Вторая группа. Руководитель Мелкозеров Сергей

Экспедиционеры: Берсенёва Наталья, Больщиков Дмитрий, Главацкий Алексей, Малинина Любовь, Мелкозерова Ольга, Патрушев Андрей, Сигаева Галина,Соломеина Ольга, Тахаутдинов Ирек, Тугаринов Александр, Тугаринова Ирина

Основная идея (замысел) экспедиции

Ознакомление с подводным и надводным миром юга Приморья, сбор экспонатов, фото и киносъёмка.

Описание места (маршрута) Владивосток, пос.Славянка, Залив Посьет, бухта Троицы, пос. Андреевка, МЭС, бухта Идол

Мелкозеров Сергей

После прибытия самолёта в г. Артём, автобусом добрались до Владивостока и, далее уже паромом с морвокзала за три часа пересекли Амурский залив и добрались до пос. Славянка. Посадка на паром проходила уже по пропускам, которые мы заранее оформили через Управление погранвойск и штаб ВМФ Тихоокеанского флота. Сели на ПАЗик и по грунтовке добрались до пос. Андреевка.

Уже вечерело, местонахождение первой группы было неизвестно, а палатки, в которых мы должны были ночевать, все у них. Поэтому я отправил девчонок на поиски ночлега в поселке. Они нашли одноэтажное кирпичное строение, которое мы потом прозвали “Кино-баней” (здесь день или два в неделю демонстрировали кинофильмы, а в остальные дни - мылись). “Строительство клуба еще не началось, а культурная жизнь не может останавливаться!” - так пояснили поселковые столь разнообразную эксплуатацию нового строения. Составили сиденья, освободили место под спальники и в некотором тумане (все-таки иногда это баня) переночевали. Не успели мы как следует расположиться, как нас разыскали наши друзья из первой группы, чему мы были несказанно рады.

Я с ними сходил на загадочное место под названием “МЭС” пока основная группа отдыхала. Идти в темноте пришлось несколько километров, наконец, попали в поселение со сказочным названием “Лукоморье”. Переговорили с нашими друзьями из первой группы и они посоветовали нам остановиться в бухте “Идол”, примыкающей к МЭСу и “Лукоморью”. Пообщавшись с начальником этого места, мы утром туда и перебрались. При дневном свете бухта оказалась весьма красочной и удобной. “МЭС” - это Морская Экспериментальная Станция от ТИБОХа (Тихоокеанского Института Биоорганической Химии), а “Лукоморье” - скорее дачный, чем рабочий посёлок сотрудников института, который живописно разместился по сопкам вокруг закрытой бухты “Идол”.

В этой бухте мы и разбили два шатра, только Алексей, загадочно ухмыляясь в усы, поставил свою палатку в отдалении от шатров (первой же ночью его богатырский храп прояснил нам все). Но такая удобная стоянка, нам досталась при условии, что мы будем помогать дирекции МЭСа по хоз.делам. Позднее мы монтировали силовой кабель, подключали его к новым домикам, а девчата, иногда работали на кухне-столовой сотрудников, правда, не очень долго - взбунтовались! Также ходили в другие бухты на МРБ (Малый Рыболовный Бот) для подводной добычи спизул (такой двухстворчатый моллюск) и морских ежей, необходимых для научных целей института. Моллюски-спизулы обитают на морском дне под слоем песка (около 20 сантиметров), поэтому их приходилось разыскивать по трубочкам-дыхалам - отверстиям около 6-8 мм на песчаной поверхности дна. Обнаружив отверстие, мы начинали интенсивно раскапывать руками песок, а затем наощупь в облаке мути находили раковины. Позднее на институтском причале, общими силами мы “потрошили” раковины и доставали из них “хрусталик” (аналог поджелудочной железы) - полупрозрачный стерженёк длиной 5-6 см и диаметром всего миллиметра 3. Из нескольких больших сеток добытых ракушек вынималось не больше 0,5-литровой баночки “хрусталиков”, которые доставлялись в лабораторию МЭС, т.к. именно в них содержалось основное количество биологически активных веществ. Все остальное (и ракушки, и мясо моллюсков) было в нашем распоряжении. Но, оказалось, всё “мясо” спизул после варки очень напоминало резину! Позже (в поездках 2006-2007) нас угощали котлетами из спизулы! Вот это была “Весчь”! А в первую поездку мы так и не смогли по достоинству оценить этот морской деликатес.

Кроме того, работники водолазной станции МЭС дали нам прогулочную фанерную лодку и не только “забивали” нам акваланги, но и предложили воспользоваться их снаряжением (акваланг из двух 12 литровых баллонов мы назвали “Кавасаки”, а другой - с баллонами поменьше - “Нагасаки”). На лодке мы и возили акваланги, груза и другое снаряжение до места погружения, чтобы не таскать всё это “добро” по прибрежным скалам. А сами, по берегу, прыгая по здоровенным камням, добирались до запланированного места “нырялки” (обычно не более 500-800 метров).

Дело в том, что предыдущая группа стояла в другой бухте на склоне сопки, а компрессор был установлен недалеко от уреза воды. Пришёл шторм и бензо-компрессор, который ранее “ездил” на Баренцево море, был смыт вместе с аквалангами в море, несмотря на его вес около 200 кг. Вот почему наша группа осталась без рабочего компрессора! Мы его, конечно, реанимировали уже в Свердловске, а сейчас заправляли наши баллоны электрокомпрессором на “Водолазке” - водолазной станции МЭСа, которая была в соседней бухте - в километре по морю - куда мы возили на лодке наши акваланги.

Бухта ”Идол” оказалась очень удобной: песчаный пляж, ровное место для установки шатров, ручей с пресной водой, откуда мы брали воду для хоз.нужд, был,даже, готовый туалет невдалеке.

Традиционный распорядок дня у нас был таков: подъём, посещение “белого домика”, зарядка, завтрак, который готовили сменные дежурные а затем...погружения.

Мне вспоминается, как Наташа, которая, как оказалась, очень любит поспать,регулярно опаздывала на зарядку. Когда я совсем устал, поднимать её и Галину, то устроил им “наряд вне очереди”. Как раз в этот день наш новый приятель Виктор из Андреевки принёс оленину (Виктор работал на нутриевой ферме, где мясом оленей и кормили этих зверьков). Провинившиеся девочки вместо нырялки должны были разделать это жилистое мясо и приготовить его на обед вместо дежурных. Правда, этот воспитательный маневр, практически не принёс никакой пользы кроме вкусного обеда! Только Наташа с ужасом до сих пор вспоминает этот инцидент!

Первые дни мы ныряли в нашей бухте и впечатления у большинства наших аквалангистов были чрезвычайно насыщены! На дне нас окружали водоросли, хотя и не такие большие, как на Баренцевом море, но количество морских звёзд и их разнообразие поразило нас: астериас; патирии, похожие на звезду “Героя Советского Союза”; офиуры - мелкие, но очень шустрые. Увидя комок из звёзд размером с футбольный мяч и разворошив его, можно было обнаружить что-то съедобное для звёзд - дохлую рыбу или гребешок.

Особенный восторг вызывали полузарывшиеся в песок “гребешки”, раковины которых размером, были иногда с небольшую тарелку, а вкуснейшее “мясо” этого моллюска можно было его есть и сырым, и варёным, и жареным. Ещё на дне мы обнаружили каких-то пупырястых черно-коричневых созданий, размером с два кулака, которые при прикосновении к ним из желеобразной консистенции превращались в тугие “сардельки”, оказалось, что это трепанг, морской жень-шень. Позже мы собирали трепангов, которые после двухчасовой варки превращались в интересное блюдо, напоминающее по вкусу и цвету грибы. Правда, т.к. трепанг “жрёт” донный песок, отцеживая из него органику, то отмыть его окончательно от песка было трудно. Приходилось жевать не сильно сжимая зубы, чтобы песок хрустел на зубах не так навязчиво. Кроме того, на каменистом дне, находили мы ещё гребешки Свифта, прикреплённые к камням клейкими нитями. У них была красивая волнистая, плотно закрывающаяся, двухстворчатая раковина размером с ладонь. Интересно было также наблюдать за стайкой камбалы, которая следовала за аквалангистом. Он ластами поднимал муть, а камбала в поисках съедобного подпускала настолько близко, что иногда удавалось заколоть её ножом. Такой вкусной жареной камбалы мы нигде, кроме побережья Японского моря, не едали! А камбалы, в те времена, было ни счесть.

В остальное время ныряли на близлежащем от лагеря мысе Стенина, в километре от Идола, куда баллоны, груза, гидрокостюмы доставляли на лодке под мотором “Ветерок-12”, с которым мы доставляли всё это добро минут за 15 до мыса. Остальные аквалангисты пешком по камням, вдоль бухт также за полчаса приходили на место.

Мыс, в отличии от бухты Идол, радовал нас глубинами. Обычно, круто уходящий каменистый свал заканчивался на глубине около 25 метров, а далее, шли песчаные “барханы” - начиналось волнистое песчаное дно, с гребнями высотой в полметра, видимо, они образовались от течений. Именно на песчаном дне нас и преследовали стайки камбалы, а в какой-то день пришла на дно значительно более прозрачная и холодная вода, и глубже 15 метров мы попадали в термоклин, тогда руки начинали мёрзнуть. Вот в этом слое мы попали в “Рыбный суп”, когда нас окружали стаи терпуга, в камнях скрывались золотые трёхполосые и особенно крупные- серые окуни. Охотники наши, бывало, набивали этого богатства по целому ведру!

Ныряли в те времена в мокрых гидрокостюмах в аквалангах без компенсаторов плавучести и на сигнальных концах, так что радиус погружений был метров 50 и, бывало, конец путался в камнях. Но при замене капронового на плавучий полипропиленовый шнур путаться стали меньше. Зато, безопасность аквалангистов была на высоте.

С одной стороны мыса была удобная расщелина, куда мы обычно заходили на лодке и разгружали её на невысокую стенку. Так было до одного момента, когда мы втроём в нагруженной лодке с Димой, Александром при небольшом волнении на море зашли в эту щель. Оказалось в ней волна резко возросла отражаясь от стенок и я увидел поток воды заливающей наш “корабль” через транец. Пришлось мне выпрыгивать в воду, чтобы облегчить судно и не дать ему утонуть. Всё окончилось благополучно, но в этот день мы ныряли уже в другом месте.

Особо вспоминаются погружения в самодельных, но тёплых, мокрых гидрокостюмах, в них мы ныряли даже под лёд на Урале. Костюмы клеили из мягкой губчатой резины “Р-29”, обычно её “доставали” на заводе эбонитовых изделий. Каждый костюм был “индивидуального пошива”, когда его делали по меркам своей “Тушки” и они изготавливались по лекалам и с небольшим натягом, чтобы вода не гуляла по телу. Но удавалось одевать такой костюм, только намылив его и тело. Но мыло свёртывалось в солёной воде, и приходилось разводить в тазике моющее средство “Селена” - напоминающее шампунь.

Однажды я заметил небольшую дырочку подмышкой в своём гидрокостюме, понадеявшись на “Авось” (может быть не лопнет, и я её заклею после погружений), я намылился и стал натягивать костюм. Вдруг мне показалось, что костюм очень уж легко одевается. Оказалось, что эта крошечная дырочка разошлась от подмышки до пояса, в остальные дни я боролся с холодом, ныряя в шерстяной кофте и штанах от гидрокостюма. Заклеить костюм не удавалось, т.к. из пор резины сочилась вода.

Аквалангов своих нам не хватало и мы выпросили на время у водолазов с МЭСа два огромных двухбаллонника, баллоны были каждый литров по 10-12, а название на одном было ”Kawasaki”. Баллоны были без дыхательных автоматов и нам пришлось сделать в Андреевке в мастерской у токаря переходники и поставить на них свои “лёгочники” от АВМ-7с.

Как-то в одно из погружений в бухте Идол я решил “выдышать” всю спарку, думаю, часа полтора-два я плавал на глубине метров 10, но так и не смог её опустошить! Что меня заставило всплыть? Это невероятный “сушняк” во рту, ведь воздух в акваланге сухой, а рот не прополощешь водой, т.к. она солёная. Всплыл я на поверхность, когда солнце уже село, а обеспечивающие на лодке уже “дали дуба”, я-то заходил в воду когда солнце ещё светило! На берегу я уже не помню, сколько литров воды я выпил.

Помнится, как мы разыграли наших девчонок, они пошли из лагеря купаться голышом на мыс Стенина и потом, придя в лагерь проговорились об этом. На следующий день им, на полном серьёзе, сообщили, что мы ходили по делам к погранцам, и они высоко оценили наших красавиц, наблюдая за ними в мощную оптику с вышки! До сих пор девчонки не знают, правда это или нет.

 

 

Соломеина Ольга. февраль 2018

Воспоминания об экспедиции на Японское море 1986 г. или 30 лет спустя.

 

С Посейдоном это была первая моя экспедиция, поделюсь некоторыми воспитаниями.

 

Первое погружение на Японское море принесло некие разочарования. Погружались возле лагеря, а значит на мелководье. Плюс втроем- Берсенева Наташа, Сигаева Галя и я. Галя была на тот момент новичком, и мы с Натальей должны были держать ее в поле зрения. Ну и идти должны были все вместе, втроем. Галя терялась, мы ее постоянно искали и, соответственно, что-то посмотреть в округе под водой не удалось.

 

Компенсаторами в те времена мы не пользовались. Приходилось четко рассчитывать количество грузов на грузовом поясе. И даже в этом случае плавучесть на поверхности была положительная, нужно было хорошо поработать ластами, чтобы занырнуть. А на глубине плавучесть менялась на отрицательную, сжимался гидрокостюм, и ластами уже приходилось постоянно работать, чтобы все же плыть, а не ползти по дну. Да и для вспытия требовались усилия. Время массового использования компенсаторов плавучести настало позже.

 

Чтобы поплавать подольше, я всплывала с практически пустыми баллонами, когда воздух из загубника едва-едва вытягивался. Нарушение техники безопасности, но сознательно шла на это. В то время интуитивно я легко чувствовала, когда пора всплывать, чтобы воздуха хватило на всплытие и на декомпрессию.

 

Как-то пошла на глубину, там уже скучно, дно однообразно-песчаное. Хотела дойти до отметки 40 метров, ну все же ключевая такая отметка, но вспомнила накануне виденную мной карту — максимальная глубина менее 35 метров- и пошла наверх. Мелкозеров немного поворчал. Страховка была с помощью буйка.

 

На глубине костюм-самоделка действовал как присоска, там,где складки были. На теле потом оставались красные полосы.

 

Очень любила бить камбалу ножичком. Охотник из меня никакой, ружьем пользоваться не умела. А вот орудовать ножом- это и азартно, и интересно. Последствия потом были для дежурных — чистить, жарить. Но свежая жареная камбала-это нечто!

 

Мыться ходили на МЭС, к биологам. Вода из крана текла с мелкими рачками, похожими на креветок-лилипутов. Так они и плавали в банном тазике. Хочешь-вылавливай, хочешь -мойся ими и с ними.

 

Ездила как-то в поселок. Помню, что Мелкозеров какое-то задание в поселке дал. Обратно припозднилась-не было автобуса, тормознуть получилось трактор. Скорость его ну совсем невелика была (гусеничный, что ли? Сейчас не вспомню уже). Чтобы быстрее было, двинули лесом. Мне даже руль доверили, точнее, рычажок. Доползли до места. В наше время не рискнула бы сесть на незнакомый трактор, тогда проще все было. Мелкозеров ворчал, что долго. А что делать было? Удалось только попутным трактором добраться.

 

Гидрокостюм-самоделку в те времена приходилось намыливать шампунчиком, чтобы натянуть на себя. Когда мы помогали водолазам раковины-спизулы собирать, на чей-то вопрос: где тут у вас намылиться можно- они не сразу поняли, о чем речь идет!

 

По утрам была зарядка. Мелкозеров, сам не большой любитель всех этих зарядок, как я поняла уже спустя время, поднимал всех на зарядку и сам же проводил ее. Видимо, память об армейской дисциплине еще свежа была у него. Неохотно, но бежали друг за другом, махали руками-ногами и прочее. Было время стройотрядовской дисциплины, коллективизма.

 

 

Как-то возвращались с погружения. Я попросилась за мотор. Мелкозеров позволил. А заводила я плохо. Попала заводилкой по локтю. Попало куда-то в нерв. Рука повисла плетью. -Хорошо дало?-спросил Мелкозеров. -Хорошо! -стараясь не подать вида, ответила я. Он завел сам, я взяла рукоятку мотора другой рукой. Рука еще несколько дней

плохо подчинялась, долго побаливала.

 

Самое вкусное на Японском море — это гребешки. Можно есть сырыми. Вскрываются ножом, нежные, вкусные. Пробовали икру морских ежиков. Ярко желтая, похожа на масло с рыбным запахом и привкусом.

 

Традиционно в экспедиции проводятся Женский и Мужской дни (типа 8 марта и 23 февраля).

На «Мужской день» мы нарядились гейшами. Ходили мелкими шажочками, покорно потупив глаза и сложив ручки по-восточному. Мужчин называли «мой господин». Пели им песню хором.

 

Японское море осталось светлым воспоминанием в памяти: солнечная теплая погода, «бархатное» море, богатый подводный мир, хорошая компания.

 

Ольга Сафарова (Мелкозерова).