Значение реформ Екатерины II в области местного самоуправления

Реформы Екатерины II - «губернско-административные» и «губернско- судебная» (1775 и последующих годов) - были попыткой создать универсальную и крепкую иерархию власти в империи с самодержавным «майоратом» во главе. Но Екатерина II стремилась использовать во имя своих целей и традиции народной самоорганизации (самоуправления). Можно сказать и более конкретно: императрица хотела соединить стальной цепью центральные учреждения и первичные (общины - сельские и городские) структуры. Эта цепь, по мысли преобразовательницы, должна была состоять из нескольких звеньев (иерархически построенной структуры управленческих и судебных органов). Административно-судебная система, узаконенная Екатериной II, состояла из четырех звеньев:

. центральный (имперский) государственный аппарат;

. региональный государственный аппарат двух уровней: «генерал-губернаторский» (2.1.) и «губернаторский» (2.2.);

. локальный уровень государственного управления, состоявший из уездов с уездными центрами (З.1.), округов и некоторыми городами без уезда и вне уездный (З.2.);

. муниципальный уровень, по современной терминологии, то есть самоорганизующиеся традиционные народные администрации и суды в виде общинный сходов, городовых (гильдейских) и цеховых собраний, православного и иного религиозного общинного самоуправления; в одной параллели с ними следует поставить органы феодального (дворянского, помещичьего) управления крепостными (т.е. назначаемые владельцам земли старосты, «бурмистры», управляющие, надсмотрщики и т.п.).

Схематично это дает шесть ступеней политическо-административной и судебной власти.

Реформы Екатерины II касались, конечно, главным образом, чиновничьей иерархии, но она не отвергала, а включала и стремилась сделать полезными и народные институты самоуправления. Об этом свидетельствует стремление ее, продолжая петровскую традицию, сохранить выборное начало государственного управления. Здесь речь идет, в первую очередь, о «городовой» реформе 1785 г. Екатерине II приписывают, и не без оснований, первую в российской истории попытку децентрализации управления через увеличение числа губерний и укрепление уездного звена. Это на сегодняшний день очень актуально.

В прошедшие два века баланс интересов и взаимоотношений, которые сейчас обычно обозначаются словом «субсидиарность», не сохранялся неизменным, отражая реальные потребности великой Империи и соотношение общественных сил внутри нее. Россия пережила реформы молодого Александра I, авторитаризм Николая I, «либерализацию» Александра И. Но если политика второго Александра Романова в аграрной сфере зиждилась на развитии общинной самоорганизации крестьянства, то проводившаяся (но не завершившаяся) при Николае II столыпинская реформа была направлена на ликвидацию общинных порядков, представлявшихся тогда многим российским буржуазным политикам феодальным анахронизмом. Советский строй формально сохранял и развивал народное самоуправление как в городе, так и на селе.

Однако диктатура партии пролетариата по своей содержательной сути находилась в жестком противоречии с демократией на региональном или субрегиональных уровнях и минимизировала социально-политическую активность населения страны. Подавленность местных обществ стала остро осознаваться уже первые годы перестройки. В 1996 году был принят закон «Об общих началах местного самоуправления в СССР», а через год, в июле 1991 года, Верховный Совет РСФСР принимает закон «О местном самоуправлении в РСФСР». Последний закон наделял местное самоуправление широкими полномочиями и средствами (возможностями) для их реализации. Падение советского строя привело к ликвидации формальных условий для демократической организации на низших уровнях социальной структуры. Политическое руководство новой России, стараясь укрепить свой контроль над страной, было вынуждено действовать в духе привычных и для «власти», и для народа централизованных схем.

Укрепление политических институтов государства позволило в 1995 году приступить к созданию новой системы местного управления по европейским образцам. Проведение подобных реформ неизбежно с учетом так называемых международных стандартов - политических и правовых, а также развития процесса хозяйственной глобализации, при которой капитал заинтересован в существовании максимальных возможностей для реализации своих прибыль - приносящих и прибыль - максимализирующих проектов.

Заключение

Екатерина II пыталась осуществить проведение реформ по «передовым», естественно-правовым образцам «просвещенной» Европы. Однако правосознание российского общества, в том числе и юридическое (правовое), проявившееся в наказах, не имело ничего общего с прогрессивными, чисто гражданско-буржуазными идеалами западноевропейского Просвещения. Общественные институты России и их оценки со стороны различных групп населения еще не выходили за традиционные, веками сложившиеся границы феодальных способов и форм существования.

Екатерина, написав «Наказ», попыталась вырваться из очерченного ее приближенными круга. Собрав Уложенную комиссию, она стремилась найти поддержку у всего политически активного населения империи. Существовала великая цель, слегка замаскированная шаткостью вербальных формул ограничить политическую диктатура дворянства и вывести общество на столбовую дорогу европейского буржуазного развития. «Наказ» представлял собой обширное произведение философско-юридического содержания, в котором были рассмотрены наиболее значимые политико-правовые проблемы государственной организации и общественного устройства, важнейшие задачи правовой и внутренней политики. Но отсталая масса народных представителей, собравшихся в Москве в 1767 г., не в состоянии была сориентироваться в хитросплетениях политики Екатерины II. Императрица определила жизнь России на три-четыре поколения.

При реформировании местного государственного управления Екатерина пыталась произвести разделение властей, отделив судебные органы от администрации. Согласно императорскому «Учреждениям о губерниях», государство делилось на наместничества или губернии. Екатерина во главе губерний поставила губернатора или генерал-губернатора, их должностные обязанности не были разграничены.

Губернатор состоял в подчинении у генерал-губернатора. Должность генерал-губернатора становилась промежуточной между губернскими и центральными учреждениями. Генерал-губернаторы (губернаторы) не являлись полновластными правителями, и при них вводилась должность губернского наместнического правления, главными функциями которого было обеспечение исполнения законов империи и контроль за судопроизводством. К административным учреждениям губернского уровня относился также приказ общественного призрения. Приказ был всесословным правительственным, условно говоря, демократическим по своему характеру учреждением, хотя и вынужден был особо учитывать интересы «главного» сословия России - дворянства. Финансово-хозяйственные полномочия губернских органов власти выполняла казенная палата. Екатерина четко определила финансовые полномочия должностных лиц на губернском уровне, составив жесткие должностные инструкции губернским и уездным казначеям по хранению государственной казны. Все финансовые траты (операции с деньгами) в губерниях должны были осуществляться в строгом соответствии со штатами. Финансовое законодательство запрещало генерал - губернаторам распоряжаться государственной казной без разрешения государственного казначея, Сената и императрицы.

Вторым уровнем после губернии в управленческой системе империи являлся уезд. В каждом уезде, или округе, учреждался уездный, или окружной суд, в котором заседали уездный или окружной суд и два заседателя. В уездах губернским правлением назначался земский исправник. Власть исправника простиралась на весь уезд, за исключением уездного города, здесь ему соответствовал городничий или комендант, который обязан был взаимодействовать с органами городского самоуправления. Говоря о значении административной реформы, необходимо подчеркнуть, что территориально-административная система, созданная Екатериной II в 1775 г., практически не изменилась сегодня. Начало самоуправления императрица видела в сочетании территориального и сословного характера прав местных обществ, и это привело к тому, что ни губернии, ни уезды не могли получить статус общественных структур.

В «Учреждениях о губерниях» было уделено большое внимание институту прокуратуры, прокурорская служба, которая состояла при губернском управлении, включала в себя прокурора и двух стряпчих. Функции прокурора были достаточно обширны. Главной функцией являлся надзор за соблюдением законов.

Прокурор выполнял функцию юрисконсульта губернатора и губернских учреждений, координировал действия учреждений разносословных и функционально дифференцированных судов. Губернский прокурор контролировал, напоминал, побуждал к действию, - все это относилось к судам разных уровней, и все призвано служить государственным интересам. Создание института прокуратуры на губернском уровне с достаточно широкими полномочиями позволило императрице использовать в интересах правительственного контроля и надзора за соблюдением законности во всех жизненно важных сферах государства, впервые поставив его на высокий государственный уровень.

В результате была создана иерархия государственных служб, которая явилась прологом более глубоких и широких политико-юридических преобразований. Не все планы осуществила Екатерина II в силу отсутствия юридической грамотности населения. Однако два существенных звена законодательной программы были реализованы в восьмидесятые годы - это «жалованные» грамоты феодалам и городам, «устав благочиния», а также ряд черновых набросков к «жалованной» грамоте крестьянству.

Екатерина, придавая новым учреждениям особую значимость, попыталась простроить структурные связи между элементами губернских административных и судебных структур. В целом, созданная судебная система была эффективной, и от снижения ее эффективности не могли уберечь подробная регламентация деятельности отдельных ее структурных единиц. Связано это с тем, что самодержица российская была вынуждена маневрировать между двумя альтернативными позициями. Первая - та, что находилась у нее в голове. Другая же жила вокруг нее в обычаях и привилегиях, окружавшего императрицу общества. Естественно-правовые взгляды, занимавшие пытливый разум императрицы, не состыковывались с реальностями российского бытия. Попыткой их примирить и стали тексты «Учреждения о губерниях» 1775 года.

Получился «гибрид», - но генетическая его близость со старыми, традиционными российскими устоями очевидна. Вполне понятно, что это лежащее на поверхности обстоятельство уже было отмечено. Засилие дворянского элемента в губерниях и уездах лишь в малой степени компенсировалась «городовым» самоуправлением как социально-административной деятельностью приказа общественного презрения, так и социально-судебными действиями сиротских городских судов.