Глава 1. Устройство вооруженных сил в 1920-1930 гг.

Введение

 

Актуальность. В январе 1918 г. Совет Народных Комиссаров, принимая решение об организации новой народной армии, постановил назвать ее Рабоче-Крестьянской Красной армией (РККА). Тем самым в названии был закреплен союз рабочих и крестьян, призванных защищать основы новой власти, создавшей «Красную Республику». Учитывая, что преобладающей частью населения было крестьянство, правомерно говорить о том, что именно оно стало основой для армии нового типа. Неудивительно, что проблеме армии и крестьянства всегда уделялось должное внимание, особенно при изучении периода Гражданской войны в России 1918-1921 гг., когда наиболее остро проявлялись взаимоотношения этих двух сил.

Гражданская война ставила армию в сложную ситуацию. С одной стороны, Красная армия призвана была защищать власть от внешней угрозы, каковой являлись так называемые «белые» формирования. С другой - армия зачастую использовалась для подавления «беспорядков», представлявших угрозу общественному спокойствию внутри страны. Примеров привлечения армии при подавлении крестьянских волнений в годы Гражданской войны и последующие немало. Ярчайшие среди них - крестьянские восстания на Тамбовщине, в Поволжье, Сибири. Однако армия не только подавляла выступления крестьян. Зачастую она сама становилась источником волнений, ведь в армейских рядах служили те же крестьяне, которые не всегда были согласны с политикой власти. Одной из форм протеста являлись дезертирство и переход на сторону противника, где воевали те же крестьяне; другой, наиболее серьезной, - вооруженные выступления. Примеров армейского неповиновения в лице отдельных командиров или целых полков можно привести немало. Самым известным был Кронштадтский мятеж, заставивший власть изменить свою экономическую политику.

С началом проведения властью политики сплошной коллективизации и ликвидации кулачества как класса на рубеже 1920-1930 гг. возникают и развиваются новые очаги социальной напряженности в обществе. Проблема взаимоотношения армии и крестьянства вновь приобретает остроту, особенно для власти. От армии ждало защиты и помощи крестьянство в лице родных и близких, на которых обрушился шквал насилия. Стабильность настроения армии - крестьянской по своему составу - была залогом успеха проводимой властью политики в деревне. Более того, исторический опыт недалекого прошлого, когда военные «мятежи» с участием рядовых масс коренным образом влияли на развитие политической ситуации, был в памяти не только власти, но и армии.

С учетом сказанного актуальность исследования взаимоотношений армии с крестьянством и властью в период социальных изменений в структуре общества, когда крестьянство послужило «строительным материалом», не вызывает сомнения. Без такого рода исследования вряд ли в полной мере возможно объективное понимание происходящих процессов, особенно в аграрной сфере и крестьянской среде, а также механизма осуществления властью своей политики.

Актуальность темы исследования определяется и состоянием ее историографии.

В развитии историографии, избранной нами для исследования научной проблемы, можно выделить три периода: 1) конец 1920-х - первая половина 1950-х гг.; 2) вторая половина 1950-х - вторая половина 1980-х гг.; 3) начало 1990-х гг. - по настоящее время.

Наиболее слабое освещение в литературе имеет рубеж двух десятилетий - вторая половина 1920-х - первая половина 1930-х гг.

В контексте нашего исследования основное внимание было обращено на степень изученности вопросов организационного строительства Красной армии и ее политико-морального состояния. В связи с этим выступления и статьи руководителей Красной армии - Л. Д. Троцкого, М. В. Фрунзе, К. Е. Ворошилова, С. С. Каменева, П. П. Лебедева, М. Н. Тухачевского и др. крайне важны для понимания общих вопросов военного строительства. Актуальность вопросов реформирования органов управления войсками и системы комплектования войск потребовала обратить внимание на исторический опыт в этом направлении. Среди соответствующих работ выделяются работы Н. П. Вишнякова и Ф. И. Архипова, Л. П. Малиновского, Н. Мовчина, Б. Таля. Работа первых двух авторов является справочным изданием.

На основании действующих приказов и директив военного ведомства дана общая картина устройства вооруженных сил, при этом информация систематизирована по основополагающим направлениям - организация войск, военное управление, комплектование, военная служба, военное и войсковое хозяйство, мобилизация, военное законоведение.

На характер научной и публицистической литературы 1930-х и последующих годов существенное влияние оказывали труды И. В. Сталина и исходящие от него идеологические установки. Наличие официально-догматических оценок, а также обстановка массовых политических репрессий, особенно внутри армии, и царившая в обществе атмосфера страха и запретов - все это отражалось на объективности работ, посвященных истории Красной армии и военному строительству.

С конца 1950-х гг. и началом массовой реабилитации, в том числе и военных кадров, военно-историческая литература освобождается от прежних догм, наполняется не только новыми фактами и именами репрессированных командиров, но и новыми архивными материалами, которые активно публикуются в эти годы. Для 1960-х гг. характерно появление многочисленных статей, брошюр, сборников воспоминаний, биографических очерков о деятельности репрессированных в 1930-е гг. военачальников.

В 1960-1980-е гг. в связи с празднованием юбилейных дат появилось немало коллективных монографий по истории советского государства и военного строительства. Для этих работ характерно исследование военных аспектов в контексте общеисторического развития страны. Особенностью военной историографии в этот период является повышенный интерес к начальному этапу строительства вооруженных сил и периоду Великой Отечественной войны, а также к руководящей роли В. И. Ленина и коммунистической партии в военном строительстве.

Ведущее место в военно-исторической литературе этого периода занимает «Военно-исторический журнал», на страницах которого публикуются статьи специалистов по самым различным вопросам военной истории. К сожалению, приходится отметить, что круг авторов, исследующих межвоенный период, был незначителен. Среди них - А. Бабаков, И. Берхин, С. Бирюзов, Л. Борисов, В. Д. Данилов, А. Иовлев, Н. Павленко, И. Ростунов и др. Некоторые из них продолжали свои изыскания, доводя их до монографических исследований, как, например, И. Б. Берхин, В. Д. Данилов, А. М. Иовлев. Особое место занимает монография И. Б. Берхина по реформированию армии в 1924-1925 гг. До сих пор этот фундаментальный труд остается единственным, в котором комплексно рассмотрена столь важная для Красной армии проблема. Освещение вопросов реформирования системы призыва и комплектования армии, происшедшее в середине 1920-х гг., определило значение этой работы в контексте нашего исследования. Анализ советской историографии показал, что работы И. Б. Берхина и В. Д. Данилова являются единственными самостоятельными исследованиями, нацеленными на изучение организационных вопросов военного строительства в межвоенный период.

Отметим также, что изучение советской военной историографии, начатое И. И. Ростуновым, завершилось коллективным трудом сотрудников Института военной истории под ред. П. А. Жилина.

Отличительной чертой советской историографии военного строительства являлось повышенное внимание к политической жизни Красной армии, которая изучена наиболее широко. Важнейшими источниками для оценки политического состояния Красной армии являются статьи, речи, доклады военных и партийных работников М. В. Фрунзе, К. Е. Ворошилова, А. С. Бубнова, Я. Б. Гамарника и других. В них конкретизировались требования партии к воспитательной работе в армии, отмечались успехи и вскрывались недостатки. Среди авторов многочисленных работ по вопросам партийно-политической работы в армии, выходивших в 1920-е гг., было много кадровых политпросветработников - А. Вырвич, Л. Дегтерев, Г. Л. Баренцев, А. Геронимус, Н. Савко, И. Е. Славин, И. Коробочкин, Е. Л. Евдокимов и др.

С конца 1980-х гг. внимание исследователей все более привлекает межвоенный период, особенно вторая половина 1930-х гг., что объяснимо. Открытие архивов позволило значительно расширить новые знания о предвоенном периоде, состоянии боеготовности армии и подготовке ее к войне. Не менее активно стал изучаться специалистами и начальный этап межвоенного периода (вторая половина 1920-х - первая половина 1930-х гг.), когда происходило техническое перевооружение армии, формирование новых родов войск, развитие военно-научной мысли. Общие вопросы боеспособности армии нашли отражение в работах B.О. Дайнеса, Г. А. Скипского, Б. В. Соколова и др. В связи с проведением реформы российской армии в 1990-х гг. повысился интерес к историческому опыту реформирования в военной сфере. В работах П. Ф. Ващенко, В. А. Жилина, В. А. Золотарева, В. Н. Лобова, Н. А. Мальцева, С. А. Мишанова, О. Н. Кена, И. Ф. Цветкова и др. на основании новых документальных материалов, зачастую бывших ранее на секретном хранении, исследуется эта сторона военного строительства. В их числе определенный интерес для нашего исследования представляют работы, показывающие динамику организационного строительства советских Вооруженных Сил. Новизной в постановке проблемы отличаются работы В. А. Жилина, О. Н. Кена и И. Ф. Цветкова.

Самостоятельным направлением в современной отечественной историографии стало изучение вопросов формирования советской военной элиты в межвоенный период, в том числе и масштабов репрессий в армейских рядах, их последствий для дальнейшего развития Красной армии. Отметим, что наряду с годами «большого террора», который всегда был предметом повышенного интереса исследователей, в сферу изучения все больше стали включаться 1920-е - первая половина 1930-х гг. Среди них наиболее значимые - работы С. Т. Минакова, А. А. Печенкина, О. Ф. Сувенирова, Я. Тинченко, Н. В. Черушева и др.

Целью курсовой работы является изучение Красной армии в 1920-1930 гг.

Для реализации поставленной цели необходимо решить ряд задач:

рассмотреть устройство Красной армии;

изучить принципы комплектования и организации Красной армии;

исследовать Красную армию на «Внутреннем фронте».

Объектом исследования выступает Красная армия.

Предметом исследования устройство, принципы комплектования и организация Красной армии.

 

Устройство Красной армии

 

Красная армия, как и любая другая армия мира, с момента ее создания была призвана защищать Отечество от внешней угрозы, в этом была ее главнейшая задача. Но кроме основного назначения на армию возлагалась и другая, имеющая не меньшее значение задача - поддержания государственной власти внутри страны. Дисциплинарный устав 1925 г. так определял назначение армии: «РККА есть вооруженная сила, созданная властью рабочих и крестьян для защиты и закрепления великих завоеваний Октябрьской революции», и далее: «РККА предназначена не для порабощения других народов, не для захватов, но для обеспечения независимости СССР, защиты интересов трудящихся и ограждения мира и мирного труда рабочих и крестьян».

Причины, требующие привлечения армии внутри страны, могли быть различны - от активизации антигосударственных сил, которые в 1920-х гг. именовались как «бандитизм» и «контреволюционные выступления», до стихийных бедствий. Была и третья причина, позволяющая использовать армию с целью оказания содействия государству, - армия, представляя собой организованную массу рабочих рук, которая могла быть привлекаема к трудовым процессам. Зачастую она использовалась в работах общегосударственного значения - при строительстве, уборке урожая, в деле организации транспорта и т. п.

К середине 1920-х гг. устройство ВС СССР было основано на сочетании постоянной кадровой армии с территориальными частями, организованными по принципу милиционной армии. После окончания Гражданской войны, когда ресурсы страны были крайне истощены, на повестку дня встал вопрос не просто о демобилизации армии, а о сокращении численности армии до крайне минимального размера, который мог позволить бюджет государства. Таким образом, численность армии была определена в 500 тыс. человек. Естественно, что полумиллионная кадровая армия не могла бы в полном объеме поддерживать обороноспособность страны на всей территории СССР. Более того, процент прошедшего через призыв, а следовательно, обученного мужского населения при такой численности был бы минимальным. Так, например, к концу 1925 г. при численности кадровой армии в 562000 человек через нее могли пройти обучение ежегодно только 270000 человек при двухгодичном сроке службы. Между тем ежегодная численность призывного контингента с учетом территориальных частей составляла 1200000 человек, из них годных для поступления на военную службу - 850000-900000 человек. Опыт Первой мировой войны показал, насколько важно иметь в запасе кадры, обученные в военном отношении. Учитывая это, военное руководство при реформировании Красной армии в 1924-1925 гг. перешло на новые принципы комплектования армии, предусматривающие сочетание элементов устройства постоянной кадровой и милиционной армии.

Переход Красной армии на милиционные начала был положен декретом ЦИК и СНК СССР от 8 августа 1923 г. и закреплен Законом об обязательной военной службе, опубликованном постановлением ЦИК СССР и СНК СССР от 18 сентября 1925 г. Если в 1923 г., когда начался переход Красной армии на милиционные начала, были переведены только 10 кадровых дивизий из общего количества 40, то в 1925 г. их число составило 32 против 26 кадровых. В последующие годы при неизменном числе кадровых дивизий наблюдался постоянный рост территориальных. В 1926-1928 гг. их число соответственно составляло - 36, 40, 41.

За кадровыми частями оставалась задача прикрытия государственных границ; с началом войны она приобретала особую значимость, способствуя проведению мобилизации и сосредоточению войск на театре военных действий. В мирное время кадровые части становились школой подготовки комсостава запаса - на них возлагалась подготовка младшего комсостава из красноармейцев - командиров отделений, начальников пулеметов и им соответствующих. На территориальные части возлагалась задача обучения военным знаниям и навыкам основной массы призывного контингента. Подготовка будущего бойца-гражданина осуществлялась не только военными органами и системой армейской службы. К этой работе были привлечены также различные государственные, партийные и общественные организации, призванные способствовать политическому и культурному развитию, а также физическому воспитанию будущих защитников Отечества.

 

Начало «великого перелома»

 

Известно, что 1930 г. начался с решений партии о развертывании сплошной коллективизации и ликвидации кулачества как класса. Этим решениям, изменившим коренным образом политическую ситуацию в стране, предшествовала статья И. В. Сталина «Год великого перелома», опубликованная в ноябре 1929 г. Принятые Политбюро ЦК ВКП(б) постановления от 5 и 30 января 1930 г. определяли характер и сроки проведения сплошной коллективизации и раскулачивания не только на ближайшую перспективу, но и в последующий период. В настоящее время опубликованы как тексты этих постановлений, так и документы, показывающие процесс их обсуждения и принятия. В исследованиях последних лет подробно описаны события, предшествующие принятию этих постановлений, и ход их выполнения.

Основные положения постановления от 5 января 1930 г. сводились к следующему. Партия «в своей практической работе от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества перешла к политике ликвидации кулачества как класса». Намеченные пятилетним планом развития народного хозяйства сроки и объемы коллективизации были изменены - запланированные на пять лет 20 % посевной площади были заменены «на огромное большинство крестьянских хозяйств». Сроки окончания коллективизации были передвинуты на осень 1930 г., правда, допускалось некоторое послабление - «во всяком случае, весной 1931 г.». В понятие «большинства крестьянских хозяйств» были отнесены такие важнейшие зерновые районы, как Нижняя Волга, Средняя Волга и Северный Кавказ. Последний пункт постановления указывал: «11. ЦК ВКП(б) подчеркивает необходимость решительной борьбы со всякими попытками сдерживать развитие коллективного движения из-за недостатка тракторов и сложных машин. Вместе с тем ЦК со всей серьезностью предостерегает парторганизации против какого бы то ни было "декретирования" сверху колхозного движения, могущего создать опасность подмены действительно социалистического соревнования по организации колхозов игрой в коллективизацию».

Опубликованные документы показывают, что начавшаяся уже после решений ноябрьского пленума ЦК ВКП(б) 1929 г. гонка по вовлечению крестьян в колхозы со стороны местных органов власти с еще большим размахом продолжилась после принятия январского постановления. Уже 5 января 1930 г. ИНФО ОГПУ подготовил справку об административном произволе в связи со сплошной коллективизацией в ЦЧО. Там за 10 дней коллективизация хозяйств возросла с 26 до 82,4 %. Эти примеры были не единичными.

Одновременно с форсированием коллективизации началась борьба с кулаком, которая преследовала цель ликвидации его как класса. Хотя в утвержденном 5 января варианте постановления Политбюро ЦК ВКП(б) ни слова не было сказано о формах и методах борьбы с кулачеством, в проекте постановления этому вопросу внимание все же было уделено. В представленном комиссией Я. А. Яковлева проекте предлагалось: «Кулака в колхозы не пускать, применяя в отношении его в районах сплошной коллективизации, в соответствии с решениями объединяющихся в коллективы бедняков и середняков и местных съездов советов, конфискацию кулацких средств производства с передачей их в неделимые фонды колхозов, отвод кулакам отдаленных и худших земель, выселение из районов злостно-кулацких элементов и т. п.» (пункт З). Сразу же после опубликования решений Политбюро от 5 января продолжилась работа по подготовке постановления «по кулачеству». Уже 11 января 1930 г. председатель ОГПУ Г. Г. Ягода обратился к руководящим работникам своего ведомства с предложением разработать репрессивно-административные меры в отношении кулачества.

Через два дня, 13 января, зам. председателя ГПУ Украины К. М. Карлсон направил Е. Г. Евдокимову докладную записку с практическими предложениями, в том числе проводить выселение кулачества в несколько очередей. При этом он обращал внимания своего руководства на «большие трудности», которые необходимо предусмотреть - «малочисленность периферийного аппарата ГПУ, отсутствие в ряде мест необходимой вооруженной силы, заминки с транспортом, отсутствие необходимых пересыльных пунктов» и др.7 Но не только ОГПУ было озадачено вопросом ликвидации кулака как класса. Ему в помощь, а скорее всего для руководства, 15 января была организована Политбюро ЦК ВКП(б) комиссия под руководством В. М. Молотова «по выработке мер в отношении кулачества». Через две недели работы комиссия представила свой вариант проекта постановления «по кулаку», которое легло в основу печально известного решения.

На сегодняшний день опубликованы не только текст постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 г. «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации», но и материалы комиссий и подкомиссий, занимающихся его разработкой, в том числе различные варианты проектов. Таким образом, исследователи получили возможность узнать, как проходило обсуждение и принятие окончательного варианта этого текста постановления.

Опубликованные в 2-м томе серийного издания «Трагедия советской деревни» документы показывают, как менялись итоговые цифры подлежащих выселению кулаков и их семей, а также разнарядки по регионам. Зачастую инициаторами их повышения были представители местной власти, предлагавшие ускорить темпы коллективизации и увеличить число раскулаченных. Приведем несколько примеров таких инициатив, ставших известными благодаря документальному изданию «Трагедия советской деревни»: 18 декабря 1929 г. - секретарь Тамбовского окружкома ВКП(б) О. Т. Галустян обратился с просьбой к Я. А. Яковлеву - включить округ в число округов сплошной коллективизации; 21 декабря 1929 г. секретарь ВКП(б) Средне-Волжского крайкома М. М. Хатаевич, выступая на бюро крайкома, говорил: «Задача, поставленная пленумом крайкома о том, чтобы на 50 % охватить колхозами все крестьянство нашего края к 1 мая, очевидно, будет не только выполнена, но и перевыполнена. Ясно, что мы никаким образом не должны сдерживать того стремления к коллективизации, какое выявилось в нашей деревне». Напомним, что именно партийные функционеры СВКрая предложили один из округов Нижней Волги объявить образцовым показательным округом сплошной коллективизации - таким округом стала Автономная Республика Немцев Поволжья. После принятия постановления от 5 января 1930 г. местные органы активно принялись осуществлять данные сверху указания. Однако внимание их все больше и больше нацеливалось не на коллективизацию, а на раскулачивание и ликвидацию кулачества.

Так, например, 8 января 1930 г. бюро Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) приняло постановление о выселении 20 тыс. кулацких хозяйств.

Размах местных инициатив заставил И. В. Сталина написать личную директиву об опасности увлечения раскулачиванием в ущерб коллективизации, в которой указывал приоритеты. 30 января 1930 г. шифром на места была передана директива за его подписью.

Обратим внимание на дату директивы - 30 января. В этот же день Политбюро ЦК ВКП(б) приняло известное постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации».

Сталин в очередной раз показал себя мастером демагогии. С одной стороны - он поучал местных руководителей и указывал на «центр тяжести», обеспечивающий «правильное проведение политики партии». С другой - инициировал принятие постановления, определившее масштабы и сроки выселения более чем 100 тыс. крестьянских семей. Эти два противоречащих друг другу документа были отправлены на места для неуклонного исполнения с разницей в один-два дня.

Основные положения постановления Политбюро от 30 января 1930 г. сводились к следующему. Подлежащие выселению кулаки распределялись на три категории, каждая из которых отличалась от другой мерой наказания - заключение в концлагеря (1-я категория), высылка в отдаленные местности СССР (2-я категория), расселение на новых землях за пределами колхозных участков (3-я категория), но в пределах района проживания (пункт 3). Кроме того, в районах сплошной коллективизации отменялось действие Закона об аренде земли и применении наемного труда в сельском хозяйстве (пункт 1), а также подлежали конфискации у кулаков средства производства, скот, хозяйственные и жилые постройки, предприятия по переработке, кормовые и семенные запасы (пункт 2). Обращает на себя внимание оговорка в отношении хозяйств, где членами семей были красноармейцы.

В пункте 4 (раздел I) постановления, определяющем количество ликвидируемых по каждой из трех категорий кулацких хозяйств, говорилось: «Выселению и конфискации имущества не подлежат семьи красноармейцев и командного состава РККА. В отношении же кулаков, члены семей которых длительное время работают на фабриках и заводах, должен быть проявлен особо осторожный подход с выяснением положения соответствующих лиц не только в деревне, но и у соответствующих заводских организаций».

Согласно постановлению проведение оперативных действий по конфискации имущества и выселению кулаков было возложено на местные органы власти и ОГПУ. При этом из промышленных областей в помощь местным парторганизациям подлежало мобилизации на 4 месяца 2 500 партийцев, которые должны были к 20 февраля уже прибыть на места (пункт 1 раздела IV «Особые постановления»), В свою очередь, ОГПУ было разрешено передоверить свои полномочия по внесудебному рассмотрению дел полномочным представительствам ОГПУ (ПП ОГПУ) в областях совместно с представителями крайкомов ВКП(б) и прокуратуры (пункт 2). Размах предстоящих практических действий потребовал увеличить штаты ОГПУ на 800 человек, а состав войск ОГПУ - на 1ООО штыков и сабель. РВС СССР вменялось передать ОГПУ соответствующее количество личного состава (пункт 3).

Опубликованные документы показывают масштаб подготовительной организационной работы, проводившейся по линии ОГПУ в течение января 1930 г., нацеленной на реализацию практических мероприятий по конфискации имущества и выселению кулачества. Отметим, что все действия ОГПУ предпринимались до утверждения Политбюро решений «по кулачеству». Так, например, 18 января ОГПУ отдало директивы: а) всем ПП о приведении местных органов ОГПУ в состояние мобилизационной готовности в связи с предстоящим выселением кулаков; б) о создании при ПП ОГПУ оперативных групп и разработке конкретных планов выселения кулаков; 23 января - директива о подготовительных мероприятиях по выселению «кулацко-белогвардейского элемента» из районов сплошной коллективизации; 24 января - председатель ОГПУ Г. Г. Ягода обращается с запиской к руководящим работникам управления об усилении вмешательства центральных органов ОГПУ в проведении раскулачивания; 25 января - директива ОГПУ о принятии мер по организационному раскулачиванию и выселению кулаков. Последняя директива была вызвана необходимостью упорядочить начавшееся на местах стихийное выселение кулаков и изъятие их имущества. Обращаясь к своим региональным представительствам, центральное руководство требовало от них «ускорить присылку плана выселения со всеми расчетами и картой». Одновременно ПП ОГПУ напоминалось: «Обязательно строго проверить, чтобы в число выселяемых кулацких семейств не попали семьи, которых дети служат в Красной Армии».

февраля 1930 г. был издан приказ ОГПУ № 44/21, завершивший подготовительный этап и определивший порядок и сроки проведения первоочередных операций по кулачеству. Во-первых, мероприятия ОГПУ должны были сводиться к двум основным направлениям: 1) немедленная ликвидация контрреволюционного кулацкого актива, относящегося к группе 1-й категории; 2) массовое выселение наиболее богатых кулаков и их семейств, относящихся к группе 2-й категории, в отдаленные северные районы СССР и конфискация их имущества.

Во-вторых, в приказе ОГПУ по каждой из выделенных категорий были определены количественные показатели выселяемых семей и последовательность проведения оперативных мероприятий по регионам и районам страны. В первую очередь подлежали выселению: УССР (30-35 тыс. семей), Северный Кавказ и Дагестан (20 тыс. семей), Средне-Волжском край (8-10 тыс. семей), ЦЧО (10-15 тыс. семей), Нижне-Волжский край (10-12 тыс. семей), Белоруссия (6-7 тыс. семей), Сибирь (25 тыс. семей), Урал (10-15 тыс. семей), Казахстан (10-15 тыс. семей). Обращает на себя внимание, что за основу количественных показателей была взята семья, а не численность людей. Это означало, что выселению подлежало по крайней мере в три раза больше людей, так как минимальная семья состояла из трех человек.

В-третьих, в приказе определялись сроки начала проведения операций по регионам - по СКК, СВК, НВК - 10 февраля; по УССР, ЦЧО - 15 февраля; по Белоруссии - 1 марта. Указанным ПП ОГПУ предписывалось представить не позднее 7 февраля на утверждение окончательно и подробно разработанные планы операций.

Наконец, приказ ОГПУ определил порядок руководства и проведения операций на местах. Рассмотрение дел на лиц, проходящих по 1-й категории, возлагалось на тройки, в которые должны были входить представители от ПП ОГПУ, крайкома ВКП(б) и прокуратуры; состав троек утверждался коллегией ОГПУ. Руководство операциями по выселению кулаков и их семейств, относящихся ко 2-й категории, возлагалось на оперативные тройки (в районах - оперативные группы), которые организовывались распоряжением ПП ОГПУ; во главе их стояли руководители ПП ОГПУ (в округах и областях - начальники отделов ОГПУ).

Проведение оперативных действий возлагалось на ПП ОГПУ. Им предписывалось «на случай возможных осложнений» организовывать при ПП ОГПУ «чекистско-военный резерв», в «районах наиболее угрожаемых» маневренные группы из частей ОГПУ, которые должны были находиться в распоряжении окротделов ОГПУ. Отдельно в приказе оговаривалась степень участия Красной армии: «Части Красной Армии к операции ни в коем случае не привлекать. Использование их допускать только в крайних случаях, при возникновении восстания, по согласованию с краевыми организациями и РВС. ПП ОГПУ организовать там, где недостаточно частей войск ОГПУ, в скрытом виде войсковые группы из надежных, профильтрованных особ органами ОГПУ частей Красной Армии».

Основные положения приказа ОГПУ от 2 февраля были подтверждены соответствующими законодательными актами СНК СССР и Наркомата юстиции РСФСР - 3 февраля были приняты постановление СНК СССР о мероприятиях по реализации постановления ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 г. и циркуляр НКЮста РСФСР всем краевым и областным прокурорам и НКЮ автономных республик о мероприятиях по подавлению сопротивления кулачества. Вслед за ними 4 февраля ЦИК СССР утвердил подготовленное СНК СССР постановление о предоставлении ОГПУ права передоверять свои полномочия ПП ОГПУ по внесудебному рассмотрению дел в связи с раскулачиванием.

Таким образом, Красная армия не была включена в состав исполнителей этой политической кампании. Более того, она была выведена из-под удара ее карающего меча. Предусмотренная в особом разделе постановления от 30 января 1930 г. оговорка запрещала раскулачивать семьи красноармейцев и комсостава. Исполнение карательных акций было возложено на органы ОГПУ с привлечением войск ОГПУ. Правда, все же предусматривались ситуации возможного использования частей Красной армии, но не регулярных, а специально подготовленных, профильтрованных войсковых групп и только «в скрытом виде». Последнее свидетельствует о том, что власти не могли отказаться от услуг армии окончательно.

 

Заключение

 

Красная армия в 1920-х гг., хотя и именовалась рабоче-крестьянской, более чем на 2/3 по социальному составу являлась крестьянской. По данным на весну 1925 г., армия имела в своем составе: крестьян - 72,5%, рабочих- 16,7, прочих- 10,8%. Количественные показатели соответствовали следующим цифрам: крестьян - 369000 человек, рабочих - 84 673 человек, прочих - 55370 человек1. Итоги военной переписи 1926 г. показали дальнейший, хотя и незначительный рост численности крестьян в составе армии. По данным на 17 декабря 1926 г., армия имела в своем составе: крестьян - 77,4 %, рабочих - 15,1, прочих - 7,8 %.

Проведенное реформирование армии в середине 1920-х гг. и окончательный переход к смешанной системе войск определили новые принципы комплектования армии, предусматривающие сочетание элементов устройства постоянной кадровой армии с территориальными частями, организованными по принципу милиционной армии. Переход на смешанную систему комплектования позволил пропускать через армию большую часть призывного контингента, составляющего наиболее активную часть мужского населения страны в возрасте от 21 до 40 лет.

Из десяти военных округов (объединений), существовавших на территории СССР к 1930 г., только два были полностью кадровыми - САВО и ОКДВА; два - полностью территориальными - ПриВО и СибВО; к ним же относился и МВО, в составе которого действовала только одна кадровая дивизия; пять округов - ЛВО, БВО, УВО, СКВО, ККА, имели в своем составе как кадровые, так и территориальные дивизии.

Таким образом, смешанное устройство Красной армии способствовало военизации населения через систему сборов при территориальных частях. Учитывая, что большая часть районов сплошной коллективизации и раскулачивания находились на территории военных округов, имеющих в своем составе территориальные формирования, крестьянское недовольство могло стать серьезной проблемой не только для власти, но и армии.

Красная армия к середине 1920-х гг. представляла собой достаточно стабильную в политико-моральном отношении общность людей. Влившийся в армию молодняк 1903 г. рождения отличался политической активностью и желанием получить в армии «известный круг знаний, и притом таких, которые могли бы принести пользу после выслуги положенного срока». Причем среди молодняка многие были активистами еще до призыва в армию. Реформирование армии способствовало повышению статуса ее в обществе, особенно среди крестьянской части. Расширение территориального строительства усиливало связи между армией и крестьянством. Среди молодого пополнения крайне незначительным было распространение «крестьянских» и «налоговых» настроений.

Переход к насильственным методам в аграрной сфере отразился на настроениях личного состава Красной армии, особенно рядового и младшего комсостава, проявившись в усилении «крестьянских настроений». В основе этих настроений лежала позиция крестьян-красноармейцев, которые либо поддерживали, либо не поддерживали мероприятия власти в отношении деревни. Сущность «крестьянских настроений» составляли вопросы, являющиеся основными для жизнедеятельности деревни: размеры хлебозаготовок; товарные отношения на рынке; цены на хлеб; снабжение деревни промышленными товарами; размеры с/х налога и самообложения. С развертыванием колхозного строительства и проведением массового раскулачивания к ним добавились вопросы «перегибов» при осуществлении этих мероприятий. По мере развертывания борьбы с кулачеством на смену «крестьянским настроениям» пришли «кулацкие настроения». Переименование «настроений», примененное соответствующими органами в угоду политической ситуации в стране, не изменило их сути.

При переходе к политике ликвидации кулачества как класса Красная армия была выведена из-под удара этой политической кампании - семьи красноармейцев не подлежали раскулачиванию. Уступки эти были вызваны рядом причин. Среди них не последнее значение имел крестьянский состав Красной армии, особенно ее территориальных частей, составлявший большинство внутренних военных округов. Эти части представляли для власти наибольшую угрозу, так как получали доступ к оружию на время сборов. Уступки со стороны власти выразились в запрете на раскулачивание крестьянских семей, члены которых находились на службе в Красной армии. Развитие событий, когда переменники и бывшие красные партизаны стали активно участвовать в крестьянских выступлениях, заставили власть расширить круг лиц, не подлежащих раскулачиванию. Со временем к ним были причислены и красные партизаны.

При осуществлении мероприятий по ликвидации кулачества как класса силовые функции Красной армии были задействованы только в приграничных районах страны, где могла возникнуть угроза ее безопасности. Армия - в виде отрядов или усиленных групп - была оставлена в качестве резерва на случай чрезвычайных ситуаций. Исследование показало, что в массе своей армия как вооруженная сила не была использована против крестьянских выступлений, хотя примеры несанкционированного привлечения военнослужащих имелись по всем военным округам.

Военное руководство требовало от командования военных округов соблюдать существующий порядок привлечения частей Красной Армии на «внутреннем» фронте, изложенный в приказе РВС СССР 1926 г. Оно осуждало действия армейских частей, участвующих в раскулачивании или подавлении крестьянских выступлений. Известно, что события в Медыни в январе 1930 г. и действия командования СКВО в марте 1933 г. вызвали со стороны военного руководства целый ряд директив, подтверждающих существующий порядок использования армейских частей на «внутреннем» фронте.

Обратим внимание, что в один день - 30 января 1930 г., вышли два постановления, определяющие будущее деревни. Первое - постановление Политбюро ЦК ВКП(б), задающее направление всей будущей работе и нацеленное на ликвидацию кулачества как класса. Второе - от имени РВС СССР, определяющее степень участия Красной армии в подго