Предыстория вопроса. Антоновщина

19 августа 1920 г. в селе Каменка Тамбовского уезда крестьяне, которых долго обрабатывали эсеры, меньшевики и кулаки, отказались сдавать зерно по продовольственной развёрстке. Масштаб агитации был огромен, и волна отказа охватила сёла Тамбовского, а затем Кирсановского, Козловского, Моршанского, Борисоглебского уездов Тамбовской губернии и частично Воронежской губернии. Противостояние нарастало, и саботаж перерос в вооружённое выступление. В каждом отдельном случае были свои «буйные вожаки», но в конце концов во главе этой нью-разинщины встал А.С. Антонов. В своё время он был членом эсеровской партии, за экспроприацию его посадили, после февраля служил в Кирсанове начальником уездной милиции. В описываемый период он вместе со своим помощником-эсером захватил в ментовке всё оружие и сколотил банду для войны с советской властью. Начались грабежи и убийства. К концу августа в банде было уже свыше 150 человек. Он оказался в нужное время в нужном месте и стал своего рода знаменем и символом «народного бунта». В его уже войско валом повалил народ. Дошло до того, что он разделил воинство на две армии. В первую поставил генералом бывшего полковника царской армии Богуславского, в ней было сформировано девять «полков». Второй армией командовал бывший подпоручик Токмаков, у которого в подчинении находилось 4 полка. Все вооружённые силы создавались по территориальному принципу; так, в «полки» Каменский, Кирсановский, Семёновский и т.д. входили от 400 до 1000 жителей соответствующего района или села, жители которого должны были снабжать эту публику фуражом, продовольствием, лошадьми и пополнять людьми. Вот всё это через некоторое время стало доставать les Mujik, поелику жулико-бандито пшёнку-то, как красноармеец, жрать не будет. Об этом сейчас мало вспоминают правые, точнее, стараются вообще не упоминать, что бандиты подъели всю скотину, некогда благополучный регион превратился в нищий незаможный околоток, где просто не на чем было сделать запашку и где пипл остался без мяса и молока. Начали фиксироваться факты смерти от голода. Бандиты создали «Главный оперативный штаб революционной народной армии», для политической работы в массах был образован «Тамбовский губернский Союз Трудового Крестьянства», который начал создавать филиалы и отделения в сёлах, сформировал канцелярию, агитационный аппарат и вооружённую милицию (Антоновщина. Сборник статей, очерков, воспоминаний и других материалов к истории эсеро-бандитизма в Тамбовской губернии. Тамбов, 1923).

Брат Антонова Дмитрий сложил речёвку-призыв: «Давайте вместе вести борьбу... Устроим по-хорошему жизнь свою. Пусть пламя восстания горит ярче. Народ восстал спасать себя. Этот пожар впереди жирную жизнь сулит... Да здравствует союз всех крестьян... Да здравствует вождь наш Антонов».

Из программы: установление политического равенства всех граждан без разделния на классы; созыв Учредительного собрания на основе всеобщего прямого, равного и тайного голосования; свобода слова, совести, печати, союзов и собраний для всех; социализация земли, допущение русского и иностранного капитала для развития экономической жизни страны.

Антоновцы требовали открытия широкого государственного кредита личности, свободного производства кустарной промышленности, урегулирования цен на труд и продукты производства фабрик и заводов, находящихся в ведении государства. Ну естественно, что для достижения этих благоугодных целей «Союз» с божьей помощью «организует добровольческие партизанские отряды и ведёт вооружённую борьбу», ставя своей целью «свержение власти коммунистов-большевиков» (Вестник агитации и пропаганды, 1921, № 11-12).

Антоновцы агитировали за создание «крестьянского государства» и обещали в нём всем «жирную жизнь».

Но вообще-то, идеологическую базу обеспечивали, конечно, эсеры, которые в числе прочего по всему околотку создали «Союзы трудового крестьянства», которые обрабатывали le Mujik, призывая его к мировой революции вообще и к победе над большевиками в частности. Уже после, во время расследования дела членов ЦК партии правых эсеров, следственные комиссии выявили, что эсеры уже заранее, ещё до отказа крестьян сдавать зерно, вели подготовительную работу по срыву программы по приёму зерна и по сути руководили подготовкой восстания. Все лозунги, с которыми шли в бой повстанцы, были упрощёнными вариантами эсеровских программных постулатов. Но даже и в этом случае эсеры действовали в своём репертуаре. Как только запахло жареным, это движение, спровоцированное эсерами, было брошено ими на произвол судьбы и отдано в руки «первого попавшегося проходимца» (Обвинительное заключение по делу Центрального Комитета и отдельных членов партии С.-Р.).

В приговоре Верховного революционного трибунала отмечалось, что уже в феврале - марте правые эсеры вместе с левыми вели работу по подготовке восстания. «После уборки урожая вспыхнуло восстание, во главе которого встал Антонов, который выставил в основе те же лозунги, которые всегда выставляли организации партии С.-Р. Связь Тамбовской организации партии С.-Р. с повстанцами после начала восстания постоянно поддерживалась, и хотя партия С.-Р. официально не стояла во главе восстания, но только потому, чтобы не брать на себя политическую ответственность» (Приговор Верховного революционного трибунала по делу партии эсеров. М., 1922. С. 17-18).

Антоновское движение разрасталось и плавно перешло в политический бандитизм. Антоновцы зверски расправлялись не только с представителями советской администрации, но и со всеми, кто хоть как-то был заподозрен в сочувствии к новой системе. Ими были садистски замучены свыше 2 тыс. коммунистов, продработников и хозяйственных руководителей, а остальных убитых были десятки тысяч. Был и свой «гений пыток и поэт допросов» - командир одного из отрядов Василий Карась. Очевидец, побывавший в Тамбовской губернии в 1920 г., докладывал на специальном заседании представителям ЦК РКП(б) и ВЧК: «В деревнях при поимке товарищей коммунистов они терзают их, отрезая сперва конечности, и то самое, перед тем перевязав жилы, чтобы не истекли кровью раньше, чем надо, выкалывают глаза, вскрывают аккуратно живот и набивают их бумагой и опилками, которые, облив керосином, поджигают как живые факелы. А натешившись муками своих жертв, изрубливают их, надрубая по всему телу и оставляют на земле для кормёжки свиней и собак. И никто не может убрать трупы, пока банда не скроется... И жертвою их становятся не только товарищи коммунисты, но также и все члены их семей... А ежели кого из трудового крестьянства просто убьют, так все как бы счастливы, что не изгалялись, а порешили сразу...» (Донков И.П. «Антоновщина»: замыслы и действительность.) Участник восстания старый эсер Ф. Подхватилин, ужаснувшись тому, что творили участники «движения», сдался советским властям и дал показания: «Заговорщики и главари бандитизма — это люди в большинстве своём полуграмотные, крайне грубые и невежественные... Большинство руководителей своей же выпущенной программы восстания не понимает... Они не придерживались её в своей работе и действиях. Безконечные грабежи, пьянство, немыслимое насилие и изуверство, безразборчивые убийства и повсеместные инеобъяснимые расстрелы простых тружеников — вот по существу их программа» (Тамбовская правда, 1922, 2 июня).

Юмор ситуации. 12 февраля 1921 г. Центральная Междуведомственная комиссия по борьбе с бандитизмом, председателем которой был назначен Дзержинский, постановила усилить Тамбовскую ЧК, и туда был командирован уполномоченный ВЧК Левин, а начальником Тамбовской ГубЧК назначен чекист М.Д. Антонов! И кстати, председателем комиссии ВЦИК был Антонов-Овсеенко...

16 февраля 1921 г. СНК выпускает постановление, по которому крестьяне Тамбовщины были освобождены от дальнейшего выполнения плана продразвёрстки. А по решению X съезда СНК объявил о полной отмене в стране продразвёрстки и замене её продовольственным налогом. Объявили две недели амнистии, когда добровольно сдавшие оружие освобождались от наказания.

Но радикалам в антоновщине это, естественно, не понравилось, и они прежде всего стали убивать тех, кто решил «завязать», и развязали уже отвязанный безпредел.

Дальше можете прочесть общеизвестное. См.: тот же сборник «Антоновщина»; воспоминания агента ЧК Е. Муравьёва, который внедрился в руководство банды, «Полтора месяца в стане антоновцев»; Самсонов Т. «Волки гибнут в капканах»; Трифонов И.Я. «Классы и классовая борьба в СССР в начале нэпа (1921-1923 гг.).

Из инструкции Дзержинского о производстве обысков и арестов, написанной в марте 1918 г.: «Вторжение вооружённых людей на частную квартиру и лишение свободы даже повинных людей есть зло, к которому в настоящее время ещё необходимо прибегать, чтобы восторжествовали добро и правда. Но всегда нужно помнить, что это зло, что наша задача - пользуясь злом, искоренить необходимость прибегать к этому средству в будущем. А потому пусть все те, которым поручено произвести обыск, лишить человека свободы и держать его в тюрьме, относятся бережно к людям, арестуемым и обыскиваемым... помня, что лишённый свободы не может защищаться и что он в вашей власти. Каждый должен помнить, что он представитель Советской Власти рабочих и крестьян и что всякий его окрик, грубость, нескромность, невежливость - пятно, которое ложится на эту власть».

Нечто интересное из жизни самого Дзержинского. На великом каторжном тракте, в 150 км от легендарного конечного каторжного пункта городка Канск, было (а может, и сейчас есть) известное крупное старинное село Тасеево. Так вот, в 15 км от Тасеева находилась деревня Ханкалы - по сути учётный каторжный пункт. Интересен он тем, что тут останавливались партии политических кандальных каторжан и ссыльных и с них тут снимали кандалы.

Дальше уже без кандалов их рассылали по местам каторжных работ и ссылки. Ссыльных часто определяли в село Тасеево. Через некоторое время после революции на одном из домов повесили мемориальную доску. Сюда приговорённый на вечное поселение был доставлен Дзержинский. Через семь дней Дзержинский бежал. Это был его третий побег. Бежать надо было пробираясь по непроходимой тайге, обходя населённые пункты и заставы. И путь этот был в тысячи километров, в другую часть света...