Два мира, одна мировая экономика для них

История взаимодействия СССР и США в период холодной войны ещё ждёт своих историков. Официальная версия о «непримиримой борьбе двух систем», конечно, была хороша для целей пропаганды в Советском Союзе, ровно так же, как «красная угроза» позволяла элитам США осуществлять массу непопулярных шагов у себя дома, прикрывая их всё той же «непримиримой борьбой» с коммунистами. На деле же взаимоотношения СССР и США прошли в 1960-е годы несколько этапов последовательной деэскалации и потепления, которые вылились уже в следующем десятилетии в политику разрядки и целого ряда договоров – в частности, Договора о ПРО и договоров ОСВ-1 и ОСВ-2.

Схема Кондратюка (фото: Public domain)

Как видится, причиной такого потепления стали сразу два момента. Первый из них состоял в том, что события Карибского кризиса октября 1962 года окончательно убедили руководство обеих стран в том, что военного решения у проблемы противостояния СССР и США нет в принципе – так как война между двумя сверхдержавами может очень быстро скатиться к взаимному обмену термоядерными ударами. Второй момент старательно замалчивали в Советском Союзе, но ясно понимали в США. Несмотря на высокую степень автаркии, советская экономика была несамодостаточной и всё равно должна была, хоть и в малой мере, использовать мировой рынок и взаимодействовать с капиталистической системой, которой руководили США.

Особенно наглядно это стало прослеживаться как раз в 1960-х, когда научно-технологическое отставание СССР по целому ряду отраслей стало критическим, а образцы западной техники и технологии приходилось всё чаще шаблонно копировать, чтобы угнаться за всеми новинками «первого мира». Космическая отрасль СССР, кстати, была в этом отношении, наряду с военными и атомными разработками, счастливым исключением – однако в целом такие высокотехнологичные части советской экономики всё больше напоминали «бриллианты в деревянной короне». Страна могла выплавить уникальные партии качественного металла для ракет или танков – но на трактора и комбайны его уже не хватало.

Упоминание «тракторов и комбайнов» отнюдь не случайно. С 1963 года СССР приступил к масштабным закупкам американского зерна. Официальные заявления властей о том, что такой шаг позволит быстро решить проблему с хлебом в неурожайных регионах, имели мало общего с действительностью – на деле ещё в 1960 году СССР угодил в продовольственный кризис, а последующие три года ушли на безуспешную с ним борьбу. Знаменитый Новочеркасский расстрел 1962 года был тоже последствием этого продовольственного кризиса – причиной восстания в Новочеркасске стало резкое повышение, на 30%, цен на мясо, масло и молоко. «В хлебных магазинах были установлены ограничения: продавались лишь батоны сероватого хлеба, который готовили с примесью гороха», – писал автор «Незнайки на Луне» Николай Носов, живший в то время в достаточно благополучной Москве.

Хрущев в одном из украинских колхозов (фото: РИА Новости)

Причин продовольственного кризиса было несколько. Сталинское сельское хозяйство и пищевую промышленность, существовавших на деле в виде «гибридного» экономического уклада, при Хрущёве решили «насытить социализмом». Например, бóльшую часть хлебобулочной продукции ещё в 1950-е годы выпускали частные хлебопекарни, созданные артелями и кооперативами. Точно такая же ситуация была и в мелкотоварном сельском хозяйстве – крестьяне держали на подворьях коров, свиней, имели обширные сады и огороды. Всё это мелкотоварное производство продуктов питания при Хрущёве было фактически ликвидировано.

Не дали никакого результата и сельскохозяйственные начинания Хрущёва. Кукурузная кампания, освоение целины, ликвидация «неперспективных деревень», химизация зерноводства, фактически означавшая быстрое истощение почв – все это привело к тому, что валовый сбор зерновых в СССР фактически стоял на месте, в то время, как население страны быстро росло.

В такой ситуации американское зерно, как и частичное открытие западных рынков для советских товаров, стало буквально спасительной палочкой-выручалочкой. В СССР бурной рекой потекло американское зерно, а в ответ в США без проблем поехали советские тракторы «Беларусь» и комбайны «Дон». И даже всесильная корпорация John Deere внезапно не нашла в советских тракторах или комбайнах ни единого заимствования или патентного нарушения – а смиренно согласилась с наличием странного конкурента на американском рынке, который к тому же начал продавать свои изделия по демпинговым ценам... Причём зерно, трактора, комбайны – это лишь небольшая часть целой массы экономических связей между СССР и западными капиталистическими странами, которые внезапно стали возникать в 1960-х годах как бы «из ниоткуда» между бывшими если не открытыми врагами, то уж точно непримиримыми геополитическими противниками.

Странная ситуация, не правда ли? А где мы видим странность, мы должны копнуть чуть глубже и найти: а что же США получили взамен?

Визит к медведю

Судя по всему, ответной ставкой в такой сделке, которую негласно заключили между собой руководители СССР и США, стала... советская космическая программа. В реальном мире «гигантские растения» из США были оплачены полётом космонавтов на Луну – точнее, отсутствием его в истории СССР. Извини, Носов, мы всё потеряли...

Конечно, такая сделка вряд ли была записана на бумаге – как и пресловутая перестройка, она была, скорее, тайным сговором внутри самой советской элиты, причём на самом высоком её уровне. Как пример, именно для этого пришлось вводить в советскую идеологическую повестку тезис о «мирном сосуществовании двух систем», что было невозможно сделать без санкции с самого верха управляющей вертикали СССР.

Ещё одним моментом, который определил отказ СССР от лидерства в космосе, стало угасание общественного интереса к космическим исследованиям. В такой ситуации затратная советская лунная программа была обречена – и её закрытие стало лишь вопросом времени.

Когда было принято такое решение? Судя по всему, временное окно для такого сговора достаточно узко по времени – полёт «Аполлона-11» американцы затеяли уже в полной уверенности, что у СССР не будет никаких вопросов о его достоверности.

Малоизвестный факт – всего за две недели до полёта «Аполлона-11» с визитом в СССР прибыл астронавт Фрэнк Борман, незадолго до этого облетевший Луну в экипаже «Аполлона-8». О визите Бормана специалистов космической отрасли поставили в известность лишь за 10 дней, 19 июня 1969 года, о чём пишет в своих дневниках Николай Каманин, бывший тогда руководителем Центра подготовки космонавтов. Интересно, что в следующей записи Каманин рассказывает о реакции на визит Бормана в Министерстве обороны. «Ваш космос у меня в печенках сидит, – заявил Каманину маршал Матвей Захаров, первый замминистра обороны СССР. – У нас не хватает средств на свои нужды, а Академия наук, Министерство связи и другие гражданские организации пытаются нас доить. Дудки! Больше этого не будет – ни копейки не дадим!»

Летчик-космонавт СССР Георгий Береговой (слева) и астронавт Фрэнк Борман (в центре) во время посещения Центра подготовки космонавтов им. Ю.А. Гагарина в Звездном городке (фото: Александр Моклецов/РИА Новости)

Что же интересовало Бормана в СССР? К моменту визита в СССР Борман уже не просто астронавт, он работает в Белом доме по «политическому обеспечению» лунных полетов. Показательны и объекты, которые интересуют Бормана в СССР: Борман посещает станции космического слежения и дальней космической связи – в Медвежьих Озёрах под Москвой, под Симферополем и под Евпаторией в Крыму. Ещё одна странность – прилёт Бормана дважды (!) переносится уже тогда, когда он якобы летит из США в СССР, и оба раза сообщается, что причиной стала загадочная «неисправность самолёта». Как пишет сам Каманин, «Борману безумно везло в космосе, а вот при поездке в СССР везение ему явно отказало». Ну так об этом же и наша статья, не правда ли?

Станции слежения и космической связи в Медвежьих Озёрах, в Симферополе и Евпатории – самые чуткие «уши» СССР, которые могут пусть и с трудом (сказывается северное положение нашей страны), но улавливать сигналы «Аполлонов» ещё от момента выхода на околоземную орбиту. Судя по всему, визит Бормана именно на них – это последняя проверка того, насколько полно можно будет осуществить «политическое обеспечение» будущих лунных экспедиций. И подтверждение того, насколько в Советском Союзе готовы пойти до конца в вопросе поддержки США в столь чувствительном вопросе будущего признания приоритета США в лунной гонке.

Неизвестно, показали ли Борману приёмное устройство, работавшее в диапазоне S, в котором передавали сигналы «Аполлоны» и которое было установлено на антенне ТНА-400 под Симферополем в 1968 году, но ясно одно – такой интерес Бормана к возможностям СССР по слежению за миссиями «Аполлона» явно неслучаен. Так как именно телевизионный сигнал с «места высадки» и радиопереговоры с орбиты Луны окажутся тем окончательным доказательством, который позволит США закрыть вопрос о пребывании своих астронавтов на Луне, а СССР – произвести нужный стране экономический обмен без потери лица.