Историко-педагогический аспект проблемы развития волевых качеств

Проявление воли (точнее было бы — силы воли, волевого усилия) в различных специфических ситуациях заставляет говорить о волевых качествах (свойствах) личности. При этом как само понятие «волевые качества», так и конкретный на­бор этих качеств остаются весьма неопределенными, что заставляет некоторых ученых сомневаться в действительном существовании этих качеств. Ярким при­мером этого могут служить главы о воле в ряде учебников (К. М. Гуревич [1956]; П. А. Рудик [1974]), в которых вообще не говорится ни о силе воли, ни о волевых качествах.

До сих пор имеются большие трудности в разведении или идентификации понятий, обозначающих волевую активность. Проявляет ли ребенок, требующий от родителей, чтобы ему непременно сейчас купили понравившуюся игрушку, настойчивость, упорство? Всегда ли дисциплинированность и инициативность характеризуют силу воли? Почему у психологов решительность непременно упо­минается вместе со смелостью? Где грань между нравственным и волевым каче­ством? Все ли волевые качества нравственны? Эти и ряд других вопросов пред­ставляют не только теоретический, но и практический интерес, так как от их решения зависят методы диагностики волевых проявлений и педагогические ме­тоды развития конкретного волевого качества.

В одной из своих работ В. А. Иванников утверждает, что все волевые качества могут иметь различную основу и лишь феноменологически объединяются в еди­ное целое — волю. «...Анализ показывает, — писал он, — что все эти качества выво­дятся из других источников и по крайней мере связаны не только с волей, а зна­чит не могут претендовать на роль отличительных признаков воли» [1985, с. 49]. Кроме того, в одной ситуации человек демонстрирует волевые качества, а в дру­гой ситуации проявляет их отсутствие. Поэтому В. А. Иванников говорит о так называемых волевых качествах, хотя и не отрицает, что они отражают психи­ческие реальности.

Однако через несколько лет В. А. Иванников изменил свою позицию. В работе В. А. Иванникова и Е. В. Эйдмана уже утверждалось, что имеются волевые каче­ства как частные (ситуативные) характеристики волевого поведения и волевые качества как постоянные (инвариантные) характеристики волевого поведения, т. е. как личностные свойства. По этому поводу авторы писали: «...если у человека формируется устойчивое (пусть даже и ложное) представление о своей правоте во всех делах и суждениях, о своей способности разрешить любую ситуацию и справиться с любым делом, т. е. устойчивая высокая самооценка своих возможно­стей и высокий уровень притязания, то такой человек независимо от реального владения ситуацией будет часто проявлять в поведении настойчивость и другие волевые качества. Если же эти устойчивые образования подкреплены реальными возможностями человека, тогда можно говорить о волевых качествах не просто как о частных характеристиках поведения, а как о его инвариантах, т. е. личност­ных свойствах» [1990, с. 40].

  Эта позиция близка той, которую ранее изложил В. И. Селиванов. Говоря о сме­лости, он подчеркивал, что личность может проявить смелость на уровне психиче­ских состояний, еще не обладая качеством смелости, и что «смелость, как и другие волевые качества, становится свойством личности, когда она не связана с той или иной конкретной ситуацией и становится генерализованным способом поведения личности во всех ситуациягде требуется оправданный, чтобы добиться успеха» [1982, с. 20].

  Наличие ситуативных проявлений силы воли создает известные трудности в диагностике волевых качеств. Ведь о выраженности (наличии) какого-либо воле­вого качества мы судим с учетом того, как успешно человек справляется с трудно­стями. Но всегда ли эта успешность зависит только от волевых усилий? Если не всегда, то не подменяется ли тогда волевое качество как характеристика волевой регуляции характеристикой произвольного управления — мотивацией? И как выделить в этом случае вклад волевого усилия в преодоление какой-либо трудно­сти? Например, смелый поступок может быть обусловлен как волевым качеством смелости, так и состоянием человека. Многие внешне героические поступки со­вершаются под влиянием аффекта, от безысходности ситуации, а не оттого, что человек смелый.

Имеет значение не только наличное состояние, но и оценка человеком значи­мости данной ситуации. В одном случае, несмотря на усталость, он будет прояв­лять силу воли, в другом, если посчитает, что ситуация не содержит в себе ничего важного для него, проявлять силу воли не будет.

А.И. Высоцкий, изучая проявление упорства (называемого им «настойчиво­стью»), выявил целый ряд внутренних причин, которые побуждали испытуемых продолжать решать поставленную в эксперименте задачу: наличие интереса; стремление быть не хуже других; стремление доказать себе, что можешь решить эту задачу; осмысленный подход к решению задачи (работа по определенной систе­ме). Причем у разных испытуемых эти причины были различны. И тогда возни­кают вопросы, на которые автор, к сожалению, не дал ответа. Одинакова ли побу­дительная сила этих причин? Постоянно ли проявляется действие этих причин при решении трудных задач? Что побуждает испытуемых проявлять силу воли: мотив стремления к успеху (мотив достижения) как постоянная характеристика личности или ситуативный фактор — азарт соревнования с другими испытуемы­ми? А отсюда возникает главный вопрос — насколько характеристики данного волевого поведения зависели от волевого качества упорства? Для того чтобы это выяснить, требовалось уравнять влияние всех ситуативных факторов, а также измерить проявление упорства у одного и того же испытуемого несколько раз и в разных ситуациях.

Таким образом, необходимо дифференцировать ситуативные волевые прояв­ления как характеристики данного волевого поступка или волевого поведения (ситуативное проявление силы воли) и волевые качества как свойства личности (т. е. как устойчивое специфичное проявление силы воли в схожих, однотипных ситуациях).

Среди психологов имеются существенные разногласия по поводу сущности, содержания, количества и классификации волевых качеств.

Так, В. А. Иванников пишет, что «отнесение волевых качеств к воле без выделе­ния ее сущности и отличительных признаков является малообоснованным, а под­ход к пониманию природы воли через эти свойства оказывается для нас закрытым» [1991, с. 49]. В другом издании этой же книги В. А. Иванников утверждает, что «стрем­ление увидеть за волевыми качествами человека особое образование — волю — пока не подкреплено какими-либо существенными доказательствами. Наоборот, имеет­ся много фактов, свидетельствующих о самостоятельности каждого волевого каче­ства и независимости их формирования друг от друга... Эти факты заставляют со­мневаться в наличии воли как интегрального образования всех волевых качеств» [1998, с. 135].

  Действительно, если придерживаться узкого взгляда на волю, т. е. рассматри­вать ее как проявление волевых качеств (силы воли), то вроде бы получается, что понятие «воля» происходит от понятия «волевые качества» как родовое обозна­чение последних. Но тогда возникает вопрос: почему эти качества называются волевыми? В рамках такого подхода ответа мы не найдем. Следовательно, воля так называется не потому, что она отражает существование волевых качеств, а воле­вые качества называются так потому, что они отражают существование воли, по­скольку эти качества проявляются произвольно, по желанию самого человека, по его приказу себе. Именно произвольность проявления силы воли (волевого уси­лия) объединяет все волевые качества в одну общность — силу воли.

Однако понимание воли как произвольного управления позволяет относить к разряду волевых качеств особенности произвольного поведения, а не только во­левой регуляции (напомню, что лишь волевая регуляция имеет ту специфику, в которой используются значительные волевые усилия). Это создает трудности в классификации волевых качеств.

Очевидно не случайно в учебниках по психологии определение понятия «во­левое качество», как правило, не дается. Мне удалось найти только два описатель­ных, объяснительных и одно прямое определение этого понятия.

  По мнению В. А. Крутецкого [1957], волевые черты характера (так автор назы­вал волевые качества личности) выражаются в готовности, умении и привычке сознательно направлять свое поведение, свою деятельность в соответствии с конкретными принципами, преодолевая препятствия на пути к поставленным целям. При таком определении волевых черт характера они могут относиться как к воле в широком смысле (произвольности), так и к воле в узком смысле (волевой регуля­ции, силе воли). Специфика волевых качеств в этой формулировке не отражена.

  В учебнике «Общая психология» [1986] волевые свойства личности трактуют­ся как определенность и устойчивость типичных для личности способов осуще­ствления волевых актов. Такая характеристика скорее подходит для стиля воле­вого поведения, чем для волевого качества.

Б. Н. Смирнов дал следующее определение: «Волевыми качествами личности называются конкретные проявления воли, обусловленные характером преодоле­ваемых препятствий» [1984, с. 95].

Это, в принципе удачное, определение нуждается все же в некоторой коррек­тировке, прежде всего потому, что волевые качества отражают не столько произ­вольное управление, сколько волевую регуляцию, связанную с напряженными волевыми усилиями. Кроме того, конкретные проявления воли могут отражать не только качество, но и уровень волевых усилий. Последний же не определяет сущность каждого волевого качества, его специфического содержания. Поэтому, чтобы не было неоднозначного толкования данного Б. Н. Смирновым определе­ния, я скорректировал его следующим образом: волевые качества — это особенно­сти волевой регуляции, проявляющиеся в конкретных специфических условиях, обусловленных характером преодолеваемой трудности.

Здесь следует отметить, что специфика конкретных условий проявления силы воли обусловлена характером преодолеваемой трудности, а не видом деятельно­сти. В связи с этим нельзя согласиться с немецким психологом В. Дойлем [1973], который утверждал, что решительность игрока и решительность скорохода (име­ются в виду спортсмены) или прыгуна в воду — не одно и то же, и что между настойчивостью спринтера и настойчивостью пловца или конькобежца также име­ются различия. С моей точки зрения, между спортсменами различных специали­заций может быть разница только в степени выраженности этих волевых качеств, а не в их содержании.

  Ц. Пуни полагал, что структура волевого качества соответствует структуре воли и включает интеллектуальные и моральные компоненты, а также умения преодолевать препятствия. О волевых качествах как способностях он предпочи­тал не говорить.

  Таким образом, в учебниках по-разному определяется сущность волевых качеств. В одних го­ворится, что это проявление воли, в других — что это способность человека, в тре­тьих — что это умение преодолевать различные трудности, управлять собой и т. д. Но если, например, волевые качества — это умения, тогда стоит только научить человека этим умениям — и он начнет успешно преодолевать все трудности. Прак­тика, однако, показывает, что это далеко не так.

  Полагаем, различное понимание сущности волевых качеств связано с тем, что разные авторы выделяют различные составляющие этих качеств. Любое качество, в том числе и волевое, ученые рассматривают как фенотипическую характеристику налич­ных возможностей человека, как сплав врожденного и приобретенного (Е. П. Ильин [1981]).

   В качестве врожденного компонента выступает способность, обусловленная врожденными задатками (в частности — типологическими особенностями свойств нервной системы), а в качестве приобретенного в онтогенезе компонен­та — опыт человека: его умения и знания, связанные с самостимуляцией; сформи­рованный мотив достижения, сформированная волевая установка не пасовать перед трудностями, становящаяся привычкой при их неоднократном успешном преодолении. Проявление каждого волевого качества зависит как от одного, так и от другого компонента, т. е. это и реализация способности к волевому усилию, и умение его проявлять.

Сущность волевых качеств