Соревнование не на жизнь, а на смерть

 

Во всяком случае, мы тогда начали с противником соревнование не на жизнь, а на смерть.

Нашей целью было спасение жизни 6 армии. Ради этого мы ставили на карту существование не только группы армий «Дон», но и группы армий «А».

Соревнование заключалось в том, удастся ли деблокирующей группе – 4 танковой армии – протянуть руку помощи восточнее Дона 6 армии раньше, чем противник принудит нас прекратить проведение деблокирующих операций. Он мог бы прорвать нашу слабую оборону на реке Чир или смять наш левый фланг (группа Голлидта) и, возможно, одновременно и правый фланг группы армий «Б», и тем самым он открыл бы себе путь к отсечению всех коммуникаций группы армий «Дон» и группы армий «Б» в районе Ростова.

Начав и проводя наступательную операцию на восточном берегу Дона в направлении на Сталинград, в то время когда рассмотренная выше угроза с каждым днем становилась все отчетливее, мы бы пошли на риск, на какой редко кому-нибудь приходилось идти. Я не думаю, чтобы Гитлер в то время осознавал подлинное значение этого риска. Иначе он принял бы более действенные меры, во всяком случае, для усиления 4 танковой армии с целью возможно более быстрого деблокирования 6 армии. Вместо этого он, как выражался генерал Цейтцлер, «только вставлял нам палки в колеса». Так, например, он удерживал 17 тд не там, где это было необходимо, тогда как в эти дни ее участие в боевых действиях имело бы решающее значение; он также слишком поздно передал в наше распоряжение 16 мд. Гитлер всегда повторял, что генералы и Генеральный Штаб умеют только «рассчитывать», а не рисковать. Пожалуй, трудно найти более веское опровержение этому, чем риск, на который пошло командование группы армий, приказав 4 танковой армии наступать в направлении на Сталинград и продолжать это наступление до последней возможности, несмотря на то, что сложившаяся на Восточном фронте обстановка угрожала уничтожением всему южному крылу германской армии.

Здесь только в общих чертах можно изложить это соревнование не на жизнь, а на смерть, начавшееся 12 декабря наступлением 4 танковой армии, которое должно было деблокировать 6 армию. Нет никакой возможности изложить здесь весь ход боев 57 тк, с их молниеносно менявшейся обстановкой, когда корпус вел бой с противником, бросавшим против него все новые силы, и, прежде всего танки. Гибкость управления нашими танковыми соединениями, превосходство наших танкистов проявились в эти дни самым блестящим образом, так же как и храбрость солдат механизированных войск, и умелые действия нашей ПВО. Этот бой показал также, что способна совершить старая испытанная танковая дивизия, когда ее перед боем полностью укомплектовывают танками и самоходными орудиями, как, например, 6 тд во главе с ее отличнейшим командиром генералом Рауссом и его заместителем по танковым войскам полковником фон Гюнерсдорфом (впоследствии погибшим на посту командира этой дивизии). Но как трудно приходилось по сравнению с этим 29 тд – командиром ее был пять раз раненный еще в первую мировую войну генерал фон Форманн, один из моих бывших сослуживцев по оперативному управлению ОКХ, – которая располагала всего немногим более двадцати танков!

Попытаемся проследить, по крайней мере, основные моменты развития этого боя, этого соревнования не на жизнь, а на смерть.

В то время, когда еще только подходило к концу сосредоточение сил 57 тк в районе Котельниково для нанесения деблокирующего удара на восточном берегу Дона, противник 10 декабря вновь атакует большими силами наш фронт западнее Дона на нижнем течении реки Чир. Стало ясно, что не может быть уже и речи о высвобождении с этого участка 48 тк, с тем чтобы он наступал во взаимодействии с 57 тк с донско-чирского плацдарма.

Зато теперь самой срочной задачей становится наступление 57 тк. Обеспечив себе в тяжелых боях с крупными силами противника, пытавшимися сорвать его подготовку к наступлению, возможность произвести выгрузку и занять исходное положение в районе Котельниково и нанеся серьезное поражение этим силам противника, корпус 12 декабря начал наступление на Сталинград. Его фланги прикрывали: на востоке, со стороны Волги – 7 румынский корпус; на западе, со стороны Дона – 6 румынский корпус. Наступление по всем признакам явилось неожиданностью для противника, во всяком случае, он не ожидал наступления так скоро. Вначале корпус успешно продвигается. Но противник срочно перебрасывает сюда новые силы из района Сталинграда. Он отнюдь не ограничивается оборонительными действиями, но постоянно пытается с помощью контратак вновь захватить занятую нашими танковыми дивизиями местность или окружить части этих дивизий превосходящими силами танков. 57 тк неоднократно удается разбить крупные силы противника. Но к 17 декабря, когда в бой восточнее реки Дон может, наконец, вступить 17 тд, исход этих боев, шедших до сих пор с переменным успехом, еще не решен. ОКХ, уступая постоянным настойчивым требованиям командования группы армий, наконец, передало ему эту дивизию, находившуюся в районе своей выгрузки позади левого фланга группы армий. Но дивизии сначала пришлось совершить продолжительный марш до моста через Дон у Потемкинской и перейти по этому мосту, прежде чем она смогла принять участие в боевых действиях восточнее реки Дон.

В то время как 57 тк пытается добиться решающего успеха на восточном берегу Дона, противник удваивает свои усилия на западном берегу, чтобы разгромить наш фронт по реке Чир. Он, по-видимому, оценил значение удерживаемого нами плацдарма в углу, образуемом реками Дон и Чир, и находящегося там моста через Дон. Начиная с 12 декабря его массированные атаки направляются на этот плацдарм и мост через Дон. 14 декабря мы вынуждены оставить мост, предварительно взорвав его. 15 декабря становится ясным, что нам удастся продолжать бои на участке по нижнему течению реки Чир не дольше чем несколько дней.

Одновременно с этим вырисовывается новая угроза в районе большой излучины реки Дон. 15 декабря нами была обнаружена явная подготовка противника к наступлению перед левым флангом группы армий «Дон» и правым флангом группы армий «Б». 16 декабря здесь начались атаки противника небольшими силами на отдельных участках. Нельзя было еще определить, хотел ли он только прощупать наш фронт перед решающим наступлением с целью прорыва, как он это часто делал, или же он хотел только приковать наши силы к этому участку, чтобы не дать нам перебросить силы с этого фланга на восточный берег Дона. Однако радиоразведка установила наличие новой армии противника (3 гвардейская армия), что позволило сделать вывод о намерении противника предпринять глубокий прорыв с далеко идущей целью (захват, Ростова?).

Командование группы армий не имело возможности вести решительные боевые действия на левом фланге, когда еще приходилось добиваться освобождения 6 армии восточнее реки Дон. Оно вынуждено предпринять попытку избежать здесь боя. Чтобы действующая на этом фланге группа Голлидта могла выделить резервы, необходимые для ведения маневренной обороны, штаб группы армий потребовал отвести ее назад, заняв более короткий фронт и сохраняя при этом локтевую связь с правым флангом группы армий «Б».

18 декабря было днем самого серьезного кризиса.

Восточнее реки Дон 57 тк, несмотря на участие в бою 17 тд, так и не добился решающего успеха, который создал бы предпосылки для того, чтобы корпус быстро продвинулся в район сталинградского котла и обеспечил бы возможность 6 армии вырваться из окружения. Дело, наоборот, выглядело так, что корпус будет принужден занять оборону, поскольку противник бросал против 57 тк все новые силы, снимаемые с внутреннего фронта окружения под Сталинградом.

На нижнем Чиру бои продолжались, хотя противнику и не удавалось прорвать наш фронт. Но зато на левом фланге группы армий намечается серьезнейший кризис. Противник начал здесь большое наступление против группы Голлидта и итальянской армии, образующей правое крыло группы армий «Б». В группе Голлидта румынские корпуса не в состоянии выдержать натиска. Сомнительно, удастся ли хотя бы немецким дивизиям отойти на указанный рубеж, сохранив в какой-то степени свою боеспособность, после того как они оказались брошенными своими союзниками на поле боя.

Еще хуже, если противнику с первого удара удастся разгромить итальянскую армию, вследствие чего фланг группы армий «Дон» окажется оголенным.

В эти дни командование группы армий потребовало от ОКХ немедленно отдать приказ 6 армии начать прорыв из окружения навстречу 4 танковой армии. Еще есть надежда, что когда полностью будет использовано преимущество, приобретенное благодаря участию в боях 17 тд, 57 тк удастся продвинуться еще дальше по направлению к котлу. Еще можно надеяться на благоприятный исход боев восточнее Дона. Насколько раньше можно было бы достичь успеха, если бы 17 тд, а также и задерживавшаяся до последнего времени в районе Элиста (Степное) 16 мд могли с самого начала принять участие в деблокирующей операции 4 танковой армии!

Несмотря на то, что Гитлеру было доложено, что настоятельно требуется принять решение и разрешить 6 армии начать прорыв из окружения, он вновь отклоняет это предложение. И это происходит в тот момент, когда начальник Генерального Штаба вынужден сообщить нам, что все направляющиеся на фронт войска вследствие разгрома итальянской армии будут переданы группе армий «Б». Поставленный тогда в этой связи перед нами вопрос, сможем ли мы, несмотря на это, удержать Сталинград, лишний раз свидетельствует о том, как мало Главное командование осознавало всю серьезность положения или как оно не хотело ее признавать.

Отказ Гитлера разрешить 6 армии отход от Сталинграда не мог помешать командованию группы армий, по крайней мере, подготовить все необходимое для того, что неизбежно вскоре, безусловно, потребуется сделать. 18 декабря я направил в штаб 6 армии начальника разведки штаба группы армий, майора Генерального Штаба Эйсмана. Он должен был изложить командованию армии соображения командования группы армий относительно проведения операции по выходу из окружения, предпринять которую, несомненно, необходимо будет в ближайшее время.

Эти соображения заключались в следующем.

Критическая обстановка на Чирском фронте, так же как и на левом фланге группы армий, не позволит нам долго продолжать действия силами 4 танковой армии на восточном берегу Дона с целью освобождения 6 армии. Кроме того, сомнительно, удастся ли 4 танковой армии непосредственно приблизиться к внутреннему фронту окружения, так как противник постоянно бросает против нее силы, снимаемые с этого фронта. Но благодаря этому в настоящее время 6 армия имеет теперь большую, чем когда-либо, возможность прорвать изнутри фронт окружения. Необходимым условием соединения 4 танковой армии и 6 армии является теперь переход последней к активным действиям. Как только 6 армия начала бы наступление с целью вырваться из окружения в юго-западном направлении, противник лишился бы возможности снимать войска с внутреннего фронта окружения. Это создало бы для 4 танковой армии новые предпосылки для дальнейшего продвижения в направлении сталинградского котла.

Задача, поставленная 6 армии в приказе об операции «Зимняя гроза» от 1 декабря и заключавшаяся в том, что армия должна быть готова к продвижению в юго-западном направлении до реки Донская Царица с целью соединения с 4 танковой армией, теперь должна быть расширена. Может оказаться необходимым, чтобы армия осуществила прорыв на большую глубину, чем предусмотрено планом операции «Зимняя гроза», вплоть до соединения с 4 танковой армией. Если в плане операции «Зимняя гроза» было предусмотрено, что армия в соответствии с приказом Гитлера будет удерживать район Сталинграда, то в этом случае она должна будет по мере продвижения на юго-запад отходить из этого района от рубежа к рубежу.

Майор Эйсман должен был далее указать на то, что, по мнению командования группы армий, несмотря на все предпринятые усилия, нет возможности улучшить снабжение 6 армии по воздуху и тем самым обеспечить ей условия длительного пребывания в районе Сталинграда.

Результат миссии майора Эйсмана с целью выработки единства взглядов командования группы армий и командования 6 армии был мало утешительным.

На генерала Паулюса высказанные им соображения произвели должное впечатление, хотя командующий 6 армией и подчеркивал, насколько велики трудности и риск, связанные с предлагаемым штабом группы армий командованию 6 армии планом действий. В переговорах, которые майор Эйсман вел с начальником оперативного отдела и начальником тыла армии, они также, хотя и подчеркивали трудности, все же заявили, что в данной обстановке должно и следует по возможности скорее осуществить выход армии из окружения.

Но решающее влияние на позицию командования армии оказала точка зрения начальника штаба 6 армии, генерал-майора Артура Шмидта. Он заявил, что прорыв 6 армии в настоящее время исключен, так как подобное решение ведет к «катастрофе». Он сказал буквально так: «6 армия сможет удерживать свои позиции еще до Пасхи. Вы должны только лучше снабжать ее». Шмидт, видимо, был того мнения, что Главное командование или командование группы армий обязано выручить армию из положения, в котором она оказалась не по своей вине, а до тех пор снабжать ее по воздуху в соответствии с ее потребностями. Такая точка зрения была понятна и теоретически даже оправдана. Но обстоятельства оказались сильнее нас. Все заверения Эйсмана, что командование группы армий предпринимает все, что в его силах, чтобы обеспечивать снабжение армии, но что оно не в состоянии чудом изменить метеорологическую обстановку или сотворить новые транспортные самолеты, не производили впечатления на Шмидта. Приводимые Эйсманом оперативные соображения, требующие осуществления армией прорыва, также не могли поколебать точку зрения начальника штаба.

Из этого видно, что командующий армией имел более высокую оперативную подготовку и мыслил более логично, но начальник его штаба был более сильной личностью[50].

Итак, переговоры Эйсмана кончились тем, что, наконец, и Паулюс объявил, что прорыв 6 армии из окружения невозможен. Кроме того, он сослался на то, что оставлять Сталинград запрещено «приказом фюрера»!

В результате командировки майора Эйсмана штаб 6 армии был подробно информирован об обстановке и намерениях штаба группы армий, но единства мнений по вопросу о предстоящей задаче 6 армии достичь не удалось. Могло ли командование группы армий рассчитывать, что командование армии сможет успешно провести операцию, которая, бесспорно, будет связана с чрезвычайными трудностями, если командующий армией и начальник его штаба сомневались в ее реальности?

В другой обстановке при таком расхождении мнений я бы потребовал сменить командование армии. Но в той критической обстановке, в которой находилась 6 армия, смена командования не была возможна. Любому преемнику командующего или начальника штаба потребовалось бы время, чтобы войти в курс дела, но времени не было, так как дело решали дни. Кроме того, не было никакой надежды добиться от Гитлера разрешения на такую замену. Ведь речь шла о снятии именно тех командиров, которые предлагали держаться под Сталинградом.

Но командование группы армий, несмотря на все это, все же твердо решило использовать последнюю и единственную возможность спасения 6 армии, какие бы трудности и опасности ни были с этим связаны. Для этого мы должны были отдать приказ, чтобы снять тем самым ответственность с командования армии как за риск, на который нужно было пойти, так и за оставление Сталинграда. Мы были готовы к этому.

Ниже мы рассмотрим подробно причины, приведшие к тому, что 6 армия, в конце концов, все же не смогла выполнить этого приказа. Эти причины были темой разговоров, которые велись мною с генералом Паулюсом, а также нашими начальниками штабов по новой линии радиосвязи на дециметровых волнах, они же неоднократно обсуждались в переговорах между командованием группы армий и Главным командованием.

На следующий день, 19 декабря, мы, наконец, обрели надежду, что обстановка в ближайшие дни восточнее Дона будет развиваться так, что намеченная командованием группы армий совместная операция двух армий будет иметь успех и приведет к освобождению из окружения 6 армии.

57 тк в этот день имел значительный успех. Ему удалось преодолеть рубеж реки Аксай и продвинуться дальше на север до реки Мишкова. Его передовой отряд находился в 48 км от южного участка внутреннего фронта окружения сталинградского котла. Наступил момент, которого мы ожидали с тех пор, как приняли здесь командование, момент, когда приближение деблокирующих сил предоставило 6 армии возможность вырваться из окружения.

Если 6 армия начала бы наступление с целью прорыва, в то время как 4 танковая армия продолжала бы продвигаться на север или, по крайней мере, по-прежнему отвлекала бы на себя значительные силы из внутреннего фронта окружения, то противник оказался бы в результате действий обеих армий на этом участке фронта между двух огней. Открылась бы возможность создать коридор между 4 танковой армией и 6 армией, чтобы подвезти последней горючее, боеприпасы и продовольствие, необходимые для продолжения прорыва. Для этой цели командование группы армий держало наготове позади 4 танковой армии автоколонны с 3000 т названных запасов, а также и тягачи, которые должны были обеспечить подвижность части артиллерии 6 армии. Они должны были быть переброшены к 6 армии, как только танковые силы пробьют хотя бы временный коридор между ней и 4 танковой армией.

Обстановка 13 декабря на фронте группы армий западнее Дона также, казалось, давала основания надеяться, что здесь удастся избежать решающего поражения, которое потребовало бы прекращения операций восточнее Дона, по крайней мере, удастся оттянуть его до тех пор, пока 6 армия с помощью 4 танковой армии не пробьется на юго-запад.

Наш фронт на нижнем Чиру еще держался!

Что касается группы Голлидта, то здесь потребовалось вмешательство командования группы армий, чтобы обеспечить проведение отхода. Но были основания надеяться, что удастся занять указанные позиции, на которые отходила группа. Угроза на левом открытом фланге группы Голлидта, однако, оставалась.

«Соревнование не на жизнь, а на смерть» на обоих берегах Дона вступило в свою решающую, заключительную фазу!

Удастся ли группе армий удержаться в большой излучине Дона еще несколько дней, пока 6 армия восточнее Дона использует, наконец, представившуюся ей последнюю возможность прорыва? Это может удаться только в том случае, если не будет потеряно ни одного часа!

Командование группы армий поэтому направило 19 декабря в полдень Главному командованию телеграмму, в которой оно настоятельно требовало немедленно разрешить 6 армии начать отход от Сталинграда и осуществить прорыв в юго-западном направлении на соединение с 4 танковой армией.

Когда на эту телеграмму мы не получили сразу же ожидаемого ответа, штаб группы армий в 18 часов отдал 6 армии и 4 танковой армии приказ, текст которого приведен в приложении 12.

По этому приказу 6 армия должна была возможно скорее начать наступление с целью прорыва в юго-западном направлении. Первый этап этого наступления должен был проводиться в соответствии с объявленным еще 1 декабря планом операции «Зимняя гроза». В случае необходимости армия должна была продвинуться за реку Донская Царица, чтобы установить связь с 4 танковой армией и обеспечить возможность переброски к ней упомянутых выше колонн с запасами, необходимыми для снабжения армии.

Одновременно в приказе содержались указания о проведении второго этапа наступления, который должен был по возможности начаться сразу же после завершения наступления по плану «Зимняя гроза». По условному сигналу «Удар грома» 6 армия должна была продолжать свой прорыв до соединения с 4 танковой армией, одновременно отходя с рубежа на рубеж из района Сталинграда.

Мы решили обусловить начало второго этапа наступления подачей сигнала «Удар грома», потому что это требовалось необходимостью координации во времени наступательных операций обеих армии, а также потому, что еще не решен был вопрос, удастся ли перебросить колонны в ходе проведения операций. Но, прежде всего командование группы армий должно было попытаться добиться от Гитлера отмены приказа, требовавшего от 6 армии удерживать Сталинград при любых условиях. Этот приказ сковывал волю командующего 6 армии, несмотря на то, что, планируя операцию «Удар грома», командование группы армий брало на себя ответственность на случай невыполнения этого приказа.

Возможность спасения 6 армии осталась неиспользованной

Если когда-либо с конца ноября, когда Гитлер запретил Паулюсу осуществить немедленный прорыв через недостаточно еще прочное кольцо вражеского окружения под Сталинградом, имелась возможность спасти 6 армию, то это было 19 декабря. Командование группы армий приказало воспользоваться этой возможностью несмотря на все связанные с прорывом 6 армии трудности и на угрожающую обстановку, сложившуюся на остальных участках фронта. Ниже мы рассмотрим, на какой риск шло при этом командование группы армий. Сейчас – между 19 и 25 декабря – речь шла о том, сможет ли 6 армия выполнить отданный ей приказ и выполнит ли она его.

Гитлер согласился с прорывом 6 армии на юго-запад с целью соединения с 4 танковой армией. Но он по-прежнему настаивал на том, чтобы армия продолжала удерживать свой восточный, северный и западный фронт в районе Сталинграда. Он все еще надеялся, что удастся пробить «коридор», через который можно будет снабжать армию под Сталинградом всем необходимым в течение длительного времени. Но здесь совершенно ясны были два обстоятельства:

– во-первых, общая оперативная обстановка на фронте группы армий, в особенности если учесть положение группы армий «Б», не позволяла оставлять восточнее Дона две армии – 4 танковую и 6 армии. В эти дни ведь дело шло уже не только о судьбе 6 армии, но и о судьбе группы армий «Дон» и группы армий «А», которые могли быть отрезаны противником от своих тылов;

– во-вторых, было исключено, что 6 армия направит все свои силы, которыми она еще располагает для наступления, для прорыва на юго-запад и одновременно будет продолжать удерживать свои старые рубежи у Сталинграда. Это можно было делать в течение одного – двух дней, пока противник не разгадает намерения армии вырваться из окружения. Но никак нельзя было рассчитывать на то, что армия в течение длительного времени сможет держаться под Сталинградом и одновременно удерживать коридор, связывающий ее с 4 танковой армией.

Если Гитлер противился осуществлению предусмотренных в приказе командования группы армий от 19 декабря оперативных мер по причинам совершенно нереальным, то опасения командования 6 армии в отношении этих мер не могли быть просто отвергнуты как необоснованные. В них вскрывалась вся глубина риска, который неизбежно был связан с выполнением приказа командования группы армий.

Если командование армии заявляло, что армия не в состоянии предпринять прорыв, пока Гитлер продолжает настаивать на удержании Сталинграда, то оно было совершенно право. Именно поэтому командование группы армий недвусмысленно указало в своем приказе об операции «Удар грома», что укрепленный район должен быть оставлен. Но все же перед командующим армией стоял вопрос, кому же подчиняться – Гитлеру или командующему группой армий.

Командование армии считало также, что на подготовку прорыва понадобится 6 дней. Этот срок казался нам в данной обстановке слишком долгим, даже если учесть все трудности, связанные с тем, что войска армии в значительной мере утратили свою подвижность. Командование группы армий считало, что 6 дней ждать невозможно, так как оно учитывало сложность обстановки на своем левом фланге. Но главное было то, что войска противника, занимавшие внутренний фронт окружения в районе Сталинграда, не стали бы так долго бездеятельно наблюдать за подготовкой к прорыву. Может быть, удалось бы в течение некоторого времени скрывать от противника эту подготовку и связанное с этим ослабление других участков фронта. Но если бы для занятия исходного положения для прорыва на юго-западном участке потребовалось бы 6 дней, то противник начал бы наступление на других участках прежде, чем прорыв привел бы к первому успеху. Этого нужно было избежать во что бы то ни стало.

Далее, командование армии высказывало сомнение в том, удастся ли ему вообще снять с других участков фронта те силы, которые необходимы для прорыва, так как противник и в эти дни предпринимал частные атаки на отдельных участках. И в этом вопросе все зависело от быстроты действий.

Если бы армия своевременно приступила к осуществлению прорыва, она могла бы не вести бои на других участках за возвращение захватываемых противником участков и попытаться начать отход с рубежа на рубеж, ведя сдерживающие бои.

Во время радиотелеграфных переговоров, которые велись тогда между мною и генералом Паулюсом, а также между нашими начальниками штабов, командование армии с полным основанием утверждало, что операция «Удар грома» должна последовать сразу же после операции «Зимняя гроза», так как выжидать где-либо, например, на рубеже реки Донская Царица, будет невозможно. В этом пункте между нами разногласий не было. В нашем приказе было предусмотрено, что операция «Удар грома» будет начата немедленно после операции «Зимняя гроза».

Решение командующего армией, несомненно, в большой мере определялось и следующим обстоятельством: значительная истощенность войск, как и пониженная их маневренность (кони были убиты на мясо) заставляли сильно сомневаться в возможности успеха подобной рискованной операции, в особенности в условиях суровой зимы.

Положение с горючим явилось последним решающим фактором, из-за которого командование армии все же не решилось предпринять прорыв и из-за которого командование группы армий не смогло настоять на выполнении своего приказа! Генерал Паулюс доложил, что для его танков, из которых еще около 100 были пригодны к использованию, у него имеется горючего не более чем на 30 км хода. Следовательно, он сможет начать наступление только тогда, когда будут пополнены его запасы горючего или когда 4 танковая армия приблизится к фронту окружения на расстояние 30 км. Было ясно, что танки 6 армии – ее основная ударная сила – не смогут преодолеть расстояние до 4 танковой армии, составлявшее еще около 50 км, имея запас горючего только на 30 км. Но, с другой стороны, нельзя было ждать, пока запас горючего 6 армии будет доведен до требуемых размеров (4000 т), не говоря уже о том, что, как показал накопленный опыт, переброска по воздуху таких количеств горючего вообще была нереальным делом. Выжидать – означало бы упускать время, в течение которого еще можно было обеспечить 6 армии условия для прорыва. Приходилось мириться с тем, что едва удавалось свести концы с концами, то есть начать наступление с наличными запасами горючего, включая сюда и то количество горючего, которое удастся перебросить по воздуху в дни подготовки армии к наступлению. Кроме того, можно было рассчитывать, что в ходе осуществления прорыва запасы будут постоянно пополняться путем воздушных перевозок.

Вообще всегда оказывалось, что любое соединение располагает большими резервами горючего, чем это указывалось ими в донесениях вышестоящим инстанциям. Но даже если не принимать этого в расчет, можно было надеяться на следующее. В тот момент, когда 6 армия начнет наступление на юго-запад, 4 танковая армия получит свободу действий. Противник не сможет уже бросать против нее все новые силы, снимаемые с внутреннего фронта окружения под Сталинградом. 4 танковая армия, дальнейшее продвижение которой за реку Мишкова 19 декабря отнюдь не было еще бесспорно обеспечено, смогла бы продвинуться на север на недостающие еще 20 км благодаря отвлечению от нее сил противника 6 армией. Расчет на это означал, несомненно, большой риск. Но, не идя на риск, вообще нельзя было рассчитывать на спасение 6 армии.

В конечном итоге этот вопрос оказал решающее влияние на оставление 6 армии под Сталинградом потому, что Гитлер имел в котле своего офицера связи. Таким образом, Гитлер был информирован о том, что генерал Паулюс ввиду отсутствия достаточных запасов горючего не только считал невозможным предпринять прорыв в юго-западном направлении, но даже и произвести необходимую подготовку к этой операции.

Когда я в одном довольно продолжительном телефонном разговоре пытался убедить Гитлера дать свое разрешение на прорыв 6 армии с оставлением Сталинграда, он постоянно возражал мне: «Чего же вы, собственно, хотите, ведь у Паулюса горючего хватит только на 20 или в лучшем случае на 30 км; он ведь сам докладывает, что в настоящее время вовсе не может осуществить прорыв».

Таким образом, мнению командования группы армий, с одной стороны, противостояло мнение Главного командования, которое в качестве обязательного условия прорыва в юго-западном направлении выдвигало удержание армией остальных участков фронта под Сталинградом, и, с другой стороны, мнение командования армии, которое считало прорыв, требуемый приказом группы армий, невозможным ввиду недостатка горючего. Принимая свое решение, Гитлер мог сослаться на командующего армией, который должен был бы взять на себя выполнение этой сложнейшей задачи. Если бы Гитлер не имел в своих руках этого аргумента, он под давлением обстоятельств, возможно, все же отказался бы от своего требования удерживать Сталинград в любых условиях, даже в случае прорыва 6 армии на юго-запад. Но тогда, судя по всему, и генерал Паулюс посмотрел бы на это дело совсем другими глазами. Он был бы освобожден от ответственности, связанной с тем, что ему приходилось действовать вразрез с прямым приказом Гитлера.

Я подробно рассмотрел причины, из-за которых командующий 6 армией не использовал представившуюся ему последнюю возможность спасения армии, потому что считаю это своим долгом по отношению к командованию 6 армии, независимо от всего того, что касается личности командующего и его поведения в дальнейшем. Как уже сказано выше, нельзя было просто сбросить со счетов все аргументы, которыми он подкреплял свое решение. Но все же тогда нам представилась единственная и в то же время последняя возможность спасти армию. Не использовать эту возможность – как бы велик ни был связанный с этим риск – означало отказаться от попытки спасти армию. Если бы эта возможность была использована, тем самым было бы поставлено на карту все. По мнению командования группы армий, в этот момент так и следовало поступить.

Легко, конечно, теперь критиковать поведение будущего фельдмаршала Паулюса в те решающие дни. Но одна фраза о «слепом подчинении» Гитлеру ничего не говорит. Несомненно, перед Паулюсом, перед его совестью стояла трудная проблема: можно ли начинать операцию, которая неизбежно должна привести к оставлению Сталинграда вразрез с ясно выраженной волей Гитлера. По этому поводу, однако, нужно все же заметить, что этот отход можно было бы оправдать, так как приказ Гитлера был бы нарушен только ввиду натиска противника, которому армия не могла противостоять. Кроме того, начать отход требовало в своем приказе командование группы армий, которое, таким образом, брало ответственность на себя.

Но, кроме этой моральной проблемы, в сознании командующего вставало представление о чудовищном риске, на который он должен был идти, выполняя приказ группы армий. С такой же уверенностью, с какой можно было ожидать от прорыва спасения армии, можно было ожидать и ее гибели. Если прорыв через внутренний фронт окружения не удался бы с первого удара, если бы армия застряла на полдороге, в то время как 4 танковая армия не смогла бы продвинуться дальше вперед, или если противнику удалось бы смять части армии, прикрывающие ее прорыв с флангов и тыла, то судьба 6 армии была бы очень быстро решена. 6 армия стояла, таким образом, перед величайшим риском и сложнейшей задачей. Она должна была пройти путь навстречу 4 танковой армии, ведя бой на все четыре стороны, образуя как бы каре. При этом ей постоянно грозила бы опасность, что ее наступление на юго-запад захлебнется или что противник сомнет ее арьергард или боковое охранение. И эту задачу пришлось бы выполнять войскам, которые были сильно истощены в связи с недостатком питания и подвижность которых была почти утрачена. Но все же надежда на возвращение свободы, на спасение от смерти или плена придала бы войскам силы, чтобы сделать невозможное возможным!

Если генерал Паулюс не использовал тогда последнего шанса, если он колебался и, в конце концов, предпочел не идти на риск, то причиной этого было, несомненно, сознание лежавшей на нем большой ответственности. Эту ответственность командование группы армий стремилось снять с него своим приказом, но он, тем не менее, не мог сложить ее с себя ни перед своей совестью, ни перед Гитлером.

В течение недели, протекшей после отдачи командованием группы армий приказа 6 армии от 19 декабря, в котором требовалось немедленно начать прорыв, и решилась судьба этой армии.

Шесть дней командование группы армий, пренебрегая всеми связанными с этим опасностями, пыталось все еще предоставить 6 армии возможность добиться освобождения во взаимодействии с 4 танковой армией.

Когда предпринималась эта попытка, группе армий постоянно угрожала опасность, что противник, решительно используя свой прорыв на участке итальянской армии, либо сумеет продвинуться через никем не защищенные переправы через Донец до Ростова и перерезать основную магистраль коммуникаций всего южного крыла германской армий, либо же ударит в тыл левому флангу группы армий «Дон», группе Голлидта.

Эту попытку приходилось предпринимать с напряжением всех сил, несмотря на опасность, что слабая полоса прикрытия, которую представлял собой наш фронт на нижнем Чиру (3 румынская армия) и на участке группы Голлидта, будет окончательно прорвана противником. И, тем не менее, командование группы армий до тех пор держало 4 танковую армию на выдвинутых вперед позициях восточнее реки Дон, пока еще можно было надеяться, что 6 армия имеет возможность использовать последний представившийся ей случай к спасению и использует его. Но этот срок истек, когда обстановка на левом фланге группы армий сделала неизбежной переброску туда войск с восточного берега Дона и когда 25 декабря 57 тк не смог уже более держаться на реке Мишкова.

Ниже я вкратце обрисую драматические события этой недели.

Все началось на левом фланге группы армий, точнее – на левом фланге группы Голлидта.

Что произошло с итальянской армией, в деталях известно не было. По-видимому, там только одна легкая и одна – две пехотные дивизии оказали сколько-нибудь серьезное сопротивление. Рано утром 20 декабря явился немецкий генерал, командир корпуса, которому был подчинен правый фланг итальянцев, и доложил, что обе подчиненные ему итальянские дивизии поспешно отступают. Причиной отступления явилось, по-видимому, известие о том, что на фланге уже глубоко вклинились 2 танковых корпуса противника. Таким образом, фланг группы Голлидта был совершенно оголен.

Когда генерал Голлидт доложил об этом командованию группы армий, оно немедленно отдало приказ, чтобы упомянутый генерал (находившийся, собственно говоря, в подчинении группы армий «Б") любыми средствами остановил отступающие итальянские дивизии. Группе Голлидта было приказано по-прежнему удерживать свои позиции на верхнем Чиру и обеспечить свой фланг, расположив на нем уступом одно из своих соединений. Но в течение этого дня слабый фронт г