От скульптуры к куполу Дуомо

Разочаровавшись в скульптуре, Брунеллески уезжает в Рим вместе со своим другом Донателло, который как раз очень активно занимался скульптурой, и там изучает римские памятники, участвует в раскопках. Этих двух друзей римляне называли кладоискателями, потому что очень часто они работали ночью, и это вызывало какое-то такое даже опасение у римлян, и они считали, что они ищут клады в этих античных раскопках.

Тем не менее для Брунеллески это был очень важный период. Он действительно изучил много античных памятников, и его рисунки показывают тщательную работу над перспективой. Арки, портики, колонны, кессонированные потолки — все это восходит именно к античной архитектуре, все это потом очень и очень ему пригодится в его работе. К тому же Филиппо Брунеллески был человеком опыта. Это тоже такое новое качество. Он все пытался проверить, и как интересно он проверял свою перспективу. Мало того, что он и другие, конечно, пользовались так называемой камерой обскура, которая загораживает все, и только один глаз показывает через дырочку вид, который легче потом перенести на плоскость, но Филиппо Брунеллески пошел дальше.

Он, когда вернулся уже во Флоренцию, обогащенный этим опытом изучения античности, расставлял по улицам Флоренции доски с изображением баптистерия и собора с разных точек зрения и пытался увидеть, как они сливаются, изображение и сам реальный вид. И эти его разработки помогли, например, Мазаччо выстроить вот эту сложную композицию «Троицы», где действительно сходятся реальная архитектура и архитектура нарисованная.

Санта Мария дель Фьоре, как мы сказали, это главная жемчужина Флоренции. Она как бы собирает Флоренцию. Можно Флоренцию увидеть сверху, но все равно, с какого бы вида вы ни смотрели, вы как раз видите прежде всего этот собор. Вы можете увидеть Флоренцию и с плоскости, и все равно над всеми будет возвышаться этот собор, и возвышается он благодаря великолепному куполу. Вот о куполе мы сейчас и поговорим.

Санта Мария дель Фьоре, или Дуомо, как часто кафедральные соборы называют итальянцы, был задуман очень большим. Еще за век до он был построен, больше, чем даже за век. Он строился вообще 140 лет, с 1296 и закончен был в 1436 году, почти полтора века. Он был построен Арнольфо ди Камбио. С самого начала флорентийцы, тогда еще коммуна флорентийская, задала большие размеры собору, с тем чтобы в этом соборе поместились все жители города. А на тот момент их было, по-моему, 90 тысяч, то есть это уже достаточно много.

Собор был построен на священном месте, а еще в IV-V веке на этом месте был построен собор Святой Репараты, покровительницы Флоренции, мученицы, и здесь археологами в 1965 году были найдены гробницы пап и епископов еще очень раннего времени. Действительно, это была святыня.

Но к XIII веку, конечно, этот раннехристианский храм обветшал, и Арнольфо ди Камбио должен был построить вот этот огромный собор, чтобы вместить туда весь город. Ну это, конечно, не ново, потому что большие готические соборы Европы, собственно, на это были и рассчитаны, но в Италии это был первый такой случай огромного собора. В строительстве этого собора потом принимали участие и Джотто, но он ограничился только тем, что по его проекту стали строить кампаниллу, и то он ее не достроил. После Брунеллески тут приложил руку Вазари, Таленти, Лоренцо Гиберти и многие-многие другие. Но, конечно, то, что сделал Брунеллески, это превосходит все, потому что он сумел сделать то, что не мог сделать никто, потому что собор был подведен под своды, и все застряло – непонятно было, как его перекрывать.

Вот этот огромный собор внутри. Можно видеть его высоту. Высота флорентийского собора 114 метров. Он 153 метра в длину и 90 метров в ширину. Действительно, огромный собор и, подведенный уже под своды, стоял почти 100 лет, потому что никто не знал, как его перекрывать. С одной стороны, итальянцы все время пытались повторить купол Пантеона. Для них античная культура, античная архитектура была маяком. Перекрыть готическим шатром они не хотели, потому что это здание, скорее, было переходным от романики к готике, и вообще они, как я говорила уже, недолюбливали готику. То есть они хотели купол, но с этим куполом никто не мог справиться. И вот Брунеллески-то с этим и справился.

В 1418 году синьория Флоренции объявляет конкурс. К участию в нем допускались только флорентийские мастера, поскольку строительство купола считалось делом патриотическим. То есть действительно это была честь флорентийцев – все-таки справиться с этим куполом. Победителя ждала награда в 200 золотых флоринов и вечная слава в придачу. Вообще 200 золотых флоринов — это была очень большая сумма на тот период. Опять же лучшими были признаны проекты Брунеллески и Гиберти. Снова его друг-соперник переходил ему дорогу. Но на самом деле Брунеллески очень давно знал об этой проблеме и давно работал над идеей купола, поэтому опять же ни с кем не хотел делить ни славу, ни работу.

Но получилось так, что, несмотря на то, что они стали вместе приходить на строительную площадку, Гиберти, поскольку он был завален другими проектами, он уже заслужил себе славу после «Райских ворот» баптистерия, и очень много было у него работы, он все меньше занимался собором, собственно, к радости Брунеллески, и в конце концов через пару лет он практически перестал появляться на строительной площадке. Поэтому все равно все приходилось делать Брунеллески.

Легенда даже говорит, что в какой-то момент Брунеллески притворился больным, чтобы как бы подставить своего друга, потому что когда приходили советоваться или спрашивать, как идут дела, он все время посылал к Гиберти и говорил: «Ну вот посмотрите, мы там что-то вместе разработали». А поскольку Гиберти этим почти не занимался, он ничего не мог ответить. И те люди, которые платили деньги, тоже, в общем, как-то охладевали к Гиберти и сосредотачивались все больше и больше на Брунеллески.

Вот сохранилась деревянная модель этого купола, чудесным образом как-то сохранилась, и здесь, конечно, видно, как работала мысль Брунеллески. Но прежде даже, чем сделать деревянную модель, Брунеллески, как говорят его биографы, на одном из песчаных берегов Арно нарисовал купол в натуральную величину, то есть он сделал рисунок этой модели на песке, а потом уже, поняв какие-то инженерные вещи, потому что это было больше именно инженерным решением, чем архитектурным, поэтому, наверное, Гиберти мог бы и не справиться с этим, а Брунеллески справился, и вот он понял, что нужно сделать.

Здесь было две очень сложные задачи. Высота огромная не предполагала здесь никаких лесов, то есть леса обошлись бы дороже, чем купол. И потом это огромные такие леса, их трудно было соорудить. Кто-то предлагал насыпать некую песчаную насыпь внутри собора, чтобы поднимались туда рабочие.

Брунеллески, любивший механизмы, предложил сделать иначе: работать без лесов. Сделаны были леса только на самом верху, чтобы рабочие могли сверху располагаться. Более того, он предложил систему механизмов, чтобы туда подавали кирпичи, и не только кирпичи, но подавали и еду рабочим, чтобы они вообще не спускались. И даже как-то они там свою нужду справляли. Потому что спуск и вверх, и вниз занимал огромное количество времени, и опять же и денег, и траты и сил и так далее. И вот эти механизмы помогли ему возвести купол без лесов.

Более того, купол он сделал облегченным. Он его сделал двойным. Это видно вот на его рисунках, это видно на разрезах храма. Он его сделал граненым, то есть, с одной стороны, вроде бы что-то и от шпиля, потому что шпили были готические граненые, и от купола, и еще он стянул эти грани по периметру такими вот стяжками.

Это была очень хитроумная модель, до которой никто не мог до этого додуматься. Мало того, что грани работали на распор, они еще и стягивались такими поперечными вещами. И к тому же вот эти ребра, которые выделяются, они тоже дают возможность более гибкой модели этого купола. То есть все, что придумал Брунеллески, было действительно настолько новаторским, настолько непохожим на все, что было до этого, что, конечно, купол принес ему огромную славу.

Само по себе, построить без опирающихся лесов и с этими хитроумными подъемниками, — это целое приключение для того времени. Вот Вазари пишет: «Постройка уже выросла на такую вышину, что было величайшим затруднением, однажды поднявшись, затем снова вернуться на землю; и мастера много теряли времени, когда ходили есть и пить, и сильно страдали от дневного жара. А вот Филиппо построил так, что на куполе открылись столовые с кухнями, что там продавалось вино. Таким образом, никто не уходил с работы до вечера, что было удобно для них и в высшей степени полезно для дела.

Видя, что работа спорится и удается на славу, Филиппо настолько воспрянул духом, что трудился не покладая рук. Он сам ходил на кирпичные заводы, где месили кирпичи, чтобы самому увидеть и помять глину, и когда они были обожжены, собственной рукой, с величайшим старанием отбирал кирпичи. Он следил за каменотесами, чтобы камни были без трещин и прочные, давал им модели подкосов, стыков, сделанные из дерева, воска, а то и из брюквы, так же поступал он и с кузнецами».

Вазари описывает этот процесс, когда он вникал во все, и облегчал работу, и делал ее совершенно по-новому. Более того, он даже выкладывал кирпичи не прямо, а с некоторым наклоном, что тоже давало возможность более устойчивой конструкции, и более крепкой, и более легкой. Поэтому, конечно, когда купол был возведен, а понадобилось ни много ни мало, как 14 лет, в 1420 он приступил к работе, а закончил ее в 1434 году, конечно, первые годы все очень нервничали, потому что не понимали, что он делает, не понимали, как он это все будет делать. Даже ходили слухи, что Медичи перестанут его финансировать. Но в конце концов, когда дело заспорилось, все только удивлялись. Но, конечно, прошло достаточно много времени, чтобы купол наконец воссиял.

В 1466 году был достроен фонарь, такая башенка небольшая, и в 1469 году ее увенчал золотой шар работы Андреа Верроккьо, учителя Леонардо. Флорентийский собор огромный по размерам, как я сказала. Он уступает лишь собору Святого Петра в Риме, но он не кажется таким колоссальным, как собор Святого Петра, потому что его пропорции, и самого собора, и купола, достаточно изящны.

В 1436 году флорентийская синьория обращается к папе римскому Евгению IV, который в это время оказался во Флоренции, потому что он бежал из Рима. Там в Риме была все время борьба пап и антипап. Он был в изгнании во Флоренции, и флорентицы, конечно, воспользовались этим, чтобы именно папа освятил собор. 25 марта на Благовещение 1436 года собор был освящен.

Купол не является ни повторением Пантеона, ни какого-либо другого. Он очень оригинальный. Более того, его никто потом практически и не повторил. В Москве есть одна постройка, как ни странно, которая повторяет купол собора Санта Мария дель Фьоре. Это храм Ивановского монастыря в Китай-городе. Вот это очень интересно, что в XIX веке была попытка в меньшем размере повторить эту удивительную постройку.

Интересно, что с Россией связывает эту постройку еще и то, что делегация русской церкви, которая прибыла на Ферраро-Флорентийский собор, который заключал унию, была чуть ли не 200 человек. И один из членов этой делегации оставил записки, и в России потом его записки часто переписывались. Они пользовались огромным успехом. Это «Исхождение Авраамия Суздальского, составленное во время путешествия русского посольства на Ферраро-Флорентийский собор». Так оно называется, такое длинное название. И вот этот Авраамий Суздальский описывает собор. Но, конечно, он его описывает не столько эстетически, сколько его поразила инженерная мысль, вообще сам этот купол, и, более того, его поразило то, что он здесь увидел мистерии, которые тоже оформлял Брунеллески.

Как я уже говорила, что Брунеллески очень увлекался механизмами, и в это время вообще все любили всякие механизмы, подъемные машины, заводные будильники и так далее. Скажем, на праздники, Благовещение, делали такую мистерию, где ангел слетал при помощи вот такого подъемного механизма, взлетал под купол и потом спускался к Деве Марии. И вот это так поразило Авраамия Суздальского, что он это все описал в своих записках, и это потом переписывали во многих монастырях. И монастырские библиотеки содержат немало рукописей записок Авраамия Суздальского, который описал механизмы Брунеллески. Так что, видите, с Россией тоже здесь есть интересная связь.

Фасад собора достраивался, доделывался, доукрашался уже после Брунеллески. Вообще соборы, многие европейские соборы строились в течение веков. Не исключение и этот, потому что современный вид, вот эта облицовка мрамором, состоялась только в 1887 году, по проекту Эмилио де Фабриса. Собор был украшен мраморами трех цветов: белым, зеленым и розовым. Понятно, что ориентировались на баптистерий, который раньше был облицован.

И среди благотворителей, способствующих завершению строительства собора в XIX веке, тоже был наш соотечественник, промышленник Демидов. Его герб помещен справа от главного входа. Так что вот очень интересно, что вот так вот переплетаются судьбы России и Италии.

Но Санта Мария дель Фьоре — не единственное архитектурное сооружение Брунеллески, хотя, может быть, главное. Купол как бы завершил всю панораму Флоренции. Нельзя сказать, что это вишенка на торте, конечно, это гораздо больше, но без этого купола Флоренция не выглядела бы так, как она выглядит сейчас.