О непогрешимом авторитете в Церкви

Часть вторая

О непогрешимом авторитете в Церкви

Предисловие

В одиннадцатом своем письме новомученик Михаил Новоселов поднимает другую очень важную тему, касающуюся догматического учения о Церкви, «Есть ли в Православной Церкви непогрешимый авторитет в вопросах веры и, если есть, то в ком или в чем он выражается». Тема эта очень тесно связана с темой предыдущего письма, «О сущности Церкви». Как говорит здесь сам Новомученик «Тема эта имеет огромное значение не только богословско-догматическое, но и церковно-практическое, и особенно в наше время, время видимой церковной разрухи». Если она имела такое исключительно важное значение в его время, то что говорить о нашем времени, или о временах «близ грядущего антихриста». Тогда она будет иметь самое первое и важное значение.

Пожалуй, это одно из самых длинных и самых сложных для восприятия и осмысления писем Новоселова. Оно настолько насыщенно важными догматическими вопросами и их решениями, что сократить его не представляется никакой возможности. Единственное, что я нашел возможным, так это искусственно разделить его на две части: первая – непосредственно вопрос «О непогрешимости в Православной Церкви Христовой; а второй, е менее важный и пожалуй, самый сложный – «О соборности Церкви». Мы сможем сократить следующие письма, где Новомученик приводит множество святоотеческих примеров в подтверждение учения, изложенного в этом письме. Можно только посоветовать читателю, не читать сразу весь объем этого письма, а читать по частям. Это очень удобно в виду разбивки его на множество подпунктов. Такое чтение (по чуть-чуть) улучшит и углубит восприятие порой не простой информации. Свои комментарии, по обычаю, помещаю в двойные круглые скобки с нициалами ((прим. м.В.))

 

Письмо одиннадцатое

«Верую во едину святую, соборную и апостольскую Церковь».

 «…я поведу с вами беседу издалека, и даже не сам буду беседовать с вами, а познакомлю вас с одним интересным человеком, который расскажет вам о себе поучительную историю и выведет из нее душеполезное заключение.

Человек этот, Юрий Александрович Колемин, был секретарем нашего посольства в Мадриде, а затем состоял секретарем канцелярии министра иностранных дел. В бытность свою в Мадриде он содействовал обращению к Православию из католического раскола начальника отделения генерального штаба в Испанской королевской армии Викентия Гарсия Рюи-Переса.

Но прежде чем вступать в полемику с врагами Православия и чад заблуждения соделывать чадами единой истинной Церкви, Ю.А. должен был сам выдержать нелегкую брань с представителями инославия, чуть было не уловившими его в свои искусно расставленные сети. Избыв страшную опасность быть увлеченным в еретический раскол, Ю.А. предостерегает относительно этой опасности своих православных сородичей и дает им оружие на случай борьбы с духовными недругами».

((Здесь Новоселов приводит достаточно длинный диалог Колемина с иезуитом. Мы не сокращаем и не выносим этот диалог в приложения в виду особенной его важности, наглядности, и в виду того, что на него будет еще не раз ссылаться Новоселов в последующих своих письмах (прим. м.В.))

«Вот что он (т.е.- Колемин) говорит: «Знаете ли вы, какое мучительное посрамление ожидает громадное большинство из нас, православных, когда наталкиваешься на представителей западной инославной дисциплины, веками выработавшей из своего миросозерцания страшное для маловерных наступательное оружие?  (…)  Я вам покажу на примере, взятом из жизни, каким образом наша восточная туманность, несмотря на все широкие порывы к субъективному блаженству, побеждается логическою точностью западного объективизма... и вы поймете тот соблазн, жертвами которого делаются наши интеллигенты, жертвою которого некогда чуть не сделался и ваш покорный слуга, говорящий с вами о том, что сам испытал. Так вот слушайте и любуйтесь следующим, повторяю, взятым из жизни, разговором!

Авторитет нравственный

Если же мы под словом «авторитет» подразумеваем, как то иногда бывает, известное чисто фактическое, чисто нравственное значение, благоприобретенное каким-нибудь лицом на пути христианских подвигов и мудрости, т.е. на пути сыновнего отношения к Церкви, а не наоборот, – повторяем, на пути сыновнего послушания Святой Церкви, а не посредством власти над ней, – если мы так определим авторитет, то он, конечно, имеется в Церкви Христовой, источнике всякой мудрости, больше, чем где бы то ни было. Является же он тогда только вопросом факта, а отнюдь не вопросом права.

Но эта мудрость, это ведение никому не дается полностью и никому не дается лично, потому что лично мы ничего собственного, своего, не имеем, кроме греха. Дается ведение только по мере участия в Церкви, потому что ведение само принадлежит только ей одной, Церкви Христовой, получившей с самого начала все в полности».

((Здесь хотелось бы особенно подчеркнуть эту мысль Колемина, что «ведение [в Церкви] никому не дается полностью», т.е. во всей полноте. Не только священники, епископы, школьные «богословы» и Соборы разного уровня, но и старцы, и даже великие святые не имеют в Церкви Христовой всей полноты ведения, а потому могут ошибаться в отдельных вопросах, и ошибались. Здесь автоматически возникает следующий вопрос: «через кого или через какой орган тогда вообще Церковь в данный текущий момент извещает нам истину и как мы можем узнать непогрешимое авторитетное решение того или иного вероучительного вопроса. На этот вопрос отчасти Колемин отвечает в своих нижеследующих рассуждениях, и более полно на эти вопросы Новоселов будет отвечать в последующих своих письмах  (прим. м.В.))

И если бы на это наш иезуит в приведенном примере ответил бы вопросом: «Да каким же образом вы можете разузнать, участвует ли кто в Церкви, и правду ли он вам говорит, когда вы к нему обращаетесь, чтобы удостовериться в истине тех религиозных суждений, которые занимают вашу совесть?» – то мы ему на это отвечаем: «Мы это всегда можем знать точно и подлинно, но не по мере нашего мозгового разума, который воспринимал бы от юридического авторитета диалектические вероопределения, а по мере нашей сердечной веры и нашей сердечной любви. Молитесь! и сами имейте веру и любовь, тогда и учения неправильного не примете от самозваного учителя! Никакой другой гарантии не требуется».

((Здесь стоит сделать некоторое замечание. Колемин неоднократно повторяет, что ведение истины в Церкви открывается «по мере сердечной веры и… сердечной любви…». Но, и протестанты, и экуменисты, и прочие еретики могут возразить и сказать, что и они имеют «сердечную веру и любовь», как и Господь сказал «и мытари и язычники любящих их любят». Конечно, Колемин здесь имеет в виду истинную веру и истинную любовь, которых невозможно иметь вне Церкви. Несколько забегая вперед, скажем, что истинное ведение в Церкви дается по мере очищения сердца. Такая формулировка исключает неправильное понимание вопроса. Также, живая истинная вера и нелицемерная любовь, согласно учению святых отцов, дается только очищенному сердцу. Поэтому всегда в Церкви «нравственный авторитет» старцев был выше «юридического авторитета» иерархии (прим. м.В.))

Часть третья

О соборности в Церкви

Критерий церковный

Тезис церковный, по которому в Церкви, для Церкви и для всех живых ее членов Церковью самой определяется, применительно к Собору, критерий его соборности, гласит просто-напросто так: Церковь Христова сама является критерием и мерилом соборности для самой себя.

Этот тезис никакими силами человеческого ограниченного разума не постигается. Он лежит за пределами не только всякой науки, но за пределами даже всякого логического мышления, и осязается одною только благодатною верою. В нем выражается принцип абсолютной, безграничной свободы, принадлежащей всем чадам Христовой Церкви по мере участия в ней. И так как участие в Церкви дается смиренным отказом от себя в пользу всех других; то отсюда неизбежно следует, что в Христовой Церкви абсолютная личная свобода и абсолютный самоотказ от себя совпадают. Пожертвовавший собою самим находит себя же и личность свою во всесильном выражении.

Критерий рациональный

Но поскольку человек является разумным обитателем мира сего – безотносительно к тому, принадлежит ли он к Церкви, или нет, – он имеет тоже рациональные опоры, чтобы формально удостоверяться в соборности даваемых Соборами свидетельств. И вот вырабатывается на этот счет другой критерий, рациональный или научно-богословский, являющийся продуктом анализирующего умственного наблюдения. Этот тезис является, в науке и для науки – отнюдь не для Церкви, масштабом проверки соборности Соборов.По этому тезису соборность каждого Собора усматривается только из последующего материального исторического явления: фактического принятия его самого и данных им свидетельств всем телом Церкви, как свидетельств собственных. Так что вопрос этот разрешается на основании факта, а не на основании права (Малейшее отступление от этого начала, малейший компромисс с какими-нибудь другими предположениями, юридическими или какими бы то ни было иными, является горьким заблуждением, которое, как мы это наглядно показали на примере, выдает себя собственною логическою несостоятельностью до тех самых пор, пока оно не разрешится единым правильным, логическим своим завершением: папством – прим. М. Новоселова).

Итак: если все церковное тело фактически принимает состоявшийся Собор, то, значит, Собор и был Вселенским; если его отбрасывает, то, значит, для Церкви он был ничтожен.

Собор сам по себе ничего не значит. Важна только соборность, которая зависит не от какого-нибудь собрания лиц, ни тем паче от одного какого-нибудь лица, а от всей Церкви.Все это доказывается исторически. Вселенское значение какого-нибудь Собора познавалось вовсе не сейчас, а лишь по истечении некоторого времени, необходимого для выяснения этого вопроса.

Конечно, Церковь сама и все ее живые члены, по мере своего участия в Ней, в рациональном критерии соборности собственных своих Соборов, для себя, вовсе не нуждаются. Но по адресу заблуждения и в смысле рациональной опоры для нуждающихся в таковой Церковь на Соборе рационально же обосновывает свои свидетельства, придерживаясь общедоступного критерия. И поэтому она и ссылается на такие факты, которые воспринимаются разумом всех, даже посторонних.

Вывод из предыдущего

Мы считаем теперь необходимым настоятельно указать на один особенный вывод, который точно объясняет собою отношение православия к этому вопросу.

Вывод – вот именно какой: вера Церкви противится такой-то или такой-то ереси не потому, что эта ересь была осуждена таким-то или таким-то вселенским Собором, а как раз наоборот: такой-то вселенский Собор осудил такую-то ересь потому, что она противится вере Церкви. Этим положением заграждаются пути для всяких дальнейших полемик, потому что всякие дальнейшие полемики делаются беспредметными.

Заключение

Итак, что касается соборной непогрешимости, то она лежит, как мы видели, в тождественности даваемых Собором свидетельств с верою всего церковного тела. Характер этой соборной непогрешимости, т.е. этого непогрешимого соборного согласия, отнюдь не изменяется от разнообразия тех материальных способов, которыми оно удостоверяется. Конечно, наиболее целесообразный способ удостоверения для посторонних имеется в том материальном съезде известного числа физических лиц, который именуется Собором. Но соборное согласие может также одухотворить какое угодно другое свидетельство, которое является поэтому свидетельством соборным по факту этой тождественности с мнением всего церковного тела. Потому что соборность является единым неизменным духом, свидетельства же подлежат закону материального разнообразия внешних форм. Из этого следует, что вселенскость, непогрешимость, соборность имеются везде, в каждом подлинном, тождественном с церковною верою свидетельстве, даваемом по участию в Святой Церкви кем бы то ни было: Собором, великим или малым, или отдельным лицом, хотя бы даже юродивым или ребенком.

И отсюда вытекает церковный тезисполной, абсолютной отрешенности соборного начала от каких бы то ни было формально-юридических правил его проявления. Дух свидетельствует о Себе в Христовой Церкви когда хочет, где хочет и как хочет, потому что не мы является мерою для Духа, а Дух является мерою для нас.

Вот православный ответ на вопрос, кто именно в каждом случае является непогрешимым органом Святого Духа в Церкви. Дух Сам Его в каждом случае Себе выбирает. Потому что не орган, по праву своему, преподает себя Духу, а Дух, по милости Своей, преподает Себя органу. Этим раз навсегда устраняются все приемы юридического определения соборности, доступной только вере и любви, а не разуму.

Вот оно, непоколебимое православное учение вселенской Апостольской Церкви.

Заключение

На этом 11-е письмо новомученика Михаила Новоселова оканчивается. Как в конце предыдущего письма, так и здесь, постараемся по его совету «сделать нужные выводы из общих положений», и составить краткую схему основных мыслей этого письма.

1) В Церкви Христовой, выразительницей которой в этом мире является только Православная Церковь, в отличие от папистской или какой-либо другой религиозной или мирской организации, отсутствует видимый, осязаемый непогрешимый авторитет в вопросах совести и веры (т.е.- догматики) в лице одного, или многих епископов или патриархов.

2) Только сама Церковь, во всей своей полноте, является непогрешимой.

3) Поэтому, даже собор епископов или патриархов, какой бы он ни был по своему составу и количеству, и как бы он сам себя не называл, не является таким органом непогрешимого вероучения, пока, со временем, сама Церковь не признает его решения тождественными православному учению Церкви, хранящемуся в ее недрах. Не Собор важен, а важна соборность, которая может проявляться, как на Соборе, так и другим образом.

Чтобы нас не обвинили в протестантизме, презрении и уничижении церковной иерархии, сделаем оговорку, что, не смотря на то что епископы не обладают в Церкви таким абсолютным непререкаемым авторитетом в вопросах веры, как у папистов папа, но, тем не менее, Богу угодно утверждать догматическое учение в земной церковной организации через соборы епископов, монашествующих и мирян. Основное право голоса при голосовании на Вселенских Соборах конечно имеют епископы. Хотя, на 7-м Вселенском Соборе, и на некоторых других Поместных соборах подписи ставили не только епископы, но и монашествующие, и миряне.

4) В Церкви воинствующей существуют два вида авторитета – юридический и нравственный, но оба они являются относительными, а не абсолютными. Первый – в вопросах управления церковной организацией в земных условиях и дисциплины. Второй – и в вопросах нравственных и догматических, но, опять же, авторитет этот имеет нравственный, а не законодательный характер. Никто, конечно, не исключает возможности совмещения этих двух авторитетов в одном лице святителя, игумена или священника. В идеале оно так и должно быть, архипастыри и пастыри должны быть образцом веры и благочестия в Церкви.

5) Не высота священного сана, а степень причастности Истине является условием причастности к Церкви. Законно рукоположенные священники, епископы и патриархи, могут быть совершенно чуждыми Церкви Христовой по сути. Ни один здравомыслящий христианин не станет, например, спорить с тем, что какой-нибудь Христа ради юродивый или преподобный в Церкви Христовой торжествующей занимает высшее положение большинства епископов и патриархов. Да и сама иерархия в Церкви торжествующей, как сейчас, так и в будущем, имеет характер иерархии святости «по чину Мелхисидекову», а не иерархии приемства рукоположения «по чину Аарона» (В данном конкретном контексте, «по чину Аарона» - конечно означает не ветхозаветное левитское священство, а нынешнюю иерархию Православной Церкви).

6) О соборности в Церкви. Основа соборности - взаимная любовь и согласие в вопросах веры всех христиан. Они связывают все множество отдельных членов Церкви в единое целое.Это единство веры и любви является действием Святаго Духа, живущего в членах Церкви. Наличие или отсутствиеблагодати Святаго Дух, наличие или отсутствие любви и согласия с другими членами Церкви,  и определяет степень соборности и принадлежности к Церкви, как у каждого отдельного лица, так и у собрания лиц. Поэтому то и говорится, что «не Собор важен, а важна соборность». Одним из проявлений соборности являются Вселенские соборы.

7) Не всякое собрание иерархов и верных есть вселенский Собор.

8) Главным отличительным признаком, что тот или иной собор является Вселенским, является полная тождественность его  определений с верою всего тела Церкви. Эта самая тождественность и есть не что иное, как сама соборность, выражаемая на Соборе.

 9) Критерии определения непогрешимости того или иного собора.  

а) Мистический (у Колемина – Церковный). Церковь, будучи живым Богочеловеческим организмом, сама отвергает любую ложную, еретическую мысль, каким бы хитросплетением она не прикрывалась икак бы ее ей не навязывалис самого начала. Поэтому главным критерием непогрешимости того или иного собора является его принятие или не принятие Церковью.

б) Нучно-богословский критерий является позже, иногда спустя многие годы. «Если все церковное тело фактически состоявшийся Собор принимает (усвояет его, успокаивается от всяких волнений и споров), то, значит, Собор и был Вселенским; если его отбрасывает, то, значит, для Церкви он был ничтожен».

Здесь не лишне будет заметить, что споры и разделения в церковной среде происходили не только после еретических, «волчих» и «разбойничих» соборов, но даже и после некоторых истинных Вселенских соборов они не стихали десятилетия, а по некоторым второстепенным, каноническим пунктам – и столетия. Но рано или поздно, Святый Дух, действующий в Церкви отделял плевелы от пшеницы и истинные Вселенские соборы утверждались, а еретические отвергались.

10) Церковь противится такой-то или такой-то ереси не потому, что эта ересь была осуждена таким-то или таким-то вселенским Собором, а как раз наоборот: такой-то вселенский Собор осудил такую-то ересь потому, что она противится вере Церкви. То есть – не соборные решения являются поводом для борьбы с тем или иным учением, а наоборот, те или иные соборные решения появились на свет потому, что Церковь, как живой Богочеловеческий организм, руководимый Святым Духом, воспротивился тому или иному еретическому учению, которое еретики попытались привить Церкви.

Прошу прощения, что одни и те же мысли в разных вариациях повторяются несколько раз. Как говорится: «Повторение – мать учения». На этом мы заканчиваем, пожалуй самое основное письмо новомученика Михаила Новоселова в вопросах догмата о Церкви.

Следующие письма, 12-е, 13-е и 14-е являются своего рода продолжением и подтверждением историческими примерами догматических тезисов, озвученных здесь.

В 15-м письме Новоселов поднимет еще одну не менее важную тему о том, как должно всякому христианину искать и безошибочно находить истину в конкретных современных ему условиях. Ведь, в самом деле, если видимого, осязательного непогрешимого авторитета в вопросах веры в Православной Церкви не существует, а научно-богословское определение непогрешимости того или другого соборного решения приходит иногда спустя много лет, то что же тогда делать нам, здесь и сейчас, в данный момент времени, чтобы не отпасть от Истины Христа и от Его Церкви? Этот вопрос будет подробно разобран и освящен в свете святоотеческого Предания Церкви в 15-м, и последующих письмах.

Часть вторая

О непогрешимом авторитете в Церкви

Предисловие

В одиннадцатом своем письме новомученик Михаил Новоселов поднимает другую очень важную тему, касающуюся догматического учения о Церкви, «Есть ли в Православной Церкви непогрешимый авторитет в вопросах веры и, если есть, то в ком или в чем он выражается». Тема эта очень тесно связана с темой предыдущего письма, «О сущности Церкви». Как говорит здесь сам Новомученик «Тема эта имеет огромное значение не только богословско-догматическое, но и церковно-практическое, и особенно в наше время, время видимой церковной разрухи». Если она имела такое исключительно важное значение в его время, то что говорить о нашем времени, или о временах «близ грядущего антихриста». Тогда она будет иметь самое первое и важное значение.

Пожалуй, это одно из самых длинных и самых сложных для восприятия и осмысления писем Новоселова. Оно настолько насыщенно важными догматическими вопросами и их решениями, что сократить его не представляется никакой возможности. Единственное, что я нашел возможным, так это искусственно разделить его на две части: первая – непосредственно вопрос «О непогрешимости в Православной Церкви Христовой; а второй, е менее важный и пожалуй, самый сложный – «О соборности Церкви». Мы сможем сократить следующие письма, где Новомученик приводит множество святоотеческих примеров в подтверждение учения, изложенного в этом письме. Можно только посоветовать читателю, не читать сразу весь объем этого письма, а читать по частям. Это очень удобно в виду разбивки его на множество подпунктов. Такое чтение (по чуть-чуть) улучшит и углубит восприятие порой не простой информации. Свои комментарии, по обычаю, помещаю в двойные круглые скобки с нициалами ((прим. м.В.))

 

Письмо одиннадцатое

«Верую во едину святую, соборную и апостольскую Церковь».

 «…я поведу с вами беседу издалека, и даже не сам буду беседовать с вами, а познакомлю вас с одним интересным человеком, который расскажет вам о себе поучительную историю и выведет из нее душеполезное заключение.

Человек этот, Юрий Александрович Колемин, был секретарем нашего посольства в Мадриде, а затем состоял секретарем канцелярии министра иностранных дел. В бытность свою в Мадриде он содействовал обращению к Православию из католического раскола начальника отделения генерального штаба в Испанской королевской армии Викентия Гарсия Рюи-Переса.

Но прежде чем вступать в полемику с врагами Православия и чад заблуждения соделывать чадами единой истинной Церкви, Ю.А. должен был сам выдержать нелегкую брань с представителями инославия, чуть было не уловившими его в свои искусно расставленные сети. Избыв страшную опасность быть увлеченным в еретический раскол, Ю.А. предостерегает относительно этой опасности своих православных сородичей и дает им оружие на случай борьбы с духовными недругами».

((Здесь Новоселов приводит достаточно длинный диалог Колемина с иезуитом. Мы не сокращаем и не выносим этот диалог в приложения в виду особенной его важности, наглядности, и в виду того, что на него будет еще не раз ссылаться Новоселов в последующих своих письмах (прим. м.В.))

«Вот что он (т.е.- Колемин) говорит: «Знаете ли вы, какое мучительное посрамление ожидает громадное большинство из нас, православных, когда наталкиваешься на представителей западной инославной дисциплины, веками выработавшей из своего миросозерцания страшное для маловерных наступательное оружие?  (…)  Я вам покажу на примере, взятом из жизни, каким образом наша восточная туманность, несмотря на все широкие порывы к субъективному блаженству, побеждается логическою точностью западного объективизма... и вы поймете тот соблазн, жертвами которого делаются наши интеллигенты, жертвою которого некогда чуть не сделался и ваш покорный слуга, говорящий с вами о том, что сам испытал. Так вот слушайте и любуйтесь следующим, повторяю, взятым из жизни, разговором!