Полушария действительно отличаются, но на более конкретном и детальном уровне, чем утверждается в популярной литературе.

Есть два фундаментальных возражения. Во-первых, действительно, небольшие участки мозга специализируются на разном в двух полушариях, но эта специализация очень специфична. Например, область в передней части левого полушария управляет движениями языка, губ и голосовых связок во время речи, но симметричный участок правого полушария играет важную роль в управлении движениями этих же частей тела во время пения. Во-вторых, область в височной доле коры левого полушария связана с классификацией деталей зрительно воспринимаемых объектов, а соответствующая область правого полушария — с определением формы объектов. Кроме того, еще одна область в височной доле слева управляет организацией звуков речи в единицы известного языка, а зеркальная область в правом полушарии организует звуки природы (например, звук падающей воды или крики животных). И так далее, и тому подобное.

Однако, хотя небольшие участки коры действительно функционируют по-разному в двух полушариях, единого знаменателя для этой разницы нет. Например, какое отношение имеет разница между управлением речью и управлением пением к разнице между классификацией частей по сравнению с распознанием форм? Поэтому, когда мы начинаем группировать такие небольшие участки вместе в целое полушарие, любая общая закономерность вскоре исчезает — и простая дихотомия уже не может характеризовать проводимое различие.

Такие тонкости различий между функционированием левого и правого полушарий редко становятся темой разбора в популярной литературе, но они очень важны для подлинного понимания функционирования мозга. Стоит обращать внимание на то, что пишут мелким шрифтом.

Другое возражение состоит в том, что каждая из специализированных областей мозга никогда не работает в одиночку, а только как часть системы, которая включает множество других областей, в том числе области другого полушария мозга.

Например, чтобы в полной мере разобраться в языке, необходимо понять синтаксис (структуру предложений, с которой лучше справляется левое полушарие), смысл изменений в интонации (это эффективнее делает правое полушарие) и то, каким образом смысл шифруется в предложениях (это достигается путем совместной работы обоих полушарий). Иначе говоря, два полушария являются неразделимыми частями единой системы.

Давайте вернемся к нашему примеру с велосипедом: у него есть руль, сиденье, педали, шестерни, цепи и диски. Все части предназначены для совместной работы и достижения конкретной цели. То же самое можно сказать и о мозге.

Полушария действительно отличаются, но на более конкретном и детальном уровне, чем утверждается в популярной литературе и в Интернете.

Нельзя сказать, что одна половина мозга является «логической», а другая «интуитивной», одна «аналитической», а другая «творческой». Обе играют свою роль в логическом и интуитивном мышлении, в анализе и творчестве. Эти сложные функции осуществляются с помощью множества процессов: некоторые из которых могут работать лучше в левом полушарии, а некоторые — в правом полушарии, но нельзя сказать, что некая функция целиком реализуется каким-то одним полушарием.

В норме две половинки вовсе не живут отдельной жизнью, как отметил сам Сперри. Это не изолированные системы, которые конкурируют между собой или участвуют в своего рода мозговом соревновании по перетягиванию каната; ни одно из полушарий не похоже на шкодливого ребенка, портящего другому мальчику удовольствие внезапными истериками.

Мы уже не раз подчеркивали, что мозг является единой, на удивление сложной и глубоко интегрированной системой. Как и части хорошо отлаженного велосипеда, части мозга имеют неодинаковые функции, но, как и детали велосипеда, они могут работать только вместе.

«Разделенное сознание»

Если популярный миф о левом и правом полушариях далек от истины, то почему он жил в течение почти полувека? Почему поиск в Google дает миллионы ссылок на эту тему? Почему такие медийные личности, как Опра Уинфри[44] и автор бестселлеров Дэниел Пинк[45], поддерживают ее?

Дело не только в интенсивном внимании средств массовой информации к работе Сперри и его Нобелевской премии и не только в силе сегодняшнего Интернета. Ответ может лежать в наших инстинктивных поисках понимания, в истории человеческого опыта. Как биологический вид, мы, похоже, запрограммированы на стремление понять то, с чем сталкиваемся, и поэтому создаем описания всего вокруг, упрощая их, когда это необходимо. Это, по сути, неплохо, при условии что описания упрощены правильно — характеризуя основные идеи, а не вводя в заблуждение.

Именно благодаря нашей склонности принимать упрощенные описания миф о левом и правом полушариях оказался таким живучим, несмотря на периодические предупреждения ученых и академиков.

В начале 1971 года в статье, опубликованной в British Medical Bulletin[46], Бренда Милнер, выдающийся ученый из Монреальского неврологического института, предостерегала от чрезмерно широкого толкования исследований разделения мозга. В заключении к своему исследованию Милнер указывала, что «хотя эта статья была написана, чтобы подчеркнуть различия полушарий, не следует распространять обозначенную границу слишком далеко». Пять лет спустя Стиван Харнад, основатель известного журнала Behavioral and Brain Sciences, писал, что популярная строгая дихотомия функций полушарий мозга «примерно так же относится к известным фактам о функциях полушарий, как астрология к астрономии»[47].

А в 1987 году профессор психологии Университета Пейс Теренс Хайнс в издании Academy of Management Review утверждал, что попытки использовать популярные представления о левом и правом полушариях мозга для разработки советов для бизнеса напоминают «преследование диких гусей», — преследование, «основанное на неверных взглядах на природу различий полушарий, взглядах, которые лучше всего назвать мифами» (курсив его). В научной литературе найдется немало других подобных предостережений.

Однако эти голоса ученых почти не было слышно за пределами научных кругов. Даже для некоторых представителей науки теория о левом/правом полушарии мозга оказалась привлекательной. Так вспоминает об этом психолог Орнштайн в своей книге 1997 года «Правильный разум: Попытка разобраться в полушариях». Ссылаясь на эксперименты Сперри и других в 1960-х и 1970-х, он писал:

«Насколько же эти демонстрации разделенного сознания привлекают наше внимание! Это заставило многих людей увлечься проблемой разделения сознания, недооценивая его единство, пусть даже разные области мозга и обращаются с миром по-разному. В обычной жизни полушария никогда не работают поодиночке и не могут управлять всем мозгом. Два полушария тесно и аккуратно соединены, и не только мозолистым телом, а всеми нижележащими структурами мозга».

Итак, мы утверждаем, что обоснованнее было бы разделить кору больших полушарий на верхнюю и нижнюю части мозга. При этом нужно ясно осознавать, что простые дихотомии не могут адекватно объяснить, что делают эти две части. Их следует рассматривать как системы — системы, которые работают вместе. Во многих отношениях именно взаимодействие систем верхнего и нижнего мозга более интересно и познавательно, чем изучение их функций по отдельности. Мы рассмотрим это взаимодействие в следующей главе.