Глава VIII. Волшебная дудочка

 

1

 

Гуси провели ещё одну ночь, переночевав в пещере гостеприимных и добрых овец. Конечно, ночью не являлся никакой лис с разодранным ухом, и затравленные им овцы воспрянули духом.

А наутро, простившись с хозяевами и поблагодарив их за приют, гуси, построившись клином, полетели в сторону замка Глиммингехюс. Это был огромный замок-крепость, в котором люди в стародавние времена укрывались от врагов. Его толстые мощные стены в те времена невозможно было пробить никаким снарядом. Чтобы крепость сохраняла неприступность, небольшие окна были прорублены лишь наверху, а внизу располагались только узенькие бойницы.

Ясно, что в таком замке и темно, и душно, и сыровато.

И когда кончились войны и настали добрые мирные времена, люди построили себе другое жильё. А Глиммингехюс стал служить им амбаром для зерна.

Но когда стая Акки с Кебнекайсе добралась наконец до замка, он не был уж вовсе необитаем. Высоко на крыше каждое лето вили гнездо аисты. На чердаке поселились две совы, в тёмных проходах обитали летучие мыши, а в нижних комнатах жил старый-престарый кот.

Только гуси успели расположиться неподалёку от замка, чтобы отдохнуть после долгого и утомительного перелёта, как рядом с ними оказался длинноногий аист. Нильсу он показался чуточку смешным: сам долговязый, на длинной шее - малюсенькая головка и длиннющий клюв, который казался слишком тяжёлым для такой маленькой головы.

«Интересно,- подумала Акка,- чего это ему понадобилось? Аисты не очень-то любят беседовать с гусями. Они предпочитают общество своих сородичей-аистов».

Но вслух она сказала:

- Рада вас видеть, господин Эрменрих. Не рано ли вы прилетели с юга? Надеюсь, ваше гнездо не очень пострадало от снега и зимних ветров и большого ремонта не потребуется?

Аист долго-долго раскачивался на своих длинных тонких ногах и трещал клювом, прежде чем произнёс печальным голосом:

- Ах, матушка Акка, всё обстоит очень грустно, очень грустно.

- Да отчего же?

- Ну как же! Гнездо моё совсем разорили зимние бураны. Предстоит столько работы, столько хлопот, чтобы привести его в порядок.

- Надеюсь, супруга ваша здорова? - продолжала Акка учтиво.

- Да, спасибо. Вот только не знаю, право, как мне удастся прокормить своё семейство. Ах, мы можем все погибнуть с голоду!

- Полно, господин Эрменрих! Так ли уж всё плохо?!

- Как же не плохо?! Жители здешних мест точно сговорились выжить меня отсюда.

- Что же такое они творят?

- Осушают болота. Осушают болота. Скоро во всей округе не останется ни одного лягушонка. Надо бежать отсюда, бежать.

И он опять долго и скорбно трещал клювом.

Про себя Акка подумала: «Ну и нытик же вы, господин Эрменрих! У вас есть дом, куда вы прилетаете каждую весну. И ни одному человеку не приходит в голову стрелять в вас из охотничьего ружья. Нам бы хоть годок так пожить!»

А вслух она обратилась к аисту с такими словами:

- Да неужто вы захотите покинуть замок, на крыше которого всегда жили аисты! Нет, я не допускаю такого исхода!

- Но есть ещё кое-что и похуже, матушка Акка.

- Расскажите, пожалуйста, господин Эрменрих!

- Совы разузнали, что на замок готовится нападение серых крыс!

Акка знала историю этих серых крыс. Раньше эти крысы не обитали в здешних местах. Но вот однажды, а было это ровно сто лет назад, чета серых крыс высадилась на берег с чужеземной шхуны. Эти нищие бродяги поселились в гавани, питались отбросами. Но были они сильными и наглыми, не боялись трудностей и не брезговали отвратительной протухшей пищей.

И вот со временем их расплодилось несметное количество. И людям и зверям не стало от них никакого житья.

Однажды серые крысы пронюхали, что в замке Глиммингехюс хранится зерно. Они решили взять его штурмом, полностью им завладеть и выгнать оттуда всех живущих. Им было не так уж трудно это сделать. Целому полчищу крыс никакой кот и никакие совы не помеха!

- Когда же они пойдут на штурм? - спросила Акка.

- Сегодня к закату они достигнут замка, а завтра к утру всё будет кончено.

И аист опять печально затрещал своим длинным клювом.

- Ничего не будет кончено,- сказала Акка сурово.- Уж поверьте мне, я знакома с одной старой гусыней, которая не допустит, чтобы совершилось такое злодеяние.

Аист поднял голову и уставился на Акку. У старой гусыни не было ни когтей, ни острого клюва. Да и вообще что она могла сделать с полчищем крыс, да ещё ночью?! Всем известно, как только погаснет закат, утки беспомощно впадают в дрёму. А крысы сражаются исключительно по ночам!

Но Акка твёрдо решила защитить Глиммингехюс и его обитателей от серых разбойников.

- Слушайте все! - обратилась она к стае.- Вы будете ждать нас здесь. Я должна кое-что предпринять. И со мною вместе в Глиммингехюс отправится только Тумметотт.

Гуси было запротестовали. Но у мудрой Акки было готово объяснение.

- Вы что, хотите, чтобы охотники, завидев стаю диких гусей, всех нас перестреляли?! Вас привлекает такая бессмысленная гибель, так, что ли?!

Аист, который во время этого объяснения стоял, склонив голову и прижав свой длинный клюв к груди, вдруг встрепенулся. Что-то заклокотало у него в горле, точно ему пришлось сдерживать смех. Он сделал шаг вперёд, выставил клюв и, подцепив Нильса, швырнул его в воздух. Семь раз он повторил свою выходку и, наконец, опустил мальчика на землю.

 

 

- Что вы себе позволяете, господин Эрменрих! - возмутилась Акка.- Это вам не жаба. Это мальчик, господин Эрменрих!

Аист захихикал.

- Полечу-ка я назад, в замок,- сказал он.- Расскажу всем его жителям, что им нечего бояться. Пусть знают, что на их защиту следом за мной летят старая столетняя гусыня и крошка Тумметотт. То-то они обрадуются!

Проговорив всё это, аист вытянул шею, взмахнул крыльями и взвился в небо, как стрела, пущенная из лука.

Эта насмешка ничуть не обескуражила Акку:

«Вот ещё, обращать внимание на дурацкие шуточки какого-то там аиста».

Акка попросила Нильса быстро разыскать свои деревянные башмаки, которые слетели с ног, когда аист подбрасывал его. Потом посадила Нильса к себе на спину и полетела к старому замку Глиммингехюс.

Обиженный на аиста Нильс думал про себя:

«Он решил, раз я маленький, так уж ни на что и не гожусь! Я ещё покажу этому красноногому, что может Нильс Хольгерссон из Вестра Вемменхёга!»

 

2

 

Через несколько минут Акка с Нильсом на спине опустились в большое аистиное гнездо на крыше замка Глиммингехюс.

Надо сказать, гнездо было великолепное. Дном ему служило большое колесо от крестьянской телеги, а сверху были наложены ветки и сухая трава. Посреди гнезда - круглая ямка. В ней скоро появятся яйца. На них будет сидеть аистиха и любоваться чудесными видами.

Но сейчас на крыше царило страшное волнение.

- Нет, нет, нам с ними никогда не справиться, хоть мы и видим ночью не хуже, чем они,- говорил папаша-сова, пристроившийся на краю аистиного гнезда.

- Не может быть и речи,- сокрушалась примостившаяся рядом мамаша-сова.

- Мяу-у-у, мяу-у-у,- завывал старый облезлый кот Моне.

А летучие мыши, прицепившись к водосточному жёлобу, висели вниз головами и молчали.

- Эти серые крысы такие жестокие,- продолжал сдавленным голосом папаша-сова.- Днём, когда мы, хочешь не хочешь, заснём, они нас не пощадят. Они ведь таскают птичьи яйца, а если вылупились птенцы - так и птенцов.

- Ух-ух-ух! - вздыхала мамаша-сова.

- Придётся нам покинуть родной дом, сорваться с насиженного места и неизвестно где искать себе приют!

- Меня-то они сразу же загрызут, никаких сомнений быть не может,- жаловался Моне.-

Когти мои совсем сточились. Зубы мои расшатались. Это не то, что в молодости. Тогда мы бы ещё посмотрели, тогда бы я им показал, кто кого.

Аист, несмотря на то что тревожился не меньше других и сам был изрядным нытиком, не удержался, чтобы не поддразнить Акку и Нильса.

- Не волнуйся, Моне - домашний кот,- сказал он с ехидцей в голосе.- Разве ты не видишь: матушка Акка и Тумметотт прибыли сюда, чтобы спасти наш замок от крыс. Я, например, собираюсь спать. Я уверен, утром, когда я проснусь, в замке ни одной, ни одной крысы не останется!

Нильс сделал Акке знак: мол, не съездить ли аисту разок? Но Акка также молча показала ему, что, мол, не надо.

Тот как раз отправился спать, поджав под себя одну ногу. Акка на него нисколько и не рассердилась.

- Чтобы я, прожившая на белом свете сто лет, да не смогла защитить Глиммингехюс от крыс?! Ну, вы меня плохо знаете!

Кот смотрел на неё во все глаза, совы внимательно слушали.

- У меня есть к вам просьба, совы. Если вы только согласитесь слетать в эту ночь…

- Заранее согласны,- перебили её совы.

- Ну и замечательно! Тогда летите-ка с моим поручением к моему другу - филину Фламмеа, который живёт на чердаке городского собора в Лунде.

Тут она отозвала обеих сов в сторону и что-то долго и таинственно им нашёптывала. Поручение было секретным, и о нём никто не должен был знать.

 

3

 

Несметные полчища крыс точно серая река текли по дороге. Время приближалось к полуночи, было уже совсем темно. Но что до этого крысам! Они быстро подобрались к замку и стали искать место, где легче всего было бы им проникнуть внутрь. Но они натыкались на сплошную стену.

Это была прекрасная старинная кладка, и ни один её камешек не дрогнул.

Потом крыса-предводительница всё же углядела бойницу, находившуюся довольно низко. Чтобы проникнуть в неё, крысы вставали на плечи одна другой.

Им, конечно, было немного страшно. Боясь засады, они двигались медленно и неуверенно.

А в замке так вкусно пахло зерном! Так хотелось сразу полакомиться сладкими пшеничными зёрнышками. Однако они решили соблюдать осторожность и сначала внимательно всё осмотреть.

Крысы обошли и обнюхали весь пустой парадный зал, прошли по всем переходам и внутренним лестницам, обшарили верхние покои - нигде никого!

Им, к счастью, решительно не пришло в голову обыскать аистиное гнездо.

Они знали, что аисты крысам не опасны.

Тем временем в гнездо, в котором притаились кот Моне, Акка и Нильс, вернулись и обе старые совы.

- Филин Фламмеа с городского собора в городе Лунде шлёт привет,- сказал папаша-сова, обращаясь к Акке.

Акка встрепенулась.

- Какие новости? - спросила она, отгоняя дрёму.

- Новости хорошие,- вступила в разговор мамаша-сова.

- Он летал туда? - спросила Акка.

- Конечно,- ответили обе совы сразу.- Кто же откажет в просьбе самой Акке с Кебнекайсе!

- И он его застал? - продолжала расспросы Акка.

- Не сразу,- отозвался папаша-сова.- Ему пришлось его поискать.

- Но он его нашёл,- добавила мамаша-сова.

- А то, о чём я просила, с вами? - спросила Акка.

- С нами,- ответили опять обе совы в один голос.- Мы готовы тебе это вручить.

- Отойдём в сторонку,- сказала Акка.

Они скрылись за каминной трубой.

Естественно, никто ничего не понял из этого

таинственного разговора. Было только ясно, что совам удалось выполнить какое-то поручение Акки, а в чём оно заключалось, никто не знал. В том числе и Нильс.

 

4

 

Обшарив все углы и закоулки, серые крысы успокоились. В замке решительно никого не было, и ничто им не грозило. С лёгким сердцем крысы набросились на зерно.

Но едва они успели набить свои зубастые пасти зерном, как откуда-то снаружи в замок донеслись тонкие резкие звуки дудочки.

Крысы в беспокойстве подняли головы, шевельнулись было, собираясь двинуться к выходу, но передумали и снова занялись зерном.

Но дудочка вновь зазвучала - громче, резче, ближе.

И тут произошло нечто совершенно удивительное. Сначала одна крыса, потом ещё одна, за ними - несколько сразу кинулись вниз, одна за другой, чтобы через ту самую бойницу выбраться наружу.

Они толпились, суетились, давили друг друга, желая как можно скорее оказаться во дворе замка.

Только несколько самых стойких крыс остались возле рундуков с зерном. Но тут снова заиграла дудочка, и мотив был таким призывнонеотразимым, что и эти последние не выдержали и выскочили во двор.

А во дворе стоял маленький-премаленький мальчик и играл на дудочке, и крысы, сами не зная почему, не могли противиться её нежному голосу.

Огромная стая крыс окружила мальчика плотным кольцом и слушала его как зачарованная.

На мгновение он перестал играть и показал крысам «длинный нос». Как только дудочка смолкла, крысы ощерились и уже готовы были броситься на него и загрызть. Но вот мелодия возобновилась, и они снова стали покорны её звукам.

А мальчик всё дул и дул в дудочку и, больше уже не прерывая игры, стал потихонечку отступать и выбираться на дорогу, которая вела к озеру. Крысы неотступно следовали за ним, не в силах противиться сладостным для них звукам.

И вот дудочка выманила из замка Глиммингехюс всех крыс до одной. А мальчик, игравший на дудочке, шёл всё вперёд и вперёд, сначала по просёлку, потом прямо через поле, перескакивая через живые изгороди, если они попадались ему на пути. И крысы, все до одной, последовали за ним.

Было уже далеко за полночь, а он всё шёл через овраги и лощины, пастбища и луга. Шёл и играл на дудочке, и тонкие звуки лились не переставая. И ни одна крыса не отстала в пути, не в силах бороться с очарованием этих звуков.

И вот уже луна скрылась, и звёзды стали гаснуть, и выцвело, побледнело тёмное ночное небо, когда Нильс подошёл к озеру. Возле берега на волнах покачивалась серая гусыня и, по-видимому, именно его-то и поджидала.

Не прерывая игры на дудочке, мальчик забрался к ней на спину, и гусыня отчалила от берега, точно лодка.

Она всё плыла и плыла, а Нильс, не отнимая дудочку от губ, всё играл и играл.

Крысы метались по берегу, бегали взад и вперёд.

А дудочка пела всё громче и громче, её голосок звенел и звенел, и звал, и манил за собой.

Крысы не выдержали и всей гурьбой ринулись в воду.

 

 

5

 

И вот когда голова самой последней крысы скрылась под водой, замок Глиммингехюс был вне опасности. Люди могли хранить там собранное на полях зерно. Аистиха спокойно могла выводить птенцов. И её мужу, господину Эрменриху, право же, больше не о чем было тревожиться. И даже старый кот Моне мог доживать свои дни в покое. Больше во всём старом замке его некому было потревожить.

- Что ж, ещё одно доброе дело на твоём счету, Тумметотт,- сказала Акка.- И ты при этом показал себя храбрецом!

- Да ладно, матушка Акка,- скромно потупился Нильс.

- И это уже не в первый раз,- продолжала Акка, не обращая на него никакого внимания.

- Матушка Акка, любопытно узнать, откуда взялась эта дудочка? - спросил Нильс.

- За дудочкой летали совы к моему другу филину Фламмеа, который живёт на чердаке Лундского собора.

- Это его дудочка?

- Нет, её однажды нашёл Батаки-ворон,- объяснила Акка.- А поскольку умнее и учёнее Батаки-ворона и на свете-то никого нет, он тут же догадался, что эта дудочка сделана волшебниками в старые-стародавние времена как раз для того, чтобы обретать власть над крысами и мышами. О ней, кроме нас троих, до сих пор никто и не догадывался. Теперь вот и ты посвящён в тайну.

- А совы? - спросил Нильс.

- Совы завтра же всё забудут,- засмеялась Акка.- Однако мы с тобой за всю ночь не сомкнули глаз. Летим назад, к стае, и немножко вздремнём.

 

6

 

Но, видно, слишком устав за ночь, Нильс и под утро не смог заснуть. Мортен ещё дремал, а Нильс выбрался из-под его тёплого крыла и пошёл побродить. Начинало светать. Несмотря на то, что Нильс одержал такую славную победу над злодейской крысиной стаей, на душе у него было смутно. Он думал о доме, вспоминал матушку: «Как она там? Здоровы ли они там оба? Наверно, думают, что сын их давно уже умер и никогда не вернётся домой…»

Подул лёгкий ветерок, восточный край неба начинал алеть.

«Нет,- подумал Нильс решительно.- Вернусь. Обязательно вернусь и обязательно стану снова человеком, хоть я пока и не знаю каким образом. Поговорю с умными людьми. Спрошу у священника или у доктора, как мне быть. Напишу письмо учёным в столицу - в город Стокгольм!»

И тут вдруг он услышал чьи-то голоса. Нильс поднял голову. Это были совы из замка Глиммингехюс.

- Ни одной крысы не видно, я всё облетел, пока ещё было темно,- сказал папаша-сова.- Ай да парень этот Тумметотт!

- А господин Эрменрих ещё насмехался над ним и над матушкой Аккой,- отозвалась мамаша-сова.

- Теперь уже нечего над ним насмехаться,- продолжал беседу папаша-сова.- Он сделал столько доброго многим-многим. А раньше-то… ужас!

- Что же он делал раньше?

- Раньше он всех мучил. И добрую матушку свою. И всех маленьких птичек. И коров, и овец. И даже заслуженного и пожилого кота Миссе. Ты знаешь, он ведь был человеком!

- Как ты это всё разведал?

- Мне рассказал об этом филин Фламмеа, пока ты с таким интересом осматривала чердак Лундского собора.

- И что же? Тумметотт теперь никогда не станет человеком?

Нильс весь напрягся, слушая совиную болтовню. Ведь всё это касалось его судьбы!

- Нет, он сможет вернуть себе человеческий облик. Только это страшная тайна. Обещаешь, что не разболтаешь никаким кумушкам? - строго спросил папаша-сова.

- Обещаю, конечно. Говори!

- Ну, слушай. Батаки-ворон видел домового. Того самого, который заколдовал мальчишку. И он сказал, что расколдует его, если…

Нильс чуть не потерял сознание от волнения.

- …если белый гусак вернётся домой целым и невредимым.

- Как тебе удалось это всё узнать?

- Батаки-ворон рассказал под большим секретом филину Фламмеа, а филин - под большим секретом - поведал об этом мне.

- О, какое счастье! - заплясал от радости Нильс.- Рано или поздно Мортен-гусь вернётся домой. Он обещал мне это. А я буду день и ночь о нём заботиться. Я снова, я снова, я снова стану человеком!