего реального.

И вот в начале 1590 года он выпустил в свет свою Вторую книгу мадригалов, которой, как и Первой, сопутствовал громкий успех. Молодой композитор сделал новый и большой шаг по пути творческого возмужания. Но он не забыл своего учителя и на фронтисписе нового сборника, как и во всех предшествующих сочинениях (но, правда, в последний раз), Клаудио указывает, что является учеником Индженьери.

Вторая книга включает двадцать один мадригал. Они чрезвычайно разнообразны как по характеру и образно-поэтическому строю, так и по форме и стилю изложения. Везде чувствуется жар вдохновения, полет фантазии, тонкая передача настроения, рождаемого живописными картинами природы.

Вскоре после появления Второй книги мадригалов Монтеверди получил приглашение в Мантую на службу при дворе герцога Винченцо Гонзаги в качестве исполнителя на виоле.

Клаудио было двадцать три года. Завершился Кремонский период его жизни и деятельности, завершилась юность. Отныне он вступал на самостоятельный творческий путь, где ему предстояли великие свершения.