Состояние и пути разрешения осетино-ингушских противоречий

Исходным моментом развития осетино-ингушского конфликта стало положение в Законе РСФСР “О реабилитации репрессированных народов", принятом Верховным Советом РСФСР 26 апреля 1991 г., о том, что "реабилитация репрессированных народов означает признание их права на восстановление территориальной целостности, существовавшей до антиконституционной политики насильственного перекраивания границ" (ст. 3 Закона).

В результате резко обострилась ситуация в Пригородном районе Северной Осетии.

Справочно:

В 1944 г. чеченцы и ингуши были депортированы, а район был присоединен к Северной Осетии. В 1957 г. репрессированные народы, в том числе и ингуши, были реабилитированы. Но Пригородный район под предлогом "экономической целесообразности" остался в составе Северной Осетии. В качестве компенсации в состав Чечено-Ингушетии были переданы из Ставропольского края более крупные территории Наурского и Шелковского районов. В 1991 г. Чечено-Ингушская АССР распалась. В результате Ингушетия осталась и без Пригородного района, и без территориальной "компенсации". Закон РСФСР “О реабилитации репрессированных народов" стал, таким образом, правовым основанием реализации права "на восстановление территориальной целостности", что и было осуществлено ингушским населением 30 ноября 1992 г. посредством вооруженного захвата Пригородного района и части г.Владикавказа.

Боестолкновения на этнической основе происходили в период с 30 октября по 2 ноября 1992 г. Жертвами данного конфликта стали около 500 человек - примерно 100 осетин и 400 ингушей. Несколько сотен человек попали в заложники по обе стороны границы. Более 30 тыс. ингушей покинули пределы Северной Осетии - Алании (РСО-А). В настоящее время большая их часть по-прежнему проживает на территории Республики Ингушетия в качестве беженцев.

После прихода к руководству Республикой Ингушетия М.М.Зязикова переговорный процесс по нормализации отношений между населением двух республик активизировался и начал было приносить позитивные результаты. В частности, было достигнуто политическое урегулирование конфликта: подписаны Договор о сотрудничестве и Программа совместных действий. К местам постоянного проживания вернулось более 130 ингушей.

Дальнейшей стабилизации отношений между населением двух республик помешали трагические события в г.Беслане 1-3 сентября 2004 г., реанимировавшие антиингушские настроения в РСО-А.

После трагических бесланских событий начался новый виток обострения осетино-ингушского конфликта.

В значительной степени этому способствовали СМИ, распространившие информацию о наличии среди захватчиков школы в г.Беслане представителей ингушской национальности, что вызвало волну негодования в Осетии.

Справочно:

Во время террористического акта в Беслане около трехсот человек - ингушей и чеченцев – студентов осетинских вузов и техникумов покинули столицу Северной Осетии.

В Беслане проживало всего 4 ингушских семьи, которые из-за необъявленного бойкота, по признанию глав семейств, вынуждены были уехать из города.

На национальной почве произошло несколько стычек между осетинами и ингушами, но они не привели к массовым беспорядкам.

Справочно:

25 декабря 2004 г. на посту ДПС вблизи г.Беслана произошла массовая драка с участием североосетинских и ингушских милиционеров. Поводом для нее послужила проверка документов постовыми милиционерами у пассажиров автомобиля, в котором находились трое сотрудников ингушских правоохранительных органов (из ДПС МВД Республики Ингушетия). Во время проверки документов между ингушскими и осетинскими милиционерами возникла ссора, переросшая затем в рукоприкладство. На помощь осетинским сотрудникам ДПС пришли местные жители. В итоге все ингуши были сильно избиты.

19 апреля 2005 г. в селе Чермен Пригородного района в ходе проведения сотрудниками республиканского УБОПа совместно с представителями ФСБ операции по задержанию Темура Мециева (ингуша по национальности) за незаконный оборот наркотиков последним была спровоцирована драка между ингушами-односельчанами, вставшими на его защиту, и представителями правопорядка - осетинами. Лишь предупредительные выстрелы в воздух позволили сотрудникам правоохранительных органов разрядить обстановку. Однако в возникшей суматохе самому Т.Мециеву удалось скрыться с места происшествия.

После 11-летнего периода “консервации” конфликта главной проблемой, обостряющей отношения осетин и ингушей, по-прежнему является территориальный вопрос. Для ингушей принципиально важно возвращение всех беженцев к местам их проживания до событий осени 1992 г., в то же время для осетин массовое возвращение ингушей в Пригородный район и во Владикавказ не приемлемо.

Новому обострению осетино-ингушских отношений способствовало и принятие Народным Собранием Республики Ингушетия республиканского закона о местном самоуправлении, где среди муниципальных образований республики не был указан Пригородный район. Это вызвало резкую реакцию оппозиции, которая усмотрела в действиях парламентариев “предательство интересов ингушского народа и республики”.

В связи с этими событиями 6 апреля 2005 г. в Ростове-на-Дону состоялась трехсторонняя встреча полпреда Президента России в ЮФО Д.Козака с бывшим президентом РСО-А А.Дзасоховым и главой Республики Ингушетия М.Зязиковым по вопросам урегулирования осетино-ингушского конфликта.

В ходе встречи были рассмотрены вопросы, касающиеся административных границ республик и возвращения вынужденных переселенцев-ингушей в места их постоянного проживания в Северной Осетии. Итогом встречи должно было стать подписание плана совместных действий по урегулированию осетино-ингушского конфликта осени 1992 года.

Бывшим президентом РСО-А А.Дзасоховым этот план не был подписан.

Тем не менее, реализация плана урегулирования, после дополнительных согласований, все же началась возобновившимся процессом возвращения ингушских беженцев в РСО-А. Процесс предполагается вести планомерно, чтобы снять эту проблему до 2006 года.

План урегулирования осетино-ингушского конфликта не стал достоянием широкой общественности. В то же время, есть необходимость официальной оценки данного межэтнического конфликта со стороны федеральных властей для снятия напряженности в РСО-А и Ингушетии. Пока оценочные заявления – в основном диаметрально противоположные – сделали только парламенты обеих республик. Поэтому на федеральном уровне следует признать, что территориальные претензии ингушей в сегодняшних условиях невозможно удовлетворить. Соглашаясь с несправедливостью депортации целого народа в 1944 г., в 2005 г. нельзя провоцировать новую несправедливость по отношению к осетинам – нынешним жителям некогда входившего в состав Чечено-Ингушской АССР Пригородного района. Сегодня любое территориальное изменение на Северном Кавказе создаст прецедент для тотального перекраивания существующих границ, способного взорвать ситуацию на всем Юге России.

Вторая сторона - вопрос о возвращении вынужденных переселенцев-ингушей в места, где они проживали до осетино-ингушского конфликта в октябре 1992 года. Здесь необходимо подчеркнуть нетерпимость по отношению к этническим чисткам и существование кавказских республик на основе принципа этнической собственности на землю. Обеспечение возвращения вынужденных переселенцев-ингушей в Пригородный район и гарантий их личной безопасности при безусловном сохранении территориальной целостности Северной Осетии должно стать приоритетной задачей федеральной политики в регионе.

Межнациональные отношения

Нынешнее состояние межнациональных отношений в Северо-Кавказском регионе можно охарактеризовать как сложное и неоднозначное. Открытых массовых выступлений на этнической почве не наблюдается. Более того, органы государственной власти и местного самоуправления проводят многочисленные мероприятия, направленные на создание межнационального мира и согласия, постоянно подчеркивают многонациональный характер населения субъектов Российской Федерации ЮФО. Во многих национально-территориальных образованиях действует негласный (позаимствованный еще с советских времен) принцип этнического квотирования в органах власти.

Этническое противостояние носит в основном скрытый характер и локализуется на бытовом уровне. И все же, время от времени, проблемы межнациональных отношений выплескиваются наружу. Особой напряженностью отличаются межэтнические отношения в так называемых двунациональных республиках – Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, а также в многонациональном Дагестане.

Кабардино-Балкарская Республика (КБР) находится в центре Северного Кавказа. Кабардинцы, как и другие адыгские народы, наряду с осетинами, - наиболее интегрированное в российскую цивилизацию кавказское население. Но противоречие, заложенное в национально-государственном устройстве республики, периодически напоминает о себе, особенно на бытовом уровне. Ситуация в межэтнических отношениях, в частности, осложняется тем, что балкарцы - один из репрессированных народов Кавказа. В начале 90-х гг. было предпринято несколько попыток провозгласить суверенитет Балкарии и преобразовать ее в самостоятельный субъект Российской Федерации или объединиться с карачаевцами в единое национально-территориальное образование. Последняя такая попытка была предпринята в ноябре 1996 г. провозглашением представителями балкарской оппозиции так называемой “Балкарской республики”.

Не менее острыми остаются этнополитические процессы в Карачаево-Черкесской Республике (КЧР). Согласно республиканской конституции, субъектообразующими народами в КЧР являются карачаевцы, черкесы, русские, абазины, ногайцы.

Парад суверенитетов, начавшийся с развалом Советского Союза, непосредственно затронул и республику. В июле 1991 г. был создан оргкомитет по созданию Карачаевской Республики. На казачьих съездах были провозглашены Баталпашинская Республика (август 1991 г.) и Урупско-Зеленчукская Республика (ноябрь 1991 г.). Съезд черкесского народа в октябре 1991 г. провозгласил Черкесскую Республику, съезд абазин - Абазинскую Республику. Вторая волна требований о разделе территории пришлась на конец 1994 - начало 1995 гг. Объединенный съезд черкесов, абазин и части русских предложил воссоздать Черкесскую автономную область в составе Ставропольского края. По времени этот политический кризис совпал с общим кризисом власти в республике, связанным с окончанием срока полномочий Народного Собрания. В результате кризиса в республике на несколько лет была восстановлена система назначения высшего должностного лица федеральным Центром.

Третий, не менее острый этнополитический кризис, разгорелся в мае 1999 г. во время выборов главы республики, когда вновь был выдвинут лозунг о возвращении Черкесской автономии в состав Ставропольского края. Причем, на одной стороне были карачаевцы, на другой – черкесы, абазины и часть русского населения.

Несмотря на свою малочисленность (по официальным данным, в России насчитывается чуть более 30 тыс. представителей абазинского этноса), абазины в КЧР образуют реальную политическую силу. "Абазинский" вопрос традиционно становится одним из значимых на всех выборах в республике.

Ногайцев в республике насчитывается немногим более 20 тыс. чел. Они принадлежат к так называемым “разбросанным” народам: кроме КЧР, ногайцы компактно проживают в Дагестане, Ставропольском крае, Астраханской области, Грузии, Казахстане и др.

Справочно:

Из числа радикально настроенных мусульман–ногайцев в первую "чеченскую" кампанию по указанию Ш.Басаева был сформирован боевой джамаат в Ставропольском крае - так называемый "Ногайский джамаат" (он же "Ногайский батальон"), который контролировал степные поселки Нефтекумского района Ставрополья и соседнего Шелковского района Чечни. Хотя "Ногайский батальон" в последнее время понес большие потери, связанные с тем, что часть его боевиков уничтожена, а часть -привлечена к уголовной ответственности за участие в незаконных вооруженных формированиях, он продолжает действовать не только в родных степях, но и в близлежащих регионах.

Как правило, ногайцы во всех своих политических и других требованиях объединяются с абазинами и черкесами. По крайней мере, они сообща выступают за образование национальных районов в республике, мотивируя это необходимостью сохранения народных обычаев и традиций, национального языка, местного самоуправления.

Новый политический кризис в Карачаево-Черкесии в октябре 2004 г. в очередной раз обострил проблемы взаимоотношений между ее крупнейшими этническими группами: черкесами, карачаевцами, абазинами и русскими. К этому времени практически завершился передел собственности бывших “казачьих” районов – Зеленчукского и Урупского - в пользу карачаевцев за счет вытеснения русских из республики.

Тот факт, что основными участниками криминального инцидента, связанного с убийством семерых человек на даче зятя президента Карачаево-Черкесии, являются карачаевцы, не перевел конфликт в стадию межэтнического противостояния. Но при этом эксперты отмечают, что если бы в числе пострадавших находился хотя бы один представитель черкесской диаспоры, то конфликт вышел бы за рамки кризиса власти в республике.

Неожиданно острой в республике оказалась проблема чеченских беженцев. Официально их зарегистрировано в миграционной службе около 4 тыс. человек. Реально, как признают и в МВД республики, их количество не поддается точному учету, так как большинство чеченцев живет в КЧР нелегально. Приблизительно чеченская диаспора в республике насчитывает около 22 тыс. человек. В результате получается, что беженцев из Чечни в Карачаево-Черкесии больше, чем, например, коренных ногайцев. А если их численность будет продолжать расти, то они могут превысить и численность абазин, и черкесов. Такой стремительный наплыв беженцев волнует жителей республики, так как подрывает сложившееся межнациональное равновесие, традиционные отношения между коренным населением.

Этот процесс усугубляют сами беженцы. Они организовали и официально зарегистрировали свою национально-культурную автономию. После этого чеченская диаспора начала предпринимать наступательные шаги в кадровом, этнодемографическом и информационном пространстве республики. Руководство диаспоры стремится институировать чеченцев в качестве нового коренного народа с получением определенных привилегий и распространением влияния на все сферы общества и хозяйственной жизни республики. При этом чеченские беженцы игнорируют местную культурную среду, сложившуюся систему национальных "сдержек и противовесов" в республике, когда ни один народ не может получить что-либо за счет другого. Это приводит к конфликтам и стычкам на бытовом уровне с местным населением.

По-прежнему нестабильной остается ситуация и в Дагестане. Это единственная из республик в составе России, не имеющая так называемой "титульной" этнической группы. Коренными в ней признаны 14 этносов. Дагестан - это самый полиэтничный регион в пределах Северного Кавказа. Здесь, по разным оценкам, проживают более 50 народов. Само название республики означает ''страна гор" и не связано с каким-либо этносом. Ни одна из этнических групп, входящих в официальный круг коренных народов Дагестана, не составляет большинства в республике (доминирует альянс даргинцев и аварцев, которые также конкурируют друг с другом). Ни одна из групп не имеет такого численного или историко-культурного превосходства, чтобы исключать всякое участие представителей других групп в принятии важнейших политических решений. Поэтому основной особенностью формирования органов власти в республике, проведения выборов и принятия важных политических решений является квотирование национального представительства и достижение межнационального согласия.

Тем не менее, эти меры не всегда в состоянии установить межнациональный консенсус. Они провоцируют многочисленные малые народности Дагестана зафиксировать свое представительство во властной республиканской элите (например, цезов) или требовать отдельного государственного образования (как, например, кумыкское национальное движение "Тенглик" в середине 90-х гг. прошлого века).

Характерно, что представительство по этническому признаку проникло и в мусульманское духовенство. В республике появились устойчивые понятия "аварская мечеть", "кумыкская мечеть" и т. д. По национальной принадлежности избирается руководство дагестанского духовенства.

 Этнический фактор, квотирование по национальному признаку и сложившаяся система "пакетных" соглашений между представителями основных народов и народностей Дагестана не вписывается в новую систему формирования региональных органов государственной власти. Пока ситуация держится на добровольном соглашении между основными политическими силами в республике о национально-этническом представительстве в органах власти. Но при условии политического или экономического усиления одной из сторон нельзя исключить новое обострение межэтнических отношений.

Остроту ситуации в Краснодарском крае определяет нерешенность проблемы турок-месхетинцев, а также вынужденных переселенцев из государств Закавказья. Чрезмерная плотность населения и фактически нелегальный статус их пребывания на территории края формирует криминогенную обстановку в регионе и предпосылки к конфликтам на бытовой основе с местным населением.

Сложной остается этнополитическая обстановка на административной границе Ставропольского края и Чеченской Республики в результате проникновения на территорию края мелких бандгрупп и отдельных боевиков. Наиболее острая ситуация - в трех приграничных районах Ставропольского края: Степновском, Нефтекумском и Курском. Здесь продолжаются набеги со стороны соседей из Чечни и Дагестана, поджоги, кражи, убийства и похищения людей.

В Левокумском, Нефтекумском, Степновском, Труновском, Георгиевском районах края за последние годы за счет переселенцев из других республик заметно прибавилось число жителей. Только в 2004 г. в крае пришлось гасить локальные конфликты между местными и переселенцами в станице Лысогорской Георгиевского района, станице Советской Кировского района, на хуторах Новоалександровского района, в селе Ключевском Труновского района. Было предотвращено и крупное столкновение в Степном. Другой стороной конфликта по отношению к коренным жителям были выходцы из Чечни, Дагестана, турки-месхетинцы и курды, но схема развития конфликта происходила практически по одному и тому же сценарию. Чаще всего это было связано с продажей муниципальными властями земель вынужденным переселенцам, самозахватом ими пастбищ, несанкционированным выпасом многочисленного поголовья скота. Специалисты отмечают, что в последние несколько лет особый интерес выходцы из соседних республик и стран СНГ проявляют к недвижимости и земле края.

И все же в Краснодарском и Ставропольском краях, Астраханской и Ростовской областях в этнополитическом отношении обстановка пока остается относительно стабильной. Многие аналитики считают, что причиной тому является доминирование в составе населения русских и украинцев, часть которых считает себя отдельным народом - казаками.

Преобладание русскоязычного населения в данной части региона является основным стабилизирующим фактором, не допускающим эскалацию напряженности на межэтнической основе и эволюцию сепаратистских идей и настроений.

Русские на Кавказе

Русские принадлежат к коренному населению Северо-Кавказского региона, бытом, культурой, историей сроднившись с уникальным социокультурным и культурно-географическим его ландшафтом. Кубанские, донские, терские казаки, начиная с XIII в., осваивали предгорье и степь, воевали и дружили с горскими народами.

Проблема русского населения на Северном Кавказе (особенно в республиках) - это не только вопрос демографии и миграции, а гораздо более важная и сложная проблема для обеспечения межэтнического согласия и перспектив дальнейшего развития региона. Русское население на Кавказе играет ключевую роль в социально-экономической и общественно-политической сферах. Помимо вклада в экономику и хозяйственное управление, образование и культуру, русские жители республик способствуют осознанию представителями других народов своей отличительности и целостности. Присутствие русского населения на Северном Кавказе обеспечивает, с одной стороны, коллективное самосознание основных нерусских народов и удерживает его от дальнейшего дробления на локально-культурные ареалы, а, с другой стороны, именно русские влияют на формирование общероссийских культурных ценностей и установок и на поддержание общероссийского самосознания и патриотизма. Русское население играет также важную роль стабилизатора межэтнических отношений в регионе, предотвращая напряженность и межгрупповые конфликты между титульными этносами, которые имеют исторические корни.

Особо значительные изменения в этническом составе населения республик Северного Кавказа произошли и происходят в последние годы. На начало процесса "суверенизации" в пяти из семи северокавказских республик русские были вторым по численности народом, а в двух - Адыгее и Карачаево-Черкесии - численность русских превышала численность населения титульных национальностей (соответственно 66 и 68 %). Менее всего русских было в Дагестане, где удельный вес населения титульных национальностей составлял от 80,2%. В целом же численность населения титульных этносов составляла в 1989 г. 63,7% всего населения указанных республик, русских - 25,6%. При этом русское население республик Северного Кавказа было расселено в основном в городах, прежде всего, в столицах (от 58 до 85%).

Основная часть русского сельского населения сейчас живет в так называемых “русских” районах, которые в большинстве своем были включены в состав республик (национальных областей) в результате их неоднократных территориальных перекроек значительно позже времени образования этих республик (областей) с целью укрепления общего потенциала советских национально-территориальных образований. Это Кизлярский и Тарумовский районы Дагестана, Сунженский, Шелковской и Наурский районы Чечено-Ингушетии, Моздокский район Северной Осетии, Прохладненский, Майский районы Кабардино-Балкарии.

К началу 1999 г. численность населения титульных национальностей республик Северного Кавказа увеличилась, по сравнению с 1989 г., почти на 403 тыс. чел., русских же сократилась на 342,5 тыс. чел. В результате процессов естественной убыли населения и миграционного оттока численность русского населения республик Северного Кавказа за 1989 – 2002 гг. уменьшилась на 403 тыс. человек, или почти на 30% (в 1979-1988 гг. сокращение составляло 52,4 тыс. человек, или почти 4%).

В основном причины миграционного оттока русских – экономические (отсутствие стабильной работы, приличного заработка, возможности выдержать этническую конкуренцию перед представителями титульных наций), политические (нестабильность ситуации, исламизация, обострение межнациональных конфликтов, враждебность со стороны представителей титульных этносов), криминогенные (рост преступности, коррумпированность органов власти), личные (семейные).

В постсоветский период (без специальных санкций и особых возражений со стороны федерального Центра) утвердилась концепция “государствообразующих” народов Северного Кавказа. За русскими негласно, а кое-где открыто (Чечня, Ингушетия), был закреплен статус “некоренного”, пришлого населения. Таким образом, чеченские боевики, которые методически изгоняли в течение десяти лет население казачьих станиц, чинили расправу и издевательства (по разным данным, за это время было убито около 21 тыс. русских), оказались “восстановителями исторической справедливости”.

В Адыгее, где титульная нация составляет не более 25 %, принят ряд законодательных актов, ограничивающих въезд и право на проживание этнических славян, но зато действует закон о репатриантах, по которому в Адыгею могут свободно въехать и поселиться потомки тех адыгов, которые были выселены еще во времена Кавказской войны в XIX веке.

Отток русского населения с Северного Кавказа, начавшийся в конце 80-х годов по экономическим причинам, превратился в XXI в. в исход русских с Кавказа (до 600 тыс. человек на конец 2004 г.). В Чечне и Ингушетии процесс исхода русских принял необратимый характер (русское население сократилось в Чечне с 280 тыс. до 7-10 тыс. чел., в Ингушетии с 26 тыс. до 2-4 тыс.). За 1989 – 2002 гг. удельный вес титульных народов Дагестана вырос с 80% до 85%. В остальных республиках Северного Кавказа также вырос удельный вес титульного населения.

Говоря о положении русских на Кавказе, необходимо подчеркнуть, что на государственном уровне не было принято ни одного решения в их защиту. Ни разу эта проблема не обсуждалась на парламентских слушаниях в Федеральном Собрании, несмотря на неоднократные обращения за помощью представителей Терского казачества и Русской общины Чечни.  

За последние 10 лет на 45 тыс. сократилось русское население Дагестана, которое было буквально выдавлено из равнинных территорий в результате масштабного переселения туда же горцев. Этот процесс начался еще в советский период, но из-за демографической ситуации (роста населения титульных наций) он приобрел более устойчивый характер. На отток русского населения повлияли также близость к Чечне, рейды боевиков в Дагестан, исламизация республики (в том числе развитие ваххабизма), безработица и т.д.

С другой стороны, дагестанская диаспора начинает увеличиваться в соседних субъектах Российской Федерации. Так, в Нефтекумском районе Ставропольского края русские сосредоточены лишь в райцентре и трех-четырех селах. Вся остальная территория занята даргинцами и ногайцами. Дагестанская диаспора приобретает в крае все более возрастающую теневую власть и влияние. Непростая ситуация и на Кавказских Минеральных Водах, где происходит процесс выдавливания русских, и уже сейчас, например в Кисловодске, они становятся меньшинством.

Справочно:

По данным Южно-российского научно-исследовательского центра Института социально-политических исследований РАН, который в течение последних десяти лет регулярно проводит на Ставрополье социологические опросы, растет число респондентов, испытывающих неприязнь к представителям других национальностей. Если в 1989-1990 гг. это был лишь каждый пятый из опрошенных, то после 1993 г. их число возросло вдвое. В 1995 г. в анкеты был включен вопрос: "Считаете ли вы возможным участие в межнациональном конфликте на стороне своей национальной группы?" Положительно тогда на него ответили 40%, в 1999 г. - уже более 70% респондентов. До 60% людей в погонах готовы сегодня при возникновении межнационального столкновения встать на сторону своей национальной группы.

С оттоком русского населения становится критической ситуация Северной Осетии и Карачаево-Черкесии.

В связи с этим признание русских в качестве коренного народа на всей территории страны могло бы в какой-то мере стабилизировать обстановку и укрепить российскую государственность на Кавказе. Хотя, по мнению большинства экспертов, исход русских с Кавказа необратим.

Ксенофобия

Вытеснение русских с Кавказа, скрытое национальное высокомерие титульных наций под прикрытием строительства собственной государственности и самоопределения народов, разветвленная сеть организованных преступных группировок кавказцев практически во всех регионах России, выдавливание ими местных предпринимателей из наиболее доходных сфер бизнеса бумерангом обернулось на самих кавказских народах. Усугубленная страхом многочисленных террористических актов в 2004 г. “кавказофобия” охватила почти все субъекты Российской Федерации. Люди под влиянием массовой истерии воспринимают кавказцев как угрозу собственной безопасности.

По опросу ВЦИОМ, проведенному в октябре 2004 г. года в 39 российских регионах, наибольшую "неприязнь и раздражение" у населения вызывают выходцы с Кавказа: чеченцы (14, 8 %), азербайджанцы (5, 1 %), армяне (4, 1 %), кавказцы в целом (6 %).

 Отсюда – скрытое и открытое их неприятие на бытовом уровне: нарушения законности при проверках документов “лиц кавказской национальности”; отказы в регистрации по месту фактического пребывания и жительства, а, следовательно, в медицинском и другом социальном обслуживании; незаконные задержания органами правопорядка (в том числе с применением силы); неприятие сверстниками кавказских детей, подростков и студентов в системе среднего и высшего образования; криминальные погромы на рынках, где торгуют кавказцы; криминальные разборки на этнической почве и т.д.

Особенно усилилась “кавказофобия” после бесланских событий. Люди, называющие себя кавказцами и претендующие на “моральное лидерство” как борцы за независимость, совершили средневековое по своей жестокости преступление, которое не вяжется с “национально-освободительным движением”. Именно поэтому население России воспринимает кавказцев как реальную угрозу личной безопасности.

Любой конфликт на межнациональной почве обусловлен, прежде всего, двумя причинами - глубоким экономическим или политическим кризисом, а также ослаблением государственной власти. О последнем факторе говорит и отношение различных уровней российской власти к ксенофобии. Если Президент России В.В.Путин призывает государственные органы "незамедлительно реагировать" "на любые проявления ксенофобии и религиозной нетерпимости", то региональные и местные власти, если не потворствуют подобным настроениям, то молчаливо с ними соглашаются или занимают нейтральную позицию. Так, во время региональных выборов в 2004 г. группа поддержки кандидата в губернаторы Псковской области А.Митрофанова разместила по городу плакаты: "Криминальные южане, вон из Псковской области!" Областная избирательная комиссия, рассмотрев жалобу проживающих в Пскове кавказцев, отклонила их просьбу убрать плакаты, ссылаясь на то, что такие лозунги ни в коей мере не провоцируют межэтнические конфликты и не оскорбляют ничьих национальных чувств.

Во время трагедии в Беслане депутаты Государственной Думы от "Родины" и ЛДПР в эфире центральных телеканалов фактически требовали изгнания или создания гетто для всех "лиц кавказской национальности".

Поэтому проблема борьбы с ксенофобией связана не с дефицитом законов, призванных стоять на страже прав человека и охранять его от дискриминации. Дело в их неприменении, в неэффективности законов, в издержках правоприменительной и судебной практики. В большинстве случаев преступления, имеющие очевидный общественный резонанс как связанные с ксенофобией, квалифицируются следствием и судьями как бытовое хулиганство.

Аналитики выделяют два основных процесса, которые провоцируют ксенофобию в России: военные действия в Чечне и неконтролируемые миграционные процессы. Продолжающийся кризис на Кавказе – результат, прежде всего, внутренних процессов в нашей стране и ее конкретном регионе. Национализм на бытовом уровне, новая политика этнических элит по сохранению своей власти (своего клана, этноса), игра на самобытности, традициях, верованиях и территориальной государственности за счет других народов не могла иметь других последствий.

Уязвимость современных российских межнациональных отношений состоит в том, что отдельные локальные конфликты могут иметь более значительное распространение ввиду усиления миграционных процессов и многонациональности подавляющего большинства субъектов Российской Федерации. Лучшая форма борьбы с конфликтами - это их предотвращение, ранняя профилактика. Например, им могла бы противостоять четкая национальная и миграционная политика в России. Но ее контуры размыты. Более того, судя по полномочиям вновь воссозданного Минрегиона, национальные проблемы подменяются так называемыми “региональными”, полностью игнорируется этнонациональный аспект региональной политики и на первый план выходят региональные экономические вопросы.

Концепция национальной политики Российской Федерации морально устарела. Перспективы разработки новой Концепции пока не ясны. Законопроект "Об основах государственной национальной политики в Российской Федерации" при всех его недостатках (декларативности, дублировании норм других законодательных актов и т.д.) все же устанавливал некоторые основы национальной политики, но отрицательное заключение Правительства России в 2003 г. прервало работу над ним в Государственной Думе.

Таким образом, основными причинами негативного развития этнополитической ситуации на Северном Кавказе являются:

 подрывная деятельность сепаратистов, рассчитанная на провоцирование конфликтов на межэтнической почве;

усиливающаяся этническая обособленность титульных наций под прикрытием строительства собственной государственности и самоопределения народов;

смещение традиционного межэтнического баланса в северокавказских республиках (в структурах власти, бизнесе, национально-этническом составе населения) из-за оттока русскоязычных граждан в сторону титульной нации; отсюда – усиление напряженности отношений с другими кавказскими народами, составляющими численное меньшинство;

отсутствие хорошо продуманной федеральной национальной политики на Северном Кавказе;

нестабильная политическая и социально-экономическая ситуация в регионе;

неконтролируемые процессы миграции и связанная с этим криминализация ряда этнических диаспор;

коррупция, воровство и разбазаривание государственных средств органами местного самоуправления и государственной власти;

эпизодичность принимаемых органами государственной власти и местного самоуправления мер по противодействию экстремизму на этнической почве;

высокий уровень безработицы и, соответственно, низкий жизненный уровень населения как питательная среда для формирования кризисных межэтнических процессов в регионе.

Межконфессиональные отношения

На состояние внутриполитической ситуации на Северном Кавказе накладывает определенный отпечаток поликонфессиональный характер населения. Народы здесь исповедуют христианство, ислам, иудаизм, зачастую сильно переплетенные с традиционными языческими верованиями.

Православия придерживается русское (в т.ч. казачье) население, часть осетин, моздокские кабардинцы и немногочисленная группа карачаевцев. Небольшая часть казачества – старообрядцы. Среди русского населения Северного Кавказа, а также небольшой группы карачаевцев еще с советских времен имеются общины протестантов, в основном евангельских христиан-баптистов. Армяне Северного Кавказа традиционно придерживаются монофизитства армяно-григорианского толка. Горские евреи и часть татов – иудаисты.

Сложность религиозной ситуации определяется, прежде всего, тем, что регион является буфером между Европой и Азией, границей между христианской и мусульманской цивилизациями. В то же время традиционные организационные структуры этих двух основных конфессий подвергаются массированному воздействию со стороны сторонников радикальных религиозных течений внутри этих религий. Наиболее показательна в этом плане ситуация с исламской конфессией, переживающей раскол на сторонников традиционного “народного ислама” и последователей мазхаба ханбалитов, а точнее, его крыла – ваххабитов, или салафитов.

------------------------------------------------------------------------------

2.3. Национальные интересы России на Кавказе

 

 

События последнего времени со всей очевидностью продемонстрировали значение Северо-Кавказского региона для Российской Федерации как стратегически важного, во многом определяющего состояние ее национальной безопасности.

 

Национальные интересы России на Кавказе имеют как внутреннюю, так и вне