Екатерина I . Наследство Петра Великого.

Общая характеристика эпохи.

Первая четверть XVIII столетия… Еще сохранились порядки и обычаи допетровского времени – эпохи Московского государства (XVI – XVII в.в.), но Петр Великий буквально распахнул перед Западом «ворота» в Россию, и страна стала быстро европеизироваться.

Петр I создал могучий и разветвленный административный аппарат. С тех пор слабый монарх даже младенец мог сидеть на российском престоле и управлять империей, опираясь слаженные действия огромной государственной машины. Однако, легко было пребывать на троне, легко было и лишиться его. Но если для управления огромной империей не нужен сильный государь, имя и род которого освящены древней традицией, то почему бы не заменить правящего монарха на кандидата, отвечающего интересам какой-либо придворной группы? Император при всей своей огромной власти оказался игрушкой могучих политических сил. А потому почти весь XVIII в. – время постоянных дворцовых заговоров, нескончаемых интриг, борьбы за власть, удачных и неудачных попыток захватить императорскую корону. Привилегированные гвардейские части, державшие страну той или иной придворной партии, были способны в одну ночь решить судьбу России на годы и десятилетия вперед. К тому же личность монарха и борьба различных клик и группировок при дворе определяли весь стиль правления государством, а малейший каприз государя или его фаворита мог стать поводом для серьезных изменений в жизни страны.

Екатерина I. Наследство Петра Великого.

Русская история не знает подобного случая, когда бы простая деревенская девушка вдруг стала императрицей огромного государства. Именно это произошло с Екатериной I.

28 января 1725 г., в день кончины Петра Великого, под бой барабанов двух гвардейских полков, подошедших к императорскому дворцу, на российский престол взошла супруга почившего преобразователя Екатерина Алексеевна (около 1684 – 1727). Ей присягнули первые лица государства – члены сената, Синода, вельможи, высшие военные чины. Неслыханное для России событие – возведение на трон иноземки, к тому же низкого происхождения – вызвало недоумение в обществе. Появились разнообразные толки, особенно в народе. Говорили даже, что русского царя подменили во время его первого заграничного путешествия, потому он и прогнал русскую жену, а за себя взял шведку. А настоящий-то царь находится под стражей в Швеции … В Петербурге присяга прошла спокойно, но в Москве и провинции присягать иностранке желали далеко не все.

Попробуем проследить путь восхождения Екатерины I. Перенесемся в прошлое…

Супруга государя.

… 1702 год. Русские войска в Прибалтике одерживают одну победу за другой. Короткий поход завершается взятием города Марленбурга (ныне Алуксне в Латвии). Захвачена богатая добыча. Среди более, чем тысячи пленных – 18-ти летняя Марта. Рабе, будущая императрица Екатерина I. Девушку берет в служанки фельдмаршал Шереметев. У Шереметева черноглазую красавицу выпросил Меншиков, а у последнего ее увидел Петр.

 В 1703 г. Марта становится его фавориткой. В 1707, 1708 и 1709 г. г. она рожает ему трех дочерей – Екатерину, Анну и Елизавету.

Кто же Марта Рабе по происхождению? Этим вопросом историки задаются до сих пор. По одной версии, она из очень небогатой семьи, мать ее рано умерла, оставив девочку сиротой. По другой – Марта была дочерь лифляндского дворянина и его крепостной служанки. По третьей – она родилась в семье литовского крестьянина Самуила Скавронского. Есть еще несколько вариантов: Марта – уроженка Швеции; Марта – из бедного рода польских дворян Скавронских; Марта – «из украинских Сковорощенко». Последнюю версию предпочитала сама Екатерина, зная нелюбовь русских к иноземцам. (Украина тогда входила в состав России). Документально эти сведения ни подтвердить, ни опровергнуть невозможно: муниципальные архивы Марленбурга сгорели во время штурма города в  1702 году. Достоверно как будто одно: девочку-сироту взял на воспитание пастор Глюк. Воспитание это ограничивалось умением вести домашнее хозяйство, да еще занятием рукоделием. До 18-летнего возраста она жила в доме пастора. Накануне взятия Марленбурга русскими войсками Марту обвенчали со шведским драгуном Рабе, который неожиданно получил приказ отбыть в свой полк и прямо с брачного пира отправился туда. С семьей пастора Глюка Марта попала в плен.

Так или иначе, Марта (после крещения в православную веру в 1708 г. ставшая Екатериной Алексеевной – отчество она получила по своему крестному отцу царевичу Алексею) стала необходимой Петру. Год от года привязанность царя к ней усиливалась. Часто находясь в отъезде, Петр то и дело вызывал ее к себе: «Для Бога, приезжай скорей, а ежели за Чем невозможно скоро быть, отпишите, понеже не без печали мне в том, что ни слышу, ни вижу вас». После венчания с ней, состоявшегося в 1717 году, нежность и уважение царя к жене возрастают. Об этом свидетельствуют около 170 сохранившихся писем Петра I к Екатерине Алексеевне.

Не забывая своего прошлого и порой подшучивая над ним, Екатерина удивительно точно вошла в роль супруги могущественного государя и справлялась с ней столь непринужденно, как будто в ее жилах текла царская кровь. Это обстоятельство удивляло и самого Петра, и иностранных дипломатов. Один из них писал в 1715 г.: «После обеда царь и царица открыли бал, который продолжался около трех часов; царь часто танцевал с царицей и маленькими цесаревнами и много раз целовал их; при этом случае он обнаружил большую нежность к царице, и можно сказать по справедливости, что, несмотря на неизвестность ее рода, она вполне достойна милости такого великого монарха». Тот же дипломат оставил и описание внешности Екатерины Алексеевны: «В настоящую минуту она имеет приятную полноту, цвет лица ее весьма был с примесью природного, несколько яркого румянца, глаза у нее черные, маленькие, волосы такого же цвета, длинные и густые, шея и руки красивые, выражение лица кроткое и весьма приятное».

И до венчания с Петром, и после него Екатерина нередко сопровождала царя в походах и мужественно переносила бездорожье, непогоду, все неудобства бивачной жизни. Как отмечали современники, она отличалась крепким здоровьем и немалой физической силой. Камер – юнкер Берхгольц описывал в дневнике такой эпизод: «однажды царь приказал своему Бутурлину поднять на вытянутой руке большой маршальский жезл. Тот попытался, но безуспешно. Тогда император, смеясь, протянул свой увесистый жезл через стол супруге, и она с необыкновенной легкостью и ловкостью несколько раз подняла его над столом на вытянутой руке, чем несказанно удивила окружающих».

Свойственно ей было и поистине мужское хладнокровие. Екатерина никогда не теряла присутствия духа. Во время неудачного Прутского похода 1711 г., когда русская армия была окружена превосходящими силами турецких войск и Петру угрожал позорный плен, Екатерина оказалась одной из немногих, кто сохранил самообладание. Она предложила все свои драгоценности, чтобы задобрить турецкого визиря, - это облегчило переговоры о мире, и в конце концов русские полки вышли из ловушки. Это же хладнокровие подчас помогло Екатерине умерять необузданный гнев царя, когда тот принимался избивать провинившихся советников.

Екатерина была посвящена как в государственные  тайны, так и в личные отношения окружавших ее людей. К ней то и дело обращались за помощью, и она никогда в ней не отказывала. Приходилось ей улаживать и ссоры внутри царского семейства: например, между царицей Прасковьей Федоровной, вдовой царя Ивана (Иоанна) V, и императором, младшим братом покойного; между той же Прасковьей и ее дочерью Анной Иоанновной – племянницей Петра, герцогиней Курляндской. Словом, Екатерина Алексеевна во многом смягчала нравы, царившие при российском дворе. Ее любили…

Указ о престолонаследии.

В 1722 году Петр издал указ о порядке престолонаследия. Отныне государь сам назначал себе преемника и мог изменить свое решение, если избранник не оправдывал его ожиданий. Мысли о том, в чьи руки передать дело всей своей жизни, не оставляли царя. У него было много детей, но в живых остались только две дочери. Единственный прямой наследник мужского пола – внук царя, великий князь Петр Алексеевич (будущий царь Петр II), родившийся в 1715 году, - вызывал у деда противоречивые чувства. К ребенку Петр порой испытывал нежность, но чаще мальчик пробуждал в нем мрачную подозрительность: вдруг дитя, как и его отец, царевич Алексей, родившийся в первом браке, вырастет и станет противником тех преобразований, которые совершил он, Петр I, ценой тяжких трудов и бедствий, и все будет ниспровергнуто? Борьба между отцом и сыном закончилась гибелью последнего… Даже возможность повторения подобного хода событий император допустить не мог.

Дочерей своих от брака с Екатериной Алексеевной – Анну и Елизавету – царь нежно любил, но не видел в них преемниц своего дела, где требовалась опытная и твердая рука. К тому же Анну, красивую и умную, унаследовавшую отцовский характер, Петр собирался выдать замуж за герцога Гомитинского Карла Фридриха - правителя небольшой страны в Европе. В 1724 г. по условиям брачного контракта Анна и ее жених отказались от любых притязаний на российский престол. Но права наследования могли быть признаны за их потомством. Если бы Петр передал корону младшей, Елизавете, которой в 1722 г. исполнилось только 13 лет, за нее на стал бы править герцог Гомитинский, а ему Россия нужна была лишь для того, чтобы отобрать у датчан часть территорий собственного государства, потерянных им во время Северной войны. Значит, Россия неминуемо была бы втянута в войну с Данией. Не устраивали Петра и наследники со стороны старшего брата Ивана (Иоанна): Анна Курляндская, Екатерина Макленбургская и Прасковья Иоанновна. Первые две уже стали женами государей небольших европейских стран, а третья состояла в тайном браке, правда с согласия Петра, с сенатором Дмитриевым-Мамоновым.

Оставалась любимая жена и помощница Екатерина Алексеевна. Думал ли Великий государь о ней как о своей наследнице и продолжательницей начатых им реформ? Она всегда была рядом с ним, он посвящал ее во все государственные дела, их окружали одни и те же люди – его сподвижники в преобразованиях. Сможет ли она, опираясь не тех же людей, продолжить его дело? Есть свидетельства, что Петр Великий утвердительно отвечал на этот вопрос.

Императрица – государыня.

В ноябре 1723 г. Петр издал манифест о короновании своей супруги, ссылаясь на обычаи византийских императоров и монархов христианских государств. Как рассказывал позднее архиепископ Феофан Прокопович, накануне церемонии коронации Петр Великий говорил ему и другим высшим сановникам, что возводит супругу на престол для того, чтобы после его смерти она могла возглавить государство.

…Таких торжеств, какие проходили в связи с коронованием Екатерины Алексеевны, давно уже не видела древняя Москва. Спешно обновили Грановитую палату, где должен был состояться праздничный обед. В Успенском соборе соорудили специальный помост для коронации. Улицы города украсили триумфальными арками, на площадях готовились к невиданному фейерверку. Из Парижа доставили великолепную карету. Для Екатерины изготовили парчовую мантию, избитую мехом горностая, с вышитым на ней двуглавым орлом. Небольшая золотая корона была украшена жемчужным бисером и драгоценными камнями и увенчана бриллиантовым крестом на огромном рубине.

7 мая 1724 г. под звон колоколов всех Московских церквей и громовую музыку полковых оркестров царская чета прибыла на Соборную площадь Кремля. Императора в шитом серебром голубом парадном кафтане и императрицу в роскошном платье гранатового цвета приветствовали у входа в Успенский собор высшие духовные чины в богатейших облачениях. Петр собственноручно возложил корону на голову коленопреклоненной Екатерины, покрыл ее плечи мантией, вручил ей скипетр и державу…

Шли последние месяцы жизни царя. Они приносили ему мало утешений. Петр узнал, что многие его верные соратники радели не столько о судьбе отечества, сколько о собственном кармане: разворовывали казну, брали взятки, интриговали. Царь гневался, налагал на провинившихся опалы, был тростью по их спинам, но не мог остановить злоупотреблений. Вице-президент коллегии иностранных дел Петр Шафиров, чудом избежав смертной казни, был отправлен в ссылку. Любимец царя Александр Меньшиков, светлейший князь, подозреваемый в присвоении государственного имущества и казенных земель, находился под следствием. В довершении всего выяснилось, что и «другу сердешненькому», как называл Петр жену, также нельзя полностью доверять. Возможно, это всего лишь чья-то выдумка, но факты говорят против Екатерины и подтверждают, что «другу сердешненькому» доверять и правда не стоит…

Через пол года после коронования Екатерины арестовали ее камергера Виллима Монса, который заведовал и вотчинной канцелярией императрицы. А 16 ноября ему уже отрубили голову. Суд обвинил его в злоупотреблении доверием императрицы: за взятки он добивался у нее милостей для просителей, причастен был и к хищениям государственного добра. Но молва говорила об ином: о любовной связи между красавцем камергером и Екатериной. Монс под пытками ничего не сказал об этом. Имя императрицы осталось незапятнанным. Но царю было достаточно и подозрения. Отношения между супругами изменились, исчезли прежняя близость и теплота. Петр так и не решил, кому оставить Россию.

Гвардия и Екатерина I.

Когда в ночь на 28 января 1725 г. Петр лежал в агонии, сенаторы и важнейшие сановники собирались во дворце для совещания о наследнике престола. Узнать его предсмертную волю так и не удалось. Уже лишившийся языка император успел написать холоднеющей рукой только два слова: «Отдайте все…». Третье слово осталось ненаписанным. Кому отдать, - так и осталось неизвестным.

Пока сенаторы и сановники обсуждают положение, как доносят источники, в углу зала каким-то образом оказываются офицеры гвардии.

Еще длиться торжественное заседание седых сенаторов во дворце, но с площади раздается барабанный бой. Преображенский и Семеновский полки, неизвестно кем вызванные из казарм, оказывается, уже с ружьями стоят в полной боевой готовности.

- Кто смел без моего ведома привести сюда полки? Разве я не фельдмаршал? – хорохорился князь Репин.

Но ловкий граф и русский генерал-фельдмаршал Бутурлин, давно уже перемигнувшийся и сговорившийся с Меньшиковым и Толстым, с усмешкой отвечали:

- Полки призвал я, Бутурлин. И призвал я их по воле императрицы Екатерины, которой все подданные, не исключая и тебя обязаны повиноваться.

 После этих слов совещание закончилось быстро. Вид гвардейских полков под окнами, звуки барабанов были гораздо убедительнее юридических доказательств, и без малейших пререканий вопрос был немедленно решен. Это решение, по анализу В.О. Ключевского, является явной отменой» изданного Петром 5 февраля 1722 г. закона о престолонаследии. Но именно, на этот закон 5 февраля ссылается сенат, объявляя в особом манифесте как от имени своего, так и от имени синода и генералитета, о воцарении Екатерины.

Так возник важнейший в российской истории прецедент – участия гвардии в передаче престола. Без гвардии в   XVIII в. не обошелся ни один дворцовый переворот.

После внезапной смерти великого реформатора правительства многих стран не сомневались в том, что государственное здание, столь быстро возведенное «гением Петра», окажется непрочным и развалится, что Россия обречена на смуту и вскоре начнется движение вспять. Но этого не произошло. 

2.5. «Она веселилась…».

Оказалось, что государственными делами ей заниматься совсем не интересно. Как писал об этой государыне историк С.М. Соловьев, «знаменитая Левонская пленница принадлежала к числу тех людей, которые кажутся способными к правлению, пока не принимают правления. При Петре она светила не собственным светом, но заимствованным от великого человека, которого она была спутницей… Но у нее не было ни должного внимания к делам, особенно внутренним, и их подробностям, ни способности почина и направления».

Когда окончился траур по мужу, Екатерина устроила себе нескончаемый праздник. Балы, маскарады, поездки по Неве с пальбой из пушек, смотры полков, торжества по случаю вручения наград, спуск на воду галер, снова балы… Всюду присутствовала императрица. Развлечения длились порой до утра. День и ночь для Екатерины поменялись местами. Меньшиков иногда часами ждал ее пробуждения, чтобы заняться государственными делами. Французский посол Кампредон в своих донесениях писал:»Царица продолжает с некоторым излишеством предаваться удовольствиям до такой степени, что это отзывается на ее здоровье». Действительно, императрица стала часто болеть.

«Смерть Петра произвела свое действие: к России обращались уже не с таким уважением, как в последнее время предшествовавшего царствования», - писал С.М. Соловьев. Но так или иначе, короткий период правления Екатерины Алексеевны обошелся без военных конфликтов.

По-прежнему неразрешенным оставался в России династический вопрос: кому наследовать трон? Для Меньшикова и его сторонников ответ на этот вопрос приобретал жизненно важное значение. Они не сомневались в том, что в случае смерти императрицы и воцарения великого князя Петра Алексеевича его партия обязательно сведет счеты с ним. Нужно было убедить Екатерину объявить наследницей престола одну из царевен.

Однако, в воцарении малолетнего князя Петра Алексеевича были заинтересованы не только его сторонники. Если бы на российский престол взошла Герцогиня Голигтинская, то Дания в скором времени получила бы войну с Россией за возвращение Шлезвига Гомитинина. Поэтому датское правительство через посредничество австрийцев (великий князь по матери приходился племянником австрийской императрице) предприняло меры, чтобы подкупить Меньшикова, имевшего неограниченное влияние на Екатерину, и переманить его на сторону Петра Алексеевича. Светлейшему обещали блестящее будущее во время правления Петра II, если он, Меньшиков, выдаст одну из своих дочерей за цесаревича. Австрийский двор гарантировал ему в этом случае герцогский титул. От подобных перспектив голова князя закружилась. Он без малейших сожалений оставил своих единомышленников и присоединился к недавним противникам. Екатерина дала согласия на брак Петра Алексеевича и старшей дочери светлейшего Марии.

Но граф Толстой не оставил намерения попытаться убедить императрицу, чтобы она назначила наследницей престола одну из своих дочерей. Его поддержали генрал-офицер И. Бутурлин, генерал-полицмейстер Петербурга А. Девлер и еще несколько лиц, враждебно относившихся к светлейшему. На их стороне был герцог Голигтинский. Не подозревая о том, что дни императрицы сочтены и им следует торопиться, заговорщики все откладывали решительный разговор с Екатериной. 10 апреля она опасно заболела. Толстой понял, что их дело почти проиграно. И тут легкомысленное поведение Девлера во дворце, обитатели которого были погружены в печаль, дало повод Меньшикову одним ударом расправиться с прежними друзьями. Девлера арестовали. Всех их отправили в ссылку.

Между тем болезнь императрицы принимала все более опасное течение. 6 июля 1727 г. Екатерина Алексеевна скончалась. На следующий день во дворце в присутствии царской фамилии, членов Верховного тайного совета, сената, Синода и генералов было прочитано завещание усопшей монархини. Российский трон она передала великому князю Петру Алексеевичу.

Существует много различных фактов и мнений о Екатерине Алексеевне. Обратимся к некоторым из них.

Петр любил окружать Екатерину роскошью и блеском, и странно, - Екатерина, простая и кроткая, как прежде, Екатерина, которую быстрое возвышение не сделало надменною и не заставило забыть, чем она была казалось, как бы создана была для этого блеска и этой роскоши. Петр после высказывал удивление ея способности быть императрицею. Она образовала себе двор, на котором отражалось тогдашнее переходное время в России: некоторые русские обычаи еще оставались, но немецкие уже преобладали. Иностранные части и посетители находили во дворе ея такое сочетание вкуса с изяществом, которого можно было ожидать и не от бывшей эстонской крестьянской девушки. Детям своим Екатерина дала приличное их званию европейское образование, хотя сама не хотела, даже сделавшись царицею, выучится читать и писать, говоря, что главная ея забота теперь выучиться делать все угодное Петру, и что этого с нея достаточно»[1].

«Она веселилась. А если и случалось ей вмешиваться в дела правления, то не к пользе их. Как мы видели, она присутствовала на парадах, и вздумала также присутствовать на морских учениях и сама руководить морскими маневрами. Но это не мешало генерал-адмиралу Апраксину замечать, что у его матросов нет одежды, даже иной раз рубашек. Суда старели и не возобновлялись. В продолжение всего царствования спустили только два линейных корабля. В 1726 г. было приказано вооружить войско, но не оказалось денег. Адмиралу пришлось выдать взаймы 2000 рублей из своего кармана на неотложные нужды. Петр обрел в марленбургской пленнице подругу, подходящую к его вкусам и привычкам; но она всегда была только вьющимся растением, обвивающимся вокруг могучего ствола. Когда великан-дуб пал, то она распласталась по грязи, вернувшись к ничтожеству»[2].

Петр I

Падение Меньшикова.

В мае 1727 г., после внезапной смерти ЕкатериныI, российский престол освободился. Его занял Петр Алексеевич, который вскоре издал два высочайших манифеста, тщательно продуманных Меньшиковым. Согласно первому, с крепостных крестьян списывалось все давние недоимки (долги), а отправленным за неуплату подушной подати на каторжные работы даровалась свобода. По второму манифесту тайным недругам председательствовавшего в Верховном тайном совете Меньшикова – князьям Долгорукову и Трубецкому – были вручены Фельдмаршальские жезлы, а Бурхарду Миниху помимо звания Фельдмаршала даровался титул графа. Так светлейший князь старался задобрить своих противников. Одновременно юный государь объявил, что возводит самого Меньшикова в звание Генералиссимуса и назначает его главнокомандующим всеми вооруженными силами Российской империи.

Вскоре после воцарения ПетраII была шумно отпразднована его помолвка с Марией Меньшиковой, состоявшаяся 25 мая 1727 г. Согласно желанию отца, она получила титул Ее Императорское Величество и годовое содержание в 34 тыс. рублей.

Петр поселился в доме Меньшикова. Воспитателем юноши был назначен Андрей Иванович Остерман, наставник строгий и взыскательный. Занимались в основном древней историей и много времени проводили в увлекательных беседах о свершениях Петра Великого и его верных соратников. Все это поначалу вызывало живейший интерес у наследника престола, и он с нетерпением ожидал очередных уроков.

Дворцовая жизнь быстро научила цесаревича лицемерию. Петр называл Меньшикова «батюшкой Александром Даниловичем», с его дочерью Марией – своей нареченной невестой – был приветлив и ровен. Юный император олицетворял собой саму любезность, расточая знаки внимания будущему тестю и невесте. Внешне в их взаимоотношениях все выглядело благополучно. Но в душе Петр ненавидел Марию, которая далеко не блистала умом; в письмах он называл ее «Мраморной статуей», «фарфоровой куклой».

После помолвки дочери Меньшиков заболел: у него обнаружились признаки туберкулеза. Могучий организм справился с недугом, но за несколько недель его отсутствия отношения юного монарха к Александру Даниловичу резко изменились. Были извлечены на свет секретные протоколы допросов царевича Алексея Петровича, подписанные членами Тайного совета Меньшиковым, Толстым и Ягужинским. Ознакомившись с ними, император был потрясен циничным отношением судей к искренним, по его мнению, признаниям покойного отца. Над Меньшиковым стали сгущаться тучи. Петр Алексеевич переехал в Петергоф, а в сентябре 1727 г. по его приказу гвардии майор князь Салтыков заключил главу Верховного тайного совета под домашний арест. Увидев караул у дверей, несгибаемый Меньшиков впервые в жизни упал в обморок. Он писал императору, напоминая о своих прежних заслугах перед отечеством, но ответа не получил. Вскоре был обнародован высочайший указ о лишении Меньшикова всех чинов, должностей, орденов и ссылке вместе с семейством в Ранненбург, расположенный в Рязанской губернии, с ограничением права переписки.

Венчавшись на царство 24 февраля 1728 г., ПетрII нанес заключительный удар Меньшикову: он был отправлен на пожизненное поселение под надзором в далекий сибирский городок Березов.

Устранив могущественного противника, молодой император словно потерял смысл жизни. Если раньше на уроках Остермана он воображал себя Брутом, готовившим убийство тирана Цезаря, который представлялся ему Меньшиковым в итоге, то теперь занятии совсем не волновали государя, а примеры из римской жизни навевали скуку.  Некоторое время хлопоты переезда в Москву отвлекали императора от тягостных мыслей. Но вскоре даже охота стала ему не в радость, хотя подобного размаха травли медведей подмосковные леса не знали со времен Алексея Михайловича. Если ЕкатериныI превратила русских дворян в участников огромного непрекращающегося бала, то ПетруII удалось сделать их главным занятием псовую охоту. Имея 360 собак, он иногда спал вместе с ними.

В довершение всего тяжело заболела любимая сестра Наталья. ПетрII не находил себе места от одиночества, пока не сблизился с бойкой княжной Екатериной Алексеевной Долгоруковой, готовой на все, лишь бы император надел ей на палец обручальное кольцо. С ней юный император проводил все свободное время, оставив государственные дела на Остермана. Ее отец, отставной дипломат, умел расположить к себе любого собеседника, всегда находя нужный тон и тему беседы. При дворе уже открыто говорили о том, что Долгоруковы «навели порчу» на императора.

Принцесса Курляндская.

К своим дочерям Прасковья Федоровна относилась по-разному: старшую величала «свет – Катенька» и любила за самозабвение, среднюю – Анну – не отдельно любила, а к младшей была совершенно равнодушной. Поэтому, когда Петр предложил ей выдать одну из дочерей замуж за курляндского герцога, царица выбрала Анну, а свою любимицу оставила при себе.

Осенью 1710 г. Анна Иоанновна была обвенчана с Фридрихом Вильгельмом, герцогом Курляндским. Закрепленный династическим браком союз с Курляндией имел для ПетраI большое политическое значение. Дружеские отношения с этим европейским государством открывали перед ним возможность использовать его порты и удобные гавани для русской морской торговли.

Однако супружеская жизнь Анны Иоанновны продолжалась очень недолго. Ее муж внезапно заболел и умер по пути в Курляндию. Анна очень хотела вернуться на родину, но приказали жить в Курляндии, которая была предметом постоянных споров между ее соседями – Россией, Швецией, Пруссией и Польшей. Чтобы упрочить положение Анны, в Митаве (ныне Елгава в Латвии) разместили полк русских солдат, а герцогиню решили выдать замуж.

Совсем недавно жившая в тереме под опекой мамок, нянек и приживалок, Анна Иоанновна оказалась в совершенно другом мире. В столицах маленьких немецких княжеств внимательно следили за модными влияниями в Париже и Версале, немедленно перенимая все, вплоть до париков, пряжек и манеры кланяться. Не составлял исключения и двор герцога Курляндского в Митаве, где в различных придворных должностях -  обер-говмейстеров, гофмейстеров, шталмейстеров, пажей – служили дворяне. Во время трапез пажи в великолепных левриях стояли за креслом ее высочества герцогини и прислуживали ей, несмотря на свое знатное происхождение. При дворе имелись свои оркестр и опера. Представления давались едва ли не каждый день.

Претендентом на руку Анны Иоанновны, вернее на герцогскую корону, оказался Мориц Саксонский. Внебрачный сын польского короля Августа II, он служил тем, кто ему платил – французам, полякам, австрийцам. Талантливый полководец и государственный деятель, Мориц был одновременно далеким угодником и авантюристом. Его неотразимая внешность и молва о невероятных похождениях произвели на Анну впечатление, да и сам он явно желал стать герцогом Курляндским. Однако в судьбу Анны вмешались политические интересы.

В это время Российский двор был озабочен поисками достойной кандидатуры в мужья для Елизаветы Петровны – дочери ПетраI. Морицу Саксонскому отправили ее портрет. Тем самым дали ему понять, что у него в будущем есть возможность получить императорскую корону. Он сразу охладел к Анне Иоанновне и стал проявлять глубокий интерес к Елизавете.

Напрасно влюбленная Анна посылала записки Морицу, писала слезные письма в Петербург, прося разрешить ей поскорее выйти замуж за милого ей сердцу избранника. На все свои просьбы она получала решительный отказ. Анна еще не знала, что Екатерина I, вступившая на престол после смерти ПетраI, решила утвердить Курляндское герцогство за А. Д. Меньшиковым.

Морицу было объявлено, что русские принцессы не выходят замуж «лиц» сомнительного происхождения, и отказано в женитьбе как на Елизавете Петровне, так и на Анне Иоанновне.

В Метаву из Петербурга прибыло посольство во главе с Меньшиковым. Русские дипломаты так и не сумели убедить курляндское дворянство отдать герцогскую корону светлейшему князю. Вскоре дело о курляндской короне совсем закрыли. Об Анне, ее судьбе и нравах никто не задумывался.

В Метаве Анна прожила 19 лет. Она приспособилась к порядкам и этикеты, установленным во времена прежних герцогов Курляндских. Чтобы содержать свой маленький двор и платить прислуге, ей приходилось выпрашивать деньги у живших в России родственников, вникать во все тонкости домоправления и экономии, хорошо знать счет деньгам. Благодаря этому она стала женщиной деловитой и энергичной.

В 1727 г. во время охоты и прогулок ее все чаще стал сопровождать высокий, красивый, ловкий кавалер – курляндский дворянин Эрнест Иоганн Биро. В этом страшном охотнике, любителе лошадей, собак и ружейной стрельбы Анна нашла преданного друга, пекущегося о ее интересах, а возможно, и свое личное счастье.

Императрица Российская.

До того времени на российском престоле бывали правительницы и даже одна императрица – Екатерина I. Они пользовались своей властью с патриархальной простотой и жестокостью, считая себя хозяйками большой вотчины – России. Анна была человеком, в характере которого волею судеб и обстоятельств причудливо переплелись традиции старомосковского самодержавия и европейские идеи об абсолютной власти монарха, олицетворявшего божественное начало в земной жизни людей. Вот почему с первых же дней правления она обращала особое внимание на строжайшее соблюдение придворного этикета. Чопорный, до мельчайших подробностей разработанный дворцовый церемониал должен был превратить самое ничтожное действие в акт государственной важности. Абсолютный характер власти государыни подчеркивался пышностью и великолепием царского обихода. Это появлялось в одеждах, празднествах, дворцовых постройках.

Императрице была присуща точность в оценках окружающих ее людей. Так, вполне доверяя главе правительства – первому кабинет-министру, сенатору и генерал-адмиралу А. И. Остерману, она вместе с сем справедливо считала его человеком «лукавым, не терпящим никого около себя». Она не любила печальных историй и, случалось, горько плакала, подписывая смертные приговоры, хотя отнюдь не страдала слабонервностью и сентиментальностью. Современница императрицы, близко знавшая государыню, писала: «Ее сердце одарено такими хорошими качествами, каких мне не удавалось видеть у кого бы то ни было, и это – принимая во внимание власть, которая ей принадлежит…».

Бироновщина.

Вступив на престол Анна Иоанновна обнаружила, что государство далеко не процветает. Петровские преобразования, разрушив традиционный уклад жизни, зачахли от небрежения преемников царственного реформатора. К середине XVIII в. российская экономика переживала упадок, что привело к падению международного престижа страны. Россию того времени можно сравнить с неким бесформенным сооружением, оставшимся после чудесного фейерверка. От многих огненных затей Петровской эпохи не осталось почти ничего.

Первым лицом в России, который держал в своих руках все нити государственной жизни, был фаворит Анны Бирон. Сама императрица мало вникала в дела. Ее больше занимали и веселили всякого рода маскарады и забавы, на которые уходили огромные суммы денег.

Недолгое правление.

Скоро Анна Иоанновна издала манифест, в котором назначила принца законным наследником императорского престола. Младенец Иоанн был объявлен императором Иоанном VI, а всесильный приближенный Анны Иоанновны Бирон – регентом. Антон Ульрих попытался заявить о своем праве стать правителем при малолетнем сыне. Однако Бирон на заседании Верховного тайного совета публично обвинил его в посягательстве на власть. После угроз и оскорблений регент недвусмысленно предупредил: пусть Антон Ульрих принц и отец императора, но вместе с тем и его подданный. А потому следует принцу с существующим положением вещей и сохранять верность Иоанну VI.

Отношения Антона и Анны с Бироном никогда не были дружественными или хотя бы уважительными. Супруги желали любой ценой избавится от диктора регента. Анна Леопольдовна составила заговор с фельдмаршалом Минихом, и тот арестовал Бирона со всей его семьей.

Так Анна Леопольдовна оказалась во главе государства с титулом правительницы.

По-прежнему она почти все время проводила во дворце. В окружении доверенных лиц, лежа на софе, правительница обсуждала мельчайшие детали собственных костюмов, нарядов для годовалого Иоанна Антоновича и его новорожденной сестры, принцессы Екатерины.

Иногда ей приходилось заниматься и делами государственными. Появлялись министры с ворохом бумаги, и она только горестно вздыхала. Управлять страной Анна явно не умела. Этим воспользовалась ее ближайшая родственница цесаревна Елизавета Петровна. В ночь с 24 на 25 ноября 1741 г. был совершен государственный переворот. Анну Леопольдовну с семейством арестовали. Елизавета провозгласила себя императрицей.

 Анне Леопольдовне время от времени сообщали о подозрительном поведении цесаревны и ее окружения. Но правительница не придавала значения слухам.

Почему она не верила предупреждениям о грозящей ей опасности? Может быть, зная с детства свою двоюродную тетку Елизавету, веселую, взбалмошную, ласковую к ней, анне, а потом и к ее сыну, она не верила в коварные замыслы принцессы? Или думала, что Елизавета, рожденная до официального брака Петра I и Екатерины Алексеевны, не посмеет посягать на законные права матери царствующего императора?

 Но настало время, когда и Анна не могла не заметить подозрительного поведения тетки, Анна и Елизавета объяснились 23 ноября. С обеих сторон было высказано много упреков, обвинений, оправданий. В конце концов тетка и племянница, расплакавшись обнялись. Во всем они обвиняли недоброжелателей, которые хотели их ссоры. Успокоенная Анна Леопольдовна удалилась к себе. Елизавета же поняла: давно задуманный переворот нельзя откладывать.

 

Годы ссылки.

До 1744 г. пленники оставались под охраной в окрестностях Риги, а потом их выслали в город Ранненбург Рязанской губернии, где когда-то было имение А. Д. Меньшикова.

Оттуда Браунгшвейгское семейство отправили в Соловецкий монастырь. Их везли без остановок, в закрытых возках, по плохим дорогам, в снег и дождь.

Но на Соловецкие острова они так и не попали. Из-за морозов была сделана остановка в Холмогарах, где пленники и остались. Их разместили в архиерейском доме. Анна Леопольдовна и не подозревала, что ее сын – император находится здесь же, рядом. Его судьб