Глава 10. Двойная жизнь Оливера

 

Рен с разинутым ртом наблюдала за своей копией, которая преспокойно завтракала на кухне. По сути, время было уже обеденное, но разве назовёшь обедом первый приём пищи?

Духи, облачённые в изумрудно-зелёные мантии, разлетелись по своим делам. Остался лишь Нестор. Он теперь сидел напротив ненастоящей Рен и пристально смотрел за тем, как та с отрешённым видом поедала лапшу, которая то и дело соскальзывала с палочек и падала в пиалу с супом, разбрызгивая бульон. Раньше Рен всегда ела в разы аккуратнее.

– Давай-ка поступим так, – произнёс он, переводя взгляд на Отражённую. – Я тебя мигом отправлю с Касьяном к Оливеру, а сам присмотрю за твоим телом. И ни о чём не беспокойся, она слышит, когда ей шепчут.

– Хорошо, – согласилась Рен, понимая, что особо выбирать и не приходится: не тот случай. Чем быстрее она научится управляться со своим земным телом, тем проще будет в дальнейшем. Всё же, не конец света.

Не успела равнодушная копия Рен завершить трапезу, как в комнату прямо сквозь потолок ввалился Касьян. Преданный своей привычке при каждом удобном случае менять стиль, теперь он был одет в традиционный шотландский наряд с килтом. И стоило отдать должное, сидел он весьма неплохо.

– Собирай вещи, – кивнул он, не успев появиться. – Поезд вот-вот тронется.

– Полетели, – Рен вяло протянула ладонь Родственному. Тот посмотрел на неё и сокрушённо покачал головой:

– Ну что ты, словно помирать собралась! А ну-ка, выше нос! Ты своей меланхолией нам сейчас Оливера заразишь, а он парень ранимый, тоже ж ведь Отражённый. Так что давай.

Нестор отвлёкся от завтракавшей (а может, обедавшей) копии Рен и ласково улыбнулся настоящей. Он поднял ладонь и помахал в знак прощания. В ту же секунду пол ушёл из-под ног, и девушка, держась за крепкую и грубую руку Касьяна, со скоростью кометы покинула родной город.

 

Как оказалось, Оливер жил в Австралии, в большом и приветливом городе Мельбурн. Точно знавший, куда лететь, Касьян ещё в полёте замедлился и выбрал нужную тропинку, которая вела к тихому парку при городском музее. Он явно любил прогуливаться пешочком. Едва босые ноги Рен коснулись дорожки, она отпустила руку проводника и просто послушно пошла рядом с ним.

– Он ведь особенный, да? – поинтересовалась девушка. – Ну, Оливер.

– И да, и нет, – грубоватый и басистый голос Касьяна на мгновение прервался. – Душа его просто восхитительна. А вот земное воплощение, в котором он до сих пор пребывает... Ну... Надеюсь, что ты простишь, но я просто покажу тебе его и откланяюсь.

Рен тихо хихикнула, не без удовольствия заметив на лице сурового лысого дядьки наигранное раздражение. Он всегда, сколько она его видела, был таким: злился лишь в шутку, да и глаза выдавали его с головой. В Мире Душ серчать априори невозможно, потому что никто и никому не желает зла. Никогда.

Неспеша двигаясь по мощёной дорожке, Касьян довёл Рен до пруда, поверхность воды которого была немножечко зеленее окружавшей его лужайки. Поодаль, на одинокой скамейке сидел крайне тучный мужчина. Он уставился в одну точку, словно задумавшись о смысле жизни.

– Всё, мы на месте. Дальше справишься сама. Ежели чего – обратись к кому-нибудь, и я заберу тебя. Или, может, сам прилечу. Ну, бывай!

– А он знает, что я приду? – спросила Рен, поворачиваясь к Родственному. Но его уже и след простыл. Надо же, когда ему нужно – исчезает даже без характерного хлопка!

Девушка взяла себя в руки и решительным шагом направилась к мужчине. Она обогнула пруд вдоль небольшого каменного заборчика и подошла к занятой скамье. Мужчина не обратил на неё совершенно никакого внимания. Он как смотрел на пруд, так и продолжал смотреть. Его донельзя запущенное и обрюзгшее тело, покрытое спортивными штанами и растянутой серой футболкой, было полно влажных складок. Засаленные волосы были растрёпаны, словно никогда не встречали расчёски. Но что самое главное – кверху от него тянулась знакомая седая нить, на которой покачивался пустой стеклянный шар средних размеров. Если это – Оливер из Мира Тел, то где же тогда...

– Привет! Как жизнь? – раздался звонкий голос, и из-за спины тучного мужчины выпрыгнул типичный худощавый подросток, которому с виду больше пятнадцати лет и не дашь.

Рен удивлённо посмотрела на него, затем – на неподвижно сидящего тучного мужчину. На первый взгляд, между ними не было почти ничего общего. Однако если приглядеться, то можно было увидеть одинаковые глаза, изгиб бровей, кончики ушей. Да. Всё-таки, ошибки здесь нет.

– Здравствуй! – по привычке слегка поклонилась Рен. – Оливер, да?

– Ещё бы! Присаживайся, не робей.

Паренёк вальяжно уселся на скамью рядом со своим обрюзгшим двойником. Для гостьи остался совсем ничтожный клочок места.

– Я постою, спасибо.

Оливер не без интереса разглядывал Рен, особенно заостряя внимание на оголённых плечах и босых ногах, торчавших из-под светлой ночной сорочки. Своим поведением и бегающими глазами он походил, пожалуй, на обычного подростка, с каких и спрос невелик. Но судя по тому, что о нём уже было известно, то и телу, и Отражённой душе было немногим более тридцати. И с этим человеком, со слов Нестора "достаточно компетентным" персонажем, ей теперь надлежало познакомиться поближе. Однако если его методы настолько хороши, что из перспективного молодого человека его тело умудрилось вырасти в неухоженную свинью, то видно, грош цена таким урокам. Делать нечего, Рен натянуто улыбнулась ему и поинтересовалась:

– Ты ведь уже знаешь, кто я?

– Конечно. Меня предупредили. Если ты пришла за уроками, то я преподам тебе парочку.

Оливер встал со скамьи, зашёл за спину толстяка и подозвал Рен. Та вприпрыжку подбежала ближе. Парень жестом показал на своё тело, мол, он в твоём распоряжении! Тогда девушка, вспомнив, как Касьян пытался достучаться до Катсуро, наклонилась к самому уху тучной неподвижной массы и прошептала:

– Спина затекла! Надо встать...

Ничего не произошло. Обернувшись с немым вопросом в глазах, Рен увидела усмехавшегося Оливера.

– Ты себя Хранителем возомнила?

– Но ведь...

– Безо всяких "но"! Оставь эти штучки Своим. Мы, Отражённые, используем совсем другие технологии. Не такие действенные, каюсь, но другого предложить не могу.

Паренёк произносил слово "Отражённые" с особым смаком, будто и впрямь гордился положением, в которое попал. Что же, в этом был смысл: по крайней мере, он снискал внимание со стороны тысяч душ.

– Смотри, как надо! – Оливер дотронулся рукой до нити, соединявшей шар с телом.

Он даже ничего не успел сказать, как живая гора вдруг зашевелилась, играя сальными складками тела и лениво поднялась со скамьи. Однако её взгляд был по-прежнему неживым, сонным, будто последние четверо суток голова не касалась подушки. Губы – полностью расслабленными, отчего напоминали собою сырые куски куриного филе. Голова оказалась чуть наклонена вперёд, а плечи бессильно ссутулились, превратив человека в поистине удручающее зрелище. Нет уж, себя до такого Рен точно доводить не станет!

– Как ты это сделал? – живо поинтересовалась девушка.

– С помощью желания. Если ты ещё помнишь, как надо возвращаться домой, то поймёшь, о чём я. Попробуй.

Так, теперь кое-что прояснилось. Стоит только пожелать. Рен подошла ближе к толстяку, протянула руку к серебристой нити и зажала её в кулачке.

"Садись обратно", – отчётливо проговорила та в голове. И тучный Оливер тут же развернулся, безучастным взглядом окинул скамейку, парк, видневшееся поодаль сквозь кроны деревьев здание музея. И – сел. Девушка почувствовала себя, ни больше ни меньше, компьютерным игроком, впервые в жизни нажавшим кнопку геймпада.

– Ничего сложного, правда? – Оливер подошёл почти вплотную и погладил Рен по плечу, отчего та моментально отскочила на несколько шагов с полным возмущения взглядом. Но вызвала лишь усмешку. – Да не бойся меня, не кусаюсь.

– Почему он... такой? – постаралась сменить тему Рен, подняв руку и показав на тучного человека пальцем.

– Какой уж есть. Я особо не заморачиваюсь. Понимаешь ли, мне и здешнего общения хватает. Здешней жизни. А этот мешок с дерьмом только тяготит, мешается. И не отойдёшь надолго, бегаешь за ним как за сопляком! Если я никогда уже не вернусь, то зачем мне подтирать ему слюни? – Оливер с видимым отвращением и брезгливостью поёжился, сделав вид, будто пнул толстяка по заплывшей жиром ноге. Разумеется, этого не произошло: удар прошёл сквозь тело. – Знаешь, подруга, я ведь как раз сегодня собирался его убить. Очень удобно: тут немноголюдно, даже пруд имеется. Прикажи – и буль-буль, он даже плавать-то не умеет.

Лицо Рен исказила гримаса ужаса, почти мгновенно сменившаяся на злость. Она сжала кулаки и прикрикнула:

– Как ты смеешь?! Разве не знаешь, что за этим последует?

– Да знаю я! – Оливер повысил тон в ответ. – Не первый год здесь таскаюсь собачкой за этим мешком! Вот только терпение моё лопнуло! Шестнадцать с половиной чёртовых лет у меня нет нормальной жизни! Представляешь? Шестнадцать с половиной! Я лучше пойду и начну всё заново, уж не знаю, как там повезёт. Но терпеть вот это... Увольте.

Оливер показал рукой на толстяка как на музейный экспонат и, пользуясь замешательством Рен, продолжил:

– Ты думаешь, наверное, что всё так радужно и просто, подружка. Но как же ты глубоко ошибаешься! Теперь ты обречена диктовать самой себе, что и когда делать, и получать в ответ лишь насмешки! Знаешь, почему? – Оливер, краснея от раздражения, подошёл ближе к Рен, а та в страхе попятилась. – Потому что тело не может передавать эмоций. Совсем. Ты управляешь куском мяса. Поздравляю, подруга. Я бы тебе по такому случаю даже подарил открытку.

Парень остановился и совершенно беспечно улыбнулся. Рен, совершенно сбитая с толку, даже не сразу нашлась, что сказать. Со слов других духов, Оливер должен был предстать перед нею вечно неунывающим, неординарным молодым человеком, который сумеет вселить в неё надежду на то, что выход из положения есть всегда. Она ожидала встретить его носителем ценных знаний о том, как может быть прекрасна жизнь, даже когда ты становишься Отражённым. То, что она увидела в этом парке, до основания разрушило все её воздушные замки.

– Может... всё же... есть выход?

– Выход? – уголков рта Оливера коснулась ироничная усмешка. – Давай-ка, я тебе кое-что покажу.

Юноша прошагал обратно к скамье, на которой, лениво озираясь по сторонам заплывшими глазами, сидел его двойник. Дотронувшись пальцами до нити, Оливер закрыл глаза, а толстяк тотчас же, будто вспомнив о чём-то важном, достал из кармана просторных спортивных штанов... гамбургер. Без бумажного пакета, без обёртки, безо всякой защиты от микробов и грязи. О том, что творилось в кармане и сколько сока успело натечь, пока гамбургер был ещё там, страшно и представить! А между тем, толстяк-Оливер бесцеремонно стал запихивать его себе в рот, давясь и похрюкивая от недостатка воздуха.

Парень вернулся к Рен и встал рядом с ней. Он обречённо вздохнул и поджал губы:

– Вот видишь? Я просто сказал ему, чтобы немножко перекусил.

– Но ты ведь мог заранее заставить его хотя бы запаковать еду? – шокированно прошептала Рен.

– Когда-то это получалось. Но любое действие растягивалось на полдня, он же туп как пробка! Ему надо пошагово объяснять. Потом я просто плюнул на это: жрёт, и ладно. Вот и подумай, подружка! – Оливер развёл руками. – Кому нужен человек, который никогда не улыбается, ведёт себя неуклюже и паршиво, как полный кретин, который оживляется только при виде еды? Посмотри на него, детка, посмотри внимательно! И потом – на меня! Видишь, во что я вырос из-за этого "маленького сбоя" в системе? Это – мучение!

– Прости, я не хотела задеть тебя, – опустила взгляд Рен. В другой раз она бы обязательно заплакала, насколько уж сильно её захлестнула обида. Но почему-то слёзы не стремились рваться наружу.

– Ничего страшного. И не беспокойся, я не стану убивать его... при тебе, – как бы между прочим, подчеркнул Оливер.

– Расскажи, как это всё началось? Если помнишь, конечно.

– Помню, – усмехнулся парнишка, схватил Рен за руку и подвёл её к скамье. Затем он дотронулся до серебристой нити, соединявшей шар с толстяком, и тот пересел на самый край, освободив побольше места. – Присядем!

Отражённая послушно села между двоих Оливеров и положила ладошки на свои оголившиеся колени.

– Это было давно, но помню, словно произошло только вчера. Мне было всего пятнадцать. В голове – ветер и глупости. Жизнь состояла из школы, секции по плаванию, беспечным прогулкам с друзьями. Ну и, конечно, я был влюбчивым. Иной раз даже чересчур: я влюблялся, подружка, во всех подряд. Но больше всех мне нравилась одна девочка, – в глазах Оливера сверкнули искорки, а голос дрогнул. – Она училась в старших классах, была намного старше меня. Алисия. Красавица. Ради неё я хотел стать лучше, сильнее, красивее. Добиться, завоевать её внимание. Готовил ей ошеломительный подарок в честь дня всех влюблённых, но наутро... я проснулся уже не дома.

Оливер замолчал и уставился на свои ноги. Рен осторожно спросила:

– Но тебя нашли и помогли, да?

– Помогли адаптироваться, да. Потому что вернуться в Мир Тел мне не удалось. И теперь уже довольно долго я не могу жить по-человечески. И как дух – тоже не могу. Знаешь, детка, что я тебе посоветую? Заверши в Мире Тел все свои дела, и айда следом за мной! Поверь, вряд ли тебе доставит огромное удовольствие наблюдать за тем, как твоё без преувеличения прелестное тело начнёт жиреть и вести себя, как глупая скотина, которую надо то и дело подхлёстывать хворостинкой, чтобы шла в нужном направлении. Хорошая ты девочка, Ренэйт. Не мучай себя.

Раздался хлопок, и со знакомой вспышкой перед скамьёй во весь рост встал Касьян. Он, как и всегда, ворчливым, но вместе с тем, добрым голосом подметил:

– Наболтались? Ренэйт, тебе пора. Нестор там сам себе места не находит.

– Хорошо, – послушно ответила девушка, встала со скамьи и поклонилась подростку. – Спасибо, Оливер!

– Подумай над тем, что я тебе сказал, подружка, – ответил тот и помахал ладошкой. – Увидимся в другой жизни.

 

Полёт между Австралией и Японией занял всего минуту, а может, и того меньше. Для самой девушки это время показалось вечностью: голову разрывали мысли о безвыходности ситуации. Оливер оказался прав. То, что она наблюдала в том парке, не было похоже на жизнь полноценного человека. Это – мучение. И её Родственные об этом наверняка знают, поэтому так серьёзно переживают за сохранность тела. А может, всё ещё по-глупому надеются на чудо.

Нестор встретил Рен и Касьяна в комнате. Клон девочки развалился в кровати, уткнувшись глазами в книгу, хотя это была лишь видимость деятельности. Если приглядеться, то можно было заметить, что карие глаза даже не бегали по строчкам. И вправду: марионетка, не более того.

– Привет. Видишь, почти уложил её спать! – как можно беспечнее произнёс Нестор, хотя в его глазах ясно читалась тревога. Он уже понимал, чем всё закончится, рано или поздно. Подыгрывая своему Хранителю, Рен постаралась улыбнуться.

Касьян, поняв, что сейчас он лишний, с обещанием вернуться, как только его позовут, скрылся с глаз. Наверное, полетел направлять своих подопечных. В комнате осталось две души и одно тело, над которым тихо покачивался тусклый и безжизненный пустой шар.

– Как мне быть? – только и смогла прошептать Рен. Нестор подошёл ближе и заключил её в тёплые приятные объятия, поглаживая по спине и голове. Даже если это было всем, что он мог ей дать, он старался дать без остатка. Отражённая уткнулась носом в плечо своего Хранителя.

– Ты бы хотела разбить шар? – поинтересовался Нестор. – И стать Брошенной на целый срок?

– Мне кажется, что другого выхода всё равно нет.

– Я не смогу тебя переубедить. Хотя знаешь, я и сам не знаю, можно ли придумать что-нибудь ещё.

– Сперва я хотела бы привести некоторые дела в порядок...

– Знаю. Это важно. Займёмся этим с понедельника. Правильно?

– Можно прямо сейчас. Незачем ждать до завтра.

Рен подошла к своей копии и, взявшись за седую нить, заставила встать и прошлёпать босиком к сумке. Та извлекла оттуда мобильник и набрала короткое сообщение для Умеко. Конечно, мириться в таком состоянии было затеей не из лучших: при личной встрече Рен покажется подруге явно бесчувственной. Это в лучшем случае. В худшем – одурманенной каким-нибудь наркотиком. Иначе описать внешний вид и поведение девушки было нельзя.

Умеко отозвалась на удивление быстро. Она словно так и ждала, пока Рен обозначится первой: не хотела показаться мягкотелой, хотя давно уже осознала, что сама же и была неправа. Договорились обязательно встретиться в колледже, занять в аудитории соседние места и сообща выполнить объёмную самостоятельную работу по макетированию. Каждое слово для сообщений Рен приходилось диктовать отдельно, предельно чётко и аккуратно. Интересно, как же она будет сооружать макет, если руки и без того с трудом справляются даже с тем, чтобы банально нажать пару кнопок на телефоне?

 

На следующий день кукольная копия Рен встала ровно по звонку будильника, навела утреннюю гигиену и самостоятельно (хоть и по-свински) позавтракала. Пришлось переодевать её дважды, а от бэнто с обедом и вовсе отказаться: не хватало на весь остаток жизни прослыть неряхой. Нестор всё время старался держаться поблизости, чтобы порой что-то подсказать, а иной раз просто погладить по руке, чтобы дать понять, что он рядом.

В колледже, на цокольном этаже её встретила Умеко. Она вела себя так, будто ссоры между ними вовсе никогда и не было, но вот к состоянию Рен отнеслась с подозрением.

– Ты себя не очень плохо чувствуешь? – вопрошала она. – На тебе лица нет!

Крепко держась за серебристую паутинку, Рен отвечала, а её тело без эмоций и жестикуляции лишь хлопало глазами и шевелила губами:

– Всё будет хорошо. У меня просто небольшое осложнение после простуды.

– Хоть бы маску надела! – поморщилась Умеко. – Сама болеешь, и других заражаешь!

Покопавшись в сумке, "фотомодель" извлекла оттуда небольшую упаковку гигиенических масок, но вопреки ожиданиям, вовсе не для подруги. Она предпочла защититься сама.

Рен заметила, что однокурсники в этот день старались обходить её стороной. И вроде, дело было не в запахе, не во внешнем виде. Только в поведении. Даже Морио, который совсем недавно проявлял к ней искренний интерес, как к девушке, сегодня старался даже не оборачиваться, лишь бы не видеть этого расслабленного, осунувшегося, безразличного лица с вялыми губами.

Когда началась лекция по макетированию, Отражённая Рен с удовольствием внимала информации, забыв о том, что она вовсе не человек. Иногда даже поворачивалась к Умеко, чтобы переглянуться с ней, улыбнуться и продолжить конспектирование. Но каждый раз с болью осознавала, что её вялая копия сидела совсем рядом, рассматривая ногти на руках, и разве что не засыпала со скуки.

Во время практической части занятия Умеко быстро догадалась о том, что толку с подруги никакого не было, но пересаживаться к более успешным студентам не стала: решила остаться преданной до конца. В итоге макет получился до невозможности плохим, даже несмотря на то, что Рен прилагала максимум усилий. Вялые руки её тела творили совсем не то, чего от них хотели. И как Оливер прожил с этим шестнадцать с лишним лет? Потрясающей выдержки человек!

 

Занятие закончилось. Умеко вежливо посоветовала Рен вернуться домой и отсидеться там до полного выздоровления. С её стороны это прозвучало довольно заботливо, хотя та скорее беспокоилась о собственной репутации, нежели о самочувствии подруги: это было видно и невооружённым глазом. Рен пришлось согласиться: смысла в том, чтобы оставаться в колледже, она не видела.

Едва девушка вывела свою живую копию за дверь, она увидела белокурую голову, промелькнувшую в толпе студентов, что выходили из аудитории в другом конце коридора. Это мог быть только Широ. Хоть момент для разного рода прощаний или расстановки точек был никудышным, Рен твёрдо решила не терять редкого шанса. Надо хотя бы рассказать ему об отце!

– Беги за ним! Надо догнать и поздороваться! – приказала Отражённая и отпустила серебристую нить. Девушка-марионетка побежала вперёд, глядя ровно перед собой. Она не замечала никого и ничего, и студенты, в последний момент замечавшие её, расступались или отпрыгивали в сторону, избегая столкновения.

Рен и Нестор помчались по коридору следом за неуправляемым телом, по пути успев и выругаться, и сильно пожалеть о том, что не отвели бездушную девушку домой, минуя разного рода приключения. Между тем, неуклюжее тело Ренэйт догнало Широ и, не успев затормозить, врезалось в него со всего разгону. Юноша отлетел в одну сторону, виновница происшествия – в другую. На пол упала её сумка, из разинутой пасти которой, как из рога изобилия, повалились листы с чертежами.

Ватанабэ поднялся практически сразу, а вот Рен, приложившись головой об пол, больше не встала. Вокруг разразившейся сцены начали собираться любопытные студенты, а вместе с ними – не менее заинтересованные их Хранители. Тем временем Широ на ватных ногах бросился к девушке и свалился на колени рядом с ней. Кровь отступила от его лица и рук, он стал бледнее собственной рубашки. Молодой человек протянул руку с дрожащими пальцами к Рен и, прикусив от напряжения губу, приложил ладонь к шее пострадавшей.

Гомон среди студентов моментально стих. Была слышна лишь неловкая возня, вызванная теми ребятами, которым не хватило места, чтобы видеть происходящее своими глазами. Они теперь пытались пробиться сквозь плотное кольцо, сомкнувшееся вокруг Широ и Рен.

Нестор крепко схватил Отражённую за руку, словно боясь, что она сейчас растворится в воздухе. Он был напряжён, как никогда. Меж бровей пролегло несколько глубоких морщин, губы сильно сжались, а взгляд неотрывно следил за тусклым хрустальным шаром: оторвётся и улетит... или нет? Если линия жизни Рен окажется оконченной, зачтётся ли это Законом за случайную смерть? Или она будет приговорена к дополнительному земному сроку в качестве Брошенной? Такой судьбы не пожелаешь и врагу, но когда выхода нет, то приходится идти на риск. Он, Нестор, дождётся её в Мире Душ в любом случае: вернись она сейчас или через сто лет.

Широ задержал руку на шее своей бывшей пассии. Его нервы были на пределе. Он чувствовал тепло тела, но этого было недостаточно. Вдруг...

– Пульс есть, – едва слышно прошептал парень и постарался улыбнуться. – Пульс есть!

Нестор с Рен переглянулись, не зная, радоваться или огорчаться. Ситуация казалась слишком противоречивой, чтобы делать однозначные выводы. А вот толпа студентов обрадованно загалдела, окончательно убедившись в том, что утро понедельника обошлось без кровопролитий. Широ, почувствовав груз ответственности за несчастный случай, наспех забросал рассыпавшиеся листы бумаги в сумку и, повесив её на плечо, взял бездушное тело Рен на руки. За ним увязалась подоспевшая Умеко, попутно набирая номер скорой помощи. Хранитель Широ, которым оказалась прекрасная зрелая леди в красном обтягивающем платье, задорно подмигнула Ренэйт и улыбнулась. Та кивнула в ответ. Вот и познакомились. "Это всё из-за вас", – хотела дерзко бросить ей в лицо Рен, но не стала. В конце концов, это ничего не изменит.

 

В госпитале, чтобы присмотреть за Рен, собралось несколько посетителей. Девушка по-прежнему не приходила в себя, хотя прошло уже несколько часов с того момента, как она потеряла сознание. Врачи, разумеется, могли только строить предположения, а вслух убеждали родителей Рен в том, что их дочь совсем скоро наберётся сил и очнётся. Томография не показала никаких отклонений, сильных ушибов или сбоев в работе мозга. Девушка просто спала. А над нею, мягко переливаясь множественными гранями в рассеянном свете палаты, тихонько вращалась тусклая хрустальная сфера.