Красный кораблик, синий флот

Прямо к берегу плывет,

Белые мачты, паруса,

Флаг под небеса.

           А капитан с улыбкой

           Держит в ладонях рыбку,

           Курит большую трубку,

           Грозно кричит он в рубку

           «Эй, убирайте галсы,

           Брамсы, бушприт и фоки,

           Живо подайте галстук,

           Слышите, лежебоки!»

Красный кораблик, синий флот

Прямо к берегу плывет,

Белые мачты, паруса,

Флаг под небеса.

           На берегу - улыбки,

           Трубы поют и скрипки,

           А в середине лета

           Все таксмешно одеты,

           Празднично разноцветны,

           Дети жуют конфеты,

           Машут они флажками

           И распевают сами:

Красный кораблик, синий флот

Прямо к берегу плывет,

Белые мачты, паруса,

Флаг под небеса.

           А капитан улыбку

           Прячет в усах огромных.

           Пальцем кривым и липким

           Трогает нежно воздух.

           Скоро он будет дома,

           Нужно же быть серьезным,

           Это не удается

           И капитан смеется

Красный кораблик, синий флот

Прямо к берегу плывет,

Белые мачты, паруса,

Флаг под небеса.

4-8.

Над Канадой, над Канадой

Солнце низкое садится.

Мне уснуть давно бы надо,

отчего же мне не спится?

Над Канадой небо сине,

Меж берез дожди косые -

Хоть похоже на Россию,

Только все же не Россия.

           Мне усталость шепчет «Грейся»

           И любовь заводит шашни,

           Дразнит нас снежок апрельский,

           Манит нас уют домашний.

           Мне снежок - как не весенний,

           Дом чужой - не новоселье.

           Хоть похоже на веселье -

           Только все же не веселье.

У тебя сегодня слякоть,

В лужах солнечные пятна.

Не спеши любовь оплакать,

Подожди меня обратно.

Над Канадой небо сине,

Меж берез дожди косые -

Хоть похоже на Россию,

Только все же не Россия.

4-9.

О, сладкий миг, когда старик

Накрутит шарф по самый нос

И скажет псу «А ну-ка, пес,

           пойдем во дворик»

А во дворе идет снежок

И скажет псу «Привет, дружок»,

Беззлобный дворник

           дядя Костя-алкоголик.

У дяди Кости левых нет доходов,

Зато есть бак для пищевых отходов.

Зато у дяди кости в этом баке

Всегда найдутся кости для собаки

Я рассказать вам не могу,

Как много меток на снегу

Их различать умеет каждая собака

Над этой лапу задирал

Боксер по кличке Адмирал,

А здесь был пинчер мелкий хлыщ    

           и задавака.

Мы дружим со слюнявым Адмиралом

Он был и остается добрым малым,

А пинчера гоняли и гоняем,

За то, что он, каналья, невменяем.

Увы, бывают времена,

Когда сварлива и шумна

Во двор выходит злая дворничиха Клава.

Она не любит старика,

Она кричит издалека,

Что у нее на старика, мол, есть управа!

Нам дела нет до бабы бестолковой,

Но с ней гуляет Вася - участковый,

А вася вместе с ней не одобряет,

Когда собачка травку удобряет.

Как хорошо, о Боже мой,

Со стариком идти домой,

Покинув двор, где ты как вор

           и правит злоба.

Старик поближе к огоньку,

А пес поближе к старику

И так сидят они и радуются оба.

Старик себе заварит черный кофе,

Чтоб справиться с проблемой мировою,

А пес себе без всяких философий

Завалится на лапы головою.

4-10.

По рыбам, по звездам

           проносит шаланду,

Три грека в Одессу везут контрабанду

Над правым бортом,

           что над пропастью вырос -

Янакис, Ставракис и Папасатырос.

А ветер как гикнет, как мимо просвищет,

Как двинет барашком

           под звонкое днище,

Чтоб волны гудели, чтоб мачта скрипела

«Доброе дело, хорошее дело»

Ай, греческий парус, ай Черное море,

Черное море, Черное море -

Вор на воре.

Двенадцатый час, осторожное время,

Три пограничника, ветер и темень,

Три пограничника - шестеро глаз,

Шестеро глаз, да моторный баркас.

Три пограничника, вор на дозоре.

Бросьте баркас в басурманское море,

Чтобы вода за кормой загудела,

«Доброе дело, хорошее дело»

Ай, звездная полночь, ай Черное море,

Черное море, Черное море -

 Вор на воре.

Вот так бы и мне в набегающей тьме

Усы раздувать, развалясь на корме,

Да видеть звезду

           над бушпритом смоленым,

Да голос ломать черноморским жаргоном

И слышать сквозь ветер холодный и тонкий,

Мотора дозорного скороговорку,

Иль правильней может, сжимая наган,

За вором следить. уходящим в туман

И вдруг неожиданно встратить во тьме

Усатого грека на черной корме.

Так бей же по жилам, кидайся в края,

Бездумная молодость, ярость моя,

Чтоб звездами сыпалась

Ккровь человечья,

Чтоб с выстрелом рваться

Вселенной навстречу,

Чтоб волн запевал оголтелый народ,

Чтоб злобная песня коверкала рот,

Чтоб петь, задыхаясь

на страшном просторе,

«Черное море, Черное море!»

Ай, звездная полночь, ай Черное море,

Черное море, Черное море -

 Хорошее море...

4-11.

Мимо ристалищ и капищ,

Мимо храмов и баров

Мимо шикарных кладбищ,

Мимо больших базаров

Горя и мира мимо,

Мимо Мекки и Рима

Синим солнцем палимы,

Идут по земле пилигримы.

           Увечны они и горбаты,

           Голодны, полуодеты.

           Глаза их полны заката,

           Сердца их полны рассвета.

           За ними поют пустыни,

           Вспыхивают зарницы,

           Звезды дрожат над ними

           И хрипло кричат им птицы.

Что мир останется прежним,

Да, останется прежним.

Ослепительно снежным

И сомнительно нежным.

И больше не будет толка

От веры в себя, да в Бога,

А значит - останется только

Иллюзия и дорога.

           Да мир останется лживым,

           Мир останется вечным,

           Может быть постижимым,

           Но все-таки - бесконечным.

4-12.

Три храбрых кабальеро

Отправились в Мадрид

И каждый был тореро

И каждый знаменит.

Один из них - дон Педро

Смеялся и шутил

И красную малагу

Из красной фляги пил.

И каждый песню напевал

«Тра-ля-ля-ля-ля-ля»

и каждый мула погонял

«Но-но, Но но!»

           Они по Гвадараме

           Скакали три денька,

           Как вдруг на них напали

           Огромных три быка.

           Два храбрых кабальеро

           Пустились наутек,

           А с третьим - доном Педро

           Случился нервный шок.

           Теперь никто не напевал

           «Тра-ля-ля-ля-ля-ля»

           И никого не погонял

           «Но-но, Но но!»

Очнулся наш дон Педро

И вместо трех быков

Увидел пред собою

Прекрасных трех коров.

И с той поры дон Педро

Покинул отчий кров

И здесь на Гвадараме

Пасет своих коров.

Он эту песенку поет

«Тра-ля-ля-ля-ля-ля»

Когда коров своих пасет

«Но-но, Но-но!»

4-13.

Когда на сердце тяжесть

И холодно в груди,

К ступеням Эрмитажа

Ты в сумерки приди,

Где без питья и хлеба,

Забытые в веках,

Атланты держат небо

На каменных руках.

           Держать его махину -

           Не мед со стороны.

           Напряжены их спины,

           Колени сведены

           Их тяжкая работа

           Важней иных работ

           Из них ослабнет кто-то

           И небо упадет.

Во тьме заплачут вдовы

Повыгорят поля.

И встанет гриб лиловый

И кончится Земля,

А небо год от года

Все давит тяжелей,

Дрожит оно от гула

Ракетных кораблей.

           Стоят они, ребята

           Точеные тела,

           Поставлены когда-то,

           А смена не пришла

           Их свет дневной не радует,

           Им ночью не до сна

           Их красоту снарядами

           Уродует война.

Стоят они навеки,

Уперши лбы в беду,

Не боги - человеки,

Привыкшие к труду.

И жить еще надежде

До той поры, пока

Атланты небо держат

На каменных руках.

4-14.

Виноградную косточку

в теплую землю зарою,

И лозу поцелую и спелые гроздья сорву,

И друзей созову, на любовь

           свое сердце настрою,

А иначе зачем на Земле этой

            вечной живу.

Собирайтесь-ка, гости мои,

           на мое угощение,

Говорите мне прямо в лицо,

           кем пред вами слыву,

Царь небесный пошлет мне

           прощение за прегрешения,

А иначе зачем на Земле

           этой вечной живу.

В темно-красном своем будет петь

           для меня моя Дали,

В черно-белом своем преклоню

           перед нею главу,

и заслушаюсь я и умру

           от любви и печали,

А иначе зачем на Земле

           этой вечной живу.

А когда заклубится закат,

           по углам заметая,

Пусть опять и опять предо мной

           проплывут наяву

Белый буйвол и синий орел

           и форель золотая,

А иначе зачем на Земле

           этой вечной живу.

4-15.