Тебе мы служим, тверди гор дробя,

И молимся – от века – на тебя!

                                       В. Брюсов

 

Рассматриваемые с более широкой точки зрения как ранние символисты, так и поздние – явление одной и той же категории. Социальные их корни одни. Основная стихия тех и других – романтическая мистика, проистекающая из неспособности или неумения найти свое место в реальной жизни, разрыв с реальностью, уход из нее. Но психологический тонус, настроенность у символистов второго поколения уже совершенно иные. "Декаденты" не думали быть творцами жизни. Они были только поэтами. Они проповедовали уход из "грубой" жизни, они хотели быть творцами жизни. Они всегда стремились к тому, чтобы занять место учителей жизни и пророков. В противопоставлениях реального и нереального, в призыве к активному "религиозному действию", содержащемся в философии В. Соловьева – зачатки всех элементов поэтического мироощущения русского символизма. И здесь сосуществуют такие разные, но столь безмерно талантливые мастера, как В. Иванов, А. Белый, А. Блок, К. Бальмонт.

Поэты новой эпохи.

Все стихи – отражения дум авторов. Каковы же были они, эти люди, что остановили время, уловили миг и проникли в вечность своим лучезарным гением?

1. Вячеслав Иванов – человек настолько ученый, что цитаты вылезали не только изо рта, но и из остатка волос, из-под сюртука. Он рассказывал об эпохе Возрождения так запросто, как будто он только вчера пришел из этой эпохи. Он мог сказать, что встречал Петрарку, а жизнь Бокаччо он знал с точностью до минуты. Это был чемпион знаний, вскормленник столетий, полководец цитат и универсалист языков. Он родился 16 февраля 1866 года в городе Москве. С детских лет, под влиянием матери, очень религиозной и любящей поэзию женщины, поэт полюбил поэзию Пушкина, Лермонтова, Ломоносова, Державина. В возрасте восьми лет он поступил в частную школу, где начал писать стихи и романы. Через год поэт поступил в 1-ю Московскую гимназию, где увлекся греческим языком и античностью. В пятом классе гимназии "внезапно и безболезненно сознал себя крайним атеистом и революционером". После этого в жизни В. Иванова наступила полоса пессимизма, выявившаяся в попытке отравиться. Затем он увлекся Достоевским, а по окончании гимназии поступил в Московский университет на филологический факультет, где получил премию за работу над древними языками. Окончив два курса университета, поэт уехал в Германию, в Берлин, в семинарий профессоров Зома, Моммзена и Гизебрехта. В это время он очень много работал по истории. В те же годы в нем зародились серьезные "мистические искания", и он принялся за изучение В. Соловьева. В 1891 году поэт переехал в Париж, а затем в Рим. В это время В. Иванов стал поклонником Ницше. В 1905 году поэт переехал в Петербург, где стал центральной фигурой в кругу символистов. Он писал замечательные стихи.

Любовь.

Мы – два грозой зажженные ствола,

Два пламени полуночного бора;

Мы – два в ночи летящих метеора,

Одной судьбы двужалая стрела!

Мы – два коня, чьи держит удила

Одна рука, - одна язвит их шпора;

Два ока мы единственного взора,

Мечты одной два трепетных крыла.

Мы – двух теней скорбящая чета

Над мрамором божественного гроба,

Где древняя почиет красота.

Единых тайн двугласные уста,

Себе самим мы – Сфинкс единый оба.

Мы две руки единого креста.

2. Борис Николаевич Бугаев (это его настоящее имя) родился 14 октября 1880 года в Москве. Детство и юность поэта протекли в "атмосфере профессорской семьи". Он с детства полюбил музыку и поэзию, слушая игру матери на рояле и чтение гувернанткой-немкой стихов Уланда и Гете и сказок Андерсона. Эти впечатления навсегда определили любовь Белого к немецкой культуре. В 1891 году он поступил в гимназию, где он заинтересовался философией и увлекся буддизмом и брахманизмом. В 1903 году окончил естественный факультет Московского университета. В эти годы поэт усиленно работал над религиозно-философскими проблемами, сделался ярым последователем В. Соловьева и символистом. Андрей Белый замечательно говорил. Его можно было слушать часами, даже не все понимая из того, что он говорит. Он говорил или конечными выводами или одними придаточными предложениями. Белый мог говорить о чем угодно. И всегда вдохновенно (то, что он знал и то, чего он не знал – было почти одно и то же). Андрей Белый был очень чуток к миру, но глух к себе, как тетерев на току. Он слышал шорох прорастающей мысли и не слышал грохота шагов мира. Белый мог стать бы капиталистом разума. Он намеренно превращал себя в кустаря рассуждений. Белый всю жизнь любил осенние лужи, наблюдал, как в них отражаются небо и облака, и ни разу не предпочел посмотреть прямо на облака.

Солнце.

Солнцем сердце зажжено.