Литературно-драматургической основы

М. М. Павлов

 

ТЕАТР ПОЭТИЧЕСКОГО ПРЕДСТАВЛЕНИЯ

 

УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ ДЛЯ СТУДЕНТОВ КАФЕДРЫ РЕЖИССУРЫ ТЕАТРАЛИЗОВАННЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ И ПРАЗДНИКОВ.

 

Санкт-Петербург 2010

 

Издается по решению редакционно-издательского совета Санкт-Петербург ского государственного университета культуры и искусств

Рекомендовано к изданию кафедрой режиссуры театрализованных представлений и праздников

Рецензенты

Орлов О.Л. профессор, доктор культурологии, Народный артист Российской Федерации

Катышева Д.Н. профессор, доктор искусствоведения, Заслуженный деятель искусств Российской Федерации

Савкова 3.В. профессор, кандидат искусствоведения, Заслуженный деятель искусств Российской Федерации

Березин А.И. профессор, Заслуженный работник культуры Российской Федерации

Содержание.

 

1. Введение

2. Работа над созданием литературно-драматургической основы поэтического представления

3. Работа над воплощением режиссерского замысла в поэтическом представлении

4. Приложение

5. Дом у дороги. Сценарий поэтического представления по мотивам поэмы А.Т.Твардовского «Дом у дороги»

6. Медный всадник. Сценарий поэтического представления по мотивам стихотворной повести А.С.Пушкина «Медный всадник»

7. Левомещанский марш. Сценарий сатирического музыкально-поэтического представления по мотивам произведения В.В.Маяковского «Сказка о Пете, толстом ребенке и Симе, который тонкий»

8. Список рекомендуемой литературы

Введение.

 

Новый Театр вырастает из литературы. Литература подсказывает театр. В.Э.Мейерхольд

 

Театр поэтического представления. Что это такое? Объяснение этого термина кроется в двоякой трактовке слова «поэтического». Здесь мы видим и формальное объяснение происходящего на сцене - действо. Представление обличено в стихотворную форму, но также очень важен другой аспект трактовки - не формальный, а существенный - поэтический, т.е. образный подход к решению представления - в этом, скорее всего, и кроется основное отличие театра поэтического представления от любого другого, не менее впрочем, важного и занимательного, театра.

В XX веке, особенно в его второй половине новые взаимоотношения литературы и театра приводят к новым решениям и подходам к инсценизации лирики в драматическом театре, а так же порождают изменения сложившихся взглядов на такие понятия, как сценичность и мера условности.

Для театра поэтического представления чрезвычайно важным становится как воплощение образа автора, так и поиски сценического эквивалента его стиля.

Поэтический театр, воплощая автора, стремится передать внебытовой характер темы и сюжета, неоднозначность и, даже скорее, - многозначность внешних событий и проявлений, словесных и сюжетных коллизий, тем самым, обнажив, расшифровав, заложенный автором поэтический образ. Нередко само действие поэтического представления протекает вне конкретной привязки к определенному месту или времени, что помогает обобщить происходящее, унифицировать его, придать ему характер притчевого повествования.

Поэтический театр, или театр поэтического представления - это попытка выстроить сценическую жизнь и действительность по законам поэзии. Здесь имеется в виду не только существование актеров на сцене, но и использование всех выразительных средств, свойственных обычному театру: это и слово, и пластика, и музыка и прочие звуки, и свет, и сценография.

К этому следует непременно вернуться позже, а сейчас - вопрос: что же все-таки такое - «Театр поэтического представления»?

Театр поэтического представления - это самостоятельный, глубоко специфический театральный жанр.

Поскольку это самостоятельный жанр - ему должны быть свойственны только ему присущие самостоятельные законы: своя мера правды и мера условности, свои выразительные средства и собственная сценография. И, конечно же, в этом случае не смогут остаться без изменений формы общения актеров-исполнителей, как между собой - между партнерами, так и со зрителем.

Современное искусство вообще, а театральное в частности, одной из своих основных творческих задач ставит преломление большой общечеловеческой темы через личность художника – творца. В театре поэтического представления очень важно, может быть, важнее, чем где-либо еще, внести авторский момент исповедальности, открытости (вскрытия потаенных чаяний, тенденций, устремлений), обнаженности личности Актеры драматического театра, существуя в пространстве пьесы, перевоплощаясь в тот или иной образ, получают уникальную возможность спрятаться за ним, тем самым, обезопасив себя от критики по поводу неискренности, неправдивости существования. В этом актерам помогает и драматург, выписывая все новые острохарактерные подробности роли и сюжетных коллизий, и партнеры, предлагая все новые приспособления для общения, и художник-сценограф спектакля, создавая какое-либо декорационное окружение, и, конечно же, режиссер, предлагая все новые, более обостренные обстоятельства и конфликтные ситуации.

В театре поэтического представления перед актерами ставятся совершенно новые задачи, и в их свете укрыться, спрятаться за какой-либо ролью, решительно не представляется возможным. Здесь вступает в действие, возможно обескураживающий впервые начинающим разбираться в происходящем режиссеров-постановщиков, принцип «от обратного», где главный тезис звучит так: «поэтический театр не скрывает, а обнажает». Он обнажает внутренний мир актера, его психику, интеллект, его собственную, человеческую природу. В связи с этим все происходящее на сцене носит скорее исповедальный характер, а учитывая стремление этого жанра к обобщению, не только исповедальный, но и проповедческий характер. Здесь следует обратить внимание студентов-режиссеров, привыкших брать любое прочитанное слово не только на веру, но и использовать его как знамя в процессе борьбы за достижение какой-либо цели, что «проповедь» - это ни в коем случае не морализаторство - не следует превращать театр, а уж тем более театр поэтического представления в трибуну. Тут необходимо понимать, что создаваемые в процессе представления сценические образы - не прямое указание или даже побуждение к действию, а лишь тот повод, который позволяет людям, понявшим и прочувствовавшим их, задуматься над происходящим

Исповедальная сущность поэтического театра представляет особые, повышенные требования к личности актера. Здесь на первое место выходят не профессионализм, мастерство и техника, хотя они, безусловно, являются важными качествами актера-исполнителя, но краеугольным камнем в этом случае являются личностные, нравственные качества самого актера, его переживания по поводу художественного материала, его горячее отношение к нему.

Анализируя специфику театра поэтического представления, невозможно обойти вниманием такие темы как слово и движение, музыка и поэтический спектакль Это не просто выразительные средства, а коренные, «структурообразующие начала».

 

Работа над созданием

Поэтического представления.

 

Постановка поэтического представления - это всегда попытка побега от быта, действительности, реальности и обыденности к поэтической образности, условности, обобщенности, метафоричности. Именно в столкновении перечисленных признаков и особенностей кроется различие между, казалось бы, такими похожими на слух понятиями, как «поэтический спектакль» и «спектакль на стихотворной основе» - (пьеса в стихах). И если первый обладает всеми особенностями жанра, то второй тяготеет, несмотря на свою форму, к прозаичности и бытовизмам. И дело тут не в форме, а в подходе и методах организации сценического действия и пространства, выборе выразительных средств и решений.

Идее поэтического представления должно быть подчинено все от способа существования актеров в пространстве поэтического материала, мизансцен, которые так же должны быть образными, яркими, выразительными, до общего художественного решения спектакля - оно так же должно тяготеть к образной системе координат.

В связи с этим возникает ряд существенных вопросов:

Что же такое, собственно, - образ?

А может ли существовать поэтический театр в пространстве не стихотворного материала, или существует жесткий критерийотбора проза к прозе - стихи к стихам?

Как к таким понятиям как мизансцена, сценография, музыкальное оформление спектакля и пр. применять поэтическую, образную систему восприятия и реализации?

 

На простой вопрос о том, что же такое «образ» нет однозначного ответа — это широкое понятие, каждый волен трактовать его для себя самостоятельно. Большая Советская Энциклопедия, например, дает такое пояснение «Образ художественный - категория эстетики, средство и форма освоения жизни искусством, способ бытия художественного произведения». Иными словами, говоря об образе и образной системе, мы имеем дело с представлениями о каком либо содержании, системой представлений, основанными на личном опыте, в данном случае - личном опыте режиссера-постановщика, его фантазиях, его знаниях, его образовании, художественном и эстетическом вкусе и т.д. От уровня образования, духовности, эстетических чувствований режиссера театра поэтического представления зависит та система, картина художественных образов и мира, которая предстанет, в итоге, перед зрителем.

Безусловно, поэтический театр, как жанр с присущими ему законами и особенностями, может существовать в пространстве не стихотворного материала. И дело тут не в отличиях принципов организации текста в поэзии и прозе, а в том подходе к материалу, который выбирает для себя постановщик, в тех принципах, которыми он руководствуется, излагая и обрабатывая литературный материал. Доказательством возможности существования поэтических представлений вне поэтического, стихотворного материала, является само существование такого явления, как стихи в прозе. Это, однако, может стать предметом более подробного исследования. Для нас в данном случае важен лишь сам факт того, что не тот или иной материал диктует собственное решение в том или ином ключе, а личность режиссера, постановщика определяет особенности трактовки и решения.

О подчинении той или иной системе поэтических образов отдельных составляющих спектакля и всего действа в целом лучше всего говорить, опираясь на конкретные примеры. Сейчас лишь следует заметить, что в этом нет ничего удивительного, наоборот вызывает сомнение использование разнородных и взаимоисключающих друг друга приемов постановки: сочетания бытовых и поэтических, образных приемов. Так, скорее всего в рамках любого поэтического спектакля вызовет противоречия у зрителя сочетание лирических и эпических монологов главных героев и их бытовая пластика, невыразительные движения, или наоборот: выразительная, экспрессивная образная система сценических движений и наличие большого количества реальных, бытовых предметов в оформлении сценического пространства - настоящий стол, стулья, скатерть, еда, столовые приборы. Подобные противоречия разрушают структуру поэтического представления. Мера условности, о которой писалось ранее, чрезвычайно важна. Не может поэтическое представление быть «чуть-чуть поэтическим», «чуть-чуть бытовым». Здесь важно найти меру условности или открыть второй пласт смысла, то, что не увидел в произведении обыватель.

Например, в работе над поэтическим представлением «Пир во время чумы» А.С.Пушкина, поставленном студентами 3 курса, под руководством преподавателя, сама сцена пира была изначально решена пластически, музыкально и экспрессивно-звуково, несмотря на то, что у самого Пушкина в ремарке указывается на то, что все действующие персонажи сидят за столом, пьют, едят, общаются. И у каждого, прочитавшего эту ремарку, в голове тут же возникает знакомый ему образ одного из десятков, сотен виденных им самим застолий. Но нужен ли этот бытовой образ для решения поэтического представления? Отвечая на этот вопрос, следует задуматься о том, что же стоит за образом пира у самого А.С.Пушкина. Ответ приходит сам - это не бытовое застолье - это разгул, протест против захватившей все чумы, азартная вакханалия посреди болезни и хаоса и особенно остро этот образ вырисовывается, если, руководствуясь принципами поэтического театра, мы помещаем картину безнравственного пира посреди общего бедствия, вне времени и пространства. Недаром само название «пир во время чумы» стало нарицательным. Исходя из выше изложенного, и было принято решение показать сам пир пластически (ломаные, беспорядочные, хаотические движения актеров), сопроводив его острохарактерной и так же создающей образ буйства и разгула музыкальной темой. В первых редакциях спектакля это были вариации на тему «Монтекки и Капулетти» из балета Прокофьева «Ромео и Джульетта». Но эта тема, несмотря на ее музыкальную обработку для данного представления, все-таки несла в себе четкую организационную мелодическую форму и не подходила под тему того хаоса, который творился на сцене. Поэтому впоследствии она была заменена на другую музыкальную тему - рок композицию, состоящую из постоянных барабанных дробей и пассажей, исполняемых на электрогитаре. Последняя композиция являлась музыкальной импровизацией и не несла в себе четкой, строгой структуры, что идеально подходило для создания образа хаоса в решении сцены пира - ключевой сцены для решения всего спектакля вообще. Теперь давайте представим себе, как повлияло бы бытовое не образное решение данной сцены на ход всего, как мы уже говорили ранее, поэтического представления.

Вот актеры, согласно ремарке, сидят за столом и едят, пьют, передают друг другу те или иные столовые приборы (безусловно, правдивые - настоящие) и все. Актеры могут сыграть это талантливо, могут менее талантливо, могут кричать или даже орать, могут петь, но от этого ничего не изменится. Образ «хаоса и разнузданности» за обычным бытовым столом не создашь, а если не будет этого образа – не последует и гимна. Чуме в исполнении Председателя - Вальсингама - попытки организовать хаос в стремлении жить одним днем, противостоять Чуме, найти смысл жизни в нежизненных условиях.

 

Председатель - Есть упоение в бою

И бездны мрачной на краю

И в разъяренном океане,

Средь грозных волн и бурной тьмы,

И в аравийском урагане,

И в дуновении чумы!

 

И, конечно, не будет закономерно, в дальнейшем, появление Священника, призывающего к покорности, отрицающего, как стремление к хаосу, так и беспутное прожигание жизни. А раз этого ничего не будет - развалится все представление. Вот почему ранее утверждалось значение целостности мер поэтической условности.

Работа над поэтическим представлением нуждается в поиске тех выразительных средств, которые требует именно поэзия. Поэтическая метафора, скажем, должна найти в театре специфический сценический эквивалент. Литературно-поэтическая образность, то есть та система, которую выстроил автор, (а надо отметить, что зачастую автор дает нам такие образные ходы, которые воспринимаются нами, как читателями, но решительно, особенно при первом беглом просмотре, не желают воплощаться сценически) должна преломляться, трансформироваться, перетекать в образ театрально-поэтический, такой образ, который можно было бы донести до зрителя посредством театральной условности, используя характерные для поэтического театра выразительные средства. Иными словами театрально-поэтический образ должен быть сценографически и мизансценически узнаваем, воспринимаем звуково, выражен либо пластически, либо хореографически, возможно даже осязаем. Тут, при переносе литературы на язык театра, фантазия постановщика должна ограничиваться лишь, в известном смысле, соображениями здравости и разумности. Так, например, не следует увлекаться различного рода эффектами, сопровождающими тот или иной образ или явление. В этом случае есть серьезная опасность, во-первых перегрузить спектакль-представление, а во-вторых скатиться к бытовизмам.

Так, возвращаясь к «Пиру во время чумы», не следует решать сцену проезда тележки с трупами мимо пирующих буквальным протаскиванием тачки с наваленными на нее «телами погибших», хотя сама тележка, наполненная мертвыми, безусловно, является ярким и запоминающимся образом.

 

Говоря о театре поэтического представления, безусловно, следует отметить, что очередной, но от этого не менее значительной особенностью, является переложение самостоятельного, законченного образного, литературного произведения в произведение театральное, создание самостоятельной, законченной образной «пьесы», или даже точнее -постановочного сценария, отвечающего всем требованиям и законам драматургии и являющимся одновременно режиссерской экспликацией, режиссерским видением будущей работы.

Данный материал может называться «пьесой» весьма условно, так как обладая, благодаря компиляционной и редакционной работе студента-режиссера, особенностями настоящего драматургического произведения, таковым, в литературном смысле этого понятия, не является, так как представляет собой синтез, собственно, драматического действия, пластики, танца, музыки, вокала, сценографических решений и пр. Отвечая одновременно признакам, как драматургического произведения, так и режиссерско-постановочной разработки, этот материал «позволяет» разбирать и анализировать себя и с той и с другой стороны, что мы и сделаем, разбирая некоторые примеры, отдавая при этом себе отчет в том, что нашей конечной целью является, все-таки, сценическое воплощение театрализованного поэтического представления (В приложении приводятся некоторые примеры такой работы).

Постановщику и исполнителям в данном случае необходимо владеть арсеналом, как вышеперечисленных, так и любых других, необходимых для постановки, выразительных средств всех видов искусств.

Первое, на что студент-режиссер театрализованного поэтического представления обязан обратить свое внимание, - это процесс переложения литературного произведения, рассчитанного на читателя, в произведение сценическое, рассчитанное на зрительное, визуальное, зрелищное восприятие. Процесс этот называется инсценированием или инсценизацией.

Инсценирование - это «перевод» с одного рода литературы в другой, а не просто с языка поэзии на язык театра. Остановимся на этом подробнее. Драма, как известно, род литературы для театра. Литературное же произведение, написанное не для театра, в частности поэтическое, надо «переводить» не из литературы в театральное искусство, а из одного рода литературы в другой род литературы, создавать новое литературное произведение, предназначенное для воспроизведения искусством театра. Инсценизация — не отбор диалогов, а творческий перевод смысла произведения, творческий поиск театрального эквивалента литературных и иных художественных, смысловых особенностей выбранного поэтического материала. Задача инсценизации состоит в переводе с языка слова на язык действия. При этом важно не потерять лицо автора - главного героя любого поэтического произведения.

Причины, заставляющие режиссера обратиться к произведениям иного, чем драматургия рода литературы:

• Большая мобильность литературной основы поэтического материала, отражающая происходящие в обществе процессы,

• Жанровое и стилевое разнообразие поэтического материала,

• Стремление к созданию собственного оригинального репертуара, поиски своего театрального языка,

• Поэтический материал в наибольшей степени соответствует возможностям и способностям участников театрального коллектива.

Поиск зрелищного решения поэтического материала - творческий принцип театра поэтического представления, который отвечает самой его сути – театрализации. Неправильно, однако, было бы предполагать, что зрелищность поэтическому театру необходима лишь в угоду доступности и развлекательности, хотя и это немаловажно. Зрелищность в данном случае выступает, как способ повышения эффективности и эмоциональности воздействия на личность зрителя Э В Вершковский в своем пособии «Режиссура массовых клубных представлений» писал, что считает «… необходимым показать, что поэтический спектакль обязательно должен быть зрелищным Но зрелище - не во имя развлекательности, а ради эмоционального воздействия на мысль и воображение зрителя. Стихи - напряженная, ритмически организованная форма речи. Условный театр -ритмически организованная и напряженная форма действия. Через единство этих закономерностей и определяется условная форма поэтического представления».

 

Приложение.

 

В этой практической части работы представлены сценарно-режиссерские разработки разножанровых театрализованных представлений по поэмам Твардовского А.Т. «Дом у дороги», Пушкина А.С. «Медный всадник», Маяковского В.В. «Сказка о Пете - толстом ребенке и Симе, который тонкий». Данные работы были разработаны и поставлены студентами при активном участии педагогов кафедры режиссуры театрализованных представлений и праздников Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств. Работы были показаны на Всероссийских научно-практических конференциях режиссеров театрализованных представлений и праздников, проведенных в СТД, СБбГУКи, и высоко оценены ведущими режиссерами страны - председателем учебно-методического объединения по специальности режиссура театрализованных представлений и праздников» при Министерстве культуры России, народным артистом Российской Федерации, доктором культурологии, профессором Орловым О.Л., председателем Совета по массовым формам театрального искусства СТД, заслуженным работником культуры Российской Федерации Светловым А.М., заслуженным деятелем искусств Российской Федерации, кандидатом искусствоведения, профессором Руббом А.А., главным режиссером Кремлевского дворца, народным артистом России Глазовым Е.А., заслуженным деятелем науки России, доктором исторических наук, профессором Алем Д.Н., заслуженным деятелем искусств Российской Федерации, доктором искусствоведения, профессором Катышевой Д.Н., заслуженным работником культуры Российской Федерации, профессором Березиным АИ. и другими.

Представленные сценарии помогут студентам - будущим режиссерам театрализованных представлений и праздников в освоении навыков сценарно-режиссерской работы по воплощению литературных произведений большой стихотворной формы.

Дом у дороги

Медный всадник

Евгений

В то время из гостей домой

Пришел Евгений молодой...

Й приятель

Мы будем нашего героя

Звать этим именем.

Й приятель

Оно звучит приятно; с ним давно

Мое перо к тому же дружно.

Й приятель

Прозванья нам его не нужно,

Хотя в минувши времена

Оно, быть может, и блистало,

Й приятель

И под пером Карамзина

В родных преданьях прозвучало;

Й приятель

Но ныне светом и молвой

Оно забыто.

Наш герой Живет в Коломне,

 

Й приятель

Где-то служит,

 

Й приятель

Дичится знатных и не тужит

Ни о почиющей родне,

Й приятель

Ни о забытой старине.

 

На цену выходит группа молодых людей в плащах-крылатках, цилиндрах, держа в руках трости. На помосте - справа и слева от главного героя — двое молодых людей, чьи цилиндры стилизованны под городские фонари.

Евгений, его Приятели, Фонари и Гранит поют бесшабашную песню «Улица, улица...» (Вариант популярной песни времен А.С.Пушкина на музыку А.И.Дюбюка). При этом исполняется пластическая зарисовка, прогулка Евгения По ночному городу домой: веселый, беззаботный путь по улицам плывущего, качающегося, танцующего в глазах Евгения, Петербурга.

 

Евгений

Раз возвращался я при луне -

- Улица странною кажется мне!

 

Приятели,

Фонари, Гранит

Раз возвращался я при луне -

- Улица странною кажется мне!

Евгений

Левая, правая - где сторона?

Улица, улица, ты, брат, пьяна!

 

Приятели,

Фонари, Гранит

Левая, правая - где сторона?

Улица, улица, ты, брат, пьяна!

Приятели

И фонари так не ясно горят,

Смирно на месте никак не стоят!

Так и мелькают туда и сюда,

Евгений

Эх, да вы пьяные все, господа!

 

Приятели

Так и мелькают туда и сюда,

Эх, да вы пьяные все, господа!

 

На финал песни молодые люди в стилизованных крылатках темно-синего цвета и девушки в голубых стилизованных пелеринах усаживаются помоста в полукруг спиной к зрителю, создавая при помощи гранитных щитов закрытое от непогоды пространство - комнату Евгения. Евгений, стоя на помосте, разоблачается, по-домашнему небрежно кидает Приятелям цилиндр и трость.

Евгений

Итак, домой пришед, Евгений

Стряхнул шинель, разделся, лег.

Молодые люди

Но долго он заснуть не мог!

Евгений

В волненье разных размышлений.

Девушки

О чем же думал он?

Евгений

О том,

Что был он беден, что трудом

Он должен был себе доставить

 

Молодые люди

И независимость!

Девушки

И честь!

Евгений

Что мог бы бог ему прибавить

 

Молодые люди

Ума!

 

Девушки

И денег!

 

Евгений

Что ведь есть такие праздные счастливцы,

Ума недальнего, ленивцы,

Которым жизнь куда легка!

Что служит он всего два года,

Он также думал, что погода

Не унималась.

 

Приятели, сидящие полукругом перед Евгением, барабанят пальцами по гранитным щитам, создавая звук моросящего дождя, и свистят наподобие сильного ветра.

 

Евгений

Что река

Все прибывала; что едва ли

С Невы мостов уже не сняли

И что с Парашей будет он

Дни на два, на три разлучен.

 

Девушки

Евгений тут вздохнул сердечно.

 

Молодые люди

И размечтался,

 

Евгений

Как поэт!

 

Приятели мечтательно покачивают головами в такт словам Евгения, напевая вполголоса бессловесный, нежный, сладко-счастливый мотив Мечты.

Над помостом по обе стороны от Евгения появляются куклы, управляемые актёрами в темных трико: одна из кукол — Евгений; другая - Параша. При помощи кукол над Евгением (в его «фантазиях») разыгрывается сценка галантного, светского, милого общения кавалера и барышни, мечты Евгения о тихом семейном счастье.

 

Евгений

Жениться? Мне?

 

Евгений-кукла

Зачем же нет?

 

Евгений

Оно и тяжело, конечно,

Но что ж, я молод и здоров,

Трудиться день и ночь готов;

Уж кое-как себе устрою

Приют смиренный и простой.

И в нем Парашу успокою.

Пройдет, быть может, год – другой

Местечко получу, Параше

Препоручу семейство наше

И воспитание ребят...

И станем жить, и так до гроба

Рука с рукой дойдем мы оба,

И внуки нас похоронят...

 

Приятели аплодируют его мечтам. Затем аплодисменты перерастают в шум - приятели барабанят кончиками пальцев по гранитным щитам, словно дождевые капли по стеклу. Все громче и громче, мешая Евгении мечтать. Свистят, как ветер в непогоду.

Евгений

Так он мечтал. И грустно было

Ему в ту ночь, и он желал,

Чтоб ветер выл не так уныло

И чтобы дождь в окно стучал

Не так сердито...

 

Звук импровизированного дождя и ветра затихает.

Евгений

Сонны очи

Он, наконец закрыл.

 

Приятели разворачивают гранитные щиты в зрительный зал, словно выходя из комнаты спящего Евгения, и становятся горожанами.

Горожане

И вот

Редеет мгла ненастной ночи

И бледный день уж настает...

Ужасный день!

 

Звучит торжественно спокойная сначала, а затем вальсовая, безмятежно веселая, как набегающая большая волна, музыка (фрагмент симфонической поэмы «Финляндия» Я.Сибелиуса).

Группа молодых людей и девушек исполняют пластическую зарисовку - танец волн, переходящий в стихию.

 

Другая группа актеров стремительно выносит на сцену огромное полотно тёмно-синей ткани, которое закрывает и помост, и все пространство перед ним. В пространстве, свободном от полотна, девушка с развевающейся широкой лентой в руках исполняет экспрессивную пластическую зарисовку -танец Невы. На помосте, по пояс закрытые синим полотном, стоят «городские зеваки»: мужчины в синих цилиндрах, женщины в голубых капорах и пелеринах.

 

Городские зеваки

Нева всю ночь

Рвалася к морю против бури,

Не одолев их буйной дури...

И спорить стало ей невмочь...

Поутру над ее брегами

Теснился кучами народ,

Любуясь брызгами, горами

И пеной разъяренных вод.

 

Актеры под помостом, полностью скрытые синей тканью - массовый герой – Нева.

Городские зеваки

Но силой ветра от залива

Перегражденная Нева

Обратно шла, гневна, бурлива,

И затопляла острова,

Погода пуще свирепела,

Нева вздувалась и ревела,

Котлом клоча и клубясь,

И вдруг, как зверь остервеняясь,

На город кинулась.

Звучитагрессивно тревожная музыка («Финляндия» Я.Сибелиуса). Синяя ткань скрывает городских зевак с головой. По волнам гигантского синего полотна «проплывает» часть декорации - золотой фрегат, будто сметенный стихией со шпиля Адмиралтейства (актеры, скрытые тканью, проносят его на длинной рее). Сначала «проплывает» фрегат побольше - по первому плану; затем, меньше - ближе к дальней волне; и, наконец, совсем маленький, будто отброшенный волной очень далеко.

Нева

И всплыл Петрополь, как тритон,

По пояс в воду погружен.

 

Музыка резко прерывается. Актеры, скрытые синим полотном, опускают ткань, открыв лишь свои лица. Ткань-волна провисает между актерами, образуя множество маленьких, будто игрушечных волн. Каждый артист в данный момент является такой карикатурной волной, которая способна двигаться, удивляться, сопереживать Евгению.

 

Маленькие волны /хором/

Тогда на площади Петровой,

Где дом в углу вознесся новый,

Где над возвышенным крыльцом

С подъятой лапой, как живые,

Стоят два льва сторожевые,

На звере мраморном верхом,

Без шляпы, руки сжав крестом,

Сидел недвижный, страшно бледный Евгений

 

Евгений стоит на помосте.

Евгений

Он страшился, бедный,

Не за себя. Он не слыхал

Как подымался жадный вал,

Ему подошвы подмывая,

Как дождь ему в лицо хлестал,

Как ветер, буйно завывая,

С него и шляпу вдруг сорвал.

Его отчаянные взоры

На край один наведены

Недвижно были Словно горы,

Из возмущенной глубины

Вставали волны там и злились,

Там буря злилась, там носились

Обломки...

 

Маленькие волны головами «следят» за рукой Евгения, удивляясь и восклицая.

Евгений

Боже, Боже! Там –

Увы! Близехонько к волнам,

Почти у самого залива –

Забор некрашеный да ива

И ветхий домик, там оне.

Вдова и дочь, его Параша,

Его мечта... Или во сне

Он это видит? Иль вся наша

И жизнь ничто, как сон пустой,

Насмешка неба над землей?

 

Дальнейший текст маленькие волны, покачиваясь, мечтательно пропевают несколько раз, сначала тихонько, потом все громче, будто утверждая мысль Евгения. Куклы - Евгений и Параша - качаются на волнах.

Маленькие волны

И жизнь ничто, как сон пустой,

Насмешка неба над землей?

 

Маленькие волны замирают.

Маленькие волны

И он, как будто околдован,

Как будто к мрамору прикован,

Сойти не может! Вкруг него

Вода и больше ничего!

 

Маленькие волны, раскачиваясь все сильнее, скрывают лица за синей тканью, образуя сплошную огромную волну, которая закрывает собой всю сценическую площадку.

Маленькие волны /поют/

И жизнь ничто, как сон пустой,

Насмешка неба над землей!

 

На большую синюю волну - полотно ткани - проецируется слайд с изображением памятника Петру I (Э.Фальконе) — Пётр расположен спиной к зрителю. Рука «кумира на бронзовом коне» повелевающе указывает в одно направление, а рука Евгения, стоящего на фоне этого слайда, простерта в противоположную сторону.

Звучит напряженная, зловеще нарастающая музыка (фрагмент «Финляндии» Я.Сибелиуса)

Евгений

И обращен к нему спиною

В неколебимой вышине,

Над возмущенною Невою

Стоит с простертою рукою

Кумир на бронзовом коне.

 

Свет на площадке смеркающийся, грозовой. Музыка резко прерывается. Все актеры, находившиеся за большой волной, резко сбрасывают синюю ткань. Площадка с помостом полностью открывается взгляду зрителя.

 

Евгений на помосте.

 

Актёры

Вода сбыла, и мостовая

Открылась.

 

Актеры исполняют пластическую зарисовку - стремительный бег. Звучит тревожно нарастающая музыка («Финляндия» Я.Сибелиуса).

 

И Евгений мой

Спешит душою замирая,

В надежде, страхе и тоске

К едва смирившейся реке!

 

/хором/

 

Но, торжеством победы полны,

Еще кипели злобно волны,

Как бы под ними тлел огонь!

 

Выполняют пластическую зарисовку: руки их - пламенные языки огня, который символически горит в душе Евгения, сжигая его надежды.

 

/хором/

Еще их пена покрывала,

И тяжело Нева дышала,

Как с битвы прибежавший конь.

Евгений смотрит: видит лодку!

Он к ней бежит как на находку!

Он перевозчика зовет!

И перевозчик беззаботный

Его за гривенник охотно

Чрез волны страшные везет!

 

Актёры снимают с себя голубые пелерины, которые становятся в их руках веслами. Потом резко раскачиваются из стороны в сторону, словно гребут этими веслами, из последних сил борясь со стихией.

 

/хором/

И долго с бурными волнами

Боролся опытный гребец,

И скрыться вглубь меж их рядами

Всечасно с дерзкими пловцами

Готов был челн - и наконец

Достиг он берега.

Несчастный!

 

Слышен бой барабанных палочек одна о другую, словно учащенный стук сердца. В такт ударам актеры нервно, хаотично двигаются по площадке перед помостом. Движения актёров ломаные, выражающие ужас и безысходность. Они с четкой периодичностью замирают в стоп-кадре, произнося текст, затем продолжают движение.

 

Актёры-девушки

Знакомой улицей бежит!

 

Актеры-юноши

В места знакомые! Глядит,

 

Актёры-девушки

Узнать не может. Вид ужасный!

 

Актеры-юноши

Все перед ним завалено!

Актёры-девушки

Что сброшено, что снесено!

Актеры-юноши

Скривились домики! Другие

 

Актёры-девушки

Совсем обрушились! Иные

 

Актеры-юноши

Волнами сдвинуты, кругом,

 

Актёры-девушки

Как будто в поле боевом,

 

Актеры-юноши

Тела валяются. Евгений

 

Актёры-девушки

Стремглав, не помня ничего,

 

Актеры-юноши

Изнемогая от мучений,

 

Актёры-девушки

Бе