Если ребенка тянет к спиртному

 

Однако не будем торопиться с выводами и выносить «обвинительный» приговор. В реальной жизни не все столь однозначно и прямолинейно. Речь идет скорее о тенденции, нежели о жесткой схеме. Да, гены влияют на судьбу людей, но не предопределяют ее и не лишают нас свободы воли.

Отец Бетховена был хроническим алкоголиком. С малых лет великий композитор часто и сильно хворал, а к середине жизни (в 31 год) совсем оглох. Но все это не помешало ему покорить высоты музыкального искусства и навечно вписать свое имя в историю. Поэтому старинная пословица: «От плохого семени не жди доброго племени», — верна исключительно в отношении животных и растений. Ибо благодать Божия и любовь человеческая поистине творят чудеса.

Многое зависит и от воспитания, личных усилий, умения психологически и педагогически грамотно преодолевать вредные привычки. Надо обратить особое внимание на детей и подростков с повышенной тревожностью, непоседливых, гиперактивных или, наоборот, замкнутых (см. гл. VIII и приложение V). Они с ранних лет ощущают неудовлетворенность, не всегда понимают, что с ними происходит, и отчаянно, а порой и безрассудно ищут выхода из стрессов. Раньше таким выходом были занятия в творческих кружках, самодеятельности, спортивных секциях и т. п. Но коммерциализация общества и «грабительский капитализм», постигшие нашу страну, не способствуют хорошему досугу и отдыху.

Как правило, дети алкоголиков предрасположены к импульсивности и отчаянному риску, эмоционально неустойчивы и испытывают затруднения при планировании своих действий. В будущем нервные подростки и молодые люди с невысоким интеллектом склонны к жестокости, агрессии, криминальным поступкам и быстро поддаются дурному влиянию… Беда усугубляется тем, что зачастую они убеждены в благотворном воздействии на них спиртного, наотрез отказываются признавать себя больными и упорно не хотят лечиться.

В ряде случаев целесообразно проводить медико–генетические консультации. Если в роду отмечались случаи заболевания алкоголизмом или наркоманией, следует знать, существует ли у ребенка биологическая предрасположенность к этому. Так прогнозируется риск для здоровья человека, родственники которого страдают алкогольной зависимостью. Кроме того, генетический анализ позволяет определить, как именно сказывается на потомстве употребление родителями до и во время беременности токсичных веществ (в частности алкоголя и наркотиков).

Тестирование — это первый шаг. Второй — убедить ребенка не пробовать то, что опасно и к чему подталкивают друзья, торговцы и реклама. При этом следует подчеркнуть, что греховен не сам алкоголь, а пьянство. К сожалению, назидательные беседы о пользе и вреде чего–либо обычно вызывают у детей раздражение, а то и желание пойти наперекор, вкусить «запретный плод» назло «занудам взрослым». Гораздо увлекательнее выглядят повествования сверстников о волшебном алкогольном экстазе и наркотическом «улете», о сигаретах как символе взрослости и независимости от «предков». По рассказам, даже похмелье кажется романтичным и желанным. Поэтому важно доходчиво объяснить, что тестирование показывает врожденную предрасположенность к тому или иному пороку. Тогда, возможно, это будет воспринято не как пустая «страшилка» или явная угроза, а как искренняя забота о благополучии.

Если у взрослых есть основания думать, что ребенок неравнодушен к спиртному, не стоит устраивать «сцены» и «разбор полетов», паниковать, ходить по экстрасенсам, «бабкам» и т. п. Правильнее обратиться за советом и помощью к священнику и наркологу. На первую беседу желательно прийти без ребенка и подробно обсудить, что вас беспокоит в его поведении: учеба в последнее время, круг друзей в школе, приятели во дворе и пр. Любящий пастырь и опытный врач сумеют помочь в беде. Духовная терапия[59] в сочетании с профилактическим или диспансерным наблюдением, амбулаторным или стационарным лечением дают прекрасные результаты.

По опыту главного нарколога Москвы Евгения Брюна, когда удается научить человека получать удовольствие не от «химии», то медицинская сторона проблемы зависимости решается. На этом и строится лечение. Врач выясняет, от чего, кроме табака, алкоголя или наркотика, пациент может ощутить радость и удовлетворение, и тем самым указывает выход из положения[60].

Особое значение имеет правильное религиозное воспитание. Оно пробуждает «духовный иммунитет» и предотвращает возникновение у ребенка зависимости, потому что у верующего душа наполнена благодатью Божией. Душа не терпит пустоты. Если душа пуста, в ней, по слову Евангелия, поселяется дьявол (см.: Лк. 11, 24–26).

Итак, мы рассмотрели ряд духовных, психофизиологических и генетических проблем, обусловленных врожденной склонностью к алкоголизму. Сказанное во многом относится и к наркомании[61]. Зачастую корни этих склонностей лежат в извращении нормального пищевого влечения — чревоугодии — и провоцируют грех любодеяния.

Вспомним, что причинами разврата и гибели Содома стали гордыня, пресыщение и праздность его жителей (см.: Иез. 16, 49). «Не упивайтесь вином, от которого бывает распутство», — предостерегает апостол Павел (Еф. 5, 18).

Ему вторит преподобный Иоанн Лествичник: «Пресыщение есть мать блуда; а утеснение чрева— виновник чистоты… Отсечем прежде всего утучняющую пищу (слишком калорийную. — К. 3.), потом разжигающую (алкоголь, приправы, мясо. — К. 3.), а после и услаждающую (лакомства, деликатесы. — К. 3.). Если можно, давай чреву твоему пищу достаточную и удобоваримую, чтобы насыщением отделываться от его ненасытной алчности и чрез скорое переваривание пищи избавиться от разжжения, как от бича. Вникнем и усмотрим, что многие из яств, которые пучат живот, возбуждают и движение похоти»[62].

Высказывания святых отцов интересно соотнести с позицией светских авторов. Так, психоаналитики отмечают, что спиртное разжигает гомосексуальные и враждебные импульсы[63]. «Мы, когда поедим и выпьем, — утверждает И. — В. Гете устами одного из своих персонажей, — становимся прямою противоположностью того, чем нам надлежит быть. Ленивое пищеварение настраивает наш разум по желудку, а от расслабления и чрезмерного покоя родятся похоти, легко нас одолевающие»[64].

 

 

Глава V

Сети сладострастия

 

 

Издержки духа и стыда растрата —

Вот сладострастье в действии.

Оно Безжалостно, коварно, бесновато,

Жестоко, грубо, ярости полно.

 

Утолено — влечет оно презренье,

В преследованьи не жалеет сил,

И тот лишен покоя и забвенья,

Кто невзначай приманку проглотил.

 

Безумное, само с собой в раздоре,

Оно владеет иль владеют им.

В надежде — радость, в испытаньи — горе,

А в прошлом — сон, растаявший, как дым.

 

Все это так.

Но избежит ли грешный

Небесных врат, ведущих в ад кромешный?[65]

 

Мы прочитали сонет Вильяма Шекспира. Великий поэт описывает мучительное раздвоение че–ловеческой природы и драму интимной жизни. Вопросы, поставленные здесь, поистине вечные: что такое настоящая любовь? Чем половое влечение отличается от плотской похоти? Что движет сладострастием?

Расскажем лишь о некоторых духовных и генетических аспектах интимных отношений.

 

Плоть и похоть

 

Размышляя о физиологической стороне полового инстинкта, епископ Немезий Эмесский писал, что производительная (сперматическая) способность человека не подчиняется разуму. «Пожелание совокупления вложено природой. Мы невольно возбуждаемся к нему, хотя само действие, безусловно, в нашей власти и зависит от души. Оно совершается через органы, которые служат природному стремлению, а удержаться от стремления (порыва) и подавить его зависит от нас… Неразумные животные управляются не сами собой, а природой, и получают от нее определенную меру и время»[66].

Биологический пол человека определяется так: при зачатии новый организм получает всю свою генетическую информацию от родителей (50% хромосом от каждого). По материнской линии наследуется Х–хромосома, по отцовской — или X, или Y. Если у плода две Х–хромосомы, то родится девочка; если X и Y, — то мальчик. Лишние X или Y–хромосомы в одном организме — признак патологии.

В течение долгих лет полагали, что никакой иной пользы Y–хромосома не несет. Сейчас доказано обратное: Y–хромосома — нечто уникальное в мире. Самая крохотная из всех (заметно меньше Х–хромосомы), она узко специализирована. Ее гены отвечают за производство мужских клеток и «сопутствующие» функции.

Интимная близость и зачатие младенца происходят не только «от крови», от «хотения плоти», но и «от хотения мужа» (Ин. 1, 13). «И я человек смертный, подобный всем, потомок первозданного земнородного, — свидетельствует о себе премудрый царь Соломон. — И я в утробе матери образовался в плоть в десятимесячное время (по лунному календарю. — К. 3.), сгустившись в крови от семени мужа и услаждения, соединенного со сном…» (Прем. 7, 1–2).

Физиология интимных контактов действительно основана на бессознательных, инстинктивных порывах и на циркуляции в крови гормонов, возбуждающих сексуальные желания. Но этим дело не исчерпывается.

Психология интимных отношений подразумевает участие сознания и воли. Люди вступают в близость либо желая, либо не желая ее. Кто–то торгует своим телом и зарабатывает на проституции, кто–то подвергается насилию, кто–то предпочитает вести себя ветрено, а кто–то отдает себя своей законной половине. Намерения различны. Отсюда — все коллизии.

Итак, половое влечение (либидо) человека состоит из двух взаимосвязанных компонентов — врожденного и приобретенного. С точки зрения физиологии, первый зависит от деятельности подкорковых структур головного мозга и половых желез, второй — от условных рефлексов коры мозга. Ввиду двойственной природы интенсивность либидо изменяется при воздержании и под влиянием конкретных обстоятельств (болезней, стрессов, приема пищи, алкоголя, лекарственных препаратов и т. д.).

Время пробуждения либидо и начала менструаций, их цикличность, степень сексуальной активности, наступление климакса во многом обусловлены наследственностью. Прекращение работы половых желез и резкое снижение в крови уровня их гормонов наблюдаются у женщин примерно в 50–55 лет, а у мужчин — в 55–60 лет.

Бывают и исключения. Вспомним историю праведного Авраама. «Тело его, почти столетнего, уже омертвело» и не могло дать начало новой жизни. Престарелая супруга старца вообще была неплодна. Однако, по особому Промыслу Божию, она «получила силу к принятию семени и не по времени возраста родила…» (см.: Рим. 4, 19; Евр. 11, 11).

Анализируя соотношение генетических и духовных аспектов интимной сферы, важно подчеркнуть следующее. Половое влечение — это еще не любовь, а любовь — далеко не только половое влечение. Настоящее глубокое чувство есть дар Божий. Прежде всего любовь предполагает общение сердец — взаимные права и обязательства, эмоциональное тепло, доверие. Если же она сводится к генетическим и биохимическим реакциям, к сексуальному наслаждению, то подлинный смысл семьи и брака извращается. Гены — лишь биологический фундамент, на котором мы сами, в согласии с волей Божией или вопреки ей, строим здание своей любви.

Мысль о единстве и взаимодействии генетических процессов, социальных факторов и духовного становления личности подтверждается в Евангелии. «Есть скопцы, которые из чрева матери родились так, — учит Христос Спаситель, — и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит» (Мф. 19, 12).

Изречение Господа многогранно. В частности, оно говорит о людях, не склонных к любострастию по своему природному сложению (половой конституции). Их естественная воздержанность обусловлена генетически и не вменяется им в подвиг. Иные же ради спасения души должны специально обуздывать себя и бороться с грехами плоти. Эти усилия высоко ценятся Богом.

Человек сам реализует свой половой инстинкт. Это и называется половым поведением. Повторим: сама по себе потребность в соитии не более нравственна или безнравственна, чем, скажем, потребность в пище. Другое дело — мотивы и способы ее удовлетворения. Здесь главное слово принадлежит не генам, а свободе воли.

Если интимные отношения не противоречат заповедям Евангелия, то благодать Божия освящает их. Иначе возникают отклонения в психосексуальном развитии, различные болезни, извращения, внебрачное сожительство (блуд), супружеская неверность (прелюбодеяние) и прочие отступления от первоначального замысла Божия.

Страдания попавшего в «сети любви», в ее «капкан» — центральная тема многих произведений классиков мировой литературы. Возьмем, к примеру, сонет В. Шекспира:

 

 

Любовь — недуг. Моя душа больна

Томительной, неутолимой жаждой.

Того же яда требует она,

Который отравил ее однажды.

 

Мой разум — врач любовь мою лечил.

Она отвергла травы и коренья,

И бедный лекарь выбился из сил

И нас покинул, потеряв терпенье.

 

Отныне мой недуг неизлечим.

Душа ни в чем покоя не находит.

Покинутые разумом моим,

И чувства, и слова по воле бродят.

 

И долго мне, лишенному ума,

Казался раем ад, а светом — тьма![67]

 

 

Помимо козней дьявола и наших личных (благочестивых или неблагочестивых) воззрений, на половое поведение влияют также врожденные склонности.

Еще в начале XIX века преподобный Нил Мироточивый сетовал, что матери рождают младенцев «по чину и естеству женскому», но не носят младенцев «по чину и естеству младенческому». Случается это оттого, что супруги «подчиняются рабству плотской похоти и чадорождают младенцев в сладострастии». А ведь прежде чем засеять поле, надо отобрать зерна от плевел, и хорошие семена посадить на подготовленном месте, без сорняков. Тогда терния не заглушат всходы полезных растений. Таковым же должно быть и семя мужа, и поле жены[68].

«Если засеется семя мужа с помыслом благим, то и младенец благим родится, — наставляет преподобный Нил Мироточивый, — если же засеян будет с прелюбодейством и блудом, то, с каким зачатием зачался, с тем и родится. Чадородят его, но не порадуются о нем… Если мать совратится с пути законного в иной, тогда отстраняется Бог, т. е. оскорбляется благодать Таинства брака. Младенец сугубо истощается, почему и не возможет увидеть мать младенца своего благополучным, ни младенец порадоваться о матери своей. Младенец разлагается душевно еще во утробе матери своей вследствие того, что была она нечистой и сносилась противозаконно, уже имея во чреве своем»[69].

По мысли преподобного Нила, соитие в период беременности угрожает физическому здоровью плода и наносит ему огромный духовный вред. Не обязательно, что ребенок родится с каким–либо телесным недостатком, но, оскверненный духовно, он приобретет дурные врожденные склонности (к лукавству, лжи, воровству и т. п.)[70].

Такого же взгляда придерживается старец Паисий Святогорец: «Супруги обязаны подвизаться в воздержании, чтобы не передать плотскую страсть и своим детям. Если родители отличаются очень плотским мудрованием [71], то их ребенок с малого возраста имеет аналогичные склонности. Это происходит потому, что он наследует от родителей плотское мудрование (курсив. — К. 3.). Вначале, как все унаследованные от родителей страсти, плотское мудрование еще мягко, нежно, подобно молодой крапиве, которая не обжигает, и ты можешь легко браться за ее листья. Но когда она подрастает, ее листья начинают жечь. Так и плотское мудрование — вначале оно может быть исцелено хорошим, имеющим рассуждение духовником. Однако если не отсечь мирское мудрование в молодом возрасте, то, когда станешь взрослым, для этого понадобится подъять немалый подвиг»[72].

Как выяснится, что зачатие произошло, старец советовал немедленно отказаться от сношений либо, если супруги не в силах сдержать себя, предельно ограничить их. По крайней мере, с шестого месяца, контакты нужно прекратить совсем[73].

Заметим, что и научная литература не рекомендует интимные сношения в последние два-три месяца до родов. При этом в расчет принимаются, конечно, не духовные последствия, а только ход эмбрионального развития. Вполне понятно: чем ближе к родам, тем плод уязвимее, тем опаснее для него какое–либо неловкое движение матери. Беременным не надо лежать на животе, сдавливать область живота и таза, чего сложно избежать при физической близости.

Кроме того, интимные сношения обязательно приводят к сильному физиологическому возбуждению и мощным эмоциональным переживаниям. Это может ослабить доминанту беременности. Напомним, что после оплодотворения все силы женского организма в норме направлены на сохранение, вынашивание и рождение плода. Это и есть доминанта беременности. Ей подчиняется всё: от биохимических и физиологических реакций до деятельности подсознания и сознания. Если доминанта «расшатывается», то нормальное течение беременности осложняется. Организм матери не в силах полностью удовлетворить возрастающие потребности эмбриона.

Вот схожая ситуация, правда, из области стоматологии. Если ежедневно, хотя бы чуть–чуть, раскачивать какой–то зуб, то рано или поздно он выпадет.

Кульминация плотских развлечений и утех — своего рода гормональный «взрыв». В кровь выделяется высокая концентрация различных биологически активных соединений. А матка — это уютный домик, где живет зародыш. И когда происходит «биохимическое сотрясение» всего организма, то «сотрясается» и она…

Представим такую картину. Кто–то спокойно живет в своем родном доме. И вдруг пол, стены, потолок и вся мебель начинают шататься. Причина «землетрясения» не известна. Что испытывает человек в этот момент? Панику, парализующий страх или активное желание избежать опасности. А если такое происшествие повторяется периодически? Тогда жилец и вовсе рискует попасть в тот дом, который народ презрительно называет психушкой.

ВI столетии н. э., по сути, так же высказывался о доминанте беременности учитель Церкви Климент Александрийский: «Всякая чрезмерность и неумеренность идут против законов природы… Моисей призывает мужей воздерживаться от беременных, пока они не освободятся от плода… Матка, в жажде рождения детей восприняв в себя семя, с этих пор не желает постыдного и достойного порицания соития… удерживаясь от сладострастия. Ее стремления, которые прежде были направлены на любовные объятия, обращаются теперь внутрь и, занятые лишь образованием плода, вспомоществуют Творцу. Не следует поэтому природу, уже занятую этим, еще беспокоить из границ выходящим бесчинством»[74].

Как видим, богословские и медицинские позиции удивительно созвучны.

 

Однополые связи

 

Православная Церковь сурово осуждает гомосексуализм как смертный грех. Это — не нормальная сексуальная ориентация, а повреждение человеческой природы.

Когда старцу Паисию Афонскому задали вопрос, имеет ли гомосексуализм наследственные корни, он горячо возразил. По его мнению, содомский грех нельзя списывать на поломки в хромосомах. Прежде всего здесь виновата семья, неправильное воспитание и тот злой навык, который приобретает человек при общении с окружающими[75].

Очевидно, старец Паисий говорит о том, что медицина именует ложными сексуальными перверсиями. Они являются приобретенными и возникают в процессе половой жизни человека. В отличие от них, истинные перверсии обычно врожденные и проявляются с первым пробуждением полового влечения. Четкую грань между двумя этими видами психосексуальных расстройств провести довольно сложно.

Согласно известному немецкому психиатру Эрнсту Кречмеру, половые извращения не обусловлены только эндогенно (наследственностью, конституцией и т. д.) или только психогенно (давлением внешней среды, эмоциональными травмами и пр.). В каждом конкретном случае нужно решать, насколько «гомосексуальность прочно заложена в самом строении тела и насколько сформирована психическим воздействием в течение жизни»[76].

Крупный специалист в области биомедицинской этики, протопресвитер Православной Церкви в Америке Иоанн Брэк пишет: «Точное соотношение “природы” и “воспитания” — генетических влияний и воздействия окружения, определяющих гомосексуальную ориентацию, — до сих пор не выяснено. Воинствующие геи склонны подчеркивать генетический компонент, чтобы обосновать теорию врожденной и необратимой гомосексуальности и обеспечить себе как одной из групп меньшинств — “сексуальной” — покровительство закона. Их оппоненты (например, православный психотерапевт Элизабет Моберли) на первое место ставят фактор окружающей среды, особенно неблагополучные отношения в семье»[77].

Влияние духовных, социальных, психологических и биологических факторов на формирование сексуальной ориентации несомненно. Христианские авторы неоднократно утверждали, что демоны, по попущению Господа, соблазняют человека и подталкивают его к противоестественным порокам[78].

Также в половых излишествах и извращениях люди подчас виноваты сами: «Они знают праведный суд Божий, что делающие такие дела достойны смерти; однако не только их делают, но и делающих одобряют» (Рим. 1, 32).

На сексуальных предпочтениях человека отчасти сказываются и гены. Косвенно это доказывают наблюдения американских специалистов. Среди гомосексуалов — как мужчин, так и женщин — приблизительно 70–75% левши. А леворукость связана с врожденной спецификой работы полушарий головного мозга[79].

Итак, влечение к лицу своего пола нельзя объяснить исключительно природной предрасположенностью. Как справедливо указывает зарубежный ученый Джон Ф. Харви, около половины однояйцовых близнецов не разделяют гомосексуальные наклонности своих однояйцовых братьев. «Самое большее, что допустимо сказать, — генетические и гормональные факторы могут предрасполагать к гомосексуальной ориентации, но не предопределять ее. Предрасполагающие генетические факторы сами по себе еще не приводят к гомосексуальной ориентации (курсив. — К. З.)»[80].

В заключение процитируем отрывок из брошюры протоиерея Фомы Хопко, опубликованной в 1989 году Отделом религиозного образования Православной Церкви в Америке: «Подобно всем соблазнам, страстям и грехам, в том числе тем, что глубоко и, как нередко кажется, неизгладимо запечатлелись в нашей природе благодаря неблагоприятной наследственности, гомосексуальная ориентация может быть излечена, а гомосексуальные действия прекращены… Когда гомосексуалы, желающие преодолеть свои склонности, встречают терпеливое участие и истинную любовь друзей и близких… Бог дарует победу Ему одному ведомыми путями»[81].

 

 

Глава VI

Иудина жадность

 

Если плотские страсти искажают естественные биологические потребности организма, то страсть сребролюбия — всецело духовная. Она лишена физиологических корней. По мнению преподобного Иоанна Кассиана Римлянина, зависть и сребролюбие «возникают без всякого предшествующего повода от природы, а по произволу одной развращенной злой воли… не имея в нас никакого основания со стороны природного инстинкта»[82].

Правда, какие–то формы накопительства наблюдаются и в животном мире. Например, белки и кроты собирают, прячут, а потом используют свои пищевые запасы. Но это — врожденные инстинкты. Они помогают пережить голод и приспособиться к холодной зимовке. Подобные виды поведения животных генетически запрограммированы.

Человек, одержимый сребролюбием, все свои силы, способности и таланты тратит на приобретение земных ценностей в ущерб благам небесным. Грех — не богатство само по себе, а злоупотребление им. Недаром Библия заповедует: «Когда богатство умножается, не прилагайте к нему сердца» (Пс. 61, 11). Иначе на почве этого недуга вырастают такие уродливые явления, как корыстолюбие, жадность, вещизм, присвоение чужого, патологическое пристрастие к коллекционированию, жажда наживы, неверие Богу. Вспомним Иуду Искариота, пушкинского скупого рыцаря, знаменитых гоголевских персонажей Плюшкина и Коробочку.

Пожалуй, единственный мостик, который можно перекинуть между сребролюбием и наследственностью человека, — это болезненное пристрастие к азартным играм (картам, игровым автоматам, ставкам, лотереям и пр.)[83].

 

Вирусы азарта

 

Начнем с примеров из нашей обыденной жизни.

Будучи очень богатым, Игорь не задумывался, сколько денег каждый день оставляет в игровом зале. А зачем? У него собственная фирма, счет в банке, коллекция антиквариата, красавица жена. Казино, на его взгляд, — такая же неотъемлемая часть жизни обеспеченного человека, как гольф-клуб и светские рауты. Зато впечатляют солидные выигрыши, которые время от времени текут в карманы.

Озарение наступило лишь тогда, когда стало понятно, что проиграны миллионы. Квартира и загородный дом заложены за долги, жена ушла, а фирма, чьи оборотные средства утонули в игровых автоматах, обанкротилась.

В общем Игорь добился, чего хотел: казино прочно вошло в его жизнь. Здесь он питается. Казино оплачивает ему жилье и даже выдает небольшую «пенсию». Но есть одно условие: все время он должен играть и отдавать выигрыш своему хозяину.

Однажды в популярной телевизионной передаче рассказывалось о журналисте Феликсе Медведеве. В перестроечное время он работал в журнале «Огонек». Пока в Москве не открылось первое казино, этот состоятельный человек имел квартиру, три машины, личного шофера, бесценную коллекцию книг. Выходя из редакции, он каждый раз ставил на рулетку, чтобы отыграть очередной проигрыш. Постепенно имущество Медведева «испарилось», а долг раздулся до астрономической суммы — миллион долларов США.

Где же истоки болезни? Патологическая азартность имеет духовные, социальные, психологические и даже генетические корни. Расскажем об этом подробнее.

При изучении близнецовых пар установлены мутации генов, отвечающих за функции нейромедиаторов — передачу нервных импульсов. Чем больше повреждены эти гены, тем выше степень патологической азартности[84].

Для того, чтобы разобраться в механизме наследования этого психического расстройства, нам придется совершить краткий экскурс в генетику. Нервная система способна регулировать активность генетического аппарата, расположенного в клетках, тканях, органах и организме в целом. Головной мозг постоянно учитывает текущие нужды организма, особенности среды и индивидуальный опыт. При низкой возбудимости нервной системы часть генов неактивна. Она как бы «дремлет», и некоторые генетически заданные виды поведения реально не проявляются. Но при повышении нервной возбудимости эти гены активизируются («просыпаются»)…[85]

Головной мозг и генетический аппарат «контактируют» между собой с помощью гормонов, в том числе гормонов стресса. Исследователи полагают, что активность генов колеблется в ответ на мощный стресс. Изменения генной активности, обусловленные влиянием гормонов стресса, могут наследоваться[86].

По мнению Натальи Шемчук, специалиста Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского, склонность к игромании во многом определяется наследственностью. «У большинства игроков предки имели различные зависимости: карты, скачки, денежные пари, лотереи, даже обычное курение! Если ваш прадедушка любил приложиться к бутылке, вы попадаете в категорию предрасположенных к зависимости от азартных игр»[87].

По данным Н. Шемчук, более 83% игроманов в детстве страдали синдромом дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ), а у 96% игроманов есть родственники–алкоголики. Таким образом, больные получают удар как бы с двух сторон — СДВГ (возможно, переданный по наследству) плюс генетическая склонность к алкоголизму. Поскольку импульсивность и гиперактивность ребенка нередко оборачиваются патологией его влечений, задатки азартного игрока иногда видны с детства6 (см. приложение V).

Однако нельзя все списывать на генетику. Перефразируя известный афоризм, подчеркнем: игроманами не рождаются — игроманами становятся.

Мощный фактор риска игровой зависимости— неправильное воспитание (недостаточная опека, чрезмерная требовательность, жестокое обращение и пр.). Когда роль материальных благ переоценивают, тогда внимание в семье постоянно фиксируется на финансовых возможностях и трудностях, культивируется чувство зависти к более богатым людям. В сознании ребенка зреет убеждение, что все жизненные проблемы связаны только с отсутствием денег, а жить безбедно — означает жить богато. Вот и получается: если деньги решают все, то их надо добывать любой ценой. А здесь уже один шаг до, казалось бы, легкого и прибыльного игрового бизнеса.

На вопрос о причинах азартного поведения доктор медицинских наук, руководитель Душепопечительского Православного центра святого праведного Иоанна Кронштадтского, иеромонах Анатолий (Берестов) отвечает так: «Азарт — это проявление характера и темперамента человека, зависящее от биологических особенностей мозга. Когда азартный человек начинает играть, у него появляется условный рефлекс на мигание кнопок, мелькание цифр или других изображений на экране автомата, на сыплющиеся деньги. В конце концов, в коре головного мозга вырабатывается тяжелая патологическая доминанта, которая и делает человека зависимым. Он становится рабом своей страсти, овладевающей его психикой тотально и фатально. Но одновременно азарт — это и выражение духовности. Здесь многое определяет социальная среда, отношение человека к жизни и сам образ жизни. В наше время, когда в обществе практически отсутствуют сдерживающие начала и люди отходят от Бога, их духовные ценности меняются. Как сказал Достоевский, “без Бога все возможно”. Поэтому стал возможен и бурно проявляемый азарт, не сдерживаемый никакими нравственными тормозами»[88].

 

Виртуальный наркотик

 

Великолепное описание внешнего облика и внутреннего настроя юноши, одурманенного магией азарта, дано в новелле талантливого европейского писателя Стефана Цвейга «Двадцать четыре часа из жизни женщины». Главная героиня произведения оказывается свидетелем поразительной ситуации в казино. Проигрыш и выигрыш, надежда и разочарование с невиданной силой отражаются на мимике и жестах молодого игрока. Каждый мускул его рук, каждое выражение лица передают всю гамму страстей и переживаний, бушующих в сердце. Устами своей героини писатель рассказывает о том, что сейчас ученые называют патологической игровой доминантой.

Наверное, ярче С. Цвейга это никто не изобразил. Пересказывать его текст — значит делать картину тусклой и блеклой. Процитируем фрагмент новеллы достаточно полно: «…Я подняла глаза и прямо напротив увидела — мне даже страшно стало — две руки, каких мне еще никогда не приходилось видеть: они вцепились друг в друга, точно разъяренные звери, и в неистовой схватке тискали и сжимали друг друга, так что пальцы издавала сухой треск, как при раскалывании ореха. Я смотрела на эти руки весь вечер, они поражали меня своей неповторимостью. Но в то же время меня пугала их взволнованность, их безумно страстное выражение, это судорожное сцепление и единоборство. Я сразу почувствовала, что человек, преисполненный страсти, загнал эту страсть в кончики пальцев, чтобы самому не быть взорванным ею (курсив. — К. 3.). И вот, в ту секунду, когда шарик с сухим коротким стуком упал в ячейку и крупье выкрикнул номер, руки внезапно распались, как два зверя, сраженные одной пулей. Они упали, как мертвые, а не просто утомленные, поникли с таким выражением безнадежности, отчаяния, разочарования, что я не могу передать это словами. Ибо никогда, ни до, ни после, я не видела таких говорящих рук, где каждый мускул кричал и страсть почти явственно выступала из всех пор. Мгновение они лежали на зеленом сукне вяло и неподвижно, как медузы, выброшенные волной на взморье. Затем одна, правая, стала медленно оживать, начиная с кончиков пальцев: она задрожала, отпрянула назад, несколько секунд металась по столу, потом, нервно схватив жетон, покатала его между большим и указательным пальцами, как колесико. Внезапно она изогнулась, как пантера, и бросила, словно выплюнула, стофранковый жетон на середину черного поля. И тотчас же, как по сигналу, встрепенулась и скованная сном левая рука. Она приподнялась, подкралась, подползла к дрожащей, как бы усталой от броска сестре, и обе лежали теперь рядом, вздрагивая и слегка постукивая запястьями по столу, как зубы стучат в ознобе. Нет, никогда в жизни не видела я рук, которые с таким потрясающим красноречием выражали бы лихорадочное возбуждение…

Но больше я не в силах была сдерживаться: я должна была увидеть лицо человека, которому принадлежали эти магические руки, и боязливо — да, именно боязливо, потому что я испытывала страх перед этими руками, — мои взгляд стал нащупывать рукава и пробираться к узким плечам. И снова я содрогнулась, потому что это лицо говорило на том же безудержном, немыслимо напряженном языке, что и руки (курсив. — К. 3.). Столь же нежное и почти женственно–красивое, оно выражало ту же потрясающую игру страстей. Никогда я не видела такого потерянного, отсутствующего лица, и у меня была полная возможность созерцать его как маску или безглазую скульптуру, потому что глаза на этом лице ничего не видели, ничего не замечали. Неподвижно смотрел черный остекленелый зрачок, словно отражение в волшебном зеркале того темно–красного шарика, который задорно, игриво вертелся, приплясывая в своей круглой тюрьме. Повторяю, никогда не видела я такого страстно напряженного, такого выразительного лица. Узкое, нежное, слегка удлиненное, оно принадлежало молодому человеку лет двадцати пяти. Как и руки, оно не производило впечатления мужественности, а казалось скорее лицом одержимого игорным азартом юноши (курсив. — К. 3.). Но все это я заметила лишь после, ибо в тот миг оно было все страсть и неистовство. Небольшой рот с тонкими губами был приоткрыт, и даже на расстоянии десяти шагов можно было видеть, как лихорадочно стучат зубы. Ко лбу прилипла светлая прядь волос, и вокруг крыльев носа что–то непрерывно трепетало, словно под кожей перекатывались мелкие волны. Его склоненная голова невольно подавалась все вперед и вперед, казалось, вот–вот она будет вовлечена в круговорот рулетки; и только тут я поняла, почему так судорожно сжаты его руки: лишь это противодействие, эта спазма удерживала в равновесии готовое упасть тело.

Никогда, никогда в жизни не встречала я лица, на котором так открыто, обнаженно и бесстыдно отражалась бы страсть, и я не сводила с него глаз, прикованная, зачарованная его безумием, как он сам — прыжками и кружением шарика. С этой минуты я ничего больше не замечала вокруг; все казалось мне бледным, смутным, расплывчатым, серым по сравнению с пылающим огнем этого лица, и, забыв о существовании других людей, я добрый час наблюдала за этим человеком, за каждым его жестом. Вот в глазах его вспыхнул яркий свет, сжатые узлом руки разлетелись, как от взрыва, и дрожащие пальцы жадно вытянулись — крупье пододвинул к нему двадцать золотых монет. В эту секунду лицо его внезапно просияло и сразу помолодело, складки разгладились, глаза заблестели, сведенное судорогой тело легко и радостно выпрямилось. Свободно, как всадник в седле, сидел он, торжествуя победу, пальцы шаловливо и любовно перебирали круглые звенящие монеты, сталкивали их друг с другом, заставляли танцевать, мелодично позванивать. Потом он снова беспокойно повернул голову, окинул зеленый стол взглядом молодой охотничьей собаки, которая ищет след, и вдруг рывком швырнул всю кучку золотых монет на один из квадратиков. И опять эта настороженность, это напряженное выжидание. Снова поползли от губ к носу мелкие дрожащие волны, судорожно сжались руки, лицо юноши исчезло