XIII . Февральская катастрофа.

Значение Императора Александра III (1881–1894). Царствование Николая II (1894–1917). Экономический рост. Рабочее законодательство. Террор революционеров.

Смыкание либералов с революционерами. Стремление Николая II сохранить за собой бóльшую часть прежней самодержавной власти способствовало сближению либералов с левыми политическими силами тогдашней России. Считая, что избранная в 1912 г. Четвёртая Государственная Дума не обладает достаточной силой и влиянием ввиду отсутствия в ней ярко выраженной лидирующей партии, царь не особо советовался с ней при решении важнейших государственных вопросов. В условиях экономического подъёма казалось, что страна совсем успокоилась и российское общество находится под полным контролем государственных органов. Однако расстрел полицейскими мирной демонстрации рабочих золотых приисков на р. Лене в апреле 1912 г., за которым последовало заявление министра внутренних дел Макарова о том, что полиция будет и впредь поступать подобным образом по отношению к демонстрантам митингующим, взорвали политическую жизнь в «умиротворённой» России. Вот как об этом описывает ситуацию в России накануне начала Первой мировой войны И. Н. Ионов:

«Общественная жизнь России в предвоенные годы проходила под знаком усиления левых сил. В 1912–1914 гг. рабочее движение выросло в 1,5 раза. Всё мощнее становились политические забастовки и демонстрации. Осенью 1912 г. прошли выборы в IV Государственную думу. В ней произошла дальнейшая поляризация сил: за счёт сокращения октябристского центра увеличилось число депутатов от правых, с одной стороны, и от кадетов и прогрессистов – с другой. Всё большую роль в Думе играл не правый, а левый центр, союз кадетов и октябристов. При его поддержке удалось, в частности, вернуть судебную власть в деревне от земских начальников мировым судам. Председателем Думы был избран октябрист М. В. Родзянко.

В конце 1912 г. оформилась партия прогрессистов, ставшая партией русской буржуазии. Её учредителями были текстильные фабриканты А. И. Коновалов, В. П. и П. П. Рябушинские, С. Н. Третьяков, С. И. Четвериков и земские деятели И. Н. Ефремов, Д. И. Шипов, А. М. Ковалевский. Прогрессисты стремились к слиянию кадетов и октябристов в единую «деловую» партию. Отвергая лозунги кадетов о всеобщем избирательном праве и принудительном отчуждении помещичьих земель, они настаивали на ответственности министров перед Думой, независимости местного самоуправления от бюрократии, отмена чрезвычайного положения. Идеологией прогрессистов был «неославизм», оправдывавшийся борьбой капиталистов за новые рынки сбыта.

Прогрессисты не были довольны результатами своей деятельности в Думе и стремились к организации блока левых и революционных сил вне Думы. В марте 1914 г. А. И. Коноваловым было созвано совещание прогрессистов, левых октябристов, кадетов, народных социалистов и социал-демократов (в том числе большевиков). Эти партии создали Информационный комитет для объединения усилий в борьбе за полное осуществление свобод, провозглашённых в манифесте 17 октября 1905 г. Целью прогрессистов было добиться продолжения реформ. Это свидетельствовало о способности буржуазии если не возглавить революцию, то содействовать развитию революционного движения в стране.

Однако начавшаяся война привела к сплочению общества на основе идеалов имперского сознания и государственного традиционализма. Забастовки рабочих прекратились. IV Дума единогласно проголосовала за военные кредиты, продемонстрировав своё единство с правительством (социал-демократы при голосовании воздержались). Земское и городское самоуправление (Земгор) активно включилось в работу по оказанию помощи армии. Достигнутое национальное согласие, возрождавшее память о 1812 г., дало повод назвать войну «Второй Отечественной». Вместе с тем поднялись националистические настроения. В 1915 г. в Москве прошёл немецкий погром, когда избивались иностранцы и уничтожалась их собственность. Петербург был переименован в Петроград».

Возрождение масонских лож и их роль в подготовке революции. Советские историки категорически отрицали участие масонов в русских революциях начала ХХ в., так как это бросало тень на партию большевиков. С началом «перестройки» стало возможным реально оценить роль масонов в гибели Российской империи. Польский историк Людвик Хасс специально занимался этими вопросами в конце 80-х годов ХХ в. Приведённые далее сведения взяты из статьи Хасса «Русские масоны первых десятилетий ХХ века», опубликованной в сборнике «Историки отвечают на вопросы» (Вып. 2. М.: Московский рабочий, 1990. С. 134–155).

В 1887 г. в Париже была создана ложа «Космос», среди учредителей которой были известный историк, социолог и этнограф М. М. Ковалевский, социолог Е. В. де Роберти ля Церда (вынужденный покинуть Россию после того, как предложил в 1880 г. ввести в России парламентскую систему) и известный изобретатель в области электричества П. Н. Яблочков, ставший её первым председателем. Прознавшая об этом российская реакционная пресса развернула на своих страницах травлю участников этой ложи, в результате чего Ковалевский был уволен с должности профессора Московского университета и эмигрировал в 1889 г. во Францию. Работа ложи «Космос» была надолго парализована.

Когда в России назревала первая революция, Ковалевский в 1904 г. пытается возродить масонское движение в России и втянуть в него видных либеральных деятелей Д. И. Шаховского, И. В. Гессена и П. Н. Милюкова. Эта попытка оказалась безуспешной, поскольку будущие основатели кадетской партии верили в то, что время тайных обществ прошло и вскоре в России появится возможность создания легальных партий, что и произошло в конце 1905 г. Тем не менее, первая российская революция вызвала приток новых членов в ложу «Космос». Справедливости ради следует отметить, что проживавшие за границей русские интеллигенты и до 1905 г. вступали в другие масонские ложи: Максимилиан Волошин – в ложу «Труд и Истинные преданные друзья», В. Немирович-Данченко – в «Гору Синайскую». Все эти ложи, как и «Космос», были филиалами «Великой Ложи Франции». Почему русские интеллигенты охотно шли в масонские ложи, где они обучались «королевскому искусству» работы с людьми? Вот как объясняет это Л. Хасс:

«Этих новых последователей масонского учения привлекало к «королевскому искусству» предание об испытанной в течение двух столетий эффективности его организационных форм, а некоторых и надежда на помощь освободительному движению в России, на защиту в случае преследований. Вероятно, непосредственно повлияло и доброжелательное отношение многих западноевропейских лож к начинающейся русской революции, да и личное обаяние Ковалевского должно было действовать. Однако существовали и значительно более глубокие причины. Интеллектуальные мотивы переплетались у этих людей с эмоциональными. Им, непролетарским противникам самодержавия, близка была не только враждебная абсолютизму идеология масонского движения, но и весь мир его понятий и принципов. Обстановка, в которой они жили, своеобразно напоминала ту, в которой движение когда-то формировалось, накануне Французской революции. Сами же они, как и их предшественники, были людьми просвещёнными и образованными, противниками традиционного политического строя, олицетворённого двумя последними царями. Будучи преимущественно детьми господствующего класса (хотя во многом отошедшими от его понятий и взглядов) и одновременно убеждёнными либералами, все они в той или иной степени опасались, что безумная политика монархического абсолютизма доведёт до революции».

Завоевание в конце 1905 г. в России свободы слова позволило масонам начать открытую агитацию в России, что не совсем соответствовало принципам работы тайных обществ. В ноябре 1906 г. в Москве была учреждена ложа «Возрождение», подчинённая «Великому Востоку Франции» во главе с М. М. Ковалевским, а в 1907 г. из неё выделилась в Санкт-Петербурге ложа «Полярная звезда», которую возглавил граф Н. М. Орлов-Давыдов. К середине 1908 г. в обеих ложах состояло более 40 человек, среди которых был бывший народоволец Н. А. Морозов, думские депутаты А. М. Колюбакин и А. И. Шингарёв, известный историк Н. П. Павлов-Сильванский. Новые масоны поддерживали связи с отдельными членами партий народных социалистов и эсеров. Тогда же в Россию приехали высокие сановники «Великого Востока Франции» Г. Булей и Б. Сеншолл, легитимировавшие новые российские ложи. В 1909 г. продолжилось основание новых масонских лож: ещё одной в Петербурге, в Одессе и, возможно, в Нижнем Новгороде. Этот процесс продолжался и в последующие годы. Одну из лож возглавил внук Николая I великий князь Александр Михайлович. В первые месяцы 1915 г. в России было 49 лож и около 600 членов.

Мировая война. Начавшаяся Первая мировая война привела к отказу российских масонов от прежних гуманитарных и политических принципов. Они прониклись националистическими настроениями, призывали к безусловной защите государства, примирению с царизмом, войне до победного конца. Одним из видных масонов в то время стал А. Ф. Керенский, другой – А. Амфитеатров – издавал в Петербурге ежедневную газету «Русская воля», в которой отстаивал эти новые программные установки российских масонов.  

Государственная Дума. Прогрессивный блок. Возвращаюсь к книге И. Н. Ионова. «Николай II в августе 1915 г. взял на себя главнокомандование русской армией, а тем самым ответственность за ход военных действий. Ходили упорные слухи, что царица и Распутин активно вмешиваются в государственные дела. Их обвиняли в шпионаже в пользу Германии. Это свидетельствовало о начале нового раскола между властью и обществом.

В 1915 г. был создан Прогрессивный блок в Думе во главе с П. Н. Милюковым. В него вошли прогрессисты, кадеты, октябристы, центристы и часть националистов, а также три группы из членов Государственного совета – академическая, центра и беспартийные. Тем самым Государственный совет едва ли не впервые со времени его возникновения в 1810 г. вступил в борьбу на стороне общества. Прогрессивный блок поддержали также меньшевики и эсеры. Блок представлял внушительную силу. В IV Думе он имел 268 голосов из 397, т. е. подавляющее большинство. Он требовал от царя создания министерства доверия с участием общественных деятелей, политической амнистии и целого ряда реформ».

Л. Хасс указывает на то, что к созданию Прогрессивного блока были причастны и масоны. «После неудачной летней кампании 1915 года, когда буржуазные и интеллигентские либеральные круги колебались между поддержкой власти и её штурмом, масонство сильно активизировалось. Именно тогда были приглашены вступить в масоны, но не согласились известные деятели Н. И. Астров и С. П. Мельгунов, в столице удалось овладеть Вольным экономическим обществом и Техническим обществом, привлечь на свою сторону многих офицеров. Совет ордена «Великого Востока», в котором заседали Керенский, Некрасов и, по-видимому, Терещенко, пытался решить наболевшие вопросы закулисными действиями. Масонскими путями была налажена связь между группой находившихся в России польских демократических деятелей и видными русскими политиками либерального и умеренно-левого толка. По инициативе Ефремова и Коновалова летом 1915 года на квартире Ковалевского велись переговоры между частью членов Думы и Государственного совета, в результате которых в августе был основан «Прогрессивный блок». Острыми были трения в его левом крыле, закончившиеся выходом 31 октября (13 ноября) 1916 года прогрессистов из блока; соответственно не утихали политические распри в ложах в 1915 – 1916 годах; десять лож распались».

Вновь возвращаюсь к книге Ионова, где кратко и ёмко показана ситуация в России, влиявшая на самосознание её граждан. «Буржуазия попыталась укрепить свои связи с рабочими, создав рабочее представительство в военно-промышленных комитетах, призванных помочь мобилизации промышленности на военное производство. Однако выборы от рабочих в ВПК вызвали раскол, с одной стороны, между правыми эсерами и меньшевиками, соглашавшимися сотрудничать в них «для контроля над деятельностью буржуазии», и, с другой стороны, большевиками и эсерами-интернационалистами, выступавшими против империалистической войны, за поражение царизма и использование ситуации для развития революционного движения. В сентябре 1915 г. в Швейцарии, в Циммервальде, интернационалистское движение оформилось как международная сила. В результате «рабочие группы» были избраны лишь в 25% ВПК».

Затягивание войны с Германией вызвало не только перенапряжение сил и задействование всех ресурсов России. «Армия потеряла свой кадровый состав. Большинство из вновь прибывших в войска находилось в казармах из-за недостаточной военной подготовки, нехватки офицеров для их обучения и необеспеченности их оружием. С этих «запасных полков», среди которых были и гвардейские части, расположенные в Петербурге, началось разложение армии. В них действовали революционные агитаторы, направлявшие недовольство этих оторванных от земли крестьян против царя и «богатых» – помещиков и капиталистов. Во фронтовых частях начались «братания» с солдатами противника. Авторитет офицеров падал. В то же время усиливалось влияние революционных агитаторов. Это позволило с самого начала революционных событий обеспечить силам революции поддержку армии.

С 1915 г. в русской деревне и на национальных окраинах, в Казахстане и Средней Азии, отмечался подъём традиционалистских настроений. Выступления против землеустроительных работ и появления отрубов и хуторов, разрушавших общину, были столь активны, что заставили весной 1915 г. приостановить столыпинскую аграрную реформу. В августе – сентябре 1916 г. начались выступления узбеков, киргизов, туркменов, казахов против трудовых мобилизаций. Особенно активными они были в Фергане и Тургайской степи и во многих местах шли под лозунгом объединения мусульман».

«В годы войны в России получили массовое распространение органы государственно-монополистического регулирования промышленности, через которые фактически распределялись казённые деньги среди приближённых императора. При этом отношения ведомств и предприятий не имели коммерческого, рыночного характера. Государственные заводы фактически жили по законам феодальной вотчины, не зная строгого бухгалтерского учёта, понятий ценообразования, себестоимости, амортизации, прибыли. Это была сфера «феодально-монополистического капитализма», которая своей экономической неэффективностью и глубокой коррумпированностью всё более разрушала хозяйство и влияла на нравственную атмосферу общества».

Заговор против Государя. О том, какую роль в нём сыграли масоны, пишет Л. Хасс. «Летом 1916 года состоялся последний конвент «Великого Востока», секретарём Совета ордена на нём вместо Некрасова был избран Керенский. Переменилась военная программа организации, вместо примирения общества с властью руководство «Великого Востока» начало ориентироваться на военно-дворцовый переворот с заменой на царском престоле Николая II его братом Михаилом. В состоявшую из пяти лиц группу, готовившую переворот, входили масоны Шингарёв и Терещенко, информационное бюро левых партий состояло исключительно из членов лож – Керенского, Некрасова, Чхеидзе. Встречи руководителей левых – от трудовиков до большевиков – которые как будто имели место в январе 1917 года, состоялись у Гальперина и Соколова. Поэтому Совет ордена был вполне в курсе подготовки к перевороту. Её сорвала Февральская революция, заставшая русское масонство врасплох».

Провокационная речь П. Н. Милюкова в Думе 1 ноября 1916 г. Предательство В. М. Пуришкевича. Убийство Г. Е. Распутина. Февральские беспорядки. «Германский след» в их провоцировании. Измена М. В. Алексеева, Н. В. Рузского и командующих фронтами. «Отречение». Арест Николая II собственным генералитетом. «Приказ № 1» и начало гибели Российской империи.

[ Русское масонство между двумя революциями 1917 г. Версия некоторых предвзятых историков и публицистов, согласно которой большевистский Октябрьский переворот в Петрограде был «жидо-масонским заговором», не подтверждается историческими фактами. Вот как описывает состояние русского масонства после победы Февральской революции в Росии Л. Хасс:

«В то время «Великий Восток народов России» располагал примерно четырьмя десятками лож, насчитывавших не более 400 членов. Вскоре состоялся его съезд, на котором он был легализован. Теперь от его имени Балавинский стал хлопотать в «Великом Востоке Франции о признании братской русской организации. Однако, несмотря на благосклонность Парижа, по неизвестным причинам взаимоотношения не были установлены.

В течение первых месяцев революции ложи собирались всё реже. В петроградской мастерской «Истинных друзей» 4 апреля приняли в масоны Б. В. Савинкова. Ход событий выдвинул теперь многих масонов – отчасти благодаря их связям в ложах – в первые ряды политической жизни. В первом составе Временного правительства из десяти его членов не менее пяти были последователями «королевского искусства» (Керенский, Коновалов, Некрасов, Шингарёв и Терещенко), позже на постах министров находились также Ефремов, А. В. Ливеровский, Переверзев, Прокопович, Скобелев и Степанов, другие же были заместителями министров. Чхеидзе был избран 27 февраля (12 марта) председателем Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, а заместителями председателя – Скобелев и Керенский. Из 66 членов избранного в мае ЦК кадетов не менее 11 человек состояли в рядах «Великого Востока».

Всё это не означало, однако, успеха масонства. Повторилась ситуация времён Французской революции и Парижской коммуны: влияние Совета ордена или идей «королевского искусства» не сказывалось на правительственной политике. Логика политической борьбы и массовых движений была сильнее общих формулировок масонской доктрины и методов действия в ложах, приспособленных к мирному функционированию механизмов партийно-политической жизни. Одновременно она, по-видимому, до такой степени поглотила теперь большинство последователей «королевского искусства», что и времени всё меньше хватало для его дел. Поэтому, несмотря на благоприятные, казалось бы, условия, не было слышно об усиленной вербовке в масоны, создании новых мастерских. Не печатались какие-либо масонские брошюры или хотя бы листовки. Не появилась даже антимасонская агитация. Ложи постепенно прекращали свою деятельность. К моменту Октябрьской революции оставалось только 29 мастерских «Великого Востока».