Яшезерский монастырь. Преображение

 

INTRO. НА ОДНОМ ДЫХАНИИ

По синему-синему озеру, в котором купается бесконечное летнее небо, мы подплываем к разрушенному Благовещенскому Ионо-Яшезерскому монастырю. Вход через массивные врата, буквально пара шагов, и ты останавливаешься перед останками величественного Преображенского храма, который насчитывает более полутораста лет. «Пудож, Беломорск, Поросозеро, Вова, Саша, Маша, 6 группа, Виктор Цой…» — время человеческими руками оставило незаживающие шрамы на его выцветших стенах. И кажется, в его облике есть нечто неуловимо напоминающее спящую красавицу, которая ждет-не дождётся, когда однажды прискачет из-за леса прекрасный принц и вдохнёт в неё жизнь своей любовью. Но из-за леса сегодня появились мы, простые православные паломники, просыпавшиеся редким горохом из суеты повседневности на монастырскую территорию, с абсолютно неаристократической внешностью, без особенных ожиданий и устремлений, покусанные миром, потрепанные грехом.

Мы входим в храм, начинается подготовка к богослужению и… 

Через несколько минут явственно ощущается прохладное дыхание ветра, просачивающегося сквозь выбитые окна и многочисленные щели.

Далее слышится общее дыхание — тёплое, мерное, спокойное — четырех десятков богомольцев.

А потом тебя уже обдаёт обжигающим дыханием горящих свечей.

Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох…

Храм, будто бы расправив лёгкие, дышит полной грудью.

Мы приобщаемся к чуду. Чуду святого и радостного Преображения.

«Хорошо нам, Господи, быть здесь!» Потому что здесь Ты, Источник Жизни, способный воскресить даже мертвые руины. Мы это видели своими глазами, когда сами дышали все вместе, как один человек, на этой удивительной службе. Церковь из брёвен и камней переместилась в рёбра.

 

С ЕЛОВОЙ ВЕТКОЙ НАПЕРЕВЕС

Раньше паломники, возвращаясь со Святой земли, приносили пальмовую ветвь в память о том, как в своё время народ, ликуя, встречал Спасителя, грядущего в Иерусалим. Сначала написала «привозили» J Характерная метка нашего времени, когда под паломничеством понимается поездка на комфортабельном автобусе с кондиционерами, плазмами, прохладительными напитками, или авиаперелёт — тоже не особенно проблематичный, или же путешествие на теплоходе, где кормят-поят-спать укладывают. В таких условиях, в общем-то, все равно куда путь держать — в Иерусалим или в Антарктиду. Комфортно. Звери лесные не жрут, разве что зверские комары, разбойники не нападают, крыша над головой в наличии, и с неё не капает. Случается, она течёт, но это частный случай личной крыши. А в целом, как в известной песне — «всё хорошо, прекрасная маркиза».

Мы сегодня тоже по ухабистой дороге да на Renault Duster ехали, и по тишайшему озеру да на моторной лодочке плыли. Тишь, гладь, Божья благодать. Хочется верить. Пока ехали, подумала, что дело ведь совсем не в перемещении на плоскости из точки А в точку Б. Раньше люди шли, молились, познавали себя, свою хрупкость, учились уповать на волю Божию, а не на карту «Мир», доверять Творцу всецело — свой ночлег, пропитание, болезни, опасности, неожиданности. Всякое дыхание да… взыскует Господа. И получалось, что паломничество становилось уникальной школой немощи: преодоления трезвого расчета, доводов рассудка, доверия миру и себе самому. Ради чего? А ради того, чтобы стать к Богу ближе.

Когда мы сели в автомобиль и поехали по направлению к Благовещенскому монастырю, мы также осознали свою немощь. Мы абсолютно не в состоянии продираться через лесные дебри при любой погоде, как прп. Иона Яшезерский. Мы другие. Мы не можем идти туда и в худой обуви по выложенной камнями дороге, как вепсские крестьяне прошлых веков. И даже на машине не все из нас рискнут отправиться в это заповедное место. То яма, то ухаб, то рытвина, то выбоина, то колдобина, то кочка… Как вы думаете, почему у нас в языке столько слов, означающих дорожные дефекты, и насколько они способны вдохновить вас разбить своего четырехколёсного друга?:)))

Но тем не менее, мы-таки добрались до места. С еловой веткой наперевес. Угу. Всё ж северяне, упорный народец. Гены-то ластиком не сотрёшь:) Помню, как-то натолкнулась в газете «Вера» на материал, где автор, знакомясь с житием прп. Варлаама Керетского, очень точно и ёмко размышлял о тонкостях нашего склада: «…прочитал я житие преподобного и утвердился в давней своей мысли: да, необычен наш край и церковное благочествие здесь своеобразное. На Юге, да и в средней полосе России, много «полутонов», а здесь — «или-или». Сплошная ночь зимой или сплошной день летом, каменная твердь под ногами или топкое болото (…) И отношение к вере такое же — или ты с Богом, или нет».

Да! С Богом!

 

«ЧЁРНОЕ ГНЕЗДО» С БЕЛЫМИ ПТИЦАМИ

Знакомясь с историческими сведениями о возникновении Ионо-Яшезерской пустыни (статус монастыря у обители появился в XX веке), пытливый читатель увидит, что о великом хозяйстве речи не идёт. Храм, несколько келий, небольшой участок пахотной земли, скотный дворик за оградой. Рыбная ловля. Киновия со строгим уставом. Простота. Бедность. Суровые условия. Ежедневная проверка на выживаемость. Ora et labora. Молись и трудись. Два спасительных слова. Остальное — от лукавого.

В начале 17 века путник застает в пустыни «черного попа» Иону и трёх старцев в двух кельях. Здешние «камикадзе» во имя Господа нашего Иисус Христа, любимые его ратоборцы, довольные малым, но достаточным, ибо, по святоотеческому слову, «суетно всё, что выше потребности». А потребность у них была одна — в Царствии Небесном, посему остальное прилагал Господь. И стоило ли суетиться, когда Бог с тобой?

 — Сегодня мы отмечаем праздник Преображения Господня, — сказал на проповеди отец Досифей (Ларионов), наместник Благовещенского Ионо-Яшезерского монастыря и настоятель приходов Вепсского края. — Апостолы увидели Царство Небесное, пришедшее в силе, и забыли обо всем. Под палящим солнцем Востока апостол Петр говорит преобразившемуся Господу, что хочет построить три сени — Ему, пророкам Илие и Моисею. А что же он сам? Неужели он не чувствует этого жара раскалённого солнца? Нет! Он просто находится в раю, и ему всё равно, у него больше нет проблем, вопросов, возвращающих его к земному. Он вошёл в радость и силу Небесного Царства.

В СССР об этом Царстве не слыхали, и монастыри часто именовали «чёрными гнёздами», намекая на монашеские одежды и ассоциируя их с тьмой кромешной. Так было всегда. Монах — будто кость в горле этого мира. XVI-й век выкосил почти всех русских «нестяжателей» железной косой нетерпимости, когда христиане убивали христиан просто за то, что те молились Иисусовой молитвой. XVIII-й век был отмечен антимонашеской государственной политикой, когда из монастырей делали богадельни во всех смыслах этого слова. ХХ-й век, словно Молох, поедал останки «чернецов», а XXI-й…

«Подлинная история жизни монастыря, — пишет епископ Митрофан (Баданин), — по сути, говоря несколько утрированно, есть «сводки о боевых действиях». Монастырь — это крепость, практически всегда пребывающая в осаде, где ни на минуту не прекращается яростное сражение с «легионами князя тьмы», где не угасает смертельная «брань против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6:12)».

Не будет монашеству покоя до Второго Пришествия Христова, это точно. И с одной стороны, сердце рвётся: как же так, неужели мир не видит, как облик простого смертного человека постепенно преображается в икону? А с другой стороны… Радостно. Потому что из «чёрных гнёзд» постоянно вылетают белые птицы, с чистым опереньем, озаренные любовью, долготерпением, милосердием, верой, кротостью…

И вот в этом месте мне бы хотелось от всего сердца поблагодарить игумена и малочисленную, но стойкую братию Благовещенского Ионо-Яшезерского монастыря даже просто за факт их существования, за непосильные труды по духовному возрождению Вепсского края, за горячую молитву и созидание храмовых стен и наших душ. Да, и за сегодняшнюю службу тоже. Прп. Иона — свидетель, это был весомый вклад в банк с именем «Вечность».

 

ВОЗДУХ ПРЕОБРАЖЕНИЯ

Стою у креста, воздвигнутого на месте, где по преданию находятся честные мощи преподобного Ионы Яшезерского. Счастье — быть здесь и думать об этом чудном угоднике Божием, который удивительно близок в молитвенном молчании и ускользает от любого вооруженного взгляда:) Как конкретно подвизался «чёрный поп» Иона, «строитель», основатель Яшезерской пустыни? Всматриваешься вглубь времен, а там неясная зыбь. То ли он при прп. Александре Свирском в монашеском делании возрастал, то ли на Соловках, впоследствии восприняв влияние подвигов прп. Александра. То ли капище было на берегу Яше-озера, то ли просто место для подвига удобное. «Вероятно», «предположительно», «возможно», «скорее всего, но…» — наиболее часто употребляемые слова в исторических зарисовках о преподобном. Обыватель зевнёт и махнёт рукой: «Ребята, зачем вам нужна вся эта мифология? У вас в монастырях недостаток или в иконостасе пропуски наметились и заполнения срочно требуют?»

Вот правда, спроси меня: где ты была, что там делала, зачем? И ведь отвечу ровно в «житийном» духе: наверное, может быть, предположительно… Потому что сегодняшняя история — это не энциклопедическая справка, не исчерпывающий рецепт и даже не травелог. Это какая-то тайная сердечная жизнь, не переводимая на современный русский. Когда ты испытываешь безусловную благодарность Господу только за то, что тебе дали здесь постоять и подышать этим воздухом. Воздухом ожившего храма. Воздухом Преображения.

Слава Богу!

 

Х х х

Наш сокровенный путь меж трав и сосен,

Средь небоскребов и торговых центров,

Над пропастью во ржи... Сменяет осень

Сердечный жар, и дуют злые ветры,

Грядут зима, весна — круговороты

Обыденны. Их вряд ли замечаешь,

Пока не выложишься до седьмого пота

На том отрезке, где ты Бога повстречаешь.

И здесь конец словам и мельтешенью

Чего угодно. Тишина венчает

Твой каждый шаг. И дарит утешенье

В пути, где сердце только Бога чает.

 

НА ОБЛАКЕ

(Яшезеро, 24.07.2019 г. по Р. Х.)

 

Страсти грызут изнутри, а комары снаружи.

Прыгаю с кочки на кочку да хлюпаю звонко по лужам,

Топаю вдаль по брёвнам, меж которых хвощ колосится.

Как бы не оступиться…

 

Путь к святыне — он не из лёгких, и здесь даже лес дремучий

Не конкурент ни разу внутренним хлябям и тучам.

И лишь ветерок воскресный без следа разметать их может.

Так что вперёд. Бог поможет.

 

Монастырь. Благовещенья песня звучит над гладью озёрной,

Расцветает в чистейших ризах белой лилией, а по дёрну

Красок Небесный Художник столько рассеял, что зрение

Замирает в благоговении.

 

Мы стоим здесь, будто на облаке, счастьем лесным объяты.

Ласточки нам подпевают, храм полон свежестью мятной,

Клеверной, ладанной, горней. И в гласе хлада тонка

Иссякает помыслов гонка.

 

Небо спустилось на землю, наверху облака оставив.

Растворялись душевные хляби, ледники сердечные таяли.

Стоит монастырь Яшезерский на страже Тиши тишайшей.

И молчание — дальше…

 

 

ГОР`Е ИМЕЕМ СЕРДЦА

 

«Нетварный Свет… единая и общая природа Пресвятой Троицы… приобщение к Фаворскому Свету… обожение человека… Божественные энергии… Пребожественное Божество Бога Слова… образ и облик Света…»

Сегодня на литургии в Благовещенском Ионо-Яшезерском мужском монастыре перед Причастием мы плавали в фаворском облаке из этих высоких слов, через которые, видимо, должны были постичь суть праздника Преображения Господня. Забавно, да? Воспринимать сквозь ушные раковины волны «Радио Вечность» и пытаться дешифровать сигнал своими куцыми мозгами.

Преображение… Господь Иисус Христос берёт лучших своих учеников на Фавор, и они, видя это величайшее чудо, теряются, ничего не понимают, падают ниц, начинают что-то лепетать про кущи, будто Царствие Небесное можно уместить в хрупкую палатку из веток. Что ж? Хоть в чем-то мы уподобились лучшим:) Вот в этом благословенном неведении, к которому снисходит Господь.

 

х х х

Дорога в монастырь очень сильно смахивает на паломничество:)))) От Шокши 17 километров преодолеваются на машине почти за полтора часа. Машина хорошая, иностранного производства. Внутри люди, которые на выходе из неё напоминают фарш, отбитый об стол добросовестной хозяйкой. Ну т. е. форма сохранена на ура, но какой ценой… Однако, это хоть как-то приближает нас к паломникам, познающим себя во время похода ко святыне. Немощь свою познающим. От А и до Я. Радостно от этого, не передать.

Столько лет живу, а только разменяв пятый десяток, поняла, насколько ж это милосердно по отношению к нам — дать ощутить, что ты НИЧЕГО не можешь без Бога. Почему? Потому что ровно насколько ты это осознаешь, ровно настолько освобождается место для Господа в твоей жизни. Это ли не радость? Да, но не только это. Преподобный Косьма Маюмский в VIII веке писал в гимне на Преображение Господне:«Невыразимо явив на Фаворе неприступный свет, Владыка Христос наполнил тварь радостью и обожил человеков». Приходи смотреть, в общем.

Пришли. Смотрим.

Не впервые я в Преображенском храме монастыря. Видела и снаружи, и изнутри. И с воды, и с воздуха. Величественное строение, памятник архитектуры, образец храмового зодчества. Красота, мощь, воодушевление, но…

— Преобразиться — это значит измениться. Меняться можно по-разному. Но если мы рассмотрим широкий контекст употребления этого понятия, то увидим, что чаще всего оно используется в значении «меняться в лучшую сторону», — сказал на проповеди отец Досифей (Ларионов), монастырский настоятель.

И вот впервые в глаза бросилось это изменение, что называется, в максимальном приближении. Если внимательно осмотреть Преображенский храм, то он сильно напоминает раненного человека. Там буквально кровоподтёки на полу — прах бурого цвета, высыпающийся из стен и втоптанный в утрамбованный грунт, создает полное впечатление запёкшейся крови. А выбоины в стенах похожи на следы от пуль. Как будто кто-то нарочно глумился над домом Божиим, проверяя его на прочность: мол, сколько ты можешь выдержать, а? Это страшно. И непередаваемо больно. Как будто из глубины времён до нас доходит этот сатанинский кураж: уничтожить… растоптать… разрушить без следа… осквернить… чтоб даже из памяти стереть! Стены исписаны откровенной пахабщиной, причем, понятное дело, особенно в алтарной части. Смотришь и глазам не веришь. Неужели у кого-то поднялась рука? Да, поднялась. И опустилась. И ещё раз поднялась… И что дальше?

А дальше — ПРЕОБРАЖЕНИЕ! «Господь сказал о Церкви Своей: созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ее (Мф. 16:18). Это сказано как о пастырях Церкви, или иерархии церковной, и о всех истинно верующих, так и о всех таинствах, о всех догматах, заповедях св. православной веры, и о всех чинопоследованиях таинств, напр., литургии, священства, брака, крещения, миропомазания, елеосвящения, которые установлены на все века и прошли уже многие столетия и тысячелетия неизменно. Вот как тверда Церковь, основанная Господом! Помни эти слова Господни и нимало не колеблись, совершая какое-либо таинство. Будь как адамант тверд», — говорит святой Иоанн Кронштадтский.

Сегодня в храме Преображения служилась Божественная литургия. Таинство Евхаристии. Благодарения. Всегда недостаточного и ущербного нашего благодарения Всемилостивому Господу… И стены освящаются, воздух очищается, храм как будто бы воскресает, обретает дыхание, надежду на будущее, совершающееся в настоящем. Вечном настоящем.

 

х х х

У меня нет слов.

Правда.

 Абсолютно нет слов, чтобы вот сесть и рассказать чин чином про «лодочный тур» по озеру до места, тёплый праздник, летящую службу, верующих людей, торжественные речи, чаепитие… Как будто бы накрывает волной молитвенной тишины, преображающей суетную и немощную плоть так, что… Как там только в воздухе не потрескивает:))) Иногда стоишь здесь и думаешь, что вот ещё секунд несколько и… говорить будет не о чем и некому. Потому что это чудо, которое выдерживаешь только с Божией помощью, заключающейся в преображении: приехали Катями, Вовами, Машами и Гришами, а уехали Телом Христовым, освященным вечностью и сакральным пространством.

И за что нам это, Господи? Ну вот это самое, когда буквально «рожденные ползать» вдруг «гор`е имеем сердца»?!

Даже по возвращении в городской шум…

Слава Богу!

И Богу слава!

 

ВЕПССКОЕ НЕБО

Камни пылают алым,

Сияют головы белым.

Порфира суровые скалы.

Направления зыбкие мелом

Вместо дорог начерчены,

Предначертаны определённо

Нам, собой покалеченным

И в вепсское небо влюблённым.

Ангел молитвы спасительной

Крылья расправил над нами.

Небо. Пейзаж пронзительный.

То, о чем не сказать словами.

 

 

ШЕЛТОЗЕРСКИЕ ХРОНИКИ

РАДОВАТЬСЯ!

Встреча началась со «Сретения»:)

О Благовещенском Ионо-Яшезерском монастыре я узнала случайно, в начале 2000-х, из кратких заметок в газете «Сретение» о том, что надо ему помогать. Т. е. ничего особо не узнала, кроме адреса, куда деньги посылать. Однако, каждому овощу — наилучшее время. В ноябре 2013 года по Рождеству Христову я побывала в Шелтозере. С рабочим визитом, поэтому без особых ожиданий и сугубых чаяний. Где Петрозаводск, а где то Шелтозеро… Надо было коллективно на местное идолище полюбоваться (которое впоследствии неожиданно оказалось скульптурой вепсского мужика:)) Лил дождь (в ноябре!), погода убивала всё настроение медленно, но верно. Единственное, что дарило надежду на хорошее, было подворье Благовещенского Ионо-Яшезерского монастыря.

— А вы не хотите пойти, посмотреть?

— А вот хотим…

Сам преподобный Иона, основавший обитель, был человеком для нашего времени удивительным. Например, тридцать лет молчал. Диво! Тут и пару часов тишины не насчитаешь… Или вот нужно было братии рыбу ловить — взял и вручную выкопал канал между озерами, будучи настоятелем, важной персоной, если разобраться по современным понятиям. Как мне знакомая однажды сказала, «игумен — это директор монастыря». То бишь какие лопаты! Ручка «Паркер» и личный секретарь:) Ладно. Прожил более ста лет. И все эти годы — в непрестанном труде, не питая интереса к отпуску, пенсии и сокращенным рабочим дням перед государственными праздниками. Всю жизнь питался молитвой. А в общем-то, чему удивляться, если речь идет о прилежном последователе святого Александра Свирского, освятившего навеки карельскую землю беспрецедентной в новозаветные времена встречей с Пресвятой Троицей? Причем даже не важно, знали они друг дружку или это легенда, но ведь учиться можно и не будучи лично знакомым.

В тот день на подворье нас встретил занятный иеромонах. Т. е. он появился в пейзаже, и тот перестал угнетать серостью, смурью и нестерпимой неприветливостью природы. Отец Прокопий (я потом по картинкам в интернете идентифицировала, кто это был) показал нам «хозяйство», давая каждому архитектурному объекту исчерпывающую характеристику в трёх словах, одно из которых обязательно вызывало улыбку. Речь, основная визитная карточка homo sapiens, выдавала в нём человека Божьего. Это такой разряд людей, которые хотя и живут на земле, но носят в голове небесные мысли.

Наиболее часто употребляемым священником словом было «радость» и однокоренные к оному. Я теперь к радости как к чему-то терапевтическому отношусь. Принимать пять раз в день по столовой ложке перед едой. Потому что даже среди христиан, которым в уши неоднократно влетало «Христос Воскресе!!!», радостных — не орды, не орды:) Как-то в Важеозерский в декабре мотались, там отец благочинный всё восклицал: «Вы представляете, существуют молодые люди, которые уже унывают?! Я удивлён». Так представляем. Лично знакомы и, что называется, соучаствовали. И ничего сверхудивительного здесь нет. Откуда радости взяться, если люди Христа не знают, её Источника? Или бегают от Него сайгаками? А на суррогатах далеко не уедешь. Только если в кабак или наркопритон. Об этом долго можно разоряться. Но бессмысленно абсолютно. Вернёмся в описываемое время и место.

В общем, погрелись мы рядом с батюшкой и отправились восвояси. В дороге я набросала несколько строчек:

Чтобы любовь проснулась,

Надо приехать сюда,

Где красные отсветы скал

И серых домов кружева,

Где Божий фонарь — монах —

Дарит тепло и свет —

Светит в ноябрьском ливне

Так, что хочется жить.

Хочется жить и любить

Чёрные баньки и лес,

Столетних старушек,

Сажающих астры и репу,

Глину дорог,

Вспорхнувшие ввысь кресты…

 

Душа тосковала по этому.

И умирала поэтому.

 

х х х

Жизнь — явление, тяготеющее к репризам. Поэтому неудивительно, что однажды, несколько лет спустя, я вновь оказалась в том же месте с теми же людьми и с тем же рабочим визитом. Отличие было одно — я уже знала, откуда берется радость. На этот раз отец Прокопий сиял при майском солнце, словно отполированный меч, что вполне объяснимо, исходя из прямого значения его имени («обнажённый меч» с греческого). Он отслужил молебен преподобному Ионе Яшезерскому. Поскольку на большинстве присутствующих была военная форма, отец Прокопий говорил о воинстве небесном и земном, как важно работать над здоровьем духа, а потом уже и тела. И опять все по-телеграфному точно, ни одного слова мимо. На молебне я сердечно вошла в общую радость. Было полное впечатление длящейся в эти дни Пасхи: когда Небо отверсто и ангелы подпевают. После молебна мы стояли и улыбались одному и тому же. Наверное, это называется духовным родством.

 

х х х

Да, а этот текст, пожалуй, я заканчивать не буду, пусть продолжается, как Богу угодно…

Но с радостью!

РЕЗЮМЕ

 

Как спасаться?

Благодарить да радоваться,

Чирикать птицей-певицей

В хоре Небесного Царства,

Повергаться почаще ниц

Под вселенским покровом церкви,

Убегать из плена иллюзий

И жизнь самому не коверкать,

Быть немного слепым и глухим

В отношении промахов ближних…

Делать

Сердце отзывчивей,

Речь короче

И нос пониже.

РОДНОЕ НЕБО

 

Когда я лежу, болею,

То вспоминаю Небо

Над Шелтозерским подворьем,

Землёй святого Ионы.

 

В нём всё — радость встречи с Богом,

Тишина, утешение, вечность.

Чуткость Творца ко творенью...

Это горнего мира икона.

 

И мне становится легче,

Потому что обеты Божьи

О любви, надежде и вере

Становятся твёрдым знанием.

 

И даже случайные тучки —

Всего лишь причуды расцветки.

И чувствуешь Бога во всём

И молитвы живое дыханье...

«ЗДЕСЬ НАЧИНАЕТСЯ РАЙ»

   Путь наш — полями, лесами...

Всё наше милое здесь:

Мы и душой и глазами

Смотрим на всё, что тут есть.

— Что же, — нам скажут, — за диво

Сосны, да ели, да рожь...

Так ли уж это красиво,

Так ли уж край ваш хорош?

Вместо ответа над рожью

Благовест вдруг пропоет:

Всё здесь святое, всё Божье —

Небо, природа, народ!..

В правде стоит, а не в силе

Этот намоленный край;

Дивны просторы России:

Здесь начинается рай.

 

Это стихотворение монаха Лазаря (Афанасьева) я часто цитирую пятиклассникам, когда мы только начинаем знакомиться с духовной культурой Отечества, потому что если нет чувства восторга перед творением Небесного Художника, если детское сердце не замирает от сопричастности великому и дивному, то все наши слова о Родине — заржавевший кимвал, бряцающий в пустоту. Так, для внутреннего успокоения, что дурному не учим, и ладно.

Мы-то, взрослые — скептики, многое повидавшие и морщащиеся от глаголов Небесных: да ладно, какой там рай у нас начинается? Дороги в вековечных ямах и колдобинах, как будто по ночам их взрывают, на полях разорение, храмы еле-еле поднимаются из руин. Ну и в душах картина та же (так и вспоминается Н. Бердяев с его замечанием, что пейзаж русской земли соответствует пейзажу русской души): рытвины, буераки, разорение, но… Что-то всё же из руин пробивается вверх, к Небу, поэтому случается, что слова монаха Лазаря не кажутся отвлеченными размышлениями неисправимого идеалиста. Вот как сегодня, например, приехали мы с друзьями на подворье Ионо-Яшезерского монастыря в Шелтозеро, а там рай начинается так, что глаз не оторвать: солнышко, храмы, как свечи на неугасимом Божием паникадиле, цветочки на клумбах, дорожки аккуратные, люди приветливые, любовь в воздухе разлита. У вас ещё остались сомнения в правдивости слов монаха Лазаря?

 

х х х

Я всегда крайне настороженно отношусь к посещениям монастырей, потому что люди покидают мир не для того, чтобы мир регулярно распахивал для них объятья в антураже святой обители. Однако, уже давно замечаю, что это данность сегодняшнего дня. Монастыри становятся реальными лечебницами душ истерзанных ненормальной жизнью мирян, изливая на них врачующим елеем благость, долготерпение, милосердие и прочее, о чем писал апостол Павел в главе 5 Послания к Галатам, и чего в «дивном новом мире», как говорится, днём с огнём не сыщешь. Становятся — в терапевтических дозах. Безусловно, мы собой монастыри «грузим» беспощадно — сумасшедшие, поломанные, перебитые и, подчеркну, ВСЕ до единого пребывающие под неудобоносимым бременем слова «некогда», по-иному выражаясь, суеты. Некогда выслушать, некогда вникнуть в проблему, некогда объяснить азы веры, некогда посочувствовать, некогда, некогда, некогда…

«Некогда» стало словом из лексикона Страшного Суда. Поэтому когда на тебя тратят время и говорят по любви о насущном, о самом, простите за высокий штиль, для нас дорогом — вере, спасении, путях в Царствие Небесное, о преодолении скорбей, о том, что Бог близко, тут уж… бывает, что лютые грешники плакать начинают и на покаяние душу отпускают. Для нас — час времени, а на Небесах — по слову Спасителя — праздник: «Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии» (Лк. 15:7). В этом контексте как-то мы иногда недооцениваем силу слова, лежащего в основе мироздания и являющегося одним из Имён Божиих. Некогда оценивать, футбол по ящику начался.

 

х х х

Слов душе на пользу сегодня на подворье прозвучало достаточно. Поклон в пол отцу Прокопию, лучезарному благочинному монастыря. Пришли пустые, ушли наполненные. Обо всём не расскажешь, потому что нужды особой нет, ибо существует вечный зазор для сокровенного пути, т. е. взаимоотношений Бога и человека, которые всегда находятся под покровом тайны. И это абсолютно нормально, если учесть, что жизнь творится здесь и сейчас, а не «тогда» и «потом» (эти категории как раз жизнь убивают, погружая ум в небытие и поражая глаза слепотой в отношении чудес Божиих, кои преизобильно на нас, грешных, изливаются, успевай замечать — сейчас).

Посему скажу только пару слов о том, что носится у меня в голове в последнее время, и о развитии, какое оно получило на святом месте, посвященном преподобному Ионе Яшезерскому, покровителю Вепсского края, а по сути великому святому Вселенской Церкви. Можно на досуге житие полистать, поразмыслить, помолиться, чтобы это понять. (В скобках оговорюсь: Карелия — это святая земля без преувеличения. Начинаешь погружаться в «историю карельской святости» — тут же Бога благодаришь, что дал возможность ходить по этой земле и дышать этим намоленным воздухом, который никуда не девался, сколь тут «заповедник коммунизма» ни созидали. Не без ощутимых потерь, конечно, обошлось, но впустую, как и всякое безбожное дело.)

Как-то, пока ужин готовила, слушала рассуждения священника с радиоведущими о том, почему люди вдруг покидают Церковь. Вот ходят, ходят, всё выполняют на оценку «5», волонтерствуют, проповедуют, знают, чем икономия отличается от акривии, что сказал по любому поводу святитель Иоанн Златоуст, а потом вдруг — бах! — и всё, и калачом в храм не заманишь: верят по-своему, в душе, а то и вовсе гудят, мол, «агностик я, отстань». Почему это так? Батюшка по радио сказал, что не происходит у человека встречи со Христом, а долго на одном энтузиазме, долженствовании и воспоминании о том, что «так ещё наши деды делали», не протянешь. Пустота не синергийна, то бишь безответна, как каменная статуя.

И вот ровно о тех же вещах мы рассуждали сегодня, когда люди «крещены все вдрызг, поголовно», но это традиция такая. Милая, красивая: тут рубашечка на крещение вышитая, там яички на Пасху расписные, крещенская вода от панкреатита, свечка к иконе от дурного глаза, молитва к деньгам, и всё о земном, о земном. Как будто Христос — такой исполнительный работник из «Бюро добрых услуг», распялся добровольно и воскрес для того, чтоб мужья не пили, а жены не гуляли, и наоборот. Ну и ещё чтоб Минздрав загнулся от нехватки клиентов и дети слушались. И вот вроде бы смех смехом, а потом через «хи-хи» полыхают революции в насквозь «православной стране», бойни кровавые, расстрел за крестик нательный и храмы, напоминающие тот остов, который мы лицезрели сегодня в Вехручье — большой такой, купола сорваны, березками порос. Окрестим его «Памятником религиозной традиции», чтоб не засыпать на ходу от наносного энтузиазма.

Искушения, конечно, случаются по-любому — как пел громогласный классик, «будь ты рокер, будь ты инок»:) Без них никуда. И тут тоже есть над чем поразмыслить, потому как само слово «искушение» часто произносится с нахмуренным лицом и поднятым вверх указательным пальцем. Т. е. трепещи, каюк уже близко. Тем не менее, сам русский язык подсказывает нам, что всё ровно наоборот. Искусный врач, искусный художник, искусный повар — состоявшиеся в профессии люди, прошедшие искус, т. е. сложный путь становления в своём деле. Наше дело — состояться для Царствия Небесного, поэтому Господь как Великий Педагог («детоводитель» слово переводится) выстраивает для каждого индивидуальную систему воспитания. Сколько раз повар обожжется, порежется, пересолит, недоварит, прежде чем начнет служить людям? Сколько холстов запорет художник, прежде чем он начнет писать нечто, не подходящее под определение «мазня»? А что происходит в спорте? Как люди гробятся за медаль? И ведь все это преходящее: супы съедят, картины со временем истлеют, о медалях забудут. Да и вообще весь этот мир сгорит!

А вот Царствие Небесное — категория непреходящая: была, есть и будет, даже когда само время упразднится. Поэтому и подготовка для него ежедневная, трудная. Но Бог не по силам не дает. Он, будучи Всеведущим, труды Выготского знает, и ориентирует человека на зону ближайшего развития: трудность — преодоление — прогресс:) Или, как сказал отец Прокопий, сравнив Бога с Небесным Пекарем: мы, как пироги, которые Бог ставит в печь, опаляющую нас жаром. Если их вынуть рано, то они останутся недопечёнными, если вынуть поздно — пригорят. А если их вообще в печь не класть, то будет полуфабрикат, для Царствия Небесного не пригодный. Так что всё разумно, вовремя и с большой любовью к человеку. Короче, слава Богу за искушения!

На этой обнадеживающей ноте я своё «повествование о хождении за три ямы» (это я о дорогах:) оканчиваю. Ну и хорошо бы — до новых встреч в том же составе. Конец и Богу нашему слава, всегда, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

ДЕНЬ ПОГРАНИЧНИКА

(сквозь призму детских стихотворений)

 

На календаре Духов день. В голове возникают умиротворяющие кадры из одноименной киноленты С. Сельянова начала 90-х, где закадровый голос Ю. Шевчука произносит обрывки знакомых с юности фраз: «Я родился и рос в посёлке, похожем на сотни тысяч других… Население нашего поселка было пришлым со всей страны… Со временем все перемешались, переженились… Наверное, все в какой-то мере были кровными родственниками, но отец, например, кровного родства не признавал — он заменял его классовым братством… Короче говоря, народ у нас был разным, но мне тогда уже казалось, что все как будто думали одну большую общую думу». Да-а, — помыслилось с утра, — чтобы её думать, эту большую думу, да ещё и сообща, явно нужно объединиться на прочном основании, на твердом каменном фундаменте, иначе неровен час рассыплется она на сотни мелких мыслишек и поминай как звали. И что проку было на неё время жизни тратить?

Не знаю, как у кого, а у нас в Церкви — объединяющий Камень Такой, что врата ада её вот уже более двух тысяч лет всё никак не одолеют. А значит, и соединены мы прочнее прочного — узами Самого Господа Иисуса Христа. И есть ли узы крепче? Не вопрос вообще ни разу.

 

х х х

Вместе весело шагать по просторам,

По просторам, по просторам…

Шелтозерское подворье Благовещенского Ионо-Яшезерского мужского монастыря. 28 мая 2018 г. по Р. Х. Пока вся Россия салютует пограничникам, мы пересекаем границу рая на земле, а именно: просачиваемся сквозь знакомую калитку, она же — пограничный кордон, и оказываемся по ту сторону жизни, «идеже несть болезнь, ни печаль, нивоздыхание, но жизнь бесконечная». В раю иначе не случается. То бишь это такое место, на самом деле, куда мы все хотим попасть, но как-то побаиваемся:))) Почему? Ну я ведь «Канон на исход души» процитировала… А-а-а-а-а!!!! Да ладно, не «а-а-а!», а неизбежность — переход границы, который начинается уже в земной жизни, что прекрасно. Ибо как говорил прп. Симеон Новый Богослов: « Бог призывает каждого к Себе как к Источнику жизни. Путь на Небо и жизнь вечная начинается уже здесь: все, что не началось на земле, не может продолжиться и на Небе». Есть над чем поразмыслить, но это потом, а пока Небо ждёт.

Литургия в храме Рождества Христова. Чудо из чудес само по себе. Но всякое чудо имеет личностную окраску, иначе это растиражированный фокус, поэтому на протяжении всего времени не оставляет ощущение, что ты, считай, молишься со своей семьёй. У меня вопрос с семьёй всегда решался экзотически, поэтому мне сложно понять, как это бывает у нормальных людей — что принято думать, какими частями души переживать, как испытывать. Чувство одно — вот есть Отец Небесный, а есть отцы земные — вон стоят: отец игумен и отец благочинный, — приносящие за нас Бескровную Жертву, а вокруг братья и сестры, и всё проникнуто Любовью…

 

х х х

Я узнал, что у меня

Есть огромная семья…

Отец Прокопий, благочинный монастыря, во время трапезы после Литургии цитирует стихотворение, известное нам по фильму «Брат», и говорит: «Мы все связаны друг с другом неразрывно. Каждый, кто приходит в монастырь, проникает в нашу душу, как и мы в его. Мы оставляем след в жизни друг друга».

След… Ну что, опять детский стишок напрашивается полувековой давности? Леонид Мартынов написал. Так и называется «След». Он коротенький, поэтому целиком процитирую.

А ты?

Входя в дома любые —

И в серые,

И в голубые,

Всходя на лестницы крутые,

В квартиры, светом залитые,

Прислушиваясь к звону клавиш

И на вопрос даря ответ,

Скажи:

Какой ты след оставишь?

След,

Чтобы вытерли паркет

И посмотрели косо вслед,

Или

Незримый прочный след

В чужой душе на много лет?

Подворье оставляет в нашей душе нестираемый временем след любви неиссякаемой. Всегда. Она в воздухе разлита, из глаз людских струится, в каждом березовом листочке трепещет, в каждой былинке дрожит, в каждом брызге ручейка сверкает, в кажд