Под стадиями совершения умышленного преступления понимаются определенные этапы развития умышленной преступной деятельности, различающиеся степенью реализации преступного намерения.

УК Республики Беларусь предусматривает три стадии совершения умышленного преступления:

1) приготовление к совершению преступления;

2)  покушение на совершение преступления;

3) оконченное преступление.

Первые две стадии относятся к предварительной преступной деятельности и приобретают самостоятельное уголовно-правовое значение только в том случае, если преступление не было доведено до конца.

    Однако если проследить процесс развития преступного намерения, то можно установить еще два, более ранних, этапа этого процесса: возникновение умысла и обнаружение умысла. Можно ли их признать стадиями совершения преступления? Этот вопрос не решался однозначно в истории развития уголовного законодательства, поскольку в прежние времена признавался в определенных случаях преступным и сам умысел, не выраженный ни в какой мере в общественно опасном деянии. По этому вопросу отсутствовало единое мнение и среди ученых. Однако возникновение умысла само по себе не могло подлежать уголовно-правовой оценке в виду того, что это внутренняя сфера сознания человека, подвластная лишь ему самому и не познаваемая другими лицами. Как писал Н.С. Таганцев, «…весь этот, иногда весьма сложный, процесс сформирования умысла лежит за пределами человеческой юстиции; она не имеет ни средств, ни способов проникнуть в эту сокровенную для других работу мысли»[1].

Об опасности умысла речь могла идти лишь тогда, когда он выходил из сферы сознания данного человека, становился известным другим лицам, то есть, имело место так называемое обнаружение умысла. «Таким образом, для возбуждения вопроса об уголовной ответственности необходимо, чтобы формирующийся или сформировавшийся умысел чем-либо проявил или обнаружил себя вовне, хотя бы притом виновный и не приступал еще к выполнению задуманного»[2].

 Может ли лицо подлежать уголовной ответственности за обнаружение умысла?

История дореволюционного российского уголовного законодательства вплоть до Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., свидетельствует о том, что уголовная ответственность за обнаружение умысла не исключалась. В ст. 8 Уложения различались четыре стадии совершения преступления: один лишь чрез что-либо обнаруженный на преступление умысел, приготовление к приведению оного в действие, покушение на совершение и самое совершение преступления. В ст. 9 этого закона назывались такие признаки умысла, как изъявление на словах или письменно, или же иным каким-либо действием намерения учинить преступление. К числу таких признаков относились угрозы, похвальбы и предложение сделать какое-либо зло. Обнаружение умысла влекло уголовную ответственность в отдельных случаях, когда это касалось преступлений государственных и, в частности, преступлений против священной особы государя императора и членов императорского дома. Так, в ст. 263 Уложения указывалось, что всякое злоумышление и преступное действие против жизни, здравия или чести государя императора и всякий умысел свергнуть его с престола, лишить свободы и власти верховной, или же ограничить права оной, или учинить священной особе его какое-либо насилие, подвергаю виновных в том: лишению всех прав состояния и смертной казни.

Однако такой подход подвергался критике и тогда, поскольку он противоречил складывающемуся цивилизованному принципу ответственности только за деяния, а не за мысли. В Уголовном Уложении, принятом в России 22 марта 1903 г., вышеприведенное положение о наказуемости обнаружения умысла отсутствовало. В ст. 1 Уголовного Уложения преступным признавалось деяние, воспрещенное во время его учинения законом под страхом наказания. Не было указания на обнаружение умысла в статьях, регламентировавших предварительную преступную деятельность (покушение и приготовление). Не предусматривалась ответственность и за злоумышление, направленное против государя императора. В ст. 99 Уложения устанавливалась ответственность за посягательство на жизнь, здоровье, свободу или вообще на неприкосновенность священной особы царствующего императора, императрицы или наследника, или на низвержение царствующего императора с престола, или на лишение его власти верховной, или на ограничение прав оной. Под посягательством понималось как совершение преступления, так и покушение на него.

Уголовное законодательство Республики Беларусь никогда не устанавливало ответственность за мысли, какими бы они опасными не представлялись. Поэтому ни в ранее действовавших уголовных кодексах, ни в ныне действующем УК не предусматривается уголовная ответственность за обнаружение умысла. Более того, еще в 20-е годы ХХ века на оценку обнаружения умысла как ненаказуемого явления специально обращалось внимание в документах, разъясняющих применение уголовного законодательства. Так, в письме Народного комиссариата юстиции и Верховного Суда РСФСР по применению Уголовного кодекса РСФСР 1926 г. указывалось, что «один лишь голый умысел, голое намерение совершить преступление, не выразившееся в конкретных действиях, не является преступлением и не влечет применения мер социальной защиты».

 Некоторые теоретики, не оспаривая ненаказуемость обнаружения умысла, рассматривают его в качестве самостоятельной (ненаказуемой) стадии умышленного преступления, что, по их мнению, предопределяется задачами предупреждения преступлений.[3] Но большинство ученых считают, что поскольку обнаружение умысла не имеет уголовно – правового значения, его нельзя признавать стадией совершения умышленного преступления.

Вместе с тем, нельзя не учитывать значение обнаружения умысла как этапа его формирования. Прежде всего, следует обратить внимание на предупредительное значение обнаружения умысла. На этом этапе имеется возможность пресечь задуманное преступление, принять все меры к его недопущению.

Обнаружение умысла следует отграничивать от угрозы убийством, причинением тяжких телесных повреждений или уничтожением имущества (ст. 186 УК). Данное преступление не может рассматриваться как обнаружение умысла, поскольку оно представляет не просто выявление во вне такового, а реальное психическое воздействие на потерпевшего. Такая угроза признается преступлением лишь в том случае, если имелись основания опасаться ее осуществления. Она направлена на личную свободу человека и безопасность его жизни, здоровья и имущества. 

При обнаружении умысла лицо не совершает никаких действий либо бездействия, которые могли бы быть признаны общественно опасными. Устанавливая уголовную ответственность за предварительную преступную деятельность, уголовный закон допускает ее лишь с того момента, когда намерение лица совершить определенное преступление реализуется в конкретных деяниях, направленных на осуществление задуманного посягательства. Преступные мысли, настроения, намерения, даже замысел совершить преступление, хотя они и стали известны другим лицам (выявлены во вне), сами по себе не могут влечь уголовной ответственности.

Исключение ответственности за обнаружение умысла и обоснование ее за предварительную преступную деятельность строится на самой сути преступного деяния, которое закон определяет только как действие или бездействие. Это соответствует традиционному подходу к определению сущности преступления, выраженному в том, что наказуемыми должны быть действия либо бездействие лица, но его образ мыслей. «Лишь постольку, поскольку я проявляю себя, поскольку я вступаю в область действительности,— я вступаю в сферу, подвластную законодателю. Помимо своих действий я совершенно не существую для закона, совершенно не являюсь его объектом»[4].

Указанный подход позволяет обосновать наказуемость предварительной преступной деятельности, признаваемой общественно опасной потому, что во-первых, уже совершены определенные действия (бездействие) (а не только выявлены мысли) и, во-вторых, что эти действия (бездействие) создают условия для совершения преступления или непосредственно направлены на его совершение, чем ставят фактически под угрозу охраняемые уголовным законом общественные отношения, социальные блага, интересы.

Совершая приготовительные действия или покушаясь на преступление, виновный не доводит свой умысел до конца лишь потому, что ему помешали какие-то обстоятельства, возникшие не по его воле. Например, при посягательстве на жизнь другого человека оказалось непригодным к стрельбе используемое виновным оружие либо потерпевший сумел уклониться от выстрела и т.п. Или, например, готовясь к преступлению, лицо приобрело какое-либо средство для облегчения его совершения, но оно у него было изъято. В случае отсутствия подобного рода обстоятельств задуманное преступление было бы доведено до конца, и объекту посягательства был бы причинен вред.

Рассматривая сами действия (бездействие), направленные на осуществление преступного намерения, общественно опасными, уголовный закон предусматривает ответственность за приготовление к преступлению и покушение на преступление, определяя их понятия в самостоятельных нормах УК — статьях 13 и 14. С учетом указанных норм квалифицируется содеянное лицом, которое не довело преступление до конца.

Наличие института стадий совершения умышленного преступления не означает, что каждое такое преступление должно проходить все стадии. Нередко умысел виновного реализуется непосредственно в совершенном преступлении, минуя подготовительные стадии. Вопрос об ответственности за предварительную преступную деятельность не ставится и тогда, когда лицо, осуществив приготовление или покушение на преступление, затем полностью выполняет объективную сторону преступления. В данном случае решается вопрос об ответственности за оконченное преступление.

Таким образом, ответственность за неоконченное преступление возникает лишь тогда, когда оно было прервано на стадии приготовления или покушения по обстоятельствам, не зависящим от виновного.

Стадии преступной деятельности относятся только к преступлениям, совершаемым умышленно. При этом и приготовление к преступлению, и покушение на преступление могут быть совершены только с прямым умыслом.

Стадии совершения преступления возможны в преступлениях как с материальным, так и с формальным составом. Определить же, на какой стадии прервано преступление, можно только при условии установления особенностей окончания этих преступлений, которые будут рассмотрены при освещении вопроса «Оконченное преступление». Важное значение в решении вопроса о моменте окончания того или иного преступления имеет правильное понимание сущности приготовительных действий, а также покушения на преступление.

 

 2 вопрос: Приготовление к преступлению

Понятие приготовления к преступлению содержится в уголовном законе. В ч.1 ст. 13 УК оно определяется как приискание или приспособление средств или орудий либо иное умышленное создание условий для совершения конкретного преступления. Как видно из данного определения, приготовление к преступлению означает умышленное создание условий для совершения конкретного преступления. Но закон определяет это понятие более конкретно, вводя в него две наиболее типичные для приготовления формы: 1) приискание средств или орудий совершения преступления; 2) приспособление таких средств или орудий. Такой подход законодателя обусловлен тем, что подготовка орудий и средств совершения преступления, то есть таких предметов, которые непосредственно используются для облегчения его совершения, наиболее опасна и наиболее распространена как форма приготовительных действий. К понятию «иное создание условий для совершения преступления» относятся самые разнообразные действия виновного лица, направленные на успешное совершение преступления.

 

                       Формы приготовления

Приискание средств или орудий совершения преступления — это приобретение или изготовление таких предметов, с помощью которых совершается преступление. Например, покупка, похищение или приобретение иным способом оружия (пистолета, финки и т.п.) либо отравляющего вещества для совершения убийства; изготовление отмычки для открывания замков в чужих квартирах с целью похищения имущества; приобретение свинцовых перчаток с целью совершения нападений на граждан и т.п. Приисканием признается любой способ, в том числе и незаконный, добычи средств или орудий совершения преступления. Например, лицо может похитить автомобиль, чтобы затем его использовать в качестве средства перемещения похищенного имущества. К приисканию можно отнести также находку какого-либо предмета и присвоение его для дальнейших преступных целей.

Приисканием охватывается и изготовление орудий или средств совершения преступления, то есть создание предметов, которые могут служить в качестве орудий или средств совершения преступления.

    Приспособление средств или орудий совершения преступления —это видоизменение каких-либо предметов либо иные действия с ними с целью придания им свойств орудия или средства совершения преступления. Например, заточка кухонного ножа для совершения убийства, наращивание дополнительных ступенек к бытовой лестнице с целью ее приспособления для проникновения в чужое помещение через балкон и др. 

    Иное умышленное создание условий для совершения преступления может, например, выражаться в следующих действиях:

1) в устранении препятствий, мешающих совершению преступления (усыпление сторожа, приручение сторожевой собаки, обманное удаление из квартиры жильцов, взлом входной двери в подъезде с целью последующего проникновения в чужую квартиру и т.п.);

2) в подыскании соучастников преступления и заключении соглашения между ними, организации преступной группы;

3) в составлении плана совершения преступления, подыскании места и предполагаемых жертв совершения преступления;

4) создании условий для сокрытия следов, предметов, орудий и средств совершения преступления.

Приготовление к преступлению может состоять как из одного, так и из ряда подготовительных действий.

Приготовление к преступлению чаще всего выражается в действии, но оно может быть выражено и в форме бездействия. Например, сторож по сговору с исполнителем хищения не приходит на место охраны имущества либо оставляет охраняемое помещение открытым[5].

Для конкретных видов преступлений приготовительные действия чаще всего типичны. Например, приготовление к хищению имущества в форме его присвоения или растраты может выражаться в совершении подлогов финансовых документов, в создании излишков товаров. Приготовление к краже имущества может выражаться в приискании или приспособлении средств, облегчающих проникновение в чужое жилище, в обманном удалении жильцов из квартиры, обманном проникновении в чужую квартиру и т.п.

Приготовление к разбою может выражаться в приискании оружия или иных предметов с целью применения насилия, опасного для жизни и здоровья, или угрозы его применения, во введении в организм потерпевшего каких-либо одурманивающих веществ, в доведении до состояния опьянения потерпевшего и т.п. Приготовление к получению взятки может выражаться в сговоре с лицом, которое предлагает взятку, в создании условий для ее передачи, в обговаривании характера и объема действий, которые должно совершить за взятку должностное лицо.

    Несмотря на возможное многообразие приготовительных действий, общим для них является то, что они создают условия для совершения преступления. Всегда предшествуя преступлению, они могут совершаться задолго до момента его совершения или непосредственно перед ним. Приготовление к преступлению — это уже начало осуществления преступного намерения.

Различные приготовительные деяния создают различную степень реальности совершения конкретного преступления. Эта степень определяется, во-первых, тем, в какой мере они способствуют (создают условия) совершению преступления, достижению преступного результата и, во-вторых, их близостью по времени к исполнению преступления. Иными словами, они должны быть достаточно реальными, чтобы преступление могло быть совершено. Все это должно оцениваться при квалификации содеянного с учетом степени опасности как самих приготовительных действий, так и преступления, для совершения которого создаются соответствующие условия.    

Согласно ч. 2 ст. 13 УК не влечет уголовной ответственности приготовление к преступлению, не представляющему большой общественной опасности. Вместе с тем и некоторые приготовительные действия к преступлениям менее тяжким, тяжким при учете их характера и отдаленности по отношению к наступлению преступного результата могут быть признаны малозначительными деяниями, исключающими уголовную ответственность (ч. 4 ст. 11 УК).

В связи с этим в литературе высказывается мнение о декриминализации приготовления со ссылкой на историю развития уголовного законодательства, а также на подходы зарубежных законодателей к этому вопросу. Так. Гринь М.В. в цитированном нами источнике показывает, что в ранее действовавших в России уголовных законах приготовление не всегда было криминализировано. Например, в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. наказуемым приготовление было лишь в двух случаях: при самом приобретении некоторых средств (оружия, ядов) и когда лицо приготавливалось к мятежу, подделке денежных знаков, убийству и поджогу. Аналогичный (ограничительный) подход к установлению ответственности за приготовление имел место и в УК РСФСР 1922 г., в ст. 12 которого указывалось, что приготовление к преступлению карается, если оно само по себе является наказуемым действием. Оценивая УК РФ 1996 г., автор считает, что законодатель, справедливо отказываясь от общей наказуемости приготовления к преступлению, делает первый шаг к полной декриминализации приготовительных действий. Такая позиция подкрепляется и ссылкой на зарубежные уголовные кодексы, в большинстве которых уголовная ответственность за приготовительные действия отсутствует[6].

Приготовление подлежит квалификации по статье Особенной части УК, предусматривающей ответственность за преступление, к которому лицо готовилось, со ссылкой на ст. 13 УК.

В отдельных случаях сами приготовительные действия к конкретному преступлению могут образовать состав оконченного другого преступления. Например, если лицо незаконно приобрело пистолет с целью совершения убийства, то его действия, образующие идеальную совокупность, квалифицируются как незаконное приобретение огнестрельного оружия (ч.2 ст. 295 УК) и приготовление к убийству (ст. 13 и ст. 139 УК).

При назначении наказания за приготовление к преступлению учитывается характер и степень общественной опасности действий, совершенных виновным, степень осуществления преступного намерения и обстоятельства, в силу которых преступление не было доведено до конца (ч.1 ст. 67 УК). Наказание за приготовление к преступлению, хотя и назначается в рамках санкции статьи УК, предусматривающей ответственность за оконченное преступление, но, как правило, оно минимальное.

 

 3 вопрос: Покушение на преступление. Виды покушения            

Понятие покушения на преступление определено в ч. 1 ст. 14 УК. Покушение на преступление—это умышленное действие или бездействие лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам.

Исходя из законодательного определения понятия покушения на преступление, определим его следующие признаки:

1) покушение—это деяние (действие или бездействие), непосредственно направленное на совершение конкретного преступления, когда выполнение объективной стороны этого преступления уже начато (вор опускает руку в карман гражданина, чтобы изъять из него деньги, лицо стреляет в намеченную жертву).

2) при покушении преступление не доводится до конца, то есть умысел виновного на достижение преступного результата не получил реализацию, он не осуществился;

3) при покушении виновный не доводит преступление до конца по причинам (обстоятельствам), от него не зависящим (жертва уклоняется от выстрела, в кармане гражданина не оказалось денег, которыми виновный стремился завладеть, и т.п.).

4) Покушение — это умышленное действие или бездействие, характеризуемое прямым умыслом.

Покушение представляется более опасной стадией неоконченного преступления, поскольку в этом случае имеет место уже начало посягательства на правоохраняемый объект, уже создана реальная возможность для достижения преступного результата и если бы не возникли не зависящие от виновного обстоятельства, преступление было бы доведено до конца.