Психологическая модель стресса и невротические расстройства

Неврозы, имеющие сложную биопсихосоциальную природу, в первую очередь определяются психологическими этиопатогенетическими механизмами. Большинству специалистов нашей страны менее известны современные психологические, чем физиологические представления о стрессе. Их значения для понимания и терапии невротических расстройств существенно, поскольку невротические расстройства могут рассматриваться как модель хронического стресса.

Стресс и копинг. Понятие «стресс» может включать различные значения (Перре М., Бауманн У., 2002):

- Стресс как событие, несущее дополнительную нагрузку. В этом случае стресс является ситуативным феноменом, который отягощает, усложняет течение событий.

- Стресс как реакция. Стресс может быть реакцией на определенное событие и в этом случае называется эмоциональной реакцией, связанной со стрессом (стрессовым переживанием).

- Стресс как промежуточная переменная. В этом случае стресс рассматривается в качестве промежуточного процесса между раздражителем и реакцией на него.

- Стресс как трансактный процесс. Стресс может быть представлен процессом противостояния индивида и окружающего мира. R. S. Lazarus, R. Launier (1981) считают, что стресс начинается со специфической оценки какого-либо события и собственных ресурсов по его преодолению. В результате формируются связанные со стрессом эмоции, происходят адаптивные реакции (копинг). В таком понимании стресс является динамическим процессом, который протекает в постоянном и обоюдном взаимодействии индивида с окружающим миром.

В психологии настоящего времени наиболее теоретически разработанным и практически значимым является последнее понятие стресса. При рассмотрении стресса в виде трансактного процесса структура стрессового эпизода (как микрособытия повседневной жизни после воздействия стрессора) представлена последовательностью следующих элементов: осознание стрессора и его оценка;

нарушение гомеостаза, связанные со стрессом эмоции и процессы познания; копинговое действие (реакция совладания со стрессом); результат копинга и новая оценка ситуации (с возвращением к первому элементу данной структуры при неуспешности копинга).

В специальной психологической литературе понятие «копинг» не принято рассматривать как самостоятельное и независимое. Оно включается в понимание процесса стресса как главный компонент совладания со стрессом.

Сущность копинга определяется R. S. Lazarus (1991) следующим образом: «Копинг – это когнитивные и поведенческие усилия по управлению специфическими внешними или внутренними требованиями (и конфликтами между ними), которые оцениваются как напрягающие или превышающие ресурсы личности».

Стрессовые реакции могут быть физиологическими, поведенческими, когнитивными и эмоциональными (рис. 1).

Типы стрессоров. В качестве стрессоров рассматриваются жизненные события, которые систематизируются по размеру негативной валентности и времени, требуемому на реадаптацию. В зависимости от этого различают повседневные сложности (неприятности) или повседневные микрострессоры (daily hassles), критические жизненные или травматические события и хронические стрессоры. При систематизации стрессоров по негативной валентности выделяют диапазон от низкой до высокой (см. рис. 2). Время, требуемое на реадаптацию, при повседневных сложностях составляет минуты или часы, при критических жизненных событиях – недели или месяцы, хронические стрессоры иногда длятся годами. В качестве примера хронического стрессора может рассматриваться такое длительно существующее расстройство как невроз. Его течение определяется вышеуказанными характеристиками стресса как трансактного процесса.

Факторы влияния на переживание стресса. Люди по-разному реагируют на идентичные стрессоры. Точно предсказать последствия воздействия стрессовых факторов сложно. Это связано с тем, что между стрессорами и их последствиями в качестве посредников действуют другие факторы. К таким факторам относятся качества стрессоров, личностные свойства, компетентность в преодолении стресса (тенденции копинга) и социальные факторы (социальная сеть, социальная поддержка).

Исходными пунктами являются стрессоры. Главный опосредующий фактор со стороны индивида — это процесс оценки, представляющий собой суждение о событиях с различных точек зрения (контролируемость, каузальные атрибуции, ресурсы и т. д.). Оценки, вместе с индивидуальными процессами приспособления к стрессам и преодоления их, в существенной мере определяют вид и интенсивность стрессовых реакций. Этот процесс регулируется личностными факторами, тенденциями копинга и его стилем, а также влиянием социальной поддержки и имеющих отношение к стрессу релевантных лиц (Cohen S., 1992). Свойства личности и социальные факторы могут способствовать как усилению, так и ослаблению стрессовой реакции, влияя на ее тип, интенсивность и длительность. Усилят эти факторы стресс или смягчат его — зависит от многих обстоятельств, в том числе и от типа стрессора, а также от особенностей самих факторов и их взаимодействия с другими, видоизменяющими или опосредующими переменными.

Свойства социального окружения как координаторы стресса. Социальная сеть, социальная поддержка. Наряду с личностными признаками и особенностями преодоления стрессового события, важную роль играют характеристики социального окружения, которые являются модераторами стресса. Значение этих факторов уже давно было установлено в эмпирических исследованиях этиологии, что позволило сформулировать различные понятия, такие, например, как социальная интеграция, социальные ресурсы, социальное приспособление и др. (Laireiter A.-R., Baumann U., 1988). Основными составляющими этих конструктов являются социальные отношения, в том виде, как они трактуются, прежде всего в концепциях социальной сети и социальной поддержки (Laireiter A.-R., 1993). Конструкты социальной интеграции, социальной сети и различные компоненты социальной поддержки тесно взаимосвязаны друг с другом.

Под социальной сетью понимаются коммуникативные связи какого-то определенного социального комплекса (Schenk M., 1984), т. е. социальная сеть состоит из «узлов» и «соединений» между ними, где узлы представляют отдельных личностей данного социального образования, а соединения — отношения, существующие между ними. В психологии и психиатрии мы имеем дело со специфическим понятием сети, отличным от такового в других дисциплинах. Здесь социальная сеть — это система социальных отношений отдельного человека, поэтому используются понятия “персональная социальная сеть”, “индивидуальная сеть отношений”, “система отношений” или “эгоцентрическая сеть”. Описание (Baumann U., LaireiterA.-R., 1995) этой индивидуальной структуры отношений проводится по различным осям измерения с выделением: структурных признаков (величина, частные группы), интеракционных признаков (продолжительность отношений) и функциональных признаков (поддержка, нагрузка). Для определения и использования чаще всего учитываются (по отдельности или в комбинации) следующие критерии: субъективные значения человека – аффективная сеть; его ролевая принадлежность (партнер, родственник, сосед и т. д.) – ролевая сеть; функции (в том числе поддержки) — сеть обмена и поддержки; частота контактов – коммуникативная сеть. Кроме того, с понятием сети связываются иногда конкретные роли и в результате выделяют, например, сеть родства, дружбы или рабочую сеть.

Под социальной поддержкой понимается удовлетворение специфических социальных потребностей: в близости, защите, информации, практической помощи, разрядке, успокоении и т. д. (Veiel H. O. F., Ihle M., 1993). Это понятие описывает главный функциональный аспект социальных отношений и сетей отношений.

Адаптация к стрессовым ситуациям. Концепции копинга. В концепциях копинга рассматривается процесс, который приводит к адаптивным реакциям индивида. Копинг означает здесь совладание со стрессом, адаптивное поведение в целях восстановления равновесия (гомеостаза).

Этому процессу впервые было уделено внимание в психоанализе при использовании понятия защитных механизмов, которые служат защите от тревоги и страха.

В специальной литературе длительное время существовало мнение о том, что особые защитные стили могут быть связаны со специфическими психологическими проблемами. Как писал R. S. Lazarus (1993): «Психоаналитическим концептом, оказавшим большое влияние на психологию личности и клиническую психологию был следующий. Каждая форма психопатологии ассоциировалась с особым стилем защиты. Например, истерический невроз был связан с подавлением, обсессивно-компульсивный невроз – с интеллектуализацией и аннулированием (undoing), паранойя – с проекцией». Это представление не выдержало строгой эмпирической верификации, но оно продолжает вызывать интерес у исследователей и клиницистов.

Психоаналитические, прежде всего эго-психологические представления о защитных механизмах определяют их как стиль личности, обычно, в виде дихотомий защитных стратегий, например, таких, как вытеснение – сенсибилизация. Проблема, с точки зрения R. S. Lazarus (1992), состоит в том, что большинство людей относится к центру подобной системы измерения, не являясь склонными ни к чрезмерному вытеснению, ни к сенсибилизации. В связи с этим выбор психоаналитиком стиля защиты будет равнозначным определению лишь высоко ригидных и патологических видов копинга.

Стили совладания представлялись, как уже говорилось, в виде иерархии от здоровых форм (определялись как копинг) до прогрессивно менее здоровых или дисфункциональных форм (назывались защитами), например, невротических или психотических. При этом определенные формы (например, отрицание) автоматически рассматривались как патологические и патогенные, а другие – здоровыми или близкими к здоровым (например, сублимация). Так как заранее определялось, какие формы совладания являются здоровыми или патологическими, процесс копинга в психоанализе не оценивался в зависимости от исхода адаптации к проблеме. Поэтому не было возможностей оценить функциональный или дисфункциональный исход процесса, а также определить условия, при которых копинг или защита могли иметь позитивное или негативное адаптационное значение для человека.

Серьезным недостатком ранних теорий психологической защиты-копинга было то, что они не давали возможности изучить и детально описать, как посредством мыслей и действий человек преодолевает специфические стрессы, такие как болезнь, личная утрата, другие интер- и интрапсихические угрозы, возникающие в определенных жизненных условиях.

В 60-х годах 20 века начались новые исследования по копингу, которые ранее связывались с защитными механизмами. До этого периода слово копинг (совладание) неформально использовалось в медицинской и социальной литературе. В 1960-х г. г. концепт «копинг» начал приобретать для некоторых исследователей техническое значение.

Для ряда исследователей 1960-х и начала 1970-х годов инициирующие работы по адаптивным защитам превратились в самостоятельный интерес по изучению сознательных стратегий, которые используются человеком, сталкивающимся со стрессовыми ситуациями. В этой новой литературе сознательные стратегии по реагированию на стрессовые ситуации были концептуализированы как копинговые ответы. Этот тип исследований быстро превратился в самостоятельную область, отличающуюся от старой, связанной с защитными механизмами. Однако более поздние исследования показали, что копинг включает не только сознательные, но и автоматизированные, неосознаваемые виды совладающей со стрессом активности.

Несмотря на то, что в частной стрессовой ситуации индивиду теоретически доступно неограниченное число копинговых стратегий, первая генерация исследователей копинга стремилась идентифицировать и изучать ограниченное число базовых копинговых ответов. Кроме того, ранние исследователи копинга почти исключительно фокусировали внимание на изучении копинговых реакций на угрожающие жизни или травматические события. Еще одной особенностью начального периода изучения копинга было следующее. В психоаналитической литературе по защитным механизмам личностные переменные имели первостепенное значение. Однако первые исследователи копинга не без оснований полагали, что личностные переменные служат слабыми предикторами специфической копинговой активности. Хотя индивид может иметь привычные предпочтения в копинге, экстремальные ситуации обычно реализуют только узкий круг возможных копинговых ответов. Не удивительно, что с 1970-х годов все большее число ученых приходило к заключению, что способы копинга не были существенно предопределены личностными факторами. Они начали подчеркивать важность изучения ситуационного контекста, в котором реализуется копинг.

Однако с 1980-х годов вновь возобновились исследования черт личности. Это коснулось и области изучения копинга. B. N. Carpenter (1992), как и многие другие, указывал: «История показала, попытки понять копинг только как атрибут личности или как стиль не были успешными».

Современные концепции стресса опираются, прежде всего, на когнитивно-феноменологический подход R. Lazarus, который, если рассматривать и физиологические аспекты стресса, представляется как общий адаптационный синдром. Стрессовую реакцию рассматривают как результат определенных отношений между характеристиками выдвинутого требования и имеющимися в распоряжении человека ресурсами. Качество этих отношений опосредуется через когнитивные процессы оценки. Стрессорами могут оказаться не только внешние, но и внутренние требования — цели, ценности, оценки. Если они игнорируются или не реализуются, то это может иметь для человека негативные последствия. Благодаря так называемой первичной оценке (primary appraisal) организм, когда он бодрствует, постоянно настороже в отношении того, не происходят ли какие-либо изменения, к которым надо адаптироваться, чтобы сохранить благополучие. Если событие сочтено незначительным, то оно не приводит ни к каким другим процессам, кроме ориентировочной реакции. Другой тип событий, также не вызывающий адаптивных процессов, — приятные ситуации, преодолевать которые не нужно. Третий тип характеризуется потребностью в адаптации.

Итог оценки представляет собой результат взаимодействия между первичной и вторичной оценками ситуации. Последняя может происходить одновременно с первичной и заключается в том, что человек оценивает имеющиеся в его распоряжении ресурсы для решения проблемы. К внутренним ресурсам относятся индивидуальные переменные: способность к сопротивлению, эмоциональная стабильность, атрибутивные тенденции и т. д. К ресурсам окружающего мира принадлежат, например, свойства социальной сети. Если соотношение между требованиями и способностями кажется человеку уравновешенным, то ситуация соответствует определению эустресса. Когда стрессор оценивается как вызывающий ущерб или потерю, то нарушается чувство собственной ценности и появляются такие эмоции, как печаль или, возможно, гнев. Если же ситуация оценивается как опасная, то следствием является страх. Стрессовые эмоции направленно мобилизуют человека, изменяя его готовность к действию, к определенным адаптивным, копинговым реакциям.

Копинговые реакции инструментально нацелены на то, чтобы повлиять либо на окружающий мир, либо на самого себя (или на то и другое). Это можно охарактеризовать понятием способа приспособления и выделением, соответственно, двух видов реакций: внешней по отношению к системе – ассимиляции и внутрисистемной – аккомодации. В определенной мере этому соответствуют способы совладания более высокого порядка (Lazarus R. S., 1966): копинг, ориентированный на проблему (problem focused), и копинг, ориентированный на эмоции (emotion focused). В качестве специальных способов копинга отдельно рассматриваются: поиск информации и вытеснение информации, прямое действие и торможение действия, а также интрапсихические формы преодоления — управление вниманием, успокоение и т. д. (Lazarus R. S., Launier R., 1981). Результаты, возникающие вследствие адаптивных реакций, подвергаются новой оценке, а затем в зависимости от ее результата могут последовать дальнейшие копинговые действия.

Обобщение многочисленных исследований в данной области свидетельствует, что копинговые действия могут быть: ситуационно-ориентированными (активное влияние на ситуацию; уклонение/уход; пассивность); репрезентативно-ориентированными (поиск информации; «подавление» информации); оценочно-ориентированными (изменение намерений/целей; переоценка ситуации).

Влияние стрессоров на психические и соматические расстройства. Стрессоры могут быть связаны с различными расстройствами в качестве следующих общих причин и действий:

· Основная причина. Cтрессор представляет собой необходимое и достаточное условие для возникновения какого-то расстройства; при этом другие факторы влияния установить невозможно. Типичными примерами служат хронические приспособительные и стрессовые реакции, такие как переживание горя или посттравматическое стрессовое расстройство.

· Дополнительная причина (кодетерминанта). Этот вариант встречается тогда, когда для возникновения расстройств дополнительно требуются другие факторы. Например, гипотеза диатеза-стресса предполагает, что, помимо воздействия стрессора, для возникновения определенного расстройства необходима биологическая уязвимость индивида.

· Модерирующее действие. Стрессоры могут усугубить какое-то уже существующее условие для возникновения расстройства, в результате чего превышается его определенное, пограничное значение и расстройство становится очевидным. Подобную модерирующую функцию стресса можно предполагать при многих проблемах, возникающих в пубертатном и подростковом возрасте.

· Провоцирующее действие. Стрессоры могут быть триггерным (пусковым) событием в фазе до начала расстройства. Кроме того, в случае долговременного стрессового события, в конце концов, может повыситься уровень перегрузки выше порога резистентности, что будет способствовать манифестации расстройства. Такого рода механизмы предполагаются в начале шизофренических шубов. В этом случае добавившееся стрессовое событие приводит к активации дезадаптивных процессов преодоления и переработки и, далее, к превышению критического порога при уже имеющихся продромальных симптомах.

· Протективное действие в отношении расстройства функции: Стрессовое событие может привести к активации личностных и социальных ресурсов и даже к позитивному изменению отношения к имеющейся психической проблеме.

Наряду с простыми прямыми функциями стрессовых событий, встречаются более сложные связи, учитывающие другие переменные. Кроме того, стрессоры могут влиять на управление течением уже существующего расстройства (например, возможен модерирующий эффект).

Влияния социальной сети и социальной поддержки на здоровье, психические и соматические расстройства.

Учитывая позитивные отношения между признаками социальной сети и социальной поддержки и состоянием здоровья или отсутствием психических и психосоматических проявлений стресса, нельзя не отметить, что роль этих признаков относительно невелика. Этиологическое значение социальной поддержки необходимо рассматривать в тесной взаимосвязи с общими условиями (факторами риска и уязвимости) возникновения психических и соматических расстройств.

Особенное значение имеют подходы, ориентирующиеся на понимание преодоления стресса по R. S. Lazarus. В результате появилась “модель преодоления стресса и поддержки”, в которую была добавлена социальная ось измерения (Cohen S., 1992 и др.). В соответствии с ней социальное окружение и структура социальных отношений индивида потенциально обладают не только протективными, но и отягощающими функциями. Ниже обсуждаются протективные функции. Согласно мнению специалистов по данной проблеме (Baumann U., Perrez M., 1998 и др.) можно выделить пять путей позитивного воздействия социальных отношений и поддержки:

1) Социальный защитный эффект. Эффект передается в социальном окружении: социальная структура отношений способствует редукции стрессовых событий и приумножению позитивных событий, которые могут стабилизировать и даже улучшать компетентность в преодолении стресса и общее состояние индивида.

2) Когнитивный защитный эффект. Предполагается, что восприятие социальной поддержки (воспринимаемая поддержка) редуцирует релевантные для стресса негативные суждения о событиях и одновременно повышает нерелевантные или так называемые благоприятные оценки (“benign appraisals”) окружающего мира. Это способствует положительной оценке объективных признаков ситуации и их субъективного значения.

3) Эффект эмоциональной разрядки и буферизации. В отношении эмоциональных реакций многие исследования показывают, что уже одно знание о существовании близких людей, тем более их личное присутствие, может редуцировать эмоциональные реакции, особенно страх и неуверенность, вызванные какой-то предстоящей или происходящей стрессовой ситуацией, а значит — противодействовать ей. С другой стороны, отсутствие или недостаток близких лиц и поддержки может ухудшать общее состояние и повышать подверженность стрессам (Cohen S., Wills T. A., 1985).

4) Когнитивный эффект преодоления проблемы. Этот механизм воздействия влияет на когнитивный процесс вторичной оценки, а, значит, на выбранные при этом цели преодоления и стратегии преодоления. Одно знание, что можешь привлечь кого-то к решению определенной проблемы или посоветоваться, даже одна мысль, что близкий человек понимает проблему, может изменить представление о стрессе и возможностях его преодоления и в этом смысле представляет собой когнитивную операцию преодоления.

5) Социальное преодоление или помощь в преодолении стресса. Еще один путь воздействия касается функций полученной поддержки. Можно предположить, что реально полученная поддержка (помощь в преодолении) обладает тремя функциями: поддержание конкретных, релевантных психологических систем преодоления (например, укрепление морали, самоценности, самопродуктивности); активная поддержка в преодолении и решении проблем (например, помощь при выработке возможных решений); прямое вмешательство в преодоление (предоставление денежных сумм, снятие забот и т. п.).

Само по себе получение социальной поддержки еще не является гарантом успешного преодоления. Многие авторы отмечают, что необходимо уметь вчувствоваться в состояние человека, которому тяжело, и обладать некоторым опытом переживания стресса. Поддержка должна быть адекватной потребностям в приспособлении и преодолении, возникающим в связи с конкретным стрессом. Только в том случае, если эти условия выполняются, социальная поддержка позитивно воздействует на результат совладания со стрессом.

Ориентированное на этиологию исследование социальной поддержки и социальной сети отчетливо показало, что социальное окружение участвует в возникновении психических или соматических расстройств не только в форме отягощающего воздействия на индивида, но и представляет собой ресурсы, благодаря которым эффекты подобных воздействий модерируются и блокируются различным образом. В результате возникли различные этиологические модели соматических и психических расстройств. При этом индивида не следует рассматривать лишь как пассивного реципиента благ окружающего мира. Своим активным участием в преодолении стресса человек может способствовать поддерживающим вмешательствам, поступающим из окружающего мира. Эти навыки и умения следует считать дополнительными защитными факторами при столкновениях с критическими жизненными событиями, хроническими воздействиями окружающего мира и повседневными стрессами.

Семейный стресс и копинг. Одной из первых работ в этой области, сохраняющих свое научное значение до последнего времени, является монография R. Hill (1946), в которой автор описал модель семейного кризиса в период длительного отсутствия отца и концепцию копинга семейного стресса. Согласно АВСХ-модели R. Hill, семейные кризисы (X) зависят от следующих факторов: стрессора (А), семейных ресурсов (В), субъективной интерпретации стрессора в семье (С). В модели стресса, предложенной R. S. Lazarus (1966), факторам С и В предыдущей концепции соответствуют первичная оценка стрессора и вторичная оценка собственных ресурсов. Позднее W. R. Burr (1973) и др. дифференцировали представления R. Hill и сосредоточили внимание на дополнительных стрессорах, возникающих как последствия дисфункционального копинга по поводу первичных стрессоров.

Семейный стресс определяется большинством исследователей как макрособытие (т. е. критическое жизненное событие), которое нарушает гомеостаз семьи. Такие события требуют долговременных усилий по приспособлению и включают адаптацию вторичного порядка на уровне семейной структуры. Лишь часть ученых (Watzlawick P., Weakland J., Fisch R., 1974 и др.) относится к семейному стрессу как к микрособытию, которое нуждается в адаптации первичного порядка. Под первичными адаптационными процессами понимаются те копинговые реакции, которые направлены на сохранение системы, под вторичными – копинговые реакции изменяющие систему.

При анализе семейных процессов семейный стресс предпочтительнее рассматривать как последовательность ежедневных стрессовых событий, а не в качестве критического жизненного события. Связано это с тем, что последнее как макрособытие не может служить основой для точного психологического анализа, потому что позволяет проводить лишь грубую, недифференцированную оценку связанных с ним явлений. Развод, например, является макрособытием, как правило, с последующим рядом фрустрирующих микрособытий, с которыми человек вынужден справляться в повседневной жизни. Такими микрособытиями являются, например, бессонная ночь в раздумьях о бывшем супруге, или досада, вызванная его звонком, или чувство одиночества за завтраком, или потребность в помощи при уходе за ребенком. Каждый такой микроэпизод может являться аналитической единицей. Выделение конкретных микрособытий и представления о копинге по отношению к ним помогают точнее понять причины развития последующих проблем. Поэтому, для более адекватного анализа семейных влияний и вызываемых ими реакций предложена концепция, согласно которой в стрессе, переживаемом в семье, выделяются, с одной стороны, различные нарушения душевного равновесия: одного члена семьи, двух (диада), трех (триада) или всей семьи (в зависимости от ее состава). С другой стороны, учитывается последующая реакция одного члена семьи, семейной субсистемы (диада, триада) или же всей семьи на проблему, возникающую у отдельного члена семьи, семейной субсистемы или у семьи в целом (Perrez M., 1994). Под субсистемой следует понимать, например, родителей, мать и ребенка, нескольких детей и т. п.

Существует много вариантов соотношений стрессовых нарушений гомеостаза семьи с копингом стресса. Семейный стресс может варьировать от индивидуального (без совпадения с другими членами семьи) до семейного стресса, касающегося двух-трех членов семьи (диадический или триадический) или стресса, переживаемого всеми членами семьи.

Понятие "семейный копинг стресса" используется тогда, когда копинговые реакции более чем одного члена семьи (в некоторых случаях – всех) являются ответами на нарушение душевного равновесия одного или нескольких членов семьи.

Оценка стресса и копинга: оценка стрессоров, копинга, социальной сети и социальной поддержки. В связи с рассмотрением сущности трансактной теории стресса как последовательности взаимосвязанных компонентов определенной системы становится понятной необходимость изучения и измерения любого компонента такой системы лишь во взаимоотношениях с другими. В противном случае результаты измерения становятся оторванными от контекста стрессового процесса и связываются с абстрактными или необъективными показателями. Поэтому были разработаны разнообразные методы оценки практически всех составляющих стрессового процесса. В общем виде к ним относятся оценки: стрессоров (повседневных стрессоров, критических жизненных событий, травматических событий, хронических стрессоров, стрессовых реакций), личностных параметров, отражающих переживание стресса и ресурсы личности, копинга, социальной сети и социальной поддержки (Абабков В. А., Перре М., 2004).

Во многих отечественных публикациях по измерению копинга такой дифференциации обычно не проводится. Например, считается, что наличие заболевания является для пациента основным стрессовым событием, и, если оценивать копинговые действия, то они обязательно будут относиться к совладанию с заболеванием. Однако это происходит далеко не всегда. Так, изучение стресса и копинга в семьях больных неврозами (Абабков В. А., Перре М., Планшерел Б., 1999) показало, что болезнь в качестве повседневного стрессора отмечалась в следующих соотношениях: для отцов наиболее частыми 5 стрессорами были: недостаток денег (17%), перегруженность производственными обязанностями (15,9%), собственная болезнь (15,8%), проблемы другого члена семьи (15,З%), мысли о собственном будущем (13,7%); у матерей пять первых стрессоров представлены: собственной болезнью (28,4%), мыслями о собственном будущем (21,8%), недостатком денег (20,7%), проблемами другого члена семьи (18,1%), ссорой с ребенком (14,1%); для их детей-подростков микрострессорами являлись: ссора с родителями (21,6%), избыток домашних заданий (16,9%), мысли о собственном будущем (15,1%), ссора с братом или сестрой (12,3%), свой внешний вид (11,5%).

Другое исследование (Абабков В. А., Перре М., Кайдановская Е. В., Шёби Д., 2004) свидетельствует, что неубедительным является представление о устойчивости копинговых стратегий у определенного человека. Систематическое исследование (три раза в день, в течение семи дней) выявило своеобразие копингового поведения по отношению к повседневным стрессовым событиям. В рабочие дни (по сравнению с выходными) при обсуждении проблем и решении конфликтов жены проявляли больше внимания к мужьям и соглашались с ними, успокаивали их или принимали с хорошим настроением. Вместе с тем женщины достаточно часто реагировали и отказами. В выходные дни, связанные с иным распределением обязанностей и более активным общением супругов, мужьям были более свойственны упреки и нападки на своих жен. На выбор поведения супругов, принятие их решений оказывали влияние также особенности культуры, семейныетрадиции.