Посещение съёмок в степи (3)

Чэнь Фэйр усталой поступью вышла из ханского шатра, служившего временной съёмочной площадкой.

Сейчас ей больше всего хотелось вернуться в свою юрту, завалиться на кровать, укрыться шерстяным одеялом и сладко уснуть. Больше ей ничего не требовалось, лишь бы проспать до завтрашнего утра!

Съёмки за рубежом были чересчур хлопотливыми и утомляющими. Чэнь Фэйр пришлось покинуть роскошный, комфортабельный мегаполис и преодолеть несколько тысяч километров ради съёмок в бескрайней монгольской степи. Это, несомненно, оказалось большим испытанием для неё.

Она начала свою звёздную карьеру как певица и прежде исполнила камео-роли в нескольких фильмах. В «Осени в моём сердце» ей впервые досталась главная женская роль. Это также можно было считать её настоящим вступлением в мир телевидения.

Но будь то «Осень в моём сердце» или «Полный дом», несмотря на то, что съёмочный процесс в обеих мелодрамах был напряжённым, съёмочная группа тщательно заботилась о Чэнь Фэйр, вдобавок многие сцены снимались на киностудии, поэтому ничего изнуряющего не было.

Случай же с «Песней эпохи процветания» совершенно отличался. Будучи самым дорогостоящим в этом году проектом Центрального телевиденья, этот многосерийный телесериал затрагивал огромное множество людей, среди которых Чэнь Фэйр не считалась первоклассной суперзвездой. Естественно, ей можно было и не мечтать о том, что с ней будут обходиться наилучшим образом.

К тому же режиссёр сериала Чжан Кэ славился в шоу-бизнесе своими жестокими требованиями к актёрам. У него был богатый послужной список, он имел отличную репутацию, а полагаясь на влиятельное Центральное телевиденье, напрямую высказывал всё актёрам, которые совершали какую-либо ошибку, даже кричал на них.

Если какая-то сцена, по его мнению, не удавалась, Чжан Кэ заставлял актёров переигрывать вновь и вновь, пока наконец не испытывал удовлетворение.

Уже закалённая двумя сериалами Чэнь Фэйр значительно продвинулась в своём актёрском мастерстве, однако, очевидно, ей до сих пор так и не удалось достигнуть стандартов Чжан Кэ, поэтому в этом плане она постоянно терпела невзгоды.

Самым главным являлось то, что, несмотря на невзгоды, Чэнь Фэйр все равно продолжала стиснув зубы упорствовать. Не только потому что этот сериал мог в значительной степени повысить её звёздный статус, но и потому что она хотела доказать всем, на что способна.

Разумеется, с каждым разом ей становилось всё тяжелее.

В этот момент Чэнь Фэйр невольно подумала о находившемся в далёком Гонконге Лу Чэне. Наверняка он сладко поживает, кто знает, может, даже сейчас пьёт кофе с какой-нибудь красоткой…

«Лу Чэнь!»

В то время, пока Чэнь Фэйр бросалась от одной мысли к другой, внезапно вскрикнула шедшая рядом помощница.

«Сестрица Фэйр, Лу Чэнь приехал!»

Чэнь Фэйр тотчас растерялась и засомневалась, не послышалось ли ей.

Зачем Лу Чэнь приехал? Здесь ведь не Столичная и не Нанкинская киностудия, а глубь бескрайней монгольской степи, до ближайшего города несколько сотен километров.

Тем не менее в следующий миг Чэнь Фэйр увидела мчавшегося к ней Лу Чэня!

И вправду Лу Чэнь!

Чэнь Фэйр просто не могла поверить своим глазам. От такого приятнейшего сюрприза у неё выступили слёзы, а вся душевная утомлённость, обиды и желчь полностью пропали, осталась лишь небывалая радость.

Невзирая на толпу окружающих людей, она внезапно ринулась вперёд, прямо в объятия Лу Чэня.

Лу Чэнь крепко обнял Чэнь Фэйр. Он в отличие от своей девушки сохранил рассудок, поэтому, заметив причудливые взгляды окружающих, с трудом подавил своё возбуждение, чтобы не совершить ничего такого, что выходило бы за рамки приличия.

Похлопав по спине любимую, он прошептал: «Ты исхудала…»

Скопившиеся в глазах слёзы мгновенно закапали. Чэнь Фэйр захотелось разрыдаться в объятиях Лу Чэня, но она всё-таки не забыла, где находилась.

Она спокойно освободилась из его объятий и с неловким видом вытерла слёзы, спросив: «Зачем ты приехал?»

Лу Чэнь улыбнулся: «Я соскучился по тебе, вот и приехал.»

Ух~

От этой беседы возлюбленных у столпившихся вокруг людей мурашки пошли по коже, а многие одиночки получили десятитысячный урон и больше не желали дальше наблюдать за этой парочкой.

«Чэнь Фэйр, это твой парень?»

Одобрительные слова произнёс смуглый худощавый мужчина. Ему было около 40-50 лет, он носил тёмно-серый жакет, волосы были взлохмачены, скулы сильно выдавались. Человек горящим взглядом смотрел на пару.

Чэнь Фэйр поспешила представить Лу Чэню человека: «Это наш режиссёр Чжан Кэ.»

«Здравствуйте, режиссёр Чжан!»

Лу Чэнь мигом вышел вперёд и протянул человеку обе руки: «Меня зовут Лу Чэнь, много о вас слышал!»

Режиссёра Чжан Кэ, пожалуй, знала вся страна, и Лу Чэнь тоже не был исключением.

Чжан Кэ являлся личным сериальным режиссёром Центрального телевиденья. Снятые им исторические многосерийные сериалы «Династия Цинь», «Повествование о династиях Суй и Тан», «Великая Минская империя», «Опиумные войны» не только пользовались известностью в Китае, но и считались весьма авторитетными работами в азиатской телеиндустрии.

Пусть даже Лу Чэнь снял бы множество сериалов и фильмов, в присутствии этого великого режиссёра старшего поколения он бы все равно считался новичком.

Чжан Кэ пожал Лу Чэню руки, и суровое лицо озарила улыбка: «Я знаю тебя. Чжан Вэньтянь уже некогда упоминал тебя, а Вань Сяоцюань, кажется, сейчас помогает тебе?»

Лу Чэнь почтительно ответил: «Да, режиссёр Вань в настоящее время готовится в Гонконге к съёмкам моего первого фильма.»

Чжан Кэ кивнул: «С Вань Сяоцюанем непросто сладить, ты неплох.»

Взглянув мельком на Чэнь Фэйр, он произнёс: «Как парень Чэнь Фэйр ты подходишь по всем требованиям.»

Все рассмеялись.

К этому моменту вокруг собралось очень много людей, среди них было немало актёров из съёмочной группы. Они до сих пор были одеты в сценические наряды. Ближе всех стояли популярные звёзды, а актёры массовочного плана могли лишь издалека за всем наблюдать.

Актёры-мужчины восхищались Лу Чэнем и завидовали ему, а большинство актрис восторгались и ревновали.

Достаточно часто происходило так, что звезда посещала съёмки своего друга, но пока ещё никто не наносил визит в такой глуши.

Смех посторонних немного смутил Лу Чэня.

Сжатые губы Чэнь Фэйр улыбались, выражая счастье. Она представила Лу Чэню других актёров.

«Это Ши Лан, он же братец Ши.»

«Это Янь Кан, он же учитель Янь!»

«Сестрица Жуань…»

Эти несколько основных актёров, которых Чэнь Фэйр представила Лу Чэню, являлись знаменитыми личностями в кино- и телеиндустрии. Самым известным был исполнитель главной роли Ши Лан. Он считался королём экрана, получил всевозможные награды на трёх крупнейших отечественных кинопремиях и исполнил во многих фильмах и сериалах главные роли, которые пришлись всем зрителям по вкусу.

Ши Лан имел высокий рост и благородную наружность, с первого взгляда создавал образ положительного персонажа. Он хорошо вёл себя с Лу Чэнем, без какого-либо высокомерия, присущего многим суперзвёздам.

После того, как знакомство с людьми было закончено, Чжан Кэ сказал Лу Чэню и Чэнь Фэйр: «Идите уже, главное не опаздывайте завтра на съёмки.»

Эти слова были произнесены с некоторой многозначительностью.

Многие актрисы захихикали, Ши Лан и остальные тоже странно засмеялись.

Улыбчивое личико Чэнь Фэйр залилось краской. Потянув за собой Лу Чэня, она живо побежала в свою юрту.

Спою одну песню

Встреча после недолгой разлуки настолько же сладка, как свадьба. Оба человека не виделись друг с другом больше полумесяца.

Горячо влюблённые люди постоянно хотят быть рядом, а разлука для них – самое тяжкое бремя. Когда же они вновь встречаются, огонь страсти, естественно, разгорается с особой силой.

Вот только сейчас ещё не стемнело, съёмочная группа только что завершила съёмки, снаружи юрты бродил беспрерывный и оживлённый поток людей. В таких условиях Лу Чэню лишь оставалось подавить любовные порывы и просто понежиться с Чэнь Фэйр, чтобы успокоиться.

Уже вся раскрасневшаяся Чэнь Фэйр схватила Лу Чэня за руки, которые то и дело беспорядочно елозили у неё под юбкой. Очаровательные глаза излучали страсть, но она стыдливо произнесла: «Хватит, давай дождёмся ночи…А там посмотрим.»

Её умилительный взор был таким трогательным и пленительным.

К счастью, Лу Чэнь обладал достаточно крепкой силой воли, иначе бы несмотря ни на что живо овладел ей.

Он с неохотой убрал руки и, опустив голову, поцеловал в прекрасное личико Чэнь Фэйр.

Оба человека, прижавшись друг к другу, начали рассказывать о том, что с ними произошло за последнее время.

Лу Чэнь подробно изложил Чэнь Фэйр об инциденте, который с ним приключился. У него было что рассказать в отличие от Чэнь Фэйр, снимавшейся в глуши, поэтому бо́льшую часть времени она внимательно слушала Лу Чэня.

Выслушав историю, Чэнь Фэйр со смехом сказала: «Тебе знатно подфартило, раз сам Лю Ганшэн лайкнул тебя. Под его покровительством ты мигом осадишь гонконгский шоу-бизнес!»

Этот лексикон…

Лу Чэнь по-новому посмотрел на свою девушку – наверняка она пересмотрела немало гонконгских криминальных фильмов.

«Ты знакома с Лю Ганшэном?»

Чэнь Фэйр ответила: «Виделась с ним дважды, но я бы не сказала, что мы хорошо знакомы. Из гонконгских друзей у меня в основном только сестрица Цзин.»

Лу Чэнь спросил: «А что насчёт леди Цзинь?»

Чэнь Фэйр усмехнулась: «Леди Цзинь очень хитроумная. С ней можно сотрудничать, но как друг она не годится.»

Лу Чэнь кивнул и сразу вспомнил о бизнесмене Чжоу И.

Чэнь Фэйр дала меткую оценку. Леди Цзинь по существу ничем не отличалась от Чжоу И.

«Ха?»

Чэнь Фэйр взяла с прикроватной тумбочки кнут, полюбопытствовав: «Откуда это?»

«О!»

Лу Чэнь объяснил: «Недавно столкнулся с монгольской девочкой Сувдаа. Она мне и подсунула вот это.»

Подарок было неловко выкидывать, поэтому, зайдя в юрту, Лу Чэнь сразу положил его здесь.

«Сувдаа?»

Чэнь Фэйр изумилась: «Сувдаа из семейства Кият? Та красивая девочка?»

Лу Чэнь не решался подтверждать это полностью: «Возможно.»

Чэнь Фэйр, широко раскрыв глаза, взмахнула кнутом: «Она всучила тебе этот кнут, а ты его взял и не стал возвращать его ей?»

«Э…»

У Лу Чэня вдруг появилось ощущение, будто он во что-то вляпался: «А что в этом такого?»

Чэнь Фэйр тут же весело рассмеялась.

Она, опёршись грудью о плечо Лу Чэня, с улыбкой сообщила: «Такие девичьи кнуты изготавливают сами монгольские девочки. Обычно кнут предназначается для любимого человека, это своеобразный символ любви. Ты понравился Сувдаа с первого взгляда, потому она и подарила тебе этот кнут! А ты принял этот подарок, хе-хе!»

Лу Чэнь недоумевал: «Откуда мне было знать…»

Он правда не знал, к тому же в воспоминаниях Фан Мин’и, кажется, не существовало такого обычая.

«Тогда я верну его обратно.»

Чэнь Фэйр осудила Лу Чэня: «Сувдаа – хорошая девочка. Если ты так поступишь, то сильно ранишь её чувства!»

Лу Чэнь не находил слов: «И как же мне поступить?»

Чэнь Фэйр сказала со смехом: «На самом деле тебе ничего не нужно делать. Это уже устаревшая традиция, которая сейчас ничего практически не значит. Когда Сувдаа встретит человека, который ей по-настоящему понравится, она, естественно, снова сплетёт кнут. По правде говоря, в нашей съёмочной группе ещё кое-кто получил кнут. Если бы братец Ши Лан не узнал впоследствии, в чём дело, боюсь, он увёз бы с собой целую связку кнутов!»

Вот оно как. Лу Чэнь в целом успокоился, осознав, что Чэнь Фэйр только что специально дразнила его.

В качестве мести он, протянув руки, решил пощекотать Чэнь Фэйр.

Она больше всего боялась щекотки. Хихикая, она увернулась от Лу Чэня и неожиданно, словно фокусник, достала из-за спины кнут и помахала им перед Лу Чэнем, с довольным видом сказав: «Даже не думай меня обижать, у меня тоже есть кнут. Осторожней, а то отхлестаю тебя!»

Монгольские женщины походили на степных строптивых лошадей. Трусливые, бесхарактерные мужчины не могли покорить их. Этим женщинам нравились настоящие мужчины. А кнут как раз и использовался, чтобы усмирить норовистую лошадь.

Когда девушка дарила кнут, это означало, что она доверяла свою судьбу в руки мужчины.

С другой стороны, кнут мог использоваться для того, чтобы отхлестать изменника, поэтому эта вещь имела двойной смысл.

Именно Сувдаа показала Чэнь Фэйр, как сплести свой кнут. Разница между обычным и девичьим кнутом была очевидна. На рукояти девичьего кнута была завязана красная лента.

Сладостное время вместе всегда пролетает быстро и незаметно. Не успела пара и глазом моргнуть, как уже стемнело.

Скотоводы на лугу у берега реки разожгли костёр и пригласили членов съёмочной группы поучаствовать в их пиршестве. Лу Чэнь воспользовался удачной возможностью, чтобы вместе со всеми вкусить ароматную жареную баранью тушу и кумыс.

Присутствовал весь основной персонал съёмочной группы. Режиссёр Чжан Кэ, главный актёр Ши Лан и другие сидели вокруг костра. Неважно, какой статус они занимали в шоу-бизнесе. Для радушных монгольских скотоводов они все являлись гостями.

Яркий костёр, кружащиеся в воздухе светлячки и зависшая в небе полная луна превратили степь под покровом ночи в невероятно красивое место.

Когда все уже знатно захмелели, один из мужчин богатырского телосложения встал и громко вымолвил: «Девушки, мужчины, позвольте нам станцевать, давайте вместе окажем сердечный приём друзьям из столицы!»

Чэнь Фэйр шёпотом обратилась к Лу Чэню: «Это отец Сувдаа, а также владелец охотничьих угодий Шуйцюань. Мы все зовём его дядя Кият.»

Молодые скотоводы один за другим повставали. Несколько пожилых монголов заиграли на моринхуре и тамбурине, благодаря чему мгновенно создали приятную атмосферу. (*Моринхур – монгольский струнно-смычковый инструмент; тамбурин – барабан*)

Монгольский народ любил песни и пляски. Их песни и танцы передавались из поколения в поколение и по сегодняшний день по-прежнему обладали притягательной силой, были полны положительных эмоций, отчего у слушателей и зрителей появлялась улыбка на лице.

Когда монголы начали представление, члены съёмочной группы тоже прекратили вести себя сдержанно и присоединились к всеобщему веселью.

Как только завершился танец, какой-то скотовод выкрикнул: «Может, теперь гости споют песню?»

«Да!»

Молодые скотоводы громко выразили одобрение и захлопали в ладоши.

Перед таким радушием невозможно было устоять. Разве гости посмели бы скромничать?

В итоге взоры всех присутствующих упали на Лу Чэня и Чэнь Фэйр.

Кто ещё в пении мог сравниться с этой парой возлюбленных?

Лу Чэнь и Чэнь Фэйр переглянулись Последняя с улыбкой сказала: «Давай ты споёшь.»

Лу Чэнь не стал отказываться, а без всякого стеснения встал и произнёс: «Тогда позвольте мне вас развлечь, я спою одну песню.»

«Да!»

Вновь раздались аплодисменты и одобрительные возгласы!

Мой дом – красивая степь

Вокруг костра на берегу реки скапливалось всё больше и больше людей. Казалось, что все скотоводы охотничьих угодий прибыли сюда. Ослепительное пламя освещало лица. Всё в округе походило на огромную картину маслом, которая при этом была очень свежей и живой.

Будто украшенная яшмой река Шуйцюань, на поверхности которой играли лунные блики, спокойно струилась по степи, вдалеке слышалось ржание быстроногих скакунов, дул лёгкий ветерок, в воздухе ощущались ароматы глинистой почвы и травы.

Лу Чэнь, находясь под пристальным вниманием окружающих, широкими шагами подошёл к пожилому скотоводу и, поклонившись, спросил: «Почтеннейший, можно позаимствовать ваш моринхур?»

Этот скотовод уже был очень старым. Пережитые годы оставили глубокие шрамы в виде растрескавшейся кожи на загорелом лице. Волосы на голове были седыми, а взгляд мутным, но он превосходно играл на моринхуре.

Когда он услышал просьбу Лу Чэня, его рот растянулся в улыбке, обнажив смугло-жёлтые неровные зубы. Старик добродушно отдал свой моринхур Лу Чэню: «Держи!»

«Спасибо!»

Взяв инструмент, Лу Чэнь снова поклонился в знак благодарности.

Этот моринхур казался достаточно старым. Видимо, он был не младше того пожилого скотовода, зато его хорошо сохранили. Гриф и резонатор были сделаны из достаточно изысканного материала. На тёмно-красной поверхности отчётливо виднелась патина.

Только знающий толк в товарах человек мог понять ценность этого антикварного моринхура.

Все изумились.

Дядя Кият и другие скотоводы, а также Чжан Кэ, Ши Лан и остальные члены съёмочной группы не ожидали, что Лу Чэнь будет использовать моринхур в качестве аккомпанемента.

Немало присутствующих знали, что Лу Чэнь отлично играл на гитаре, однако гитара и моринхур были совсем разные вещи. Он ведь не собирался использовать гитарную технику на моринхуре?

Он только выставит себя на посмешище!

Лу Чэнь сел на складной стульчик и, легонько погладив инструмент в руках, сообщил: «Я впервые в монгольской степи, здесь и впрямь необычайно красиво. Чувствую себя, словно нахожусь во сне! Вместе с тем весьма благодарен монгольским друзьям за радушный приём, поэтому эта песня посвящается вам!»

Хотя вокруг собралось множество людей, во время речи Лу Чэня все вежливо сохраняли тишину, поэтому его голос отчётливо доносился до ушей каждого человека.

Услышав, что Лу Чэнь восхищается монгольской степью, скотоводы продемонстрировали гордые улыбки, а когда Лу Чэнь замолк, любезные монголы тут же одарили его бурными аплодисментами.

Лу Чэнь с затаённой улыбкой ждал, когда аплодисменты утихнут, после чего сказал: «Эта песня называется…»

«Мой дом – красивая степь!»*

Мой дом – красивая степь?

Чжан Кэ, Ши Лан и остальные члены съёмочной группы обменялись растерянными взглядами, потому что никто из них не слышал этой песни.

Монгольские скотоводы в целом понимали на слух китайский язык. Они не знали, что это оригинальное произведение Лу Чэня. Название им пришлось по вкусу – разве красивая степь не их дом?

Поэтому все снова захлопали в ладоши, а также издали восторженные крики.

Из всех присутствующих лишь Чэнь Фэйр ничему не удивилась. Она с глубоким чувством пристально взирала на Лу Чэня. Её взгляд был полон нежной любви и гордости.

«Сестрица Фэйр…»

В этот момент очаровательный силуэт тихо проскользнул к Чэнь Фэйр.

Последняя мигом улыбнулась: «Сестрёнка Сувдаа!»

Эта монгольская девчушка со слегка стыдливым видом заикаясь прошептала: «Сестрица Фэйр, я подарила свой кнут братцу Лу Чэню.»

Степные девушки имели смелость любить и ненавидеть. Встретив понравившегося человека, они решались первыми признаться в чувствах, ничего не скрывая, поэтому посторонние не гадали, что же у девушки на уме. Сувдаа тоже не была исключением.

Она никогда не встречала такого привлекательного китайского мужчину, как Лу Чэнь, потому и подарила ему свой кнут.

Но затем, поразмыслив, она поняла, что поступила неправильно, так как Лу Чэнь являлся парнем сестрицы Фэйр. Поэтому после бурного мозгового штурма Сувдаа, наконец, признала перед Чэнь Фэйр свою ошибку: «…Ты только не сердись.»

«Глупая сестрёнка.»

Чэнь Фэйр, посмеиваясь, обняла Сувдаа, сказав: «Сестрица не сердится, потому что сестрица знает, что Сувдаа – хорошая девочка, поэтому…Давай вместе послушаем песню!»

Ей очень нравилась Сувдаа, да и разве можно было ревновать и сердиться из-за того, что юная девушка проявила чувства?

Не стоило удивляться, что такой мужчина, как Лу Чэнь, нравился многим девушкам!

А в это время Лу Чэнь уже начал своё выступление.

Моринхур издавал прекрасную мелодию.

«Мой дом – красивая степь,

Ветер траву обдувает,

Повсюду цветы растут,

Бабочки кружатся вокруг,

Птички песни напевают,

В водах изумрудных закат отражается,

Резвые скакуны разноцветным облакам подобны,

Овцы и коровы жемчужинам подобны.

Ах~

Пастушки во весь голос песни распевают,

Всё небо весельем оглашают!

……»

В мире сновидений песня «Мой дом – красивая степь» являлась широко известным классическим произведением. В ней по мотивам народных пастушьих песен восхвалялись живописные виды монгольской степи и счастливая жизнь скотоводов. Несметное количество исполнителей сделали свои каверы на эту песню.

Лу Чэнь использовал в качестве аккомпанемента моринхур. Это в некотором смысле было оригинальное исполнение. Нарастающий первый куплет звучал так, словно скотовод взбирается на гору и взирает сверху на просторную степь, на выглядящие как распущенные лотосы юрты и на рассеянный по всему пастбищу, словно жемчуг, скот. Слушатели незаметно для себя погрузились в созданную песней атмосферу.

Затем в музыке произошла кульминация, в которой демонстрировалось восхищение скотоводов своей родиной. Непрерывное выражение чувств с разным напором позволяло усилить лирическую окраску композиции.

Разве кто-то не мог получить кайф в данный момент, в данном месте, в данной обстановке, с данной музыкой и с данным пением?

«……

Мой дом – красивая степь,

Люблю чистые воды и травы прекрасные,

Степь на море зелёное похожа,

А юрты лотосам подобны,

Скотоводы рисуют счастливую картину,

Вокруг живописные места,

Ах~

Пастушки во весь голос песни распевают,

Всё небо весельем оглашают,

Пастушки во весь голос песни распевают,

Всё небо весельем оглашают!»

Второй куплет по своей структуре был идентичен первому. После прослушивания обоих куплетов совсем не хотелось, чтобы песня заканчивалась.

А затяжное пение в конце произведения говорило о том, как сильно автор обожает прекрасную степь. Голос и звуки музыкального инструмента, переплетаясь друг с другом, проносились между юртами, перелетали через реку Шуйцюань и разносились по необъятной степи!

Пока Лу Чэнь пел, все молчали. Вокруг было так тихо, будто время замерло. Лишь треск горящих в костре дров не давал людям окончательно забыться.

Немало скотоводов были поглощены прослушиванием песни. У многих даже к глазам подступили хрустальные слёзы.

Родиться здесь, вырасти здесь, испытать радость и печаль здесь и непременно умереть здесь!

Возможно, люди не знали этого выражения, но любовь к своей родине уже прочно впиталась в их плоть. Это сильное, пылкое чувство было пробуждено песней Лу Чэня.

Мой дом – красивая степь!

________________________________________________

* Песня《美丽的草原我的家》 Автор слов: 火华 Автор музыки: 阿拉腾奥勒

Оригинал: https://www.youtube.com/watch?v=adROAc13BL4

Кавер 1: https://www.youtube.com/watch?v=Sdhv9-_uSDw

Кавер 2: https://www.youtube.com/watch?v=WDeHf_bBgrs

Кавер 3: https://www.youtube.com/watch?v=092Bv2FmtYk

Так уютно

Время не стоит на месте, общество развивается, и влияние современной культуры вездесуще. Ведшие из поколения в поколения кочевую жизнь монголы тоже постепенно изменили свой образ жизни.

Большое количество молодёжи уезжало в роскошные мегаполисы, чтобы найти хорошую работу и взглянуть на более впечатляющий внешний мир. Кто-то уезжал навсегда, а кто-то возвращался обратно на родину.

Но и для уехавших, и для тех, кто дальше продолжал оставаться в этих землях, степь всегда была их домом, их истоком, а также привязанностью и духовной опорой, от которой невозможно было избавиться, даже будучи отделённым тысячами километров.

В песне Лу Чэня «Мой дом – красивая степь» воспевался дух скотоводов, поэтому они были особенно тронуты и ошеломлены.

Они долгое время не могли успокоиться!

«Здорово!»

Рык дяди Кията пробудил до сих пор находившихся под впечатлением от песни людей.

Он, держа в руках большую чашу с кумысом, широкими шагами подступил к Лу Чэню и низким голосом произнёс: «Молодой человек, это самая красивая песня, что я, Кият, когда-либо слышал в своей жизни. Эта чаша для тебя!»

Отец Сувдаа, этот монгольский мужчина, имел богатырское телосложение, грубоватую внешность и тёмно-красное лицо квадратной формы, бурно заросшее усами и бородой. У него был грозный вид, источавший дыхание неукротимости.

Но на Лу Чэня он смотрел с восхищением.

Лу Чэнь быстро отложил моринхур и обеими руками взял большую чашу.

Дядя Кият являлся хозяином этих охотничьих угодий, что было равносильно главе племени. Он лично преподнёс алкоголь Лу Чэню, а потому последний, даже несмотря на уже немалое опьянение, не мог отказать первому.

К счастью, кумыс считался слабоалкогольным напитком, поэтому Лу Чэнь залпом выпил серебряную чашу, не упустив ни единой капли.

«Отлично!»

Дядя Кият снова громко похвалил и показал Лу Чэню большой палец. Остальные скотоводы хором выразили шумное одобрение.

Лу Чэнь своим выступлением покорил эту толпу диких степных мужчин.

Сидевший неподалёку Чжан Кэ, обратив на это внимание, вздохнул про себя. Хотя он был телережиссёром и не имел музыкального образования, но в музыке, безусловно, разбирался лучше, чем обычный человек.

Чжан Кэ никогда не слышал песню «Мой дом – красивая степь», однако произведение с такой изящной мелодией и трогательными словами просто не могло быть никому не известным.

Это можно было объяснить только тем, что это было оригинальное произведение Лу Чэня, которое он сочинил по вдохновению после прибытия в монгольскую степь.

Лу Чэнь славился в шоу-бизнесе сочинительством и был известен как лучший автор-исполнитель нового поколения.

Это был в высшей степени одарённый человек!

Чжан Кэ повидал многих талантливых и способных молодых людей, тем не менее Лу Чэнь произвёл на него самое глубокое впечатление.

В голове этого великого режиссёра вдруг зародилась одна мысль.

Дядя Кият спросил: «Молодой человек, кто написал песню, что ты только что спел?»

«Его зовут Лу Чэнь, он парень сестрицы Фэйр!»

В этот миг показалась Сувдаа и раскрыла личность Лу Чэня. Она, жадным взглядом уставившись на Лу Чэня, спросила: «Братец Лу Чэнь, это и впрямь очень красивая песня. Можешь меня научить? Я хочу спеть её всем жителям степи во время празднования Цаган Сара!»

“Цаган Сар” являлся самым торжественным ежегодным праздником, который соответствовал китайскому Нового году. Он отмечался в первый день нового года по лунному календарю. Люди друг друга поздравляли с праздником, вместе пировали, вовсю веселились, пели песни и танцевали, желая, чтобы весь год оказался благоденствующим.

Дядя Кият с довольной ухмылкой погладил дочку по голове.

Это была его самая драгоценная жемчужина.

Лу Чэнь улыбнулся: «Эту песню написал я. Если она тебе понравилась, тогда я разрешаю тебе её спеть.»

«Правда?»

Сувдаа была удивлена и вместе с тем обрадована. Хлопнув в ладоши, она сказала: «Тогда замечательно!»

Её смех, словно серебряный колокольчик, трогал за душу, наполняя её радостью.

Многие члены съёмочной группы по-другому посмотрели на Сувдаа, поскольку та явно не знала, что у Лу Чэня были одни из самых высоких в шоу-бизнесе цен на песни!

Лу Чэнь смог чудесным образом возвыситься в шоу-бизнесе, вдобавок завоевал сердце Чэнь Фэйр, а самое главное обладал блестящим талантом в музыкальном творчестве. Благодарю ему уже прославилось множество новых звёзд.

Пусть даже Сувдаа получит только право на кавер песни «Мой дом – красивая степь», если она как следует поработает над собой, не будет ли это означать восход новой звезды в степи?

Одни из кожи лезли, чтобы заполучить песни Лу Чэня, а Сувдаа всего лишь одной небольшой репликой заставила многих как следует позавидовать ей!

«Правда?»

Дядя Кият тоже был приятно удивлён. Широко раскрыв глаза, он взмахнул рукой и вымолвил: «Тогда выпьем же ещё!»

Этот степной мужчина всегда так просто и грубо выражал благодарность и почтение!

Лу Чэню было неудобно отказывать. Ему лишь оставалось опять выпить большую чашу кумыса.

Пусть даже кумыс содержал мало алкоголя, после второй чаши лицо Лу Чэня зарумянилось. Он и впрямь слегка захмелел.

Дядя Кият, громко хохоча, как следует похлопал Лу Чэня по плечу: «Мужик!»

Лу Чэнь лишь неловко улыбнулся.

По окончании пиршества Лу Чэнь, поддерживаемый Чэнь Фэйр под руку, шатающейся походкой вернулся в свою юрту.

Чэнь Фэйр помогла Лу Чэню лечь на мягкую приятную кровать, после чего набрала в таз горячую воду, намочила махровое полотенце и как следует протёрла лицо Лу Чэня.

Тепло проникло сквозь поры в тело, оказав приятный эффект на человек и значительно ослабив хмель. Лу Чэнь сделал глубокий вдох и выдох, заметно протрезвев.

Чэнь Фэйр надулась: «Ты слишком много выпил этим вечером!»

Лу Чэнь оказался беспомощен: «Я и сам этого не хотел, но они то и дело угощали меня.»

Угощали алкоголем не только скотоводы, но и члены съёмочной группы. Даже Ши Лан выпил за него, разве мог Лу Чэнь ему отказать?

Это было бы точно неправильно, потому он и перебрал.

Чэнь Фэйр выразила неприязнь: «Ты весь пропах алкоголем. Чтобы этой ночью ко мне не приставал!»

Усмехнувшись, Лу Чэнь внезапно схватил её и потащил прямо в свои объятия, собираясь её расцеловать.

Он промямлил: «А я хочу поприставать!»

Чэнь Фэйр, хихикая, сопротивлялась. Повернув голову, она сказала: «Тогда спой и для меня песню, которую я никогда не слышала.»

Подобные требования она уже предъявляла много раз, и каждый раз её ждал приятный сюрприз.

В этот раз Лу Чэнь подарил песню Сувдаа!

Он прекратил свои домогательства и, притворившись, что размышляет, спустя некоторое время сказал: «Придумал!»

Обнимая Чэнь Фэйр, Лу Чэнь тихо напевал ей на ушко.

«В далёких краях живёт хорошая девчушка.»

«Ступающие мимо её палатки люди оглядываются и смотрят на неё с тоской.»

«Её румяное улыбчивое лицо подобно солнцу красному.»

«Её пленительные глаза похожи на чарующее сияние луны.»

«……»

«Желаю стать ягнёнком, чтоб вместе с ней пасти рогатый скот.»

«Хочу, чтоб кнут в её руках легонько бил по мне.» (*Вот сама песня: https://www.youtube.com/watch?v=xbWREcdqyhM *)

Голос Лу Чэня становился всё тише и тише, а затем его дыхание стало ровным и спокойным.

Он не смог сопротивляться хмелю, поэтому в итоге крепко заснул.

Чэнь Фэйр, плотно прижимаясь к его широкой груди, желала только, чтобы время навсегда остановилось в этот миг!

Ей было так уютно.

Музыкальное сопровождение

Пробудившись ото сна на рассвете, Лу Чэнь первым делом увидел свернувшуюся в его объятиях Чэнь Фэйр. Та по-прежнему сладко спала, а уголки её рта были растянуты в лёгкой улыбке.

Лу Чэнь обнял её покрепче и, вдыхая знакомый аромат любимой девушки, совсем не хотел вставать.

«Апчхи!»

Но один капризный волосок ненароком залез Лу Чэню в нос, заставив его чихнуть.

В результате Чэнь Фэйр проснулась от шума.

Лу Чэнь с неловким видом почесал нос и с улыбкой спросил: «Проснулась? Хочешь ещё поспать?»

Чэнь Фэйр, отрицательно покачав головой, своим привлекательным телом вяло прижалась к Лу Чэню и удручённым голосом произнесла: «Сегодня ещё съёмочные работы.»

Было бы глупо мечтать встать с кровати попозже, работая в съёмочной группе режиссёра Чжана. Какой бы крупной звездой ты ни был, ты все равно должен был придерживаться порядков этого режиссёра, иначе тебя пошлют куда подальше.

Вчера Чжан Кэ предупредил, чтобы Чэнь Фэйр не смела проявлять небрежность к работе.

«Эх!»

Лу Чэнь невольно вздохнул.

Преодолев несколько тысяч километров и прибыв в монгольскую степь, он планировал отдохнуть наедине с Чэнь Фэйр, вместе погулять по прекрасной степи, а в итоге всё это оказалось наивной фантазией.

Хихикая, Чэнь Фэйр повернула голову и одарила своего парня поцелуем в знак утешения.

Но разве этого было достаточно?!

Лу Чэнь, не в силах сдерживать себя, навалился своим телом на Чэнь Фэйр и приготовился сделать с ней те вещи, которые нельзя описывать. Удобный момент, который выпал вчера вечером, был упущен, а это в свою очередь была непростительная ошибка.

После больше половины месяца разлуки в Чэнь Фэйр тоже разгорелась, как огонь, страсть. Она с воодушевлением пошла навстречу Лу Чэню.

«Сестрица Фэйр, братец Лу Чэнь!»

А в тот момент, когда огонь страсти между обоими людьми уже стал неконтролируемым, снаружи юрты раздался звонкий крик.

«Вы встали?»

Сувдаа!

Весь накалённый Лу Чэнь тут же почувствовал себя так, будто ему на голову вылили ведро ледяной воды. Он непроизвольно выругался шёпотом.

Это что ещё за дела!

Покрывшаяся румянцем Чэнь Фэйр бросила на Лу Чэня кокетливый взгляд, с трудом встала с кровати и, надев верхнюю одежду, вышла наружу: «Сестричка Сувдаа, что случилось?»

Оказывается, Сувдаа преподнесла паре завтрак: чай с молоком, хворост, сыр и фаршированные лепёшки. Это были классические монгольские продукты, к тому же их приготовили совсем недавно, они были ещё горячие.

Такое радушие девочки было небеспричинно, поскольку Лу Чэнь прошлым вечером пообещал ей научить петь песню «Мой дом – красивая степь». Поэтому к настоящему времени ей уже не терпелось приступить к обучению.

Что называется, самому навлечь беду на свою голову. Лу Чэнь не знал то ли плакать, то смеяться. Ему лишь оставалось пойти умываться.

К счастью, завтрак оказался недурным. Чай с молоком был чистым и ароматным, а фаршированные лепёшки были вкусными. Лу Чэнь съел много штук, а когда брюхо было набито, у него повысилось настроение.

Как только люди завершили завтрак, Сувдаа притащила моринхур.

Эта монгольская девочка не только хотела научиться у Лу Чэня петь, но и играть песню на инструменте.

Несмотря на свой юный возраст, она уже давно овладела игрой на моринхуре, которой обучали из поколения в поколение.

Девочка так рьяно рвалась к учёбе, к тому же так любила эту песню, что Лу Чэнь, естественно, не мог ей отказать. Тем более он и так дал обещание.

Сперва он записал ноты песни «Мой дом – красивая степь», затем, сидя у входа в юрту, лично обучал Сувдаа игре на инструменте и заботливо подсказывал, как правильно петь.

Что Лу Чэня поразило, так это то, что Сувдаа обладала не только золотым голосом, но и способностью быстро всё усваивать, вдобавок у неё было прекрасное чувство ритма, поэтому процесс обучения шёл полным ходом.

После некоторых наставлений Сувдаа уже достойно пела и играла на моринхуре.

В её устах песня «Мой дом – красивая степь» отдавала иным изяществом и другими эмоциями. Хотя в плане вокальной техники ещё существовали некоторые шероховатости, ей по-прежнему удавалось тронуть своим пением.

«Мой дом – красивая степь, люблю чистые воды и травы прекрасные, степь на море зелёное похожа…»

Вокруг юрты незаметно собралось много скотоводов. Их всех привлекло выступление Сувдаа, они даже забыли о своих делах.

Когда Сувдаа закончила петь «Мой дом – красивая степь», все зааплодировали!

Щёчки Сувдаа, залившись румянцем, казались особенно очаровательными.

Весь процесс был заснят на мобильный телефон сидевшей рядом Чэнь Фэйр.

Она загрузили это видео в свой блог, придумав ему незамысловатый заголовок.

Несмотря на то, что охотничьи угодья Шуйцюань находились в самых глубинах монгольской степи, однако ещё 10 с лишним лет назад здесь была проведена мобильная сеть. Можно было выйти в интернет на высокой скорости 4G.

В перерывах между съёмками Чэнь Фэйр ежедневно посещала блог, публикуя для фанатов по несколько фотографий с рабочего места.

На самом деле для телесериала это была своего рода реклама.

Но созданный сегодня утром пост с видео абсолютно отличался от прежних постов, потому что фанаты Чэнь Фэйр и Лу Чэня наконец-то обнаружили бесследно пропавшего на некоторое время паренька!

«Я задавался вопросом, куда это запропастился Лу Чэнь, ведь в последнее время от него не было никаких вестей, а оказалось, что он отправился сниматься в сериале!»

«Какая роль у Лу Чэня в этом с