Колонии и зависимые территории с точки зрения политической науки

Колониальная политика берет свое начало с Эпохи Великих Географических открытий в XV веке. Именно в это время европейские страны начинают захватническую политику по отношению к Южной Америке, Африке, Юго-Восточной Азии. Метрополии, страны, владеющие колониями, стремились навязать свое господство, порабощая и эксплуатируя целые народы, навязывая монополию в торговле с покоренными территориями, захватывая и разграбляя целые страны. Шло распространение и использование хищнических феодальных и рабовладельческих форм эксплуатации местного населения, как правило, экономически менее развитого. Территории служили рынками сбыта, источниками сырья, откуда поставляли дешевую рабочую силу. Все это оказало положительное влияние на экономику таких крупных метрополий, как: Испания, Великобритании, Португалии.

Многие ученые, политологи и экономисты рассматривали колониальный период с точки зрения различных этапов развития. В Колониальный период были заложены основы капиталистического общества, изменения в котором были в дальнейшем проанализированы и подвергнуты критике учеными.

Капитализм имеет прямое отношение к колониальному периоду. Первый этап формирования колониализма – эпоха первоначального накопления капитала зародился еще в XV веке. «Первоначальное накопление капитала» – термин, который Адам Смит впервые употребил в своей книге «О природе капитала, его накоплении и применении». В то время понятие не получило широкого распространения и лишь в дальнейшем, благодаря Карлу Марксу, термин Смита перерос в полноценную теорию первоначального накопления. Этот процесс свидетельствовал о создание особых условий для капиталистического производства.  По Марксу капитализм характеризуется:

1) наличием массы неимущих людей, юридически свободных, но лишенных средств к существованию и потому вынужденных работать на капиталистов;

2) накоплением богатств, необходимых для создания капиталисти-ческих предприятий.

Изначально это ведет за собой насильственную экспроприацию средств производства у массы мелких производителей (крестьян, ремесленников) и превращение их в неимущих пролетариев. Наиболее ярким проявлением этого процесса стал процесс огораживания (процесс ликвидации земель у крестьян и ремесленников). Начавшись в конце XV века, он достиг наибольшего размаха в XVIII веке, в эпоху английской промышленной революции. Процесс приобретает форму массового грабежа населения, санкционированного властью и законами. К концу XVIII века в Англии практически исчезли независимые крестьяне, владевшие землей. Закончилось это образованием класса наемных рабочих, чьей зарплаты хватало лишь на удовлетворение базовых нужд.[1]

Аккумулирование богатств (земли, денег, средств производства, недвижимости), необходимых для создания капиталистических предприятий – основная черта капиталистического общества. Так ограбление других стран и территорий посредством колониального грабежа и работорговли сопровождалось насильственным процессом принуждения к труду производителей с последующим превращением последних в наемных рабочих и грабежом национальных рынков. Население захваченных территорий жестко эксплуатировалось. В колониях создавались плантационные хозяйства, людей использовали на рудниках по добыче драгоценных металлов и камней. Все это способствовало расширению работорговли. Труд рабов обеспечивал страну колоссальной прибылью. Крупные состояния многих английских и голландских капиталистов своим происхождением обязаны варварскому порабощению населения и торговле невольниками. Вместе с тем эксплуатация рабского труда и работорговля способствовали развитию мирового рынка. Подчёркивая связь этих процессов, Карл Маркс называл рабство краеугольным камнем буржуазной промышленности.[2] «Рабство придало ценность колониям, колонии создали мировую торговлю, мировая торговля есть необходимое условие крупной промышленности».[3] Все это привело к концентрации в странах Европы крупных капиталов на основе разграбления колоний. Работорговля активно развернулась во 2-ю половину XVII века и послужила одним из рычагов превращения Англии, Испании, Португалии, Нидерландов, Франции в наиболее развитые страны того времени.[4]

Таким образом, одна из ключевых идей капитализма по Марксу является разграбление других стран и территорий посредством колониального грабежа и работорговли. Однако колониальный капитализм в 1960 – 1970 годах потерпел критику со стороны экономистов и историков. Так («Капитал», глава 25) Маркс описывает ситуацию в США, когда сложились условия, совершенно непригодные для капиталистов. Зарплата американских рабочих была выше, чем у западноевропейских рабочих, предприниматели жаловались на «недостаток у них зависимости и чувства зависимости». К тому же очень часто рабочие сами становились предпринимателями. При этом, без прямого применения первоначального накопления, капиталистическое производство в США развивалось намного лучше, чем, например, в Австралии. Там, за низкую заработную плату люди работали на хозяина. Соответственно подобный метод способствовал лишь стагнации Австралии как британской колонии. Несовершенство капитализма в британской колонии и высокий успех производства в США, показывал недостаток капиталистической системы.[5]

О капитализме высказывались историки и экономисты конца XX века. По мнению французского историка Ж. Бержье капитал играл лишь второстепенную роль в индустриализации, а в роли промышленных капиталистов выступал средний слой населения. Начиная с небольших предприятий, они расширялись.[6] Похожую мысль высказывал К. Хилл. «Новая промышленность XVIII века создавалась медленно и мучительно самими основавшими ее предпринимателями, лишь очень редко им в этом помогали местные провинциальные банки».[7] Также это касалось грабежа Индии и колоний. По его словам, вплоть до 1760-х годов Англия почти не прибегала к «колониальному грабежу» описанному Марксом. Все ее колонии, по существу, ограничивались несколькими небольшими территориями в Центральной Америке и североамериканскими колониями, где преобладал не «колониальный грабеж», а освоение территории колонистами. А процесс пауперизации в Англии интенсивно шел как раз в предшествовавшие промышленному перевороту столетия.[8]

В эпоху промышленного капитализма роль метрополий значительно растет, территории объединяются, а метрополии постепенно начинают образовывать с колониями альянс. Становление «Колониальных Империй» сопряжено с развитием монополий, которые в свою очередь повлекли за собой развитие империализма. Еще в конце XIX века Ф. Энгельс в 1877 г. в работе «Развитие социализма от утопии к науке» отмечал, что «...все крупные производители одной и той же отрасли промышленности данной страны объединяются в один трест, в союз с целью регулирования производства».[9]  Из этого следует, что конкуренция, которая была ранее, заменяется на монополию. Именно Энгельс одним из первых замечает изменения капиталистической экономики – ее монополизацию. В это же время колонии начинают встраиваться в монополистическую систему мира, вследствие этого меняется форма эксплуатации колоний, возникает империализм. В работах Ленина было отмечено что, «смена свободной конкуренции монополией есть коренная черта, суть империализма». Ленин видел суть империализма в монополизме, внешней экспансии. В попытках обозначит все признаки империализма, следуя из господства монополий, их положений на рынке, захват трестами и финансовой олигархией источников сырья; начало экономического раздела мира между международными картелями; территориальный раздел мира и создание колониальной системы.[10] Господствующие в колониях монополии допускают там развитие лишь таких отраслей производства, которые обеспечивают поставки сырья и продовольствия. Это – добыча полезных ископаемых, возделывание товарных сельскохозяйственных культур и их первичная обработка. Вследствие этого экономика колоний приобретает чрезвычайно однобокий характер. Империализм превращает порабощённые страны в аграрно–сырьевые придатки метрополий.[11] В таком положении у колоний не было возможности для развития, что в дальнейшем приведет к их отставанию на фоне европейских держав. В наиболее известной работе Владимира Ильича Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма» монополия – сущность империализма, а ее основные черты Ленин выделяет как: «1) Концентрация производства и капитала...; 2) слияние банковского капитала с промышленными создание на базе этого ” финансового капитала“, финансовой олигархии; 3) вывоз капитала в отличие от вывоза товаров приобретает особо важное значение; 4) образуются международные монополистические союзы капиталистов, делящих мир; 5) закончен территориальный раздел земли крупнейшими капиталистическими державами».[12] В теории Ленина империализм – «монополистическая стадия капитализма» т. е. «раздел мира есть переход от колониальной политики, беспрепятственно расширяемой на незахваченные ни одной капиталистической державой области, к колониальной политике монопольного обладания территорией земли, поделенной до конца».[13]

Теория Ленина подверглась критике со стороны теоретика германской социал-демократии К. Каутского. Он писал о том, что приведенные Ленином доводы не верны, а империализм сводится к политике, привязке капитала, аннексии аграрных областей. Следовательно, Каутский опровергал утверждение Ленина о том, что империализм есть высшая стадия капитализма, т. е. империализм – насильственная внешняя политика. Каутский сделал дальнейший вывод, что такая политика не обязательна для высокоразвитого капитализма, что империализм может смениться ультраимпериализмом, то есть объединением всех капиталистических держав в единый всемирный трест с прекращением конфликтов и войн между ними «...Не может ли теперешняя империалистская политика быть вытеснена новою, ультраимпериалистскою, которая поставит на место борьбы национальных финансовых капиталов между собою общую эксплуатацию мира интернационально-объединенным финансовым капиталом? Подобная новая фаза капитализма во всяком случае мыслима».[14] Троцкий в свою очередь определял империализм как захватническую политику великих держав. Несмотря на это, Ленин объяснял, в чем были ошибки Каутского.

1) Сводя империализм к политике промышленного капитала, Каутский игнорировал экономическую сущность империализма – господство монополий и финансового капитала. «Для империализма характерен как раз не промышленный, а финансовый капитал»

2) Империализм Каутского – исключительно внешняя политика, в то время, когда Ленин говорил о том, что насилие политического империализма есть не только во внешней, но и во внутренней политике.

3) Империалистическая экспансия включает в себя, помимо захвата аграрных областей, захват промышленных областей.[15]

Тем самым Ленину удалось отстоять свою теорию, раскрыв несостоятельность Ультраимпериализма Каутского.

Несмотря на то, что, действительно, колониальные завоевания были стихийны и разрушительны, а метрополии могли подчинять целые нации и народы своей воле, рано или поздно эта эпоха должна была подойти к концу. Распад колониальной системы начинается еще с конца XVIII века, когда США, Аргентина, Бразилия, Венесуэла, Гондурас, Гватемала, Мексика, Колумбия освобождаются от гнета Англии, Португалии и Испании. В течение всего XX века процесс деколонизации становится одним из ключевых в ряду стран, а спорные вопросы, которые появляются в тот период, вызывают конфликты до сих пор.

Рассматривая подробнее распад колониальных систем, так или иначе приходится сталкиваться с движением неоколониализма и различными реформистскими теориями, которые повлияли на формирование неоколониализма. Движение неоколониализма направлено на то, чтобы сохранить контроль над бывшими территориями, несмотря на распад колониальной системы.  Первым об этом заговорил Кваме Нкрума после того, как стал главой государства Республики Гана в 1957 году. Его книга «Неоколониализм как последняя стадия империализма» написанная в 1965 году, была, как сам он определял, дополнением к работе В. И. Ленина «Империализм как высшая стадия капитализма». Несмотря на то, что деколонизация подразумевала собой распад и независимость колоний, т. е. метрополии больше не могли влиять на колонии, действовать на них, т. к. колонии больше не являлись частью государства и могли вести свою внутреннюю и внешнюю политику. Кваме Нкрума отвергал это, говоря о том, что давление и влияние бывших метрополий продолжается. Способы, при которых молодые суверенные государства становились частью капиталистического режима, проявлялись посредством проникновения монополистического капитала: выдача кредитов, вмешательство во внутренние дела, подписание невыгодных договоров, разжигание национальной розни, военное давление и интервенция. Наряду с прежней тенденцией сохранения бывших колоний и полуколоний в качестве аграрно-сырьевых придатков к экономике высокоразвитых капиталистических стран усиливается новая тенденция превращения развивающихся стран в «производственный придаток» мирового капиталистического хозяйства. Империалистические монополии стремятся перевести в страны Азии, Африки и Латинской Америки менее рентабельные производства и производства, вызывающие загрязнение окружающей среды.[16] Используя низкую стоимость рабочей силы в развивающихся странах, монополистический капитал пытается создать в этих странах целые группы предприятий, дающие более высокую прибыль, чем в высокоразвитых капиталистических странах.[17] Нкрума говорил «…на месте колониализма, как главного инструмента империализма, мы имеем сегодня неоколониализм. Неоколониализм, как и колониализм, это попытка перенесения социальных конфликтов капиталистических стран. Результатом неоколониализма является эксплуатация, а не развитие менее развитых частей света. Вложения при неоколониализме увеличивают; вместо того, чтобы уменьшать; растёт пропасть между богатыми и бедными странами мира. Борьба против неоколониализма заключается в исключении участия капитала развитых стран в экономиках менее развитых. Она нацелена на препятствование финансовой силе развитых стран в обеднении менее развитых».[18]

В целом появление неоколониализма – следствие неуклонного сужения сферы господства империализма в «третьем мире», решающего воздействия мировой социалистической системы на международную обстановку, дальнейшего развития национально-освободительных движений.[19]

 Обладание колониями вело к процветанию метрополий. Оптимизация торговых путей, рынков сбыта, достижение безопасной торговли между странами. Сформированы системы опорных пунктов в ключевых точках мира для достижения большей мобильности вооружённых сил метрополий. По мере перехода от мануфактуры к крупной фабрично-заводской промышленности в колониальной политике происходят существенные изменения. Колонии экономически теснее связываются с метрополиями, превращаются в их аграрно-сырьевые придатки с монокультурным направлением развития сельского хозяйства, в рынки сбыта промышленной продукции и источники сырья для растущей капиталистической промышленности метрополий. Соответственно, было очень выгодно удерживать целые народы под контролем одной единственной страны. Войны за колониальное лидерство велись веками, а многие конфликты продолжаются до сих пор. Несмотря на деколонизацию, многие бывшие метрополии не представляют своего существования без колоний, чему способствует политика неоколониализма с выделением зон влияния.

Захват Гибралтара изначально был поводом для начала военных действий между Испанией и Великобританией, что закономерно, учитывая, что обладание Гибралтаром означало обладание стратегически выгодной территорией, которая была нужна для достижения лучшей мобильности среди войск. Имея Гибралтар в качества колонии, у метрополии появилась возможность вводить новые рынки сбыта и осуществлять строительство военных госпиталей вдали от военных действий. Специфика Британского владычества над Гибралтаром заключалась в полном игнорировании Утрехтского мира, что выражалось в оккупации испанских вод вокруг Гибралтара и признание их британскими, постепенном расширении границ (строительство решетки без Испанского разрешения на территории Испании, на землях, на которые Англия не имеет никаких прав). Военные столкновения между Испанией и Англией на протяжении XVIII в., последующие блокады со стороны Испании привели к тому, что территория Гибралтара начала теряет связь с Испанией и полностью стала зависеть от Великобритании, что безусловно было выгодно Соединённому Королевству.